доки доки

Лагерь у моря часть 34. Рут Алисы. Выбран "Спортзал".

Часть 30

Часть 31

Часть 32
Часть 33


Со всей этой суетой, нервы натянуты, словно струны. Пока ещё глаз не дергается, и не появилось желание кого-нибудь покалечить, необходимо развеяться. И, перебрав в уме несколько вариантов, я направился в спортзал. Там наверняка людно, но так уж и быть, иногда можно и не сычевать.

-"Ну конечно, а взмокшие и разгоряченные девочки, в спортивной форме, тут не причем". – Ехидно прокомментировала шиза.

Пока я шел по коридору, то заметил, что атмосфера в лагере поменялась. Большая часть отдыхающих, активно общалась между собой. А ведь пару дней назад, львиная доля народу, сидела, уткнувшись в мобильники и планшеты, отрываясь лишь на обязательные мероприятия, вроде костров или линеек, ну и пожрать, само собой. Сейчас же, все с энтузиазмом обсуждали слухи, и деятельность кружков.

Слухи были самые разные, от того, что цунами, чуть было всех не угробившее, остановили пришельцы, до странного паломничества вертолетов, которые всё прилетали и прилетали на холм к обсерватории. Туда, кстати, никого не пускали, устроив у подножия лестницы, и по периферии, настоящий кордон, с вооруженной охраной. Пара отдыхающих ребят, сильных как быки, и почти таких же умных, попытались пройти, но отгребли, по полной программе. Лес вокруг холма, скорее всего тоже патрулируется, пока вояки прибираются наверху. Брр, при одной мысли о том, что там случилось, в груди вспыхивает коктейль эмоций, гнев, страх, сожаление.

Я мог предотвратить ту бойню, если бы не стал медлить, и просто раскидал наглых вояк. И…
-"Если бы. Все бесполезные рассуждения, начинаются с этих слов. Что было – то было. Они первые напали, и тебя, и девочек, жалеть не собирались"! – Кое-кто, остается всё таким же кровожадным.

Свет из больших стеклянных окон, бликами отражался, на зеркально чистом полу. Уборщики наконец вспомнили о своих обязанностях? Или Славя с Ольгой, припахали очередных "почти добровольцев". Какая разница, главное было чисто. Представляю, какого это, мыть такие большие стеклянные окна, да ещё и с деревянными рамами. И почему не поменяют на пластиковые, сохраняют ретро-стиль? Несколько, совсем ещё маленьких детишек, младше наверное даже Ульянки, сидели на подоконнике, и смотрели видео с планшета, судя по комментариям малышек, то самое, с отлетающим цунами.

-И когда им надоест? – подумал я про себя.
-"Чувак. Где твое честолюбие, иди, скажи всем, что это твоих рук дело". – подначивал меня шиза.
-Ага, во-первых - нафиг надо, во-вторых…Кто поверит?
Вот, наконец, и вход в зал. Большие, двустворчатые двери.
"-А двери то, пластиковые, где логика, я вас спрашиваю?"
-Ты всегда был таким дотошным?! – спросил я внутреннее альтер-эго.

Я зашел внутрь, и обвел взглядом объемное помещение, с высоким потолком, большими окнами, для надежности укрепленными решетками, и кучей спортивных снарядов. Чего тут только не было, волейбольная сетка, площадка для баскетбола, лестницы на стенах, козел, ну, для прыжков козел, а так же, куча мячей и ракеток, разной степени потрепанности. Был даже столик для пинг-понга, сиротливо стоящий в углу зала. Я тут не впервые, забирал отсюда как-то парня, с вывихом плечевого сустава, тогда и познакомился с физруком. Здоровенным детиной, с широкими плечами и бицепсами, тот долго смотрел на меня снизу вверх, я-то был выше, хоть и не такой накачанный. Физрук, помню, долго возмущался.
-Какой материал пропадает! – сетовал он, рассматривая меня со всех сторон.
К спорту меня приучали всё детство. Долго, нудно, пихая меня, куда только можно, от плавания, до греко-римской борьбы. Кончилось дело тем, что к старшей школе, я ненавидел спорт, и избегал его, как бес ладана. Да и сейчас я, пришел сюда из праздного любопытства, а не желания размяться.

Несмотря на обилие инвентаря, людей было немного. На участке, выделенном для волейбола, играли девочки из старших отрядов, да на одной из скамеек у стены, сидел физрук. Стараясь не слишком откровенно пялиться, я с наслаждением наблюдал, как девушки в спортивной форме пинают мячик. Среди них, было и одно знакомое лицо, очень кстати, красивое лицо. Славя. Златовласая валькирия, не прыгала, парила над площадкой. Её волосы, заплетенные в неизменные косы, в свете солнца были похожи на сверкающее золото. Славя двигалась с грацией хищницы, под гладкой кожей, покрытой ровным, не сильно бросающимся в глаза загаром, виднелись гармонично развитые мышцы. В белом топике, и шортах, на которых были небольшие следы пота, и кедах на ногах, атлетка выглядела, ну очень соблазнительно. Высокая, стройная, с правильными очертаниями лица, большой красивой грудью, длинными ногами, и такими шикарными бедр…блин, будем называть вещи своими именами, такой аппетитной попой! Своей красотой и природным обаянием, она затмевала всех других играющих девушек. А капельки блестящего пота, виднеющиеся на открытой спине, и плоском животике, будоражили инстинкты.

-"Носить такую форму, ей, надо запретить законом! – сказал шиза, как и я, восторгаясь девушкой, - Нет, ты посмотри, какие ножки, это же оружие массового поражения!".

Заметив меня, блондинка взяла тайм-аут, и, пока другие девочки продолжили играть, подошла ко мне. Обостренное обоняние, сразу уловило теплый, витающий в воздухе аромат свежего пота, распространяемый спортсменкой, приятный запах её дыхания. И мне стоило определенных усилий, чтобы взять себя в руки, и не смотреть, на вздымающиеся в такт вдоху-выдоху упругие холмики.

-Привет, - первой поздоровалась Славя, если она и заметила, моё не совсем приличное внимание, то, по крайней мере, виду не подала, - ты сегодня один?
Звонкий и чистый голос, ясные светло-голубые глаза, и искренний, открытый взгляд. Кто останется равнодушным?
-Привет, - улыбнулся я – ты как всегда, великолепна.
Как просто делать комплименты, тому, кем восхищаешься, а не просто, говорить дежурные фразы. Красота внешняя, хоть я и не очень давно знаком со Славей, наверняка меркнет, перед красотой её души, стремящейся помочь ближнему, проявить участие, поддержку. Славя зарделась, щеки девушки, тронул нежный румянец.
-Док, а ты непрост, - кокетливо сказала она, при этом взяв в руки одну из своих кос, - парой слов, в краску вгоняешь.
-Ты слишком добра ко мне, ангел - ответил я, на мгновение, представив за спиной Слави белоснежные крылья, а ей пойдет...

Как всегда, стоит только мне начать с кем-то мило общаться, северный лис, в простонародье именуемый - писец, сует сцуко свою морду, куда не надо. Со стороны, где девочки играли в волейбол, послышался короткий вскрик, и шум падающего тела. Пока окружающие только приходили в себя, я уже был рядом с упавшей девушкой, на пару мгновений опередив бежавшую следом Славю. Обогнал её без ускорения, хм, показатель! Одна из играющих, молодая темноволосая девушка, неудачно упала прыгая за мячом, и, судя по тому, как она держалась за лодыжку, подорожником это не вылечить. Стоп, да это же та, чей телефон у меня в кабинете, а где её очки? О, вот, на полу.

Раздалось несколько смешков, это часть девушек, вместо того – чтобы помочь, обсмеяли упавшую. Другие игравшие, застыли в ступоре. Я, как огня, боюсь незнакомых людей, и в простой ситуации, даже поздороваться с девушкой не решился бы, тем более, в прошлую нашу встречу, разозлил её. Но тут, дело другое, девочка плакала, из глаз её, текли не прошенные, горькие слезы. К испытываемой боли, примешивались насмешки окружающих. Некоторых ничего не меняет. Ну да, характер у девочки не сахар, но зачем так перегибать палку?
-Тихо маленькая, тихо, не плачь, - успокаивал я девушку, - всё хорошо, я врач, я помогу тебе.
-Давай, потерпи, дай взглянуть на ножку, - я закатал штанину, и аккуратно ощупал голеностопный сустав, который уже немного припух, и покраснел.
Смешки не стихали, и я снова ощутил, зарождающуюся внутри злость, как так можно то? Издеваться над девушкой. Из стайки девчонок слышались отрывки слов, таких как жужелица неуклюжая, четырехглазая, и подобных обидных выражений.
-Девочки, прекрати… - хотела вмешаться Славя, но я её прервал.
-А НУ! ЗАТКНУЛИСЬ! – я хотел просто громко сказать, но в последний момент, что-то зашевелилось внутри, что-то дикое, неподдающееся таким глупостям как норма морали, и с губ слетел громогласный рык, мигом прервавший поток глупостей.

Собственному рёву, от которого задрожали окна в спортзале, удивился даже я, что говорить о других. Физрук, выронил изо рта свисток, которым собирался прервать безобразие, его падение, в наступившей тишине, слышал наверное весь зал, молчавшие девочки замерли, а те, что сыпали оскорблениями, и вовсе побледнели.
-"Чувак, чувак, а теперь крикни, фус ро..."
-Отстань, шиза! Нашел время.
-"А что я, я ничего"
-Ну ты и выдал, Док, - потирала Славя свои уши, - предупреждай в следующий раз.
Не став терять время, я осторожно, одной рукой придерживая у спины, второй под коленями, поднял пострадавшую девочку, которая перестала плакать, и лишь молча, смотрела мне в глаза. Вес почти не ощущался, теперь бы не выдохнуться по пути. Никто не вымолвил ни слова, пропуская меня, и мою ношу, из зала.

Лагерь у моря 2. Часть 4. 50/50 корабль "смешанного" типа.

Страничка на фикбуке.

Пролог
Часть 1

Часть 2

Часть 3

Со­венок. Док.

 Ве­чер в Со­вен­ке, вы­дал­ся ве­лико­леп­ным. Из ок­на ад­ми­нис­тра­тив­но­го зда­ния, бы­ло вид­но оран­же­вое не­бо, с еди­нич­ны­ми, не­боль­шо­го раз­ме­ра туч­ка­ми. Ред­кие ре­бятиш­ки, воз­вра­щались в до­мики, по­лучив днев­ную пор­цию све­жего воз­ду­ха, сса­дин и прик­лю­чений. Те, что пос­тарше, уже дав­но ра­зош­лись раз­жи­гать кос­тры, или об­жи­мать­ся в ук­ромных угол­ках ла­геря, ко­их бы­ло ве­ликое мно­жес­тво. На­чиная от оди­ноких ска­ме­ек, рас­по­ложен­ных в те­ни пла­кучих ив, и за­кан­чи­вая по­ляна­ми с рас­ту­щей вок­руг вы­сокой тра­вой. Юность: без­за­бот­ное вре­мя, ко­торое по­том уже не вер­нуть.

 "-Чу­ва­ааа­ак, ало, - вдруг за­гово­рил внут­ренний го­лос, - у нас тут труб­ка над­ры­ва­ет­ся, меж­ду про­чим…"
 Я нас­толь­ко за­думал­ся, что про­пус­тил зво­нок, и приш­лось быс­тро пе­рез­ва­нивать, так как на эк­ра­не выс­ве­чивал­ся но­мер Али­сы.
 -За­бери, ме­ня, до­мой! – Раз­да­лись в труб­ке столь при­ят­ные мо­им ушам зву­ки. – Ре­пети­ции уже за­кон­чи­лись, Ми­ку дав­но в ван­ной, и се­год­ня я хо­чу спать на сво­ей кро­вати! Со сво­им лю­бимым!
 -Да лег­ко, ты где? – Спро­сил я, по­пут­но вспо­миная каж­дое из мест, где ре­пети­рова­ли де­воч­ки. Уже не пер­вый год жи­вем вмес­те, а сер­дце про­дол­жа­ет ра­довать­ся каж­дый раз, ког­да Али­са го­ворит «лю­бимый».
 -Да где и вче­ра, от­кро­ешь про­ход? – Воп­рос Али­са за­дала ри­тори­чес­кий. Для ме­ня те ред­кие ве­чера, ког­да она ре­пети­рова­ла сут­ка­ми, ста­ли поч­ти пыт­кой. Ес­ли по­надо­бить­ся, то ра­ди её кам­па­нии я на всё го­тов.

 Сос­ре­дото­чив­шись, я от­то­чен­ным до ав­то­матиз­ма им­пуль­сом, от­крыл пор­тал. Это уме­ние, выг­ля­дит про­ще, чем на са­мом де­ле яв­ля­ет­ся. Во­об­ще, имен­но это ис­кусс­тво приш­лось ос­ва­ивать дол­го, и путь к бе­зопас­ным пе­реме­щени­ям был тер­нистым и труд­ным. Те же раз­ло­мы Юли, име­ют со­вер­шенно дру­гой тип соз­да­ния, чем мои. Пор­тал, не при­вязан­ный к точ­ке и вре­мени, нес­та­билен, им ско­рее убь­ешь, чем пе­ремес­тишь объ­ект ку­да на­до. Кон­крет­но мои, при­вяза­ны лич­но ко мне, и ес­ли их не кон­тро­лиро­вать, то дви­жут­ся сле­дом. От­кры­вая про­ход, я всег­да сле­жу за этим. Де­лая шаг вле­во, отод­ви­гаю пор­тал пра­вее, что­бы он не ме­нял точ­ку от­но­ситель­но те­ла, в об­щем, та ещё мо­рока и ку­ча ас­пектов. Уте­ша­ет то, что это уже кон­тро­лиру­ет­ся поч­ти на бес­созна­тель­ном уров­не, как ез­да на ве­лоси­педе, нап­ри­мер. Мы ведь не ду­ма­ем, как пра­виль­но дер­жать рав­но­весие, дви­гать но­гами и ру­ками, ды­шать: вот так и здесь.

 Че­рез рам­ку пор­та­ла, тя­жело вздох­нув, шаг­ну­ла моя лю­бимая. Кра­сивая, рос­том вы­ше сред­не­го, ры­жево­лосая де­вуш­ка, с пра­виль­ны­ми, вы­рази­тель­ны­ми чер­та­ми ли­ца. Изящ­ные ску­лы, неж­ные блес­тя­щие гу­бы, пыш­ная и мяг­кая ше­велю­ра. Ан­гел. Ры­жево­лосый, за­дор­ный, нем­но­го ху­лига­нис­тый, но прос­то прес­тупно ми­лый, ан­гел. Рань­ше, все­го па­ру лет на­зад, я сме­ял­ся над влюб­ленны­ми, как я их счи­тал «ду­рака­ми», а вот оно как ока­зыва­ет­ся. Два ры­жика ста­ли мне род­ны­ми, по­дарив теп­ло и чувс­тва, ко­торые Док ни­ког­да не знал. Друж­бу и лю­бовь.

 Али­са, в сво­бод­ной оран­же­вой ру­баш­ке и джин­сах, ко­рот­ки­ми шаж­ка­ми приб­ли­зилась и рух­ну­ла в мои объ­ятия. Пред­ва­ритель­но стя­нув туф­ли и бро­сив вмес­те с нос­ка­ми у вхо­да. Зна­ет, что я пой­маю её, до­веря­ет, лю­бит, от те­ла де­вуш­ки шло лег­кое теп­ло, и не­пере­дава­емо при­ят­ный аро­мат, ко­торый улав­ли­вал­ся мо­им чут­ким но­сом. Яр­ко-ры­жие во­лосы, по­хожие при раз­ном ос­ве­щении то на рас­плав­ленную медь, то на по­лыха­ющий кос­тер, бы­ли сей­час рас­тре­пан­ны. В це­лом, Али­са пред­став­ля­ла со­бой ти­пич­ную кар­ти­ну: «за­дол­бавший­ся, но жут­ко до­воль­ный со­бой му­зыкант».
 -По тво­ей до­воль­ной мось­ке, не нуж­но быть экс­тра­сен­сом, что­бы по­нять как прош­ла ва­ша ге­нераль­ная ре­пети­ция. – Ска­зал я, лег­ко под­ни­мая де­вуш­ку на ру­ки и уса­живая на по­докон­ник. При этом при­мос­тив ла­дони под по­пой Али­сы. Тон­кая лет­няя джин­со­вая ткань, сов­сем не ме­шала так­тиль­ным ощу­щени­ям, и Али­се по­душ­ка, и мо­им ру­кам, при­ят­ная уп­ру­гая тя­жесть.
 -Не по­веришь, - Али­са ут­ро­илась по­удоб­нее, от­ки­нув ус­та­лую спи­ну на ме­ня, а но­ги све­сив на­ружу. – Да­же Ми­ку не бы­ло к че­му прид­рать­ся, сыг­ра­ли иде­аль­но! Мел­кая тут?
 -Не, Уль­яна се­год­ня ус­тра­ива­ет сво­ему от­ра­ду ве­чер ки­но, - от­ве­тил я, - За­ранее заб­ра­ла ключ от той клуб­ной ком­на­ты, с боль­шим те­леви­зором.
 -Это где ещё та­кой удоб­ный, мяг­кий ди­ван в уг­лу? – Лу­каво спро­сила Два­чев­ская, на­иг­ранно хло­пая рес­ни­цами. На­мека­ет на тот раз. – На­вер­ное пол но­чи там про­сидят.
 -Да, он са­мый, - лег­ки­ми мас­си­ру­ющи­ми дви­жени­ями, я раз­ми­нал за­тек­шие пле­чи ры­жей. До­воль­ная Али­са, хрус­тну­ла ше­ей, и на­чала бол­тать бо­сыми но­гами. Этим она мог­ла бы, и сму­тить, слу­чай­ных про­хожих, ко­их уже не наб­лю­далось. Ком­му­ника­ции ла­геря бы­ли пос­тро­ены так, что ми­мо ад­ми­нис­тра­тив­но­го кор­пу­са шли все­го па­ра тро­пинок, и то, вы­топ­танных в тра­ве ле­нивой дет­во­рой, сре­за­ющей путь. – А по­чему бы и нет? Пусть си­дят, зав­тра мы все уже бу­дем на кон­церте, и ми­нимум сут­ки, от­ряд не уви­дит свою во­жатую.
 -То есть, у нас в за­пасе ку­ча вре­мени до от­боя, да? – В ян­тарных гла­зах Али­сы, от­ра­жал­ся за­кат. Она бес­со­вес­тно поль­зо­валась сво­им оба­яни­ем и фе­ромо­нами, рас­стег­нув к то­му же вер­хнюю пу­гови­цу на ру­баш­ке. Ко­жа де­вуш­ки ма­нила, на ней блес­те­ли не­боль­шие би­серин­ки толь­ко что выс­ту­пив­ше­го по­та. С каж­дым про­житым с ней днем, она для ме­ня ста­нови­лась всё лю­бимее и же­лан­ней.
 -А ты раз­ве не ус­та­ла? – Воп­рос был впол­не умес­тен. Что Ми­ку, что её ры­жая под­ру­га, ес­ли ув­ле­кались, мог­ли ре­пети­ровать сут­ки нап­ро­лет. От­да­ва­ясь ми­ру му­зыки, и со­вер­шенно за­бывая о брен­ном, фи­зичес­ком. Па­ру раз, ког­да я при­носил им что-ни­будь пе­реку­сить, они бы­ли нас­толь­ко го­лод­ные, что я на­чинал опа­сать­ся за це­лос­тность сво­ей туш­ки.
 "-Две го­лод­ные ги­тарис­тки, и Док, - вста­вил свои пять ко­пе­ек Ши­за, - зву­чит как наз­ва­ние не­мец­ко­го филь­ма!"

 -Ус­та­ааа­ала, очень ус­та­ааала, - раз­ме­рен­но, де­лая упор на глас­ные, про­пела Али­са. Пос­мотрев на не­бо, и тем са­мым рас­по­ложив свои мяг­кие во­лосы пря­мо под мо­им под­бо­род­ком, Али­са од­ной ру­кой об­ня­ла мою шею. И уже ти­ше про­шеп­та­ла, об­жи­гая теп­лым ды­хани­ем ухо. – По­это­му лю­бимый, се­год­ня ты бу­дешь ме­ня ба­ловать.
 -И че­го же же­ла­ет, моя прек­расная ры­жая ба­лов­ни­ца? - Под­хва­тил я иг­ру, опус­кая под­бо­родок на пле­чо ры­жика. Не­пере­дава­емое теп­ло и чувс­тва, от прос­то­го ка­сания ще­ки лю­бимой. Али­са лас­ти­лась, и всем сво­им по­веде­ни­ем бы­ла до­воль­на жизнью, но раз уж ей хо­чет­ся по­кап­ризни­чать, то по­чему бы и нет? В кон­це кон­цов, хоть ха­рак­тер у ры­жей как го­ворит­ся «-Ту­ши свет, ки­дай гра­нату.», со мной и Уль­яной, она сов­сем не та­кая. Неж­ная, доб­рая, лас­ко­вая и ве­селая, а на­пус­кное и, в прин­ци­пе, бе­зобид­ное хамс­тво, это пе­режи­ток её от­нюдь не ра­дуж­но­го прош­ло­го.

 -Мррр. - Али­са ткну­лась лбом в мою про­тяну­тую ла­донь, очень по­хожая в этот мо­мент на Юлю, не столь­ко тем, что ти­хо по­мур­лы­кива­ла от лас­ки, сколь­ко по­веде­ни­ем в це­лом. – Я хо­чу в душ, или мас­саж, или и то, и дру­гое вмес­те!
 -Слу­ша­юсь, и по­вину­юсь! – Я лег­ко под­хва­тил пис­кнув­шую Два­чев­скую на ру­ки. Её взгляд, был ус­тавший, со слег­ка со­щурен­ны­ми ве­ками, но, тем не ме­нее, яс­ный и вы­рази­тель­ный. Сни­зу вверх, на ме­ня смот­ре­ли два лас­ко­вых ян­тарных гла­за, в ко­торых от­ра­жалось за­кат­ное не­бо и те­ни бе­рез, рас­ту­щих воз­ле на­шего ок­на.

 Пор­тал, от­кры­тый ми­нуту спус­тя, пог­ло­тил нас обо­их, не­надол­го ос­ве­тив ком­на­ту зо­лотис­ты­ми спо­лоха­ми, а ещё че­рез мгно­вение, мы уже бы­ли на го­рячем ис­точни­ке. Это мес­то, не так дав­но, мне по­каза­ла Ви­ола. Ок­ру­жен­ный ле­сом не­боль­шой во­до­ем, ис­хо­дящий па­ром, рас­по­ложен­ный вы­соко в го­рах Япо­нии. Из-за раз­ни­цы во вре­мени, здесь уже бы­ла глу­бокая ночь. Тут ни­кого не бы­ва­ет, ведь боль­шая тер­ри­тория из­на­чаль­но при­над­ле­жала ор­га­низа­ции, и по­ка не при­дума­ли, как имен­но её ис­поль­зо­вать. Ви­олет­та по сек­ре­ту со­об­щи­ла, что она раз­ры­ва­ет­ся меж­ду пос­трой­кой на этих нес­коль­ких гек­та­рах ис­пы­татель­но­го по­лиго­на, и обо­рудо­вани­ем пол­но­цен­но­го ку­рор­та для се­бя лю­бимой.

 -Тут мы ещё не бы­ли, да? – Спро­сила Али­са, а по­том хит­ро пос­мотре­ла в гла­за, воп­ро­ситель­но под­няв од­ну бровь. – Или толь­ко Я не бы­ла, м? Ко­лись до­рогой, с кем ты тут мне из­ме­нял? Юля? Ви­ола?
 -Опять ты за ста­рое, - с мо­ей сто­роны, это был не воп­рос, а ут­вер­жде­ние. Как ми­нимум раз в не­делю она под­ка­лыва­ет на эту те­му. Вид­но, что не­серь­ез­но, прос­то ра­ди раз­вле­чения. – Зна­ешь же, за­раза ры­жая, что я толь­ко твой. И во­об­ще ког­да ты сут­ка­ми про­пада­ла в сту­дии Хат­су­нэ, чем вы с Ми­ку по но­чам за­нима­лись, а?
Али­са слег­ка пок­расне­ла от та­ких на­меков, и, по­казав язык, пну­ла ме­ня лок­тем в жи­вот. Ну сов­сем как ма­лень­кая, а ещё Уль­яну ре­бен­ком зо­вет. Пер­вой ру­баш­ку и джин­сы ски­нула Али­са, имен­но ски­нула. Ког­да ры­жая хо­тела, она мог­ла так мед­ленно и плав­но снять одеж­ду, что к то­му вре­мени как она ос­та­валась го­лой, у ме­ня уже слюн­ки тек­ли. А сей­час вот, ре­шила без шоу. Одеж­да бес­це­ремон­но по­лете­ла на пол, в од­ну ку­чу к мо­ей.
 -Тут точ­но ни­кого не бы­ва­ет? – Спро­сила Али­са, до­воль­но рез­во ух­нув в го­рячую во­ду. Из-под во­ды и клу­бов го­ряче­го па­ра, тор­ча­ли толь­ко мок­рые ры­жие во­лосы.
 -Аб­со­лют­но, - пос­пе­шил я при­со­еди­нить­ся к ней, всё же воз­дух вок­руг был нем­но­го прох­ладным, а вот во­да, прос­то шик! Го­рячая вла­га сра­зу заб­ра­ла с со­бой тре­воги и ус­та­лость, у са­мого края, ис­точник был не очень глу­боким, и я сел пря­мо на под­водные кам­ни. В круг­лый год го­рячем ис­точни­ке с про­точ­ной во­дой, не рос­ли ни во­дорос­ли, ни во­дилась жив­ность и не скап­ли­валась ти­на.
 Ста­ра­ясь глу­боко ды­шать и рас­сла­бить­ся, я не за­метил, как Али­са под­плы­ла, и наг­ло взгро­моз­ди­лась мне на ко­лени. Крас­ная от го­рячей во­ды ко­жа де­вуш­ки, и обал­денный за­пах её мок­рых во­лос, я в кон­це кон­цов не же­лез­ный!
 -Али­са. – Об­нять та­кую кра­сивую и род­ную де­вуш­ку, за­рыть­ся но­сом в ры­жие во­лосы, нас­лаждать­ся са­мим её ес­тес­твом.
 -Ну а те­перь, - Али­са по­вер­ну­лась, и, уб­рав со спи­ны во­лосы, де­монс­тра­тив­но пох­ло­пала по об­на­жен­ным пле­чам.

 "-Нам же не на­до на­мекать дваж­ды да? – Ши­за зря вол­но­вал­ся, я не тот тор­моз, ка­ким был рань­ше".

 При­тянув де­вуш­ку к се­бе, так, что неж­ная ко­жа её спи­ны ощу­щалась всем те­лом, а на бед­ра да­вила при­ят­ная тя­жесть, я впил­ся гу­бами в без­за­щит­ную шею. Али­са сдав­ленно зас­то­нала, ког­да од­на моя ру­ка на­чала лас­кать её гру­ди, осо­бое вни­мание, уде­ляя тор­ча­щим со­соч­кам, а вто­рая при­дер­жи­вала её бед­ра, так как воз­бужден­ная де­воч­ка не­тер­пе­ливо ер­за­ла.

 -Эта пыт­ка на­дол­го? – Про­шеп­та­ла лю­бимая, об­хва­тив ру­ками мою шею и приб­ли­зив влаж­ные от па­ра гу­бы пря­мо к мо­им, на­вер­ня­ка крас­ным, ушам.
 Вмес­те от­ве­та, я по­цело­вал, так кста­ти по­вер­нувшу­юся ко мне де­вуш­ку. Ры­жая про­тес­ту­ющее за­дер­га­лась, спе­ша пе­рей­ти к бо­лее кон­крет­ным дей­стви­ям, но поч­ти сра­зу рас­сла­билось. Кайф, чувс­тво­вать, как те­ло Два­чев­ской та­ет в ру­ках от ласк. Как нас­той­чи­вый влаж­ный язы­чок де­вуш­ки, ста­новит­ся мяг­ким и по­дат­ли­вым, как её ды­хание ста­новит­ся глуб­же, раз­ме­рен­ней, в один такт с мо­им. Как на мгно­вение нап­рягши­еся бед­ра и но­ги, сно­ва ста­новят­ся неж­ны­ми. Али­са прив­ста­ла, и наш­ла ру­кой ор­ган, уже дав­но от­ве­тив­ший эрек­ци­ей на лас­ки де­вуш­ки.
 "-Эй, по­ос­то­рож­нее ми­лоч­ка! – Воз­му­тил­ся внут­ренний го­лос. – Это те­бе не ме­хани­чес­кая ко­роб­ка пе­редач, неж­нее!"
 -Цыц Ши­за, - по­думал я про се­бя, - и во­об­ще, не встре­вай.
 "-Пре­датель! Я, меж­ду про­чим, это ты. – А сей­час, в го­лосе аль­тер-эго, проз­ву­чала не­шуточ­ная, до глу­бины ду­ши, оби­да. - Ты же не бу­дешь пря­тать ва­ренье, от са­мого се­бя же!?"

 Ув­лекшись, я про­пус­тил мо­мент, ког­да мы с Али­сой сли­лись. С од­ной сто­роны, это уже ста­ло при­выч­ным, но с дру­гой, раз­ве мож­но при­вык­нуть к этой эй­фо­рии? Эй­фо­рии бли­зос­ти с лю­бимым че­лове­ком.
 Под­нявшись на но­ги, я ак­ку­рат­но раз­вернул Али­су, и на­чал дви­гать­ся, под зву­ки сте­ка­ющей с нас го­рячей во­ды. Мы нас­толь­ко ув­леклись, что не за­меча­ли хо­лод, хоть с тел и шел пар, це­лыми клу­бами. И ни ду­ши вок­руг, толь­ко ано­маль­но обос­трен­ный слух улав­ли­вал да­лекое уханье со­вы, да жуж­жа­ние на­секо­мых, хо­рошо что взвесь па­ра над род­ни­ком, дер­жа­ла пос­ледних на рас­сто­янии. Всё ус­ко­ряя и ус­ко­ряя темп, я чувс­тво­вал как ры­жик сжи­ма­ет­ся, го­товясь раз­ря­дить­ся, да и сам уже был на пре­деле…
 -А-ли-са, - во вре­мя ор­газма, я неп­ро­из­воль­но сжал ла­донь, ко­торой при­дер­жи­вал лю­бимую у шеи. Су­дя по то­му, как том­но изог­ну­лась её спи­на, и ка­кой раз­дался в но­чи сла­дос­трастный стон, ей это пон­ра­вилось.
 -Зна­ешь, - ре­шали вдруг ра­зот­кро­вен­ни­чать­ся Али­са, ког­да мы вновь оку­нулись в ис­точник в объ­яти­ях друг дру­га, - каж­дый раз как ты про­из­но­сишь моё имя, что-то внут­ри, от­зы­ва­ет­ся на твой го­лос. Вот тут.
 Де­вуш­ка под­ня­ла мою ла­донь, и при­жала к гру­ди, ощу­щая тре­пета­ние её сер­дца, я прис­лу­шал­ся к се­бе.
 -У ме­ня то­же, лю­бимая, - не сдер­жавшись, я всё же гром­ко чмок­нул крас­ный лоб де­вуш­ки, чем зас­та­вил её тон­ко хи­хик­нуть, - у ме­ня то­же.
 -Нам по­вез­ло, что мы наш­ли друг дру­га, - Али­са смот­ре­ла на не­бо, там, где за па­ром и об­ла­ками уже на­чина­ли си­ять да­лекие звез­ды.
 Де­вуш­ка опус­ти­ла го­лову мне на пле­чо, и, зак­рыв гла­за, ти­хо за­сопе­ла. И столь­ко в этом нес­ложном жес­те бы­ло до­верия и люб­ви, что да­же гла­за за­щипа­ло. Нем­но­го.
 "-Сен­ти­мен­таль­ный ты наш".
 -Иди в зад­ни­цу, - ус­мехнул­ся я про се­бя.
 "-Да да, чу­вак, я то­же те­бя люб­лю. – Отоз­вался Ши­за".

 Ри­чард.

 На­конец то, дол­гая, но, не бу­ду врать, при­ят­ная до­рога, по­дош­ла к кон­цу. Ях­та пос­те­пен­но при­чали­вала к… сло­ва опи­сания, по­доб­рать бы­ло очень слож­но.
 -Ну ни­чего се­бе! – Воз­глас выр­вался у ме­ня неп­ро­из­воль­но. Мы : Я, Сла­вя и Яма, сто­яли на па­лубе и смот­ре­ли, как ях­та пос­те­пен­но приб­ли­жа­ет­ся к нас­то­ящей гро­мади­не. Наз­вать это «ко­раб­лем», прос­то не­поз­во­литель­ное пре­умень­ше­ние!
 -Ага, кра­савец, - под­дакну­ла Сла­вя поп­равляя во­лосы, с не­ба уже на­чинал нак­ра­пывать лег­кий, мо­рося­щий дож­дик, но су­дя по то­му как за­волок­ло не­беса, гро­зил­ся пе­рерас­ти в нас­то­ящий суб­тро­пичес­кий ли­вень. – Это эк­спе­римен­таль­ная мо­дель, мож­но ска­зать, про­тотип. И по­ка что су­щес­тву­ет лишь в единс­твен­ном эк­зем­пля­ре.
 Боль­ше все­го, этот «ко­раб­лик» на­поми­нал не­бос­креб, ко­торый по не­дора­зуме­нию уро­нили, и сде­лали пла­вучим. Я не ви­дел Ти­таник сво­ими гла­зами, но эта ги­гант­ская ма­хина оп­ре­делен­но бу­дет по­боль­ше. Блес­тя­щая эмаль, вы­дер­жанная в тем­но-си­них то­нах, с вкрап­ле­ни­ями крас­но­го и бе­лого, пок­ры­вала всю по­вер­хность об­шивки, ши­рокие тра­пы, мно­го па­луб­ных надс­тро­ек, с боль­ши­ми ил­лю­мина­тора­ми. Вер­ши­на тех­ни­чес­ко­го прог­ресса, это ка­кой дол­жен быть дви­гатель? И что ин­те­рес­но, ни од­ной тру­бы на па­лубе, на­водит на оп­ре­делен­ные мыс­ли. Он же не атом­ный, на­де­юсь? Кро­ме все­го про­чего в гла­за бро­салась ци­лин­дри­чес­кая надс­трой­ка в са­мом цен­тре па­лубы, на бо­евых ко­раб­лях, там обыч­но рас­по­лага­ет­ся ору­дие глав­но­го ка­либ­ра. Я уже ни­чему не удив­люсь!

Замерзающий мир 7: Знакомые незнакомки (выбран пляж)

Часто бывает так, что сильные люди остаются очень одиноки. И вовсе не потому, что этого хотят. Просто так получается, получается, что… Они же сильные? Вот никому и в голову не приходит, что им тоже бывает больно, страшно, одиноко. Такие люди никогда не подсаживаются на наркотик человеческого сочувствия или жалости. Мало кто способен понять их, понять и быть рядом. Всегда.

***

 Уже светает? Солнце ещё не показалось, но небо на горизонте уже светлеет. Рассвет обещает быть красивым. И правда, я гулял гораздо дольше, чем планировал, да ещё неожиданная встреча в лесу с этими мелкими сорванцами… Ха. Занятно вышло. Но главного я добился: руки больше не дрожали, а в голове — прояснилось. Привычное хладнокровие разума восстановило баланс пошатнувшейся нервной системы. Мы, люди, вообще очень уязвимы в этом плане. Чуть перегрузимся — и всё, баста. Срыв. Однако каждый рано или поздно находит способ отпустить себя. Для одних это алкоголь, или игры, азартные, онлайн — да любые! — важен сам факт эмоционального выброса. Для других — посиделки с друзьями, общение с родней. А мне утешением стал холод и покой. Когда в голове не остается о чем волноваться или сожалеть. Своей отдушиной я обязан тишине и природе. Хотя, в глубине души, я не прочь снова увидеть ту кошку или рыжую мелочь с её хмурой подругой. Дети. Мир ещё не пропитал их своим лицемерием и фальшью. А как резко они пустились наутёк? Смех да и только, словно нашкодившие котята улепетывали.

 Возле входа в лагерь я столкнулся с двумя странными личностями. Почему странными? Ну, во-первых, мало кто приезжает в подобные места в пять часов утра, а во-вторых… Блин! Две гибкие темноволосые девушки, вылезающие из роскошного Лексуса, что-то сильно бросались в глаза. Даже если сбросить со счетов то, что я по умолчанию стараюсь лишний раз мазнуть взглядом по красивым девчонкам. Анализ. Этот навык у меня развился далеко за пределы среднестатистического человека. Вот и сейчас интуиция просто шепнула на ухо два слова: «Они подозрительные». Это как отличить игрока среди серой массы НПС, наметанный взгляд раскусит его мигом.

 Обе особы были чем-то похожи, но и отличия имелись. Одна девушка была довольно высокой (или так кажется из-за длинных ног?), к тому же худая, аристократично бледная, со скромными формами и волосами до середины спины. Одежда темных тонов, юбка, рубашка, туфли — всё черного цвета. Вкуса в этом плане у них явно нет. С собой девушка несла чемодан на колесиках и… футляр от гитары. При этом несла так, будто они ничего не весят, а едва заметные мышцы на её руках наводили на мысли о легкой атлетике. Мельком взглянув на лицо незнакомки, я удивился его ярко выраженным восточным чертам. Раскосые глаза и типично азиатские скулы вместе со славянской статью и светлой кожей. Метиска. Наполовину русская, наполовину азиатка. А неплохо смотрится!

 Что до второй, то она оказалась на голову меньше подруги. Миниатюрная брюнетка с хрупкими кистями, нежной кожей и милым голосом. Она явно недовольна внезапной ночной поездкой и возмущенно костерит какую-то начальницу с её чрезмерной любовью к перестраховке. Ещё одна красотка, они тут как все на подбор. Где страшненькие бабы, я вас спрашиваю? Одета милашка в темные рваные джинсы и майку, даже на вид великоватые для столь изящной особы. Дань моде? Лицо я разглядеть не успел, но вот глаза очень интересные. Кроме того, она несла небольшую сумочку и… куст. Куст! Куст, блин, фикуса! Это вообще нормально?! Ладно взять с собой в лагерь любимую пижаму, гитару, как у подруги, да что угодно, в конце концов, но фикус? Это уже за гранью добра и зла. Так, медленно проходим мимо, бочком, бочком, не связываемся с неадекватными, какими бы они не были симпатичными. Господи, ну и фигурки, обалденные, у меня вообще слабость на спортивных девчонок. Слюни, фу, обратно!

 — Оль, ты хотя бы сюда могла его не тащить? — высокая девушка говорила уставшим голосом, то и дело зевая. Она заперла пикнувшую сигнализацией машину и медленно побрела к воротам, со стороны напоминая зомби. Сексуального такого зомби.
 — Оставить Куст дома?! — возмутилась вторая девушка, а вот у неё голос ещё приятнее — бархатистый такой, нежный. Он пробегает по спине легкими коготками. Забей, Док, а то эта девчонка тебя сейчас очарует, обгоняй быстрее! — Он же зачахнет! Скажи спасибо Виоле, выдернули с заслуженного отдыха для какого-то…

 Она осеклась на половине фразы, когда я проходил мимо. Ой, мне даже не любопытно! Чужие дела пусть остаются чужими, так жить куда спокойнее, чем совать нос в каждое отверстие. По пути я с одинаковым пренебрежением отмахнулся от назойливого комара и сонного охранника, а затем спокойно побрел дальше, старательно выкидывая из головы внимательный взгляд глаз, с темной, почти черной, радужкой. Мало ли что в предрассветных сумерках привидится? Ну, девочки, чтоб вы были здоровы и счастливы, желательно — от меня подальше.

***

 Тем временем, ноги сами принесли меня на пляж. Эх, а хорошо-то как! Просто медленно идти под пение ранних пташек, злостных нарушителей утренней тишины и шелест цветущего кустарника, высаженного по-над дорогой сплошной стеной. Мимо пыльных тропинок и тенистых скамеек, мимо спортивного корпуса и склада я шел, держа руки в карманах и много-много думая. Грешу я этим делом — лишними размышлениями голову забивать. Лена. Эта личность никак не хотела вылетать из головы. Она, мягко говоря, не обычная девушка. Во всех смыслах этого слова.

 Красивая, безумно красивая (!), каждая её черта сквозит мягкостью и женственным очарованием, неглупая, но… что-то в её поведении больно напоминает меня. В том смысле, что у мадам не все дома (да, да, я довольно самокритичен). Она, недолго раздумывая, обрушила камень на голову того бандита и тем самым помогла мне уцелеть. Или, как минимум не заморозить всё нахрен в радиусе километра. Однако этот удар вполне мог убить, нападавший выжил лишь чудом, но по-другому хрупкая девушка помочь не могла. Чаша весов колеблется, но я целиком и полностью на стороне Лены. Может попробовать с ней сблизиться… Черт! Напоминаю себе мотылька, летящего на огонь: и хочется, и колется. Стоит только представить себе её лицо, как сердце замирает, пугливо вспоминая, что оно, вообще-то, может чувствовать. Могло…

 Берег был совершенно пуст. Асфальтовая дорожка пролегала прямо мимо пляжа, несколько пустующих шезлонгов, и песок, песок, песок. Мусор тут убирают на совесть, очень чисто. Спокойно. Ни единого человека в столь раннее время суток, хотя примерно представляю, что тут творится днем. Волны мерно набегали на песок, а рассветное солнце окрашивало их поверхность в теплые тона, пена — так вообще, переливалась, как драгоценность. Я сел прямо на песок, любуясь игрой света на живой воде. Песок сухой и мягкий, без камней или ветоши. Так бы и лег, да потом из одежды не вытрусишь.

 Вокруг не так уж и тихо, если уметь слушать мир. Вот два воробья повздорили возле урны за право обладания хлебной коркой, вот по песку пробегает небольшой краб, которого тут же смывает волной. Жизнь и свет, куда ни глянь. За этим сюда и приезжают. Закрыл глаза. О, хорошо! Оказывается, даже я немного устал за бессонную ночь. Шум прибоя, шелест деревьев за спиной — красота. Душа поёт. Даже крики чаек не портят общее впечатление, а орут они будь здоров. Кто вообще решил, что крик чаек — это романтично? Пернатые твари орут как проклятые, может, заморозить их нафиг? А, ладно, пусть живут. Пахнет здорово. Свежий ветер, с нотками ночной прохлады, ещё не пропитавшейся дневным зноем. Так и сидел бы на песочке, но скоро придут эти, как их… раздражающие такие… ах да - люди.

***

 — Тут здорово с утра пораньше, не так ли, коллега? — сзади раздался томный женский голос. Так расслабился, что не заметил её шагов за шумом прибоя. Да, от сверхвосприятия я бы точно не отказался.
 — Не то слово, — оглянувшись, я увидел разноцветные глаза Виолетты. И кто назвал гетерохромию генетической мутацией? Красиво же, я бы не отказался от таких. И не только глаза, черт побери, это тело… она преступно шикарна. Напоминает гитару своими великолепными изгибами. — Тишина да покой, море, природа. Что ещё надо? Вы, кстати, точно не против того, чтобы отдать мне свой кабинет? Сама виновата, что не рассчитала время, да и в прибрежном корпусе места не хуже, — девушка махнула рукой в сторону многоэтажного здания у самого пирса. Она так и пришла, в халате поверх платья. Выглядит и правда уставшей, особенно эти мешки под глазами. — Вышла прогуляться и подышать свежим воздухом, а тут ты. Доктора мыслят одинаково?

 — Верно. И ещё: я так и не поблагодарил за тот случай в лесу, — поднимаюсь на ноги, отряхивая пятую точку от песка.
 — Разве стоит? — актриса сделала вид, что ничего не понимает. Ага, если ты простая медсестра, то я розовый пони из того мультика! После одного только её звонка от нас отстала полиция, да и тот мужик с армейской выправкой беспрекословно слушался девушку. И поправьте, если ошибаюсь, те две темноволосые незнакомки ранее скрылись именно в этом корпусе.
 — А, не обращай внимания, мысли вслух, — отмахнулся я, собираясь уходить. — Надышался уже, пойду домой.
 — С разряженным горным воздухом не сравнить, да, Док? — голос Виолы вдруг растерял всю томность, а гетерохромные глаза сверкнули глубоко запрятанной хитринкой. — Там, в роще, ты поступил как Человек, надеюсь, и дальше будешь вести себя как мужчина.

***

 Корпус встретил меня тишиной, лагерь только начинал просыпаться, и единственным бодрствующим человеком в коридорах оказалась сонная уборщица. Поднимаясь по лестнице на свой третий этаж, я не мог выкинуть из головы слова Виолетты. Она интересуется мной? Для чего? Я ведь никак не мог себя выдать в плане необычных способностей. Доктор с гетерохромными глазами совершенно точно не обычная коллега. А если так, то почему она прямым текстом себя выдала? Проблемы… Не люблю проблемы. Жизнь хороша, когда течет равномерно, подобно полноводной реке. Без всяких там стрессов и беготни.

 Надо будет размяться. Утро так и шепчет пробежаться по периметру, тем более я заметил неплохую дорожку в тени деревьев. Тело какое-то тяжелое без зарядки. Последние годы я привык держать себя в тонусе, а в поезде особо не позанимаешься. В кабинет я заглядывал со смешанными чувствами. Так. Спит как ангелочек, тихонько посапывая и трогательно обняв одеяло, которым я её накрыл. Перед тем, как уйти, я даже кондиционер включил, чтобы она тут не страдала от жары. Я подошел вплотную к кушетке, вспоминая свой сон и чувствуя, как сердце бьется чаще. Спящая Лена выглядела точь-в-точь как котенок. Милая, беззащитная. Рука сама дернулась в её сторону, но я вовремя остановился. Хладнокровный мозг вступил в беспощадную борьбу с недобитым романтиком в душе, которого я целенаправленно искоренял вот уже несколько лет.

 «Такая милая, хочу просто погладить. Соблазн слишком велик!»
 «Нельзя. Снотворное уже почти выветрилось, она почувствует и проснется.»
 «Ну хоть этих локонов коснуться, хоть самых кончиков мягких волос с этим таинственным фиолетовым отблеском! На секундочку!»
 «Нет.»
 «Когда ещё будет такой шанс?! Теплая, мягкая девочка! А пахнет как! До дрожи в коленях!»
 «Нет!»
 «Ненавижу себя. И этот лагерь. И весь мир! Всех ненавижу, кроме этой ласковой сони… ну хоть ладонь её трону! Это же не аморально?»
 «Нет. Нет! НЕТ!!!»
 «Погодите-ка… надо же осмотреть ссадину на колене. Точно!»
 «Нашел себе оправдание, да? Подожди хоть, пока она проснется, и уже тогда всё объясни и… эй, алё!»

 Так, аккуратненько отодвигаем одеяло с ног, закатываем штанину. Черт, этот приятный теплый запах просто бьет наповал, переклинивая мозги. У тебя в распоряжении могла быть ЦЕЛАЯ НОЧЬ с этим живым чудом! Я либо святой, либо идиот, но, в любом случае, моей воле в тот миг мог позавидовать весь корпус зеленых фонарей! Вдох-выдох, стиснув зубы и сжав до боли кулаки. С величайшей осторожностью ощупываю колено. Отек почти прошел, да и ссадина выглядит лучше. Обошлось. Машинально я погладил её ногу, но тут же одернулся. Дураком был, дураком и остался. Не могу полностью себя контролировать. Босые ножки Лены, с гладкой кожей и красивыми ноготками, смотрятся просто великолепно. Да ладно, что плохого может случиться? Зато будет такое сокровище. Одна фотка… Достаю телефон, беру в кадр этот великолепный вид, и… «щелк» — тихий звук сработавшей камеры.

 — Док? Ч-что ты делаешь? — раздался сзади тихий, ещё сонный, голос, по спине пробежали мурашки, а в голове сама собой заиграла песня «Еду в Ма-га-да-а-ан». Причем до мельчайших деталей, и, сука, с музыкой! О-бо-жаю своё сознание.
 — Э-э-э… — давай, мозг, выручай! Ты спасал меня на экзаменах, даже вспомнил проклятый цикл Кребса на биохимии, который я, по-моему, даже не учил… неужели сейчас ничего не придумаешь?! — Ну, я это. В общем. Ноги… твои… — Душа ушла в пятки, лицо покраснело от стыда. Оправдания? Да как тут оправдаться-то?!
 — Я, когда… почему я тут спала? — Лена начала заливаться краской и попыталась вскочить с кровати, вот только моя рука легла на плечо девушки, не позволяя резко встать. — Даже не заметила, как уснула.

 — Не торопись, ногу побереги. Да и после лекарства не надо делать резких движений. — Я помог девушке сесть. Ладонь, коснувшаяся девушки, горела теплом. По спине прошла волна холода, отвечая на сильные эмоции. Лёд действовал полуавтономно, и полностью его обуздать не всегда получалось, вчерашний случай в роще — прямое тому доказательство. Вот и сейчас от страха я чуть не превратил комнату в чертов морозильник. — У обезболивающих препаратов есть такой побочный эффект, вызывают сонливость, а ты вчера перенервничала, и сильно. Вот и отключилась, а я не стал тебя будить.
 — Слабость чувствую, и… — живот Лены исполнил песню умирающего кита, чем заставил её покраснеть ещё больше, хотя, казалось бы, куда сильнее — и так помидор напоминает. Это лицо! Черт, я только сильнее привязываюсь!

 — Голод. Бывает. Вполне физиологический процесс. Что естественно, то не безобразно. Пойдем, я помогу пройти в столовую, там и перекусим, — я подал руку девушке, стараясь не слишком откровенно пялиться на её… глаза. Да, глаза! Тело у Лены просто великолепное, но именно эмоции и блеск этих голубых озер, именно они меня гипнотизируют. Она слишком милая. Удивленно приподнятые брови, блестящие губы и этот немой вопрос во взгляде. Она только пришла в себя и ещё не успела надеть ни одну из своих масок, которыми этот нежный ангел закрывает своё ранимое «Я». Во всяком случае, таковы мои предположения, а я привык считать себя весьма умным (и скромным!).
 — А когда слабость пройдет? — Елена нетвердо стояла на ногах, пришлось подать ей руку помощи, на которую она доверчиво облокотилась. Тепло… Девочка, ну что ты со мной делаешь?! Мне то ли от счастья плакать, то ли от грусти, что надо бежать от тебя как от огня!
 — Подышишь свежим воздухом, и всё как рукой снимет, — произнес я вслух, а про себя подумал, что последствия транквилизаторов полностью пройдут через час-другой, но легче ей станет уже скоро.

***

 Какой бы особенной Леночка не была, она, тем не менее, есть и будет девушкой. А именно — первым делом красавица побежала наводить марафет. Идти в столовую прямо с кровати? Не-не-не — умыться, причесаться, переодеться. Любят же эти создания заморачиваться! Стоп. Погодите-ка… Я только что назвал её про себя «Леночка»?! Бррр. Хотя, стоит признать, растрепанная и сонная она смотрится ещё очаровательнее. Коварная баба.

 От предложения проводить её до комнаты жертва несостоявшегося разврата отказалась. Щеки Лены тронул едва заметный румянец, от которого тепло стало и мне. Сходить, что ли, хоть зубы почистить? Один фиг я совсем недавно купался, а благодаря своей хладнокровной особенности не сильно потею даже в самую удушающую жару. На мгновение я представил, каково это — просыпаться рядом с такой девчонкой. Теплой, красивой, чертовски красивой. Внешность. Пока что я вижу лишь поверхность этой книги, обложку, но… Внутри у неё целый мир. Неизведанный, таинственный. Может быть, стоит хотя бы попробовать, узнать её характер полу… Нет, нет, нет! Знаю, чем такое заканчивается, в моём, во всяком случае, случае. Вот такая вот печальная тавтология.

 Так. Долой уныние, и даже не смотреть на плейлист с грустными песенками! Первым делом стоит немного размяться. В поезде не было места потренироваться (габариты не позволяли ничего, кроме статичной гимнастики), а здесь так много возможностей! На то, чтобы переодеться в спортивную форму, ушло пять минут. Львиную долю времени пришлось потратить на поиск нужных вещей в недрах рюкзака, а собирался он по банальному принципу — «накидать и затрамбовать».

 Ранним утром на беговой дорожке было пусто. Все адекватные люди ещё только протирали глаза — подъем тут в восемь, или в девять? Не в курсе, но отдыхающим разрешалось отоспаться от души. Это же не пионерский лагерь Советского Союза, чтобы спозаранку да флаг поднимать. Хотя и в этом, наверное, было своё очарование. Ладно. Надо успеть сделать зарядку, поесть и вернуться к работе. Вдруг кто из начальства проверять придет в первый же день, а так… Сомневаюсь, что столкнусь во время местной практики с чем-то серьезнее ушибов, диареи или откачивания перебравшего алкоголя сосунка. Да и современные наркотики тот ещё геморрой, на «скорой» ещё замучался. Легализовали бы марихуану, как во всех нормальных странах, и жили бы спокойно. А тут обдолбятся всякой ядовитой синтетикой — и иди, вытаскивай их из делирия. Как говорил мой друг, когда нельзя ругаться матом, Изабелла уже всё это!

 А денек обещает быть на редкость безоблачным. Нет, правда, хоть бы одна тучка для приличия проползла по небосводу! Бесконечный голубой океан небес, шелест листвы по-над дорожкой, шум моря и пение птиц. На море климат мягче, чем наш горный трындец. Влажность обычно такая, что летом везде жарко, а зимой, даже при небольшом минусе, мороз буквально пробирает до костей.

 Привычная разминка под ближайшей березой, разогрев суставов и мышц, и… Вперед! Бежать, держать ритм, скорость, дыхание. Вдох-выдох, вдох-выдох. Как врач, я вот уже пару лет исследую свои возможности. Физиология моего тела нестандартная (стала резко меняться после памятного случая в горах), даже медосмотры приходится проходить задним числом, благо в комиссии сплошь знакомые по работе, подписывают бумажки без проблем. В чем вся соль: я практически не могу перегреться или устать, а температура моего тела редко превышает тридцать пять градусов. Раны заживают быстрее, инфекции не берут. Но есть и обратная сторона: лекарства тоже почти не действуют. Ударился — терпи, пока не пройдет, ибо никакое обезболивающее просто не помогает. Да что далеко ходить? Коктейль из транквилизаторов, беспробудно выключивший бедную Лену на всю ночь, меня бы просто немного расслабил. Ах да, и ещё кое-что — сила. Чистая физическая выносливость и мощь. После двух часов силовых тренировок содержание молочной кислоты в мышцах человека высокое, они устают, им нужна передышка. Им. Не мне.

 Разгоняюсь ещё быстрее, из-под ног летит пыль, но усталости или жжения в груди нет. Набирающее силу солнце не мешает мне, как остальным — наоборот, согревает. Обожаю жару. Этот лагерь — просто великолепное место! Я свернул с основной дорожки на тропинку, петлявшую между деревьев. Спугнул по пути белку, которая рылась в мусорной урне. Она явно что-то там щелкала на своем беличьем матерном. Стал объектом внимания охранников, у них как раз пересменка. Мужики курили возле будки, недоумевая, кому это приятно бегать в такую рань. Каждому своё. Вас бы на ту заснеженную гору, когда жизнь висит на волоске, а у тебя из оружия только руки да ноги — тоже бы тренировали тело, как драгоценный ресурс.

 Уф, хорошо! Круг по периметру сделал, а он тут далеко не маленький. Всего корпусов семь, причем не все они бетонные многоэтажки — на стыке леса и моря стоял городок небольших домиков на сваях, с полукруглыми крышами, примерно на шесть человек каждый. Они тоже считались отдельным корпусом. В лесу раскинулись деревянные коттеджи, а ближе к центру — приземистые здания, начиная от столовой и заканчивая футбольным полем. Вытряхнув из кроссовка камень, попавший туда, нарушая все законы физики, я подумал: «Пробегу, пожалуй, ещё один круг! Ничто меня не остано…» Ох ты ж мать моя женщина!

 Двери спортивного корпуса, многоэтажного здания с большим двором и фонтаном в центре, распахнулись, и наружу вышла Славя собственной персоной. «Вышла» — слишком слабо сказано — выпорхнула навстречу утреннему свету, сияя ничуть не слабее последнего! Как у неё так получается? Блондинка облачилась в черный топ и черные шорты с белой полоской. Спортивные вещи обтягивали подтянутую фигурку так, что на миг даже дыхание перехватило. Красота — она страшная сила. На шее у позитивной девушки висели большие наушники, а в руках она держала полотенце.

 — О, а я думала, никто больше добровольно не встанет в такую рань! — спортсменка очаровательно улыбнулась, склонив голову набок и слегка зажмурившись. Приятно, черт побери, когда тебя так вот приветствуют! — Доброе утро, товарищ Док!
 — Доброе, Славя. А ты подозрительно бодрая с утра пораньше. Усталость и акклиматизация не набросились в первый же день? (Колись, с какой ты планеты!) — Улыбнуться в ответ получилось легко, я даже сам удивился. Девушка тут же начала разминку, выгибая изящную спинку, двигая ногами, шеей, талией. Глаз не оторвать. Ещё и поглядывает так хитро. Знает, какое впечатление производит. Дразни-дразни, мне только в кайф.
 — Да куда там! — отмахнулась валькирия. Локоны девушки, заплетенные в две толстые золотые косы, дернулись, переливаясь на солнце здоровым блеском. — Утром как холодный душ приняла, сразу заряд энергии получила. Хотела соседку растолкать, вместе побегать, но она спит как убитая. И ворчит ещё… А тут такой воздух, чувствуешь?

 — Ага, чувствую, — я невольно отвернулся, сажая на цепь все свои мужские инстинкты. Когда Славяна вдохнула полной грудью, ткань её маечки натянулась так, так… Хорошо, что у меня фотографическая память (хотя идею купить шпионский фотоаппарат для съемки подобных моментов бросать пока рано). А какая она гибкая! Несмотря на то, что я арматуру голыми руками гну, так вот размяться мне не светит. Изгиб спины просто шикарен, да и сама она в целом. Каждая мышца, каждый сустав — картинка. Если есть на небе кузница, где отливают людей, то в основу этой девочки явно вложили избыток солнечного света. — Что тут скажешь, не повезло тебе с соседкой.

 — Не-не-не! — блондинка помахала руками в отрицательном жесте. — Она классная. Красивая, умная, интересная. Вчера мне много про смену нашу рассказала. Ты знал, что скоро тут будет выставка, посвященная здоровому образу жизни? Отдыхающим прочитают лекции гости из Москвы. А что в этом году открыли новый бассейн в прибрежном корпусе? Вот, а она знает. И ещё кучу всего. Побегаем вместе?

Лагерь у моря 2. Часть 46 (продолжение в комментах)

Из старых дневников Виолетты Церновны Коллайдер



Небо над морем.



— Да в порядке всё, правду вам говорю! Посмотрите в мои честные глаза! — удалось выдавить подобие улыбки, с трудом скрывая самочувствие. На душе же были только два слова: «Убе-е-ейте меня». Это как после долгого перерыва, сразу приступить к интенсивной тренировке, поначалу совсем не больно… Утром, первое, что я почувствовал, — это невозможность встать. Спину и ноги сковало судорогами при каждой попытке пошевелиться, мышцы ныли, кости горели, суставы трещали, глаза — и те слезились. Одним словом — кошмар. В таком состоянии меня и застала протирающая сонные глаза Юля. И сейчас они с Хоро стояли над моей душой, пока на соседней койке пускала слюни на подушку Женя. Аналитик работала весь день, пока мы беспечно отсыпались.


— Врет. Однозначно врет. Я десятки лет торговлей занималась, и хитрецов вижу насквозь, — сказала Хоро, задумчиво склонив голову набок. Ушки девушки всё ещё потрепанные, но на шерстке уже появляется здоровый блеск. Поправляется волчица. Она до сих пор ведет себя, как простая девушка, несмотря на то, что ей, вполне возможно, лет эдак под тысячу.

— Ричард! — сердито фыркнула Юля, обследуя мою тушку ловкими лапками на предмет повреждений. При этом хмурая нека по-хозяйски забралась на мою постель, вовсю размахивая пушистым хвостиком. Блин, не будь сейчас так больно, я бы мигом прибалдел! — Вроде нет видимых ран, кроме ожога старого.

— Перенапрягся просто. Я предполагала, что так и будет, — Женя широко зевнула, демонстрируя белые зубы и полный хаос на голове вместо прически. Девушка не спешила вставать с кровати, кутаясь в одеяло и с предвкушением поглядывая на ноутбук. — Отлежится и всё пройдет, в крайнем случае — Док подлечит. Думаю, он специально не стал исцелять твоё тело полностью, чтобы в следующий раз организм был к критической нагрузке готов. Генда всегда смотрит на несколько ходов вперед, извлекая максимальную выгоду. Коварная задница, до сих пор вспоминаю тот случай перед цунами!


— Ну, не всё так плохо, ходить, во всяком случае, могу, — кое-как поднимаюсь. Аналитик смотрит с сочувствием, ушастые с интересом. Эй, совесть есть у вас? В животе урчит, во рту пустыня! Хочется сдохнуть, а если серьезно, то… есть, пить, умыться, но больше всего хочется Юлю! Обнимаю зазевавшуюся девушку, целуя в щеку. Есть стопроцентный способ обрадовать кошку. — Пойдем перекусим, что ли?

— Сидите уж, я принесу вам сухпай и воды, — Женя потянулась, зевнула, заметив поникшие мордочки, и, словно оправдываясь, добавила: — Кроме них, особо ничего нет — мы над морем, да и не та ситуация, чтобы о насыщенности рациона думать. Пусть батончики и безвкусные, но свою питательную функцию выполняют, а ещё будет чай, точно! Хоро, не смотри на этих рыбок в аквариуме голодным взглядом, они несъедобны!

— У нас в сумках есть кое-что вкусное, принеси простой воды и любую посуду, сейчас пообедаем по-царски! — вспомнил я про один из подарков Искры. Управляющая бункера была весьма щедра к нам. Скучаю по этой девочке, по её голосу и длинным аквамариновым волосам, по долгим беседам на любые темы. Программа-имитатор на джое её не заменит, нет того живого блеска в глубине глаз. Искорка научила меня нескольким важным вещам, и последней стало то, что отличает живое существо от имитации, о, это она продемонстрировала просто потрясающе. Вот только какой ценой? Глаза девочки светились абсолютной решимостью при расставании. Искра, Искра…


— Вот, держи. Собираешься размочить СП-1 в воде? Ха. Выйдет та же гадость, только мокрая, — спустя две минуты Евгения вернулась с двухлитровой бутылкой воды и четырьмя большими металлическими чашками, а я тем временем нашел в сумке под кроватью фастфуд будущего. Небольшая продолговатая упаковка, как у растворимых витаминов, да и принцип весьма похож.

— Мда уж, судя по всему, тут сложная цепь экзотермических химических реакций, — аналитик внимательно смотрела, как круглая таблетка растворяется в воде, которая тут же, прямо на наших глазах, начинает кипеть, издавая восхитительный аромат мясного бульона. — Может, всё же поедим наших СП, а это оставим для исследований?

— Не надо, их у нас много. Искра знала, что мы путешествуем по ущелью с чистой рекой, так что в питьевой воде недостатка не имели бы, а при необходимости я могу и вовсе концентрировать влагу прямо из воздуха. — Я постучал по экрану джоя, краем глаза наблюдая, как Хоро и Юля тоже заваривают себе еды. Они заметно приободрились при виде спасения от пресной еды. Волчица весело помахивала хвостом, он у неё вообще намного активнее, чем аналоги у наших кошачьих представителей (в виде последних событий, стоит ли и мне относить к некам себя любимого?). — В памяти этого малыша на моей левой руке все важные данные с бункера сто двенадцать, и исследования Организации будущего чуть ли не за двести лет.


— Жалко, что я сейчас реально занята, иначе бы первой прошерстила всё что есть. И ту программу-помощника, которая у тебя по экрану бегает. Я вижу тебя, не прячься. О, основой визуального образа стала Хатсунэ? Почему человеку надо спать? В сутках так мало часо-ов! — печально вздохнула Женя, отхлебывая из ещё дымящейся чашки. Фокус в том, что таблетка имеет не только питательные и вкусовые вещества, но при растворении минуту кипятит и обеззараживает воду.

— А чем именно ты так занята? — поинтересовалась Хоро, нюхая содержимое своего обеда. — Пахнет рыбой… уха, что ли?

— Меняемся? — живо предложила Юля, из чашки которой поднимался пар с запахом яблочного пюре. Искра просто смешала в пачках всё доступные вкусы, не промаркировав это хаотичное ассорти ни единым символом. Решила, что так будет весело, эдакая рулетка с сюрпризом: пока не заваришь, не узнаешь, что в чашке. Жалко, у нас с ней было так мало времени. Что такое месяцы в обществе доброго и замечательного человека? Так, мимолетное мгновение, но я буду всегда её помнить. Тем более, часть способностей бегунка при мне. В этой аномалии нереальный потенциал, но и использовать её тяжеловато.


— Исследую клетки Ехидны, — просто ответила Женя, и волчица чуть не подавилась своим питьем. Да и я дрогнул, чего уж там.

— З-з-зачем? Она же мертва, разве нет? — память Хоро нескоро очухается от ужасов лап паучихи. Хвост поджат, губы обнажили клыки, шерстка стоит дыбом. Напуганный зверь.

— В том-то и дело, что навряд ли. О, а у меня со вкусом свиного супа. Классно пахнет, и так натурально! — аналитик села за компьютер, открывая снимки с микроскопа. — Смотрите, это клетки той белой твари, дроны подняли несколько кусочков оторвавшейся после кинетического удара плоти. Мы, конечно, спешили, но не подобрать такой материал я не могла. Ничего странного не видишь, Ричард? Мне Виола говорила, что ты далеко не простой боевик.


— Странного? — я всмотрелся в гистологический срез. — Странного? Да тут всё странно. Ядро просто огромное, куча неизвестных органелл, а клеточная стенка, она вообще есть?

— Есть, но очень тонкая, — Женя говорила, а нека и волчица внимательно слушали, хоть по глазам и видно, что они обе ни черта не понимают. — Поэтому она может восстанавливаться и менять структуру тканей быстрее любой другой органической формы жизни. Оборотень на клеточном уровне. Док сказал, что пока цела хоть одна её клетка, Ехидна не умрет.

— Как же победить такого врага? И не опасно хранить тут её части? — мне действительно стало не по себе, даже ноющие мышцы притупили свою пытку. Нет, способов уничтожить врага на клеточном уровне куча, но не тогда, когда он так силен! Док еле покрошил её, использовав удар, который несколько километров скальной породы расколол напополам! К большинству ядов у неё наверняка иммунитет, да и скорость у альбиноса запредельная.


— Хотелось бы мне знать. А ткани я убила при окрашивании для микроскопии, так что не волнуйся, да и подобрала только кусочек хитина с каплей крови, — ответила темноволосая, забирая одну упаковку с едой. — Схожу, обрадую девочек, особенно Ульяну, вот уж кто точно будет плясать от счастья, она батончики СП просто терпеть не может.


***



— Это жалкое тело неплохо послужило мне, — потрепанная, но живая Ехидна стояла на берегу, возле скелета акулы. Владычица плоти добралась до острова в море, и скинула ненужную больше оболочку, не забыв при этом захватить с собой все полезные вещества. Восстановление клеток после ТАКИХ ран раньше занимало куда больше времени, но теперь, после обретения новой силы, всё иначе. Однако тело ещё напоминало о пережитом уроне. Чертов человек! Через осунувшуюся кожу были видны все косточки. Пережившую не одно тысячелетие демоницу сейчас буквально разрывали противоречия. Она в равной мере хотела как прибить этих двух негодяев, так и впиться в их тела жадными губами.


Солнце уже скрылось за горизонтом, а небо было затянуто пасмурной пеленой. Древний, как мир, монстр спокойно шла в сторону леса, без всяких помех вроде света луны или звезд. Из незаметных нор в земле выскакивали всё новые пауки, и ещё, и ещё. Большие, маленькие, огромные. Тысячи членистоногих тварей шуршали в ночи. Жуткое зрелище, от которого зашевелились бы волосы на голове даже самого храброго человека, но оценить его сейчас мог только один живой организм.


— Надо же, вы поймали мне новую игрушку, — обрадовалась девочка-альбинос. Белоснежная кожа, гладкая, будто у статуи, переливалась от налипшей на неё росы. Перед Ехидной лежал дракон. Титанический ящер, с темно-коричневой чешуей и панцирными щитками на спине. Зверя спеленала паутина, крепкая как сталь, и кроме того, периодически два крупных паука всаживали в него жала, в районе брюха кожа дракона была не столь прочна. Яд проникал в хозяина неба, парализуя мышцы и затуманивая разум, мешая ему сопротивляться. — Будет чем восстановить силы. Радуйся, зверушка, ты не станешь инкубатором. Только пищей…


— Лхаг кудз (проклятая тварь), — кое-как прошипел ящер, выплевывая в кровного врага струю пламени. Огонь мог бы и повредить альбиносу, но перед девушкой выросла живая стена из паукообразных тварей. Даже сгорая заживо, пауки не издавали ни единого писка. Зловещая тишина и абсолютная жертвенность марионеток. Когда Ехидна далеко, у её слуг есть хоть какое-то сознание и инстинкты, но когда госпожа рядом, она перехватывает бразды правления чуть больше чем полностью. Смертоносное пламя обуглило больше полусотни тел, в воздухе стоял отвратительный запах горелого, который жадно втягивали ноздри дракона. Ударить второй раз ему не позволили.


Миг — и тело девочки-подростка тает, подобно воску, руки удлиняются, превращаясь в паучьи хелицеры. Лицо искажает полубезумная улыбка, когда острые шипы впиваются в шею жертвы. Дракон судорожно дернулся, попытавшись достать её напоследок когтями, но паутина была слишком прочной. Зверь просто не понимал, откуда у изученного столетиями врага такие силы. Кукловод перестала дергать за нити, а стала сражаться сама, да ещё как! Скоро он затих. Могучие легкие сделали последний вздох, глаза рептилии закрылись, до последней искры жизни пронзая убийцу ненавидящим взглядом. Ехидна не стала ждать, пока и так хладнокровное тело остынет. Мысленный приказ, и один из пауков-колоссов вонзает жвала в брюхо дракона, вспарывая его до самых внутренностей. Через этот разрез Ехидна и забралась внутрь, ассимилируя плоть и поглощая кровь. Пауки бегали вокруг, суетились, рыли новые норы, расширяя и так не маленькую сеть тоннелей, но ни один не посмел коснуться добычи хозяйки. Из полураскрытой пасти дракона доносились хрипы, это остатки воздуха покидали легкие, пока паразитирующая тварь, довольно урча, ворочалась внутри.


Прошел час, кокон лопнул, выпуская наружу молодую девушку. В воздухе кружились обрывки паутины, которую поедали мелкие пауки-рабочие. Безотходное, мать его, производство. Никаких следов истощения не осталось на теле Ехидны. Кожа лоснилась блеском и здоровьем, красные глаза сияли, а длинный язык слизывал с губ остатки крови. Она снова выглядела половозрелой женщиной, а не угловатым подростком. Плоть изменчива, универсальна, всесильна. Царица запрокинула голову, вдыхая ночной воздух полной грудью. Торчащие соски обтекали остатками жидкости, она стекала со всей поверхности тела, впитываясь в истощенную засухой почву. — Как хорошо быть живой! Нам пора, как раз поспеем к главному блюду. Он обратил внимание на мои слова, про паучиху и западню. Сеть сплетена и ждет свою добычу, — она посмотрела на небо, а затем села на самого большого паука, поглаживая ворсистую голову твари. Монстр протер лапками все свои восемь глаз, а затем нырнул в ближайший туннель. Оплетенные паутиной коридоры, позволяли тварям путешествовать между континентами. Быстро. Бесшумно. Неотвратимо.

Ехидна просто дрожала от предвкушения, по подбородку текли густые ядовитые слюни. Люди. Много людей. Она уже загнала их в ловушку, и забрала свою первую дань. Играясь, тварь не стала убивать сразу всех, но теперь она возвращается, ведь так приятно будет встретить его, на корабле, который она лично превратит в кошмар! Мышеловка уже захлопнулась, декорации готовы. Очередной шаг к достижению цели, и в этот раз она не собирается кого-либо отпускать.


***



— Как обстановка, товарищ капитан? — Виола задавала вопрос Седому, сидя в своем любимом кресле на капитанском мостике. Нет, кресло как раз принадлежало бывалому солдату, но согнать пригревшуюся девушку он не мог.

— Материться можно? Тогда мне нечего сказать, — устало выдохнул морской волк, закуривая очередную сигарету. Сейчас в помещении было только два человека, и он позволил себе некоторую слабость. За окном сгущались сумерки, все солдаты готовились к очередной бессонной ночи. — Твари лезут уже третий раз, и их всё больше. Создается впечатление, что они прощупывают оборону лайнера. Каждую ночь одно и то же, одно и то же. Откуда только берутся?

— Откуда-то понятно — из самых глубин тоннелей. Другое дело — как нам выстоять. Боеприпасы не бесконечные, а Оля и Яма всё же живые люди, им надо отдыхать. Все дыры не заткнешь двумя боевыми носителями, — Виоле очень хотелось налакаться чего-нибудь сорокаградусного, но она понимала, что сейчас не время. Корабль в западне, а дела, мягко говоря, не очень. Помощи ждать не от кого, единственная надежда — это Док, но когда он вернется? Связаться с отрядом дирижабля нет возможности. В мире, где один-единственный спутник на орбите и тот запаролен напрочь, как-то не получается свободно общаться. Девушка щелкнула по клавиатуре, соединяясь с отделом аналитиков. — Шурик, что там со спутником?


— Ноль реакции, Виолетта Церновна, — лицо Александра было осунувшимся от усталости, и только огонек в глазах выдавал энтузиазм кибернетика. Он не успокоится, пока не решит поставленную задачу, но время сейчас далеко не на стороне «Ленина», и каждый час — большая роскошь. — Но есть и хорошие новости. Крылов что-то мудрит с системой «свой-чужой» и пытается выйти на связь с управляющим модулем станции, мы почти уверены, что там такой есть. А, и ещё: лаборатория закончила прототип антидота от яда пауков, спасибо, что предоставили нам тела для синтеза.

— Их на берегу предостаточно, — буркнул Седой, подбираясь к кофеварке Виолы. — Весь пляж усеян трупами блядских пауков.

И это не фигура речи. Пауки каждую ночь пытались забраться на лайнер, и каждую ночь основательно получали по щам. Пока что. Из-за того, что весь периметр вокруг остова превратился в сплошной каменный лес, вода перестала быть для них помехой. Между скал тянулись сети паутины, по которым враг пытался пробраться до человеческого мяса. Лишенный мобильности лайнер стал для них лакомой целью. Первый раз на берег выползли несколько сотен мелких пауков, которых, не мудрствуя лукаво, перестреляли из пулеметов (все ещё помнили, что случилось с пропавшей командой, так что следовали правилу американцев «сначала изрешети, а потом думай, кто там, мать его за ногу, вылез»).


К счастью, свет прожекторов с палубы держал их на расстоянии. Шустрые членистоногие бежали от света как от огня. Теории аналитиков оказались точны как никогда. Единственными потерями стали несколько слегших с отравлением солдат, но и то только потому, что выперлись на палубу без противогазов. Спасти ребят от яда удалось, но нагоняй от Виолетты получили все до единого, особенно командование. Морально стереть в порошок провинившегося, и без единого бранного слова — о, в этом Виола могла дать фору кому угодно!


День стал передышкой, под светом солнца враг не мог свободно перемещаться, а вот вторая ночь не прошла так гладко. Вместе с мелочью на свет вылезло около десятка «паучков» покрупнее… размером с ЛОШАДЬ! Солдаты все поголовно записались в арахнофобы, а учитывая, что хитин простые пули не пробивали, пришлось задействовать крупнокалиберные винтовки, плазму, взрывчатку. Особенно хорошо показали себя огнеметы (а вот ядохимикаты паучьё совсем игнорировало), однако одному крупному монстру таки удалось забраться на борт, где он и встретил героический конец от меча злой как тысяча чертей и не менее напуганной Ямы. Наутро не досчитались троих. Жвала у крупных пауков оказались подобны смертоносным капканам и прокусывали бронежилеты как картонку, а движения слишком быстрые для таких туш.


Третья ночь стала кошмаром. Лайнер уцелел только благодаря тому, что берег был заранее заминирован. Подрыв нескольких сотен тонн взрывчатки, поднял на воздух около тысячи пауков, в том числе одного просто гигантского. В этот самый момент вояки с аналитиками сошлись во мнении — «мы в беде», если мягко выразить то, что они сказали двумя словами. Сейчас, на закате четвертой ночи, не скрывая эмоций, молились даже аналитики-атеисты. Гражданских и раненных эвакуировали в хранилище, под крылышко к нервной Ан-тян. Девушка была одной из тех незаменимых людей, способности которых раскрываются во всей красе именно в критической ситуации. Ленивая и немного заторможенная девушка в неизменной маске и очках, когда необходимо, Анна превращалась в четко работающий метроном, которому можно доверить хоть целый город.


Все остальные действующие лица оккупировали укрытия на верхних палубах, вооружившись всем, чем только можно. Периметр постоянно освещался прожекторами, главные и вспомогательные орудия лайнера заряжены, даже крупнокалиберная экспериментальная пушка в самом центре палубы. То, что раньше напоминало металлическую цистерну, сейчас представляло собой футуристический макет. Стальные заслоны автоматически уехали вниз, длинное сдвоенное дуло светилось, обвитое поблескивающими голубыми нитями из сверхпроводимого материала, поднятого со дна Атлантиды. Выстрел этого оружия равняет с землей бронированный дот.


— Солнце садится, — мрачно прошептала Виолетта Церновна, прикрывая уставшие глаза. Внутренняя связь транслировала слова девушки всем солдатам. Нужно сказать что-нибудь воодушевляющее, но без лишнего. — Обманывать не буду. Сегодня нам всем придется очень и очень тяжко. Мы сражаемся за свои жизни и за жизни гражданских на борту. Не пускайте врага на палубу! Корабль скован скалами, и если он превратится в западню, мы все тут погибнем.


— Всё равно ползут, арахниды сраные, — отчитались аналитики, наблюдая движения на тепловизорах и камерах дронов. Небольшие беспилотные машины патрулировали периметр в нескольких километрах от лайнера, и, хоть периодически несли потери из-за натянутой в самых неожиданных местах паутины, свою роль глаз команды выполняли. — Днем мы завалили взрывами все обнаруженные пещеры, но они вырыли новые. И сегодня явно что-то не так… они действуют слишком слаженно.


Стоял полный штиль. Ни единого порыва ветра, ни единого всплеска волн. Каменная западня заперла несколько километров моря в чашу. Смертоносную чашу с тихой водой и хищными членистоногими, целыми армадами, ожидающими своего шанса. Хорошо ещё, что обшивка лайнера конструировалась не по гражданскому типу, и армирована достаточно, чтобы не дать течь от удара скалой. Зловещая тишина, так подумала Виола, осматриваясь вокруг. Слишком тихо, даже сам воздух казался затхлым и душным, как никогда. Аналитики правы, сегодня явно что-то не так, как в предыдущие три ночи. Чаек, вечно орущих во время заката, и тех нет. А на душе словно камень. Руки дрожат, мысли путаются и… страшно… очень страшно. Сердце колотится как бешеное, прошибает кожу холодный пот. Солнце уже скрылось, но свет заката ещё держит позиции, постепенно уступая место мраку.


— Мне кажется, или светить должно ярче? — задала глава организации вопрос механикам. Она точно помнила, что в прошлый раз свет простирался до самого леса, а тут только часть береге захватило.

— Напряжение в норме, и все прожекторы работают как обычно. Ну, это если верить стрелке трансформатора, — отчиталась вместо них Оля. Девушка-носитель дежурила на палубе, с противогазом на лице и огнеметом в хрупких руках. Она первой заподозрила неладное, а именно то, что сегодня прожекторы подозрительно тусклые. — Просто свет почему-то рассеивается, или, будет лучше сказать, на берегу клубится что-то странное.


— Они не нападают, просто выползают из нор и ждут, — Седой слушал доклады солдат и операторов разведывательных беспилотников, в свою очередь, он держал в курсе Виолетту Церновну, кратко пересказывая всё самое важное. Старый моряк сменил китель на боевую форму и вооружился автоматической винтовкой. Даже сейчас он оставался опытным воякой, а не паркетным генералом с набором медалей. Держался, и только досадливо морщил усы, чувствуя, что спина уже не такая гибкая, как раньше, а силы в руках далеки от десятилетней давности. — Артиллерия готова?

— Да, сэр! — дружно ответили орудийные расчеты. — Ждем вашей команды. Накроем всё, что шевелится, фугасом, только прикажите.

— Погоди, — подняла руку Виолетта. Девушка внимательно смотрела на экраны, транслирующие изображения с камер по периметру. Юркие тени бегали по берегу, лазали по деревьям и сновали по нитям паутины между скал. При этом держались строго в тени, только ворсистые лапы периодически показывались на самом краю освещенного поля зрения. Жуть. — Вылезла только мелочь (пауков размером с собаку сейчас называли так, ибо они были самыми миниатюрными среди врагов), подождем, пока на свет покажется кто посерьезнее. Я не Оракул, но что-то мне подсказывает быть начеку. Боеприпасы не бесконечные, и пополнить их негде. Неизвестно, сколько ещё нам тут торчать.


Виола взяла со стола чашку кофе, стараясь не замечать, как трясутся её руки. Любопытство и острый ум — опасное сочетание, но раньше она никогда не бывала в такой опасности. Изучая даже самые страшные аномалии, доктор всегда держала дистанцию и не рисковала собой. Сейчас же, когда жизнь девушки находилась в нешуточной опасности, она вдруг испытала отвратительное чувство, чувство пробирающего до самых костей страха. Древнего, как сам человеческий род. Страха за свою жизнь. И не было рядом всей боевой мощи Организации, надежных укрытий и поддержки со спутника. Только неизвестность и один-единственный лайнер, пойманный в западню, строго ограниченный как в человеческих, так и в материальных ресурсах. Ситуация, мягко говоря, далека от радужной.