луст ан повер

Имена в облаках

Все, Окончательный текст лежит на Фикбуке
https://ficbook.net/readfic/4225614

По БЛ у меня один долг висит -- тема Славяны, но когда я им займусь, я не знаю. Сейчас займусь другой ВН, тот текст займет довольно много времени и отвлекаться не буду, а за ним подумаю о Катаве. Если по БЛ что и будет появляться, то это только в том случае, когда не смогу не написать.
Спойлер, Славяна в Городе.
В комментариях -- отрывки не вошедшие в основной текст, которые жалко выкидывать.

Лагерь у моря 2. Часть 8.

 

Страничка на фикбуке.

Пролог
Часть 1

Часть 2

Часть 3

Часть 4

Часть 5

Часть 6

Часть 7

Яв­ле­ние «Раз­ло­ма»: За­писи в лич­ном днев­ни­ке До­ка.

 Нес­коль­ко дней на­зад, я ре­шил за­писы­вать и сис­те­мати­зиро­вать то, что уз­нал и уви­дел за вре­мя сво­их ски­таний. Ог­ля­дыва­ясь на­зад, по­нимаю две ве­щи, пер­вая – это то, что слож­но ска­зать, сколь­ко я мо­тал­ся по ми­рам. Вре­мя в меж­пространс­тве до­воль­но рас­тя­жимое по­нятие. И вто­рое, лишь стрем­ле­ние вер­нуть­ся к лю­бимым, удер­жа­ло ме­ня от бе­зумия, не поз­во­лило сдать­ся, опус­тить ру­ки. Как одер­жи­мый я ис­кал и ис­кал дом, не зная ко­ор­ди­нат и спо­соба по­пасть в свой мир, рвал и ме­тал­ся, по­теряв счет дням.

 Сре­зони­ровав­ший пор­тал, за­пер ме­ня в ме­жиз­ме­рении, кто зна­ет, мо­жет на веч­ность, а мо­жет на па­ру се­кунд? По­токи энер­гии и ин­форма­ции про­ходи­ли сквозь ра­зум, и лишь же­лание уви­деть мо­их де­вочек, и во­ля к жиз­ни, по­мог­ли мне тог­да не свих­нуть­ся. Со вре­менем, приш­ло час­тичное по­нима­ние при­роды это­го мес­та. На­чало на­чал, вот что он та­кое. Ис­точник бес­ко­неч­ной энер­гии, да­ру­ющей ма­тери­аль­но­му ми­ру жизнь, пер­воздан­ная мат­ри­ца, ос­но­ва все­го и вся во все­лен­ной. Я наз­вал его «АБ­СО­ЛЮТ».

 Дав­ле­ние ин­форма­ции рос­ло, и со вре­менем, мой ра­зум смог вых­ва­тывать из не­го кру­пицы и ана­лизи­ровать их. На­учив­шись от­кры­вать пор­та­лы, я выб­рался в пер­вый, чу­жой для ме­ня мир. Так и про­дол­жа­лось, я от­кры­вал пор­та­лы в ма­тери­аль­ные и не сов­сем ма­тери­аль­ные ре­аль­нос­ти, и, убеж­да­ясь, что это не мой мир, воз­вра­щал­ся в аб­со­лют. Не всег­да пу­тешес­твия про­ходи­ли глад­ко, один раз ме­ня чуть не при­кон­чил ка­кой-то пси­хован­ный бе­лово­лосый ки­борг, за его спи­ной прав­да бы­ла це­лая ар­мия, но это не оп­равда­ние бес­печнос­ти. Сто­ило не ту­пить, а сра­зу смыть­ся, как толь­ко на ме­ня нап­ра­вили дат­чи­ки. В том ми­ре ано­малии счи­тались уродс­твом, нас на­зыва­ли му­тан­та­ми и стре­мились унич­то­жить, тог­да я и уз­нал, что плаз­менное ору­жие впол­не се­бе про­бива­ет ки­нети­чес­кое по­ле, и ко­рона не­уяз­ви­мос­ти сле­тела. Хо­рошо, что ано­маль­ная ре­гене­рация не поз­во­лила мне от­бро­сить ко­пыта. Бы­ло же­лание вер­нуть­ся, и на­чать кро­шить всё жи­вое, как толь­ко ра­ны за­живут, но не это бы­ло пер­вой целью. Ис­кать до­рогу до­мой, а не мстить. Я стал ос­то­рож­нее, но всё рав­но, мно­го где нас­ле­дил. Не ска­жу, что всег­да де­лал что-то пло­хое или хо­рошее, у ме­ня бы­ли свои це­ли, свои прег­ра­ды и по­мехи, в том чис­ле жи­вые. Од­ни ус­тра­нялись без жа­лос­ти, или ка­ких ли­бо дру­гих эмо­ций, прос­то по­тому, что на­до. В нес­коль­ких ми­рах я да­же по­могал лю­дям, свел па­роч­ку му­зыкан­тов, па­рень­ка и де­вуш­ку, ко­торые по­люби­ли друг дру­га, но не мог­ли быть вмес­те. За­черс­твев­шая ду­ша, пусть на миг, улыб­ну­лась, ког­да Ши­за срав­нил ме­ня с меж­ми­ровым Ку­пидо­ном.

 Сло­вами не вы­разить, что я ис­пы­тал в ми­ре, где не смог от­крыть пор­тал, а та­ких мест по­том по­пада­лось не­мало. Есть ре­аль­нос­ти, в ко­торых прос­то не­воз­можно соз­дать брешь в аб­со­лют, зак­ры­тые из­ме­рения. Вот тут-то я и на­шел пер­вый Раз­лом. От­ча­яв­шись выб­рать­ся из чу­жого ми­ра, я бро­дил по его прос­то­рам, по­ка не по­чувс­тво­вал зна­комую энер­гию. Про­вал в ре­аль­нос­ти на­ходил­ся на вы­сокой го­ре, в пе­щере, сво­ды ко­торой об­ры­вались уже зна­комым мне ды­хани­ем веч­ности. От­ча­яв­шись, шаг­нув в про­вал меж­ду из­ме­рени­ями, я с удив­ле­ни­ем за­метил, что вер­нулся ту­да, от­ку­да и на­чалась бе­зум­ная че­хар­да, в аб­со­лют. Здесь, пор­та­лы сно­ва мож­но бы­ло от­крыть, от­прав­ля­ясь ис­кать свой мир и своё вре­мя. Да­же сей­час я не до кон­ца по­нимаю, по­чему не пос­та­рел за этот пе­ри­од. Мо­жет ли так быть, что внут­ри аб­со­люта, би­оло­гичес­кое ста­рение не нас­ту­па­ет? Или же се­кун­да в нем, вос­при­нима­ет­ся ра­зумом как го­ды, из-за пос­то­ян­но­го дав­ле­ния ин­форма­ции? Кто зна­ет.

 Он всег­да один, он всег­да есть, вот те сло­ва, ко­торые очень точ­но опи­сыва­ют Раз­лом. Ши­за од­нажды вы­дал те­орию, что это не Раз­лом по­яв­ля­ет­ся в ми­ре, а мир из раз­ло­ма. Это сто­ит об­мозго­вать, ду­маю, я не зря по­делил­ся с Ви­олой бес­спор­но уни­каль­ны­ми зна­ни­ями об этом яв­ле­нии. Не нуж­но быть ано­мали­ей, что­бы ощу­тить ис­хо­дящую из не­го пер­воздан­ную, чу­довищ­ную мощь, прос­то на­ходясь ря­дом с ним. Не­ок­репший ра­зум, она зап­росто све­дет с ума, за­воро­жив си­яни­ем да­леких звезд. Имен­но так выг­ля­дит раз­лом, как ку­сочек кос­мо­са, по не­дора­зуме­нию став­ший пор­та­лом. Раз­ло­мы здо­рово вы­руча­ли, в ми­рах, где пор­та­лы не ра­бота­ют. По­ка что, мо­их зна­ний хва­та­ет лишь на то, что­бы ут­вер­ждать сле­ду­ющее-Раз­лом, это ни что иное, как ес­тес­твен­но воз­никшая брешь, меж­ду аб­со­лютом и ма­тери­аль­ным ми­ром. К даль­ней­ше­му их изу­чению, со вре­менем прис­ту­пим вмес­те с Ви­олой, ког­да мож­но бу­дет с уве­рен­ностью ска­зать, что на­шему ми­ру уда­лось из­бе­жать бу­дуще­го, то­го, ко­торое ви­дел я…

 P.S. Не так дав­но, мои со­вер­шенно бе­зопас­ные пор­та­лы, ста­ли сбо­ить. В пре­делах од­но­го ми­ра они ра­бота­ют без суч­ка и за­дорин­ки. Но, сто­ит от­крыть меж­ми­ровой, он быс­тро дес­та­били­зиру­ет­ся. Ду­маю де­ло в аб­со­люте, такие пор­та­лы всег­да идут че­рез не­го, нам­но­го глуб­же, чем обыч­ные.Это прос­транс­тво ста­ло от­торгать ме­ня, стре­мить­ся рас­тво­рить, пог­ло­тить. По­чему я так счи­таю? Пор­та­лы Юли, поз­во­ля­ют ей как и рань­ше, спо­кой­но гу­лять меж­ду ми­рами в по­ис­ках ̶г̶р̶и̶б̶о̶ … прик­лю­чений. Так что да, де­ло имен­но во мне. Не­вели­ка по­теря, в мо­ём ми­ре и так есть всё, что нуж­но. Два лю­бимых ры­жих ан­ге­ла.

Ри­чард па­луба «Ле­нина».

 Ка­кое мо­жет быть удо­воль­ствие при пат­ру­лиро­вании па­лубы ог­ромной по­суди­ны, да ещё под ль­ющим как из вед­ра лив­нем? Ока­зыва­ет­ся, впол­не се­бе неп­ло­хое, при том ус­ло­вии, что на те­бе неп­ро­мока­емый спец-кос­тюм, теп­лый, не про­пус­ка­ющий вла­гу, и чер­тов­ски удоб­ный! Плюс, сто­ило вый­ти из хра­нили­ща, как пор­та­тив­ный компь­ютер на ле­вой ру­ке ко­рот­ко пис­кнул, по­лучая связь со спут­ни­ком, и все­ми по­пут­ны­ми ниш­тя­ками, та­кими как ин­тернет. Бро­дить с вин­товкой на­пере­вес ку­да ве­селее, ес­ли зву­чит лю­бимая пес­ня. При лю­бых дру­гих ус­ло­ви­ях, это бы­ло бы глу­по, за му­зыкой ни­чего не слыш­но, да и де­мас­ки­ру­ет она, но за­выва­ющий ве­тер и ба­рабан­ная дробь круп­ных ка­пель, и так пе­реби­вали лю­бой шум.

 На вы­делен­ной мне тер­ри­тории, бы­ло спо­кой­но, единс­твен­ны­ми людь­ми на па­лубе, ока­зались толь­ко под­нявши­еся на борт гос­ти, впро­чем, тут же спе­шив­шие в теп­ло. Был да­же не­боль­шой кон­фликт, ког­да я от­ка­зал­ся про­пус­кать од­но­го из них, вви­ду на­личия у пос­ледне­го ору­жия. Пусть в ка­кой-то ме­ре и де­кора­тив­ный, но пя­тиза­ряд­ный ре­воль­вер это не то, с чем я пу­щу его на борт! Од­на­ко в ито­ге приш­лось, ибо ана­лити­ки по внут­ренней свя­зи ска­зали, что он важ­ная шиш­ка по свя­зям с об­щес­твен­ностью. Ну-ну, иди бе­лоб­ры­сик, бу­ду за то­бой прис­матри­вать од­ним гла­зом. Бы­ва­ют лю­ди, у ко­торых на мор­де бук­валь­но на­писа­но – «не жди от ме­ня доб­ра», этот как раз та­кой. Не­боль­шо­го рос­та, щуп­лый блон­дин, с дву­мя здо­ровы­ми те­лох­ра­ните­лями и при­щурен­ным бе­га­ющим взгля­дом.

 Обой­дя свой пе­риметр в тре­тий раз, я не­надол­го заб­рался под бок од­ной из надс­тро­ек па­лубы, по ви­ду – обыч­ный та­кой ра­дар, да­же вра­щал­ся без осо­бого эн­ту­зи­аз­ма. Нас­коль­ко лич­но мне из­вес­тно, та­кие при­бам­ба­сы на прос­тые лай­не­ры не ста­вят­ся. Да и та "цис­терна" на сред­ней па­лубе, выг­ля­дит бо­лее чем по­доз­ри­тель­но.

 -Не уто­нул ещё, Ри­чи? - Зас­мотрев­шись на блес­тя­щий бок цис­терны, я про­пус­тил мо­мент по­яв­ле­ния Сла­ви из-за бли­жай­ше­го уг­ла. Сто­ило по­чаще смот­реть на кар­ту джоя, там отоб­ра­жались ма­яч­ки всех пат­ру­лиру­ющих… Ко­ман­дир ша­гала со­вер­шенно бес­шумно, плюс дождь. На­де­юсь, она не по­дума­ет что я сов­сем рас­се­ян­ный?
На Сла­ве был та­кой же кос­тюм как у ме­ня, но, учи­тывая его об­ле­га­ющий тип и сте­ка­ющие до­рож­ки дож­де­вой во­ды, то смот­ре­лась она в нем, блин, слов нет, не та­ращить­ся Ри­чард, возь­ми, се­бя, в ру­ки! На­мок­шая под дож­дем, ко­ман­дир выг­ля­дела сног­сши­батель­но, нес­мотря на хле­щущие струи во­ды и силь­ный ве­тер, я не мог не уде­лить это­му вни­мания. Де­вуш­ка бы­ла бе­зоруж­на, толь­ко пор­та­тив­ный компь­ютер на ле­вом за­пястье, как и у ме­ня. А в пра­вой ру­ке, она дер­жа­ла не­боль­шую пря­мо­уголь­ную ко­роб­ку.

 -Это те­бе, - Сла­вя трях­ну­ла ко­сами, сби­вая с них лиш­нюю вла­гу, - Ми­ку нас по­жале­ла, и свар­га­нила лег­кий пе­рекус, а то по­ка по­вара рас­ка­ча­ют­ся, мы тут с го­лоду пом­рем.
 -А я-то ду­маю, че­го же не хва­та­ет! Еда как раз кста­ти. – А ещё твоя оча­рова­тель­ная улыб­ка, по­думал я, но не го­ворить же это вслух? – Спа­сибо Сла­вя.
 -Ми­ку пе­редашь своё спа­сибо, зав­тра ут­ром. А мне не тя­жело, да­же при­ят­но, те­бя по­кор­мить. – И блон­динка от­пра­вилась на свою часть ко­раб­ля, бдеть в оба гла­за. Пусть ко­ман­дир и бе­зоруж­на, но по пер­во­му её сиг­на­лу, у ней при­бежит це­лый от­ряд, во­ору­жен­ный, мок­рый и злой, из-за об­ло­ман­но­го от­ды­ха. И я в их чис­ле!

 Сла­вя уш­ла, а ду­шу гре­ли два фак­та, пер­вый, толь­ко что, мне при­нес­ли еду с улыб­кой, и не абы кто, а нас­то­ящая валь­ки­рия, и вто­рое…Еда при­готов­ленная Хат­су­нэ Ми­ку! Да за эту ко­робоч­ку каж­дый фа­нат ду­шу про­даст! Да­же ес­ли внут­ри ба­наль­ный рис с яй­цом, или что там на вос­то­ке сей­час по­пуляр­но?

 Кое-как отыс­кав мес­то, где мож­но спо­кой­но под­кре­пить­ся (им ста­ла не­боль­шая ком­натка под ра­дар­ной выш­кой), я прис­ту­пил к свя­щен­но­дей­ствию. Кро­ме ме­ня и ку­чи раз­ме­рен­но пи­щаще­го обо­рудо­вания, на ко­торое пос­ту­па­ют дан­ные с боль­шинс­тва сис­тем лай­не­ра, тут ни­кого не бы­ло, вся ин­форма­ция ав­то­мати­чес­ки дуб­ли­ру­ет­ся в ко­ман­дный пункт и на ка­питан­ский мос­тик. Об­лю­бовав удоб­ный стул, воз­ле мо­нито­ра эхо­лота как раз бы­ло дос­та­точ­но мес­та для за­вет­ной ко­робоч­ки, и на­конец, от­крыл крыш­ку.

 Ну, с ри­сом я уга­дал. Бе­лыми ва­рены­ми зер­на­ми, бы­ла на­пол­не­на треть ко­роб­ки, а вот в ос­таль­ных от­се­ках, ммм. Ми­ку, вы­ходи за ме­ня! В ко­роб­ке, кра­сиво сло­жен­ны­ми, ле­жали: жа­реные кре­вет­ки в кля­ре, ма­рино­ван­ные гри­бы, две по­ловин­ки по­мидо­ра, раз­ре­зан­ные и по­сыпан­ные зе­ленью с пер­цем ку­соч­ки жа­реной ку­рицы, нем­но­го ту­шеных ово­щей, ва­рен­ное яй­цо, с ка­пель­кой май­оне­за на нем. И кон­троль­ный удар, ма­лень­кий кек­сик с гла­зурью в фор­ме сер­дечка. Ну по­чему у ме­ня нет де­вуш­ки, что­бы всег­да так го­тови­ла? Свя­тая Ми­ку, да­же па­лоч­ки с сал­феткой пре­дус­мотре­ла, зав­тра обя­затель­но от­бла­года­рю.
За шу­мом дож­дя сна­ружи, вдруг пос­лы­шалось раз­ме­рен­ное ды­хание и ти­хие, ед­ва уло­вимые ша­ги. Но я же толь­ко что был здесь один, а сей­час ря­дом яв­но кто-то есть. Ста­ра­ясь не де­лать рез­ких дви­жений, раз­во­рачи­ваю го­лову.

 -Офи­геть! – Не­воль­но вы­рыва­ет­ся изо рта. И бы­ло от­че­го. За спи­ной сто­яла мо­лодая де­вуш­ка в ви­дав­шем ви­ды платье, с тор­ча­щими за­дор­но ко­шачь­ими уш­ка­ми и пу­шис­тым хвос­том. Как она сю­да по­пала? Мо­гу пок­лясть­ся что не слы­шал скрип две­ри.
Ка­жет­ся, она уди­вилась не мень­ше мо­его. Жел­тые гла­за удив­ленно рас­ши­рились, рот при­от­крыл­ся, а оба ко­шачь­их уш­ка, слов­но жи­вые ло­като­ры, мгно­вен­но по­вер­ну­лись ко мне.
 -Ты ме­ня ви­дишь? Прав­да, прав­да? – Она по­маха­ла ру­ками пе­ред мо­им но­сом, а в го­лове, слов­но ссыл­ка на спра­воч­ник от­кры­лась. Про неё в ин­форма­ци­он­ных фай­лах ор­га­низа­ции, объ­ект Юлия.
 -Как ни стран­но, но да, ви­жу, Юля. – Гла­за не­воль­но бе­гали по фи­гуре де­вуш­ки, за­поми­ная все де­тали, от вер­хушки каш­та­новых во­лос и изор­ванно­го ниж­не­го края платья, до слег­ка под­ра­гива­юще­го кон­чи­ка хвос­та.
 -Ты ме­ня зна­ешь, но я те­бя впер­вые ви­жу. – Го­лос у неё был очень мяг­ким, а гла­за све­тились лю­бопытс­твом, без ма­лей­ше­го на­мека на уг­ро­зу. Ну и хо­рошо, мед­ленно раз­жал паль­цы пра­вой ру­ки, ко­торы­ми схва­тил­ся за пис­то­лет, лишь толь­ко зас­лы­шав пер­вый шо­рох.
 -Ну, те­бя все в ор­га­низа­ции зна­ют, и ри­сунок я ви­дел. – От­ме­тив, как де­вуш­ка за­ин­те­ресо­ван­но при­нюхи­ва­ет­ся к со­дер­жи­мому ко­роб­ки, скре­пив сер­дце, я про­тянул го­тов­ку Ми­ку сво­ей за­оч­но зна­комой ви­зитер­ше. – Ме­ня зо­вут Ри­чард, уго­щай­ся, по­жалуй­ста.
 -Ммм, пах­нет вкус­но. – Ма­лень­кий но­сик Юли вы­давал свою хо­зяй­ку, ноз­дри за­ин­те­ресо­ван­но раз­ду­вались, чуя драз­ня­щий за­пах све­жей вкус­ня­тины. Не став стро­ить из се­бя скром­ни­цу, кош­ко­девоч­ка под­це­пила кон­чи­ками паль­цев ку­сочек ку­рицы, и от­пра­вила его в рот. А ана­томия у неё не сов­сем че­лове­чес­кая. Сто­ило оп­ре­делен­ных уси­лий, что­бы сдер­жать сме­шок, при­чиной бы­ло то, что по­ка Юля ра­бота­ла че­люс­тя­ми, уш­ки син­хрон­но с ни­ми хо­дили вверх-вниз, дерг-дерг. Это не прос­то де­воч­ка, ко­торой при­лепи­ли ко­шачьи уш­ки и хвост. Гар­мо­нич­ная изящ­ная фи­гура, не­боль­шие, но за­мет­ные клы­ки, на ру­ках и бо­сых но­гах длин­ные ног­ти, сов­сем не по­хожие на ма­никюр, ско­рее, на ос­трые ко­гот­ки. Но са­мыми уди­витель­ны­ми, у неё бы­ли гла­за, с вер­ти­каль­ны­ми зве­рины­ми зрач­ка­ми, они слег­ка фос­фо­рес­ци­рова­ли в по­лум­ра­ке ап­па­рат­ной. Эти осо­бен­ности, за­метил я кра­ем соз­на­ния, ко­торое не бы­ло за­нято рас­смат­ри­вани­ем соб­лазни­тель­ной лож­бинки меж­ду Юли­ных гру­дей. Чер­то­во воз­держа­ние мне уже а­ука­ет­ся, осоз­на­ние то­го, что я ви­жу не­види­мую для прос­тых лю­дей ано­малию, приш­ло уже пос­ле то­го, как я в де­талях рас­смот­рел строй­ные бед­ра не­ки.

 -Ты так прис­таль­но смот­ришь, - она смот­ре­ла мне в гла­за, скло­нив го­лову на­бок и па­ру раз дер­нув пу­шис­ты­ми уш­ка­ми.
 -Прос­ти, - пос­пе­шил по­ка­ять­ся я, при­мири­тель­но про­тяги­вая ей ещё ку­сочек ку­рино­го жар­ко­го, - прос­то ты, уди­витель­ная.
 -Прав­да? – Юля слег­ка нах­му­рила бро­ви, что-то об­ду­мывая. – А для ме­ня, на­обо­рот, ты, уди­витель­ный. Как ты ме­ня ви­дишь? Поч­ти ник­то это­го не мо­жет, и твои гла­за…
 -А что не так с мо­ими гла­зами? – Те­ло слег­ка нап­ряглось, по­тому, что Юлия приб­ли­зилась ко мне вплот­ную, нас­толь­ко, что я мог в де­талях рас­смот­реть её блес­тя­щие гу­бы и каж­дый во­лосок на го­лове.
 -Они пус­тые. – Ого­роши­ла ме­ня стран­ная де­вуш­ка, рас­смат­ри­вая вни­матель­но мои ру­ки. Она сде­лала глу­бокий вдох, об­да­вая ко­жу го­рячим ды­хани­ем с за­пахом жа­реной ку­рицы… – Я уже дол­го жи­ву, наб­лю­даю за людь­ми, за ми­рами, ког­да не мо­жешь нор­маль­но об­щать­ся, толь­ко и ос­та­валось, что смот­реть. А ты, ты да­же выг­ля­дишь силь­нее мно­гих, но у си­лы этой, нет це­ли.
 -Как это по­нимать? – То, что она го­ворит, стран­но, по­чему я при­нимаю это нас­толь­ко близ­ко к сер­дцу. Сна­чала этот лы­сый па­ренек, со сво­им «-Я, это я», а те­перь Юля, те­оре­тичес­ки пос­то­ян­но не­види­мая для лю­дей без ано­малии. Я что, ода­рен­ный, или под­хва­тил что-то лиш­нее в хра­нили­ще Ан? Глу­пос­ти, я ведь про­верял се­бя де­тек­то­ром, чис­то лю­бопытс­тва ра­ди, хоть и пом­нил, что встре­ча­ют­ся ано­малии, ко­торые во­об­ще не фо­нят. Ред­ко, но встре­ча­ют­ся, и од­на та­кая бы­ла пря­мо пе­редо мной.
 -Ну, - де­вуш­ка по­чеса­ла под­бо­родок, об­ду­мывая от­вет, а хвост, от­ве­чая на мыс­ли хо­зяй­ки, сов­па­дение это или нет, изог­нулся, на­поми­ная со­бой воп­ро­ситель­ный знак. – Прос­то я знаю че­лове­ка, ко­торо­му си­ла нуж­на для за­щиты лю­бимых. Знаю и тех, кто ис­поль­зу­ет её для лич­ной вы­годы, и тех, кто стал силь­ным, по­тому что бо­ит­ся. А ты, как ма­шина, в тво­их гла­зах нет блес­ка, же­лания, ты ни к че­му не стре­мишь­ся, прос­то, жи­вешь, и всё. Так, во вся­ком слу­чае, ду­маю я, вот ска­жи мне, у те­бя есть меч­та?
 -Ко­неч­но е… - Стоп. А ушас­тая пра­ва, как я жил? Пос­то­ян­ные тре­ниров­ки, с хо­лод­ным ору­жи­ем, ог­нес­тре­лом, во­об­ще без ору­жия, уро­ки так­ти­ки, стра­тегии, ежед­невные подъ­ему до рас­све­та, ра­ди че­го? Что­бы пох­ва­лили? Что­бы от­ста­ли? Рань­ше бы­ло мно­го ув­ле­чений, на­ука, ме­дици­на, му­зыка, в кон­це кон­цов! Вот толь­ко всё стер­лось, за пос­то­ян­ны­ми и усер­дны­ми за­няти­ями. Толь­ко в пос­ледние нес­коль­ко дней, я мо­гу ска­зать, что мне нра­вит­ся, как я жи­ву, нра­вит­ся бо­роть­ся с прес­тупностью. По­нимаю, это неп­ра­виль­но, но что-то глу­боко внут­ри ме­ня, нас­лажда­лось, ис­пы­тыва­ло, хм, мсти­тель­ное удов­летво­рение, каж­дый раз как моя пу­ля об­ры­вала жизнь бан­ди­та. У ме­ня от­личная ко­ман­да, Сла­вя, Яма, да­же зас­ра­нец Джо, я ви­дел вжи­вую ле­ген­ду поп му­зыки. Це­ли? Да, ду­маю, те­перь они у ме­ня есть, вот то, к че­му я го­товил­ся.
 -О, сов­сем дру­гое де­ло, хоть ка­кой-то блеск в гла­зах. – Юля улыб­ну­лась, уш­ки за­дор­но под­ня­лись вверх. - А то хо­дишь как ро­бот, и да­вай, ешь свой ужин, а то я так и сгры­зу всю ко­роб­ку, на­до ог­ра­ничи­вать­ся хоть иног­да. Ку­шаю и сплю, ку­шаю и сплю, вче­ра по­до мной сло­малась вет­ка! Ужас!
 -Ты как нас­то­ящая кош­ка. – Не удер­жался я от ком­мента­рия.
 -Я, это я. – От­ве­тила хвос­та­тая. И по­чему у ме­ня чувс­тво де­жавю?

 Юля выг­ля­нула за дверь, не­доволь­но по­мор­щи­лась от сы­рос­ти и вет­ра, и, мах­нув ру­ками в воз­ду­хе, от­кры­ла пор­тал. В от­ли­чии про­ходов До­ка, её све­тил­ся яр­ко-го­лубым, кош­ко­девоч­ка мах­ну­ла на про­щание лап­кой, и бы­ла та­кова. Лад­но, по­ра и прав­да, под­кре­пить­ся.

 «Как же вкус­но!» - Ду­мал я, от­прав­ляя в рот пос­леднюю, са­мую боль­шую и соч­ную кре­вет­ку в хрус­тя­щем кля­ре, из па­ниро­воч­ных су­харей и взби­того яй­ца. Спе­ци­аль­но ос­та­вил её на­пос­ле­док, что­бы со сма­ком схрус­теть. Но в этот мо­мент, ко­рабль ощу­тимо трях­ну­ло, и моя тра­пеза упа­ла на пол, пря­мо на по­лови­не пу­ти, меж­ду ко­роб­кой и зу­бами. Сцу­ко! Что дол­жно слу­чить­ся, что­бы ма­хина с са­мыми сов­ре­мен­ны­ми про­тиво­веса­ми и ба­лан­си­ров­кой, ве­сящая как не­бос­креб, так сод­рогну­лась? Ря­дом на пол грох­ну­лось моё ору­жие, ко­торое мир­но сто­яло прис­ло­нен­ное к стен­ке, хо­рошо хоть на пре­дох­ра­нитель пос­та­вил его, ору­жие всег­да опас­но, эту прос­тую ис­ти­ну мне отец вко­лотил на уров­не ин­стинкта. За огонь в мес­те стра­теги­чес­ки важ­но­го скоп­ле­ния тех­ни­ки, ме­ня по го­лов­ке не пог­ла­дят.


Пе­рех­ва­тить по­удоб­нее вин­товку, и на вы­ход, пос­мотрим, что там слу­чилось. Вы­бегая, я не за­был по­доб­рать с по­ла, бла­го зер­каль­но чис­то­го, мно­гос­тра­даль­ную кре­вет­ку, и мол­ни­енос­но при­гово­рить, а что, не про­падать же доб­ру?

Док. Ка­питан­ский мос­тик.

 Су­мер­ки толь­ко нас­ту­пали, а сна­ружи уже тем­но как ночью. Что впро­чем, не­уди­витель­но, не­бо бы­ло наг­лу­хо за­тяну­то се­рыми ту­чами, и ли­ло как из вед­ра, из-за ил­лю­мина­торов до­носи­лись да­лекие по­ка рас­ка­ты гро­ма и ед­ва за­мет­ные вспыш­ки. Приш­лось да­же вклю­чить па­луб­ное ос­ве­щение, что­бы Сла­вя и дру­гие ре­бята не бро­дили в пол­ной тем­но­те. Все за­мет­но бес­по­ко­ились. Ви­ола, са­ма то­го не за­мечая, по­кусы­вала ниж­нюю гу­бу, Се­дой хму­рил­ся силь­нее обыч­но­го, а Кэп, так во­об­ще, по­ходил на один боль­шой ко­мок нер­вов. Хо­рошо хоть Али­су уда­лось уго­ворить по­сидеть в ка­юте, мо­тиви­руя тем, что на­до приг­ля­дывать за Уль­яной.
 "-Что-то я бес­по­ко­юсь за тех, кто пат­ру­лиру­ет суд­но, - выс­ка­зал свои вол­не­ния Ши­за, - И ку­да Юля зап­ро­пас­ти­лась? Кста­ти, ты прав­да ду­ма­ешь что…"
 Я выг­ля­нул в ок­но, и за­думал­ся, гля­дя как ми­мо од­но­го из фо­нарей, про­носят­ся под­све­чен­ные кап­ли. Ана­лиз, ва­ри­ан­ты, ок­ру­жение.
 -Да, - произнес я про се­бя, - уве­рен, это наш ста­рый зна­комый. Слиш­ком всё схо­дит­ся.
 -Док, - об­ра­тилась ко мне Ви­ола, - Тут ана­лити­ки те­орию выд­ви­нули.
 -До­гады­ва­юсь, - прер­вал я под­ру­гу. Пусть луч­ше это ска­жу я. – Поч­ти уве­рен, это Ку­куль­кан, та­кой шторм без ма­лей­ших пред­по­сылок, плюс соб­ранные ва­ми дан­ные о ис­су­шен­ных жи­вот­ных, и са­мое глав­ное, это пред­чувс­твие, оно ме­ня по­ка не под­во­дило… это точ­но тот ле­та­ющий гад. Наж­рался но­вых жиз­ненных сил, и ре­шил ус­тро­ить месть.
 -Он же сдох! – не вы­дер­жал Кэп, бы­ло вид­но, что за гром­ким го­лосом бо­ец ста­ра­ет­ся скрыть страх. – Мы лич­но, вы­тас­ки­вали его раз­мозжён­ную ту­шу из-под го­ры ль­да!
 -Ано­малии та­кого ти­па не прос­то унич­то­жить,- от­ве­тила Ви­олет­та, - это не смог­ли сде­лать Майя, это не смог­ли сде­лать ра­кеты. О чем го­ворить, ес­ли да­же ло­гия не смог его убить, во вся­ком слу­чае, окон­ча­тель­но.
 -О чем Ку­куль­кан ду­ма­ет? – До­нес­ся го­лос из ко­лонок внут­ренней свя­зи, они яв­ля­лись са­мым прос­тым спо­собом свя­зать­ся с ана­лити­ками.– Он же не ус­пел вос­ста­новить­ся. Пог­ло­тить ду­шу жи­вот­но­го он ещё мо­жет, прос­то­го че­лове­ка, ско­рее все­го то­же, но Юлю он одо­леть не смог. Так по­чему сей­час нап­равля­ет­ся сю­да?
 -Блин, ум­ни­ки, ну не ту­пите! - вос­клик­нул Кэп. - От­крой­те гла­за, и об­ра­тите вни­мание на что-ни­будь даль­ше сво­их фор­мул и рас­че­тов. Он был БО­ГОМ, для сво­их лю­дей, его по­чита­ли, ему пок­ло­нялись, он мнил се­бя прак­ти­чес­ки все­силь­ным, а тут по­яв­ля­ют­ся Док с Юлей, и на­дира­ют ему хвост. Он хо­чет сож­рать их, вер­нуть бы­лое мо­гущес­тво, и, я лич­но счи­таю, по­пыта­ет­ся воз­ро­дить свой культ.
 -Месть, прос­тая без­думная месть. – До­гада­лась Ви­ола. – Ви­димо в Ку­куль­ка­не ос­та­лось боль­ше че­лове­чес­ко­го, го­раз­до боль­ше, чем ду­ма­ет он сам. А нас­чет куль­та, да, он при­вык к по­чита­нию, но те­перь уже не нуж­да­ет­ся ни в под­дер­жке, ни в ве­ре.
 -Ве­ра, это чушь, - про­буб­ни­ли один из ана­лити­ков по гром­кой свя­зи, го­лосом, силь­но по­хожим на го­лос Шу­рика.
 -Не ска­жи, ве­ра – это то­же сво­его ро­да си­ла, - выс­ка­зал­ся Кэп, - был у нас в ро­те один то­варищ, на­бож­ный до жу­ти, всег­да тас­кал с со­бой ма­лень­кую кни­гу с сут­ра­ми, пря­мо вот здесь, в кар­ма­не воз­ле сер­дца. Мы рань­ше сме­ялись над ним, но од­нажды это спас­ло пар­ню жизнь.
 -Да ну? – Не­довер­чи­во про­бур­чал Шу­рик.
 -Книга ос­та­нови­ла пу­лю, она про­шила по­лови­ну стра­ниц, а до сер­дца не доб­ра­лась, - под­твер­дил ка­питан, - и будь у не­го ещё од­на та­кая, воз­ле пе­чени, сей­час он был бы жив.

Замерзающий мир. Глава 1: Кулак севера.

Страница на фикбуке

                                                                                                                                             «Всё пройдет… и это тоже пройдет»

                                                                                                                                      Письмена на кольце Царя Соломона

***

 Дикий горный лес. Один внешний вид монолитного скального массива внушает мысли о чем-то древнем и великом. Заснеженные вершины каменных колоссов, на которых никогда не тает снег, редкие хвойные деревья на склонах, и густые рощи на горных полянах. Высоко в голубом небе ни единого облачка, только кружит свободно хищный беркут, ловя огромными крыльями восходящие потоки и внимательно высматривая с почти километровой высоты, не мелькнет ли где его сегодняшний обед. Яркое солнце и порывистый ветер превращают просто белый снег в искрящуюся феерию, калейдоскоп первозданной природной красоты. Вот только в этом самом, довольно изолированном, месте сейчас бодро вышагивали два незваных гостя.

 — Ви, ты, конечно, умница и всё такое, но, может, стоило взять нормальную полевую команду? Ну что мы тут вдвоем корячимся, как китайцы на фабрике?! — обратился к своей спутнице коренастый мужик средних лет. Грубая щетина, внимательный взгляд, крепкое телосложение и видимая невооруженным взглядом боевая аура выдавали в нем солдата. Ну, и ещё висящий на спине карабин, тоже о чем-то да говорил, мда. Экипированный в белую камуфлированную форму, специально утепленную для сверхэкстремальных условий, и в подбитых снегоступами валенках. В руках у него попискивало небольшого размера устройство с экраном, со стороны явно напоминающее грубую пародию на тетрис, только стоящее, как автомобиль. Он явно не привык к подобной работе, и то и дело оглядывал местность.

 — Этих-то? Извини, Кэп, но выходки ребят из твоего отряда уже переходят все границы. Они грубые, зарвавшиеся, утонувшие во вседозволенности засранцы, и, помяни моё слово, будешь и дальше их покрывать — добром это не кончится. Если до них не доберусь я, то размажет кто-нибудь посильнее, уж поверь мне, — ответила высокая девушка в абсолютно черном костюме. Вместо маскировки, Виола предпочла самый легкий, но, тем не менее, теплый комплект одежды, разработанный для секретных операций. Он поглощал максимум солнечных лучей, согревавших взамен массивной прослойки термоизоляции. На голове у девушки красовалась черная шапка, из-под которой на ветру развевался хвост длинных черных волос, а на лице были широкие лыжные очки, хоть частично защищавшие нежную кожу от обжигающего мороза.

 — Они каждый день жизнью рискуют, неужели парням нельзя иногда развлекаться? — Капитан и сам понимал, что его личный отряд уже вконец зарвался, ребята ходили по самому краю, и в обычной армии их уже отправили бы под трибунал, но при работе в отделе контроля за аномалиями им многое спускалось с рук. Слишком многое. Вот и ошалели от силы и вседозволенности. Взять хотя бы Оракула, которого они попытались избить. Только протекция Кэпа спасла тогда их тупые шкуры. А ведь они его даже поцарапать не смогли! Мужик дернул плечами, проверяя, на месте ли карабин. Для бойца его комплекции, вес винтовки через такую одежду почти не ощущался: упадет на снег — и не заметишь.

 — Мне тут никто лишний не нужен — только ты, я и пилот, который нас сюда поднял, — прошептали блестящие пухлые губы, щедро намазанные помадой, защищающей от обветривания. Виола приспустила очки, посмотрев на прибор в руках, гетерохромные глаза тут же заслезились от яркого солнца и сильного ветра. Один карий с легким красноватым оттенком, другой голубой, фактически — генетическая ошибка, мутация в коде ДНК, но такая красивая! Прав был тот, кто однажды сказал, что наши недостатки, порой, изюминка человека. — Если верить данным кибернетиков, то тут засекли такой всплеск аномального излучения, что рядом с ним даже бермудский феномен — это так, жалкие фокусы. Но прибор упорно показывает три процента. Может, пройдем ближе к центру?

 — Вполне, Ви. Там мы ещё не были. Да и ты у нас босс, — согласился солдат, невольно залюбовавшись переливающимися на солнце волосами девушки. Внешний вид Виолетты Церновны Коллайдер был не просто обманчив, а преступно обманчив! Шикарнейшее тело, с настолько соблазнительными формами, что текли слюнки даже у самых стойких, сочеталось в ней с незаурядным умом настоящего ученого. Именно она настояла тщательно обследовать эту низину, со всех сторон окруженную скалами. Ведь на горной поляне спутник засек всплеск аномалии невероятной силы. Потребовались месяц работы дронов, сужавших территорию поиска, и высокоманевренный вертолет, чтобы добраться сюда. И сегодня, уже четвертый час кряду, они вдвоем прочесывали местность в поисках источника излучения. — Хорошо, что у нас есть снегоступы, тут глубина снега под десять метров.

 — Больше. Кибернетики вчера посмотрели снимки, данные с метеоспутников за последний год, жалко, момент самой вспышки был скрыт облаками — осадков тут выпадает очень много, к тому же, снег сдувает с гор, и куда? Прямо сюда. Настоящая каменная чаша с интересным секретом, — поправила его Виола, делая шаг за шагом в сторону, указываемую прибором. Излучение росло: три процента, теперь семь, десять, двенадцать, снова десять. — Мы прошли! Назад!
 — Точно. Если верить этим шайтан-машинам, то оно прямо тут, — боец топнул по глубокому снегу, не особо разделяя энтузиазм своей подруги. Кто-кто, а он, скорее, тянул рутину, уже давно привыкнув, что аномалии со слабым излучением — не страшная вещь. Конечно, если у тебя за спиной отряд вооруженных до зубов спецназовцев. «Мелочь», а приятно.

 — Под снегом, значит. Сами мы его до следующей весны копать будем, ничего не поделать, — Виола задумалась, а затем вызвала по коммуникатору пилота, который посадил машину в нескольких километрах южнее, там, где нашлась более-менее ровная скала. Её не очень прельщала мысль показывать находку кому-то ещё. Кэп старый знакомый, и многим обязан лично аналитику, а другие агенты не столь надежны. Тем более, она и сама не знает, что скрыто под многометровым слоем белого безмолвия.

 Вертолет был на месте уже спустя пять минут. Громко работающие лопасти сдували снег с ветвей вековых сосен, пока снижающаяся машина не начала кружиться над участком, на который указала рука Виолы, пальцами, чью утонченность и изящество не могли скрыть и плотные перчатки. Круг за кругом, с работающими на максимум вертушками, пилот методично кружил машину над зоной. Первым из-под снега вылетел ошалевший заяц. Напуганный косой, до этого вряд ли вообще видавший людей (ближайшие села очень далеко, а сюда так и вообще своим ходом не забраться), ломанулся прочь, прямо по открытому полю, к вящей радости пикирующего с неба пернатого хищника.

 — Приятного аппетита, — широко улыбнувшись, сказал солдат, перекрикивая шум лопастей. Сам в прошлом заядлый охотник и рыболов, он с удовольствием смотрел, как охотится беркут. Рыхлый легкий снег летел во все стороны, целыми снопами искрясь на солнце. Они с Виолой предусмотрительно отошли подальше от импровизированных раскопок.
 — Ого. Ого. Ого-о-о! — Восторг ученой легко можно было понять. С каждым сдуваемым слоем на свет появлялись ледяные статуи — дюжина волков, соединенных прозрачными сосульками толщиной в человеческую руку. — Смотри, Кэп, какие скульптуры. Откуда они? Пойдем поближе!

 — Подожди, Ви! Ну куда, ну заче… а, ладно. Я с тобой! Да погоди ты! Откуда только прыть такая…– Даже армия не смогла бы удержать Виолу, когда на кону интересные исследования. Куда там простому спецназовцу! Именно поэтому она мерзнет тут лично, хотя может щелчком пальцев прислать на разведку почти роту солдат, с десятком лучших аналитиков в довесок. Как только пилот улетел, девушка бросилась к неподвижным изваяниям, громко шлепая ненужными уже снегоступами по промерзлой земле, пока её спутник не подметил одну деталь. — Ви, а ведь это нихрена не статуи!

 У Кэпа чуть не вырвалось словечко покрепче. Волки были живыми. Когда-то. Замороженные звери, под толстой коркой льда можно было разглядеть свалявшуюся серую шерсть, раскрытые пасти, в каждой из которых был полный набор клыков, вываленные языки. А соединяющие их ледяные тяжи — не что иное, как острые сосульки, протыкающие тела зверей насквозь.
 — Посмотри, Виола. Они будто бежали в одну сторону, –вояка проследил за тем, куда повернуты морды погибших животных. Волки стояли кольцом, будто окружив кого-то, и из самого центра этого кольца, подобно ледяному взрыву, раскинулась пронзающими лучами ледяная клякса. Удивительно прозрачный лед, чистый, как горный хрусталь и крепкий, как каленое железо. Лучи солнца, падали через него на землю, рассыпаясь солнечными зайчиками. Потоки ветра не отломили от сосулек ни крошки, а сами они настолько прозрачные, что в местах, где острия протыкали хищников, зияли сквозные дыры, и через низ спокойно проходил свет!

 — Занятно. Чем ближе мы к центру, тем холоднее, — Виола смотрела на коммуникатор со встроенным термометром, а также на измеритель аномалий. — И излучение под двадцатку. Учитывая, что это произошло довольно давно, остаточный фон впечатляет. Полюбуйся только. Джекпот!
 — Остаточный фон? А с чего он остато…– Капитан подошел вплотную к Виоле, которая кивнула на самый центр ледяной ловушки, той, что истребила целую стаю голодных волков, за один короткий миг проморозив их тела до самого сердца. Там, на земле, в месте, откуда брали начало смертоносные копья, различался четко отпечатанный на льду след. След большой человеческой ладони с растопыренными пальцами…

***Почти год спустя***

 Раннее утро. Мда, Док, и куда тебя занесло, а? Почему не пошел на практику в ближайший Мухосранск? Сидел бы себе спокойно в кабинете, никуда не выходил. Так нет же — подавай элитное место! Ну, после работы на скорой, уже мало что способно испугать. Железнодорожный вокзал встретил меня шумом, гамом и толкотней. В отличие от большинства пассажиров, так же, как и я, спешащих быстрее добраться от поезда в город, мне не приходилось бояться быть сбитым с ног. Комплекция не та, да и годы тренировок дают о себе знать: чтобы опрокинуть меня сейчас, нужен, как минимум, сумоист, а их на горизонте что-то не видно.

 В ближайшем магазине в такое время, естественно, закрытом, стояло зеркальное стекло. Так, что там с моим внешним видом после двух суток в плацкарте? Почти два метра рост, широкие плечи, темно-карие волосы, несколько темнее, чем обычные, уставшие карие глаза, помятая морда с небритой щетиной, скомканная рубашка, и, в дополнение образа — черный рюкзак. Из всего, что сейчас на мне надето, только джинсы выглядели не так, будто их только что достали из жо… кхм. Неудивительно, я почти всё время спал. Скорее бы добраться до места практики! Хоть душ приму. Интересно, работы много будет? Всё-таки детский лагерь. Всероссийский детский лагерь! Почти что небольшой городок со своими законами и атмосферой. Благо, высокая успеваемость и личные заслуги позволили попасть на такое место. За него серьезно боролся почти весь факультет, а в итоге поехать удалось лишь двоим. Хоть что-то во мне есть. Второй счастливчик уже там, он добирался на самолете. Буржуй.

 Утренний вокзал, безоблачное голубое небо. Толпа. Кругом эти — как их, мерзкие такие, ах да — люди! Сколько их тут! Сотни! Шум начинает ощутимо давить на уши, а народ —
основательно раздражать. Не привык я к такому «мегаполису». Жизнь в небольшом селе и работа в не особо отличавшемся от него ближайшем городе оставили свой отпечаток. А может, виной моему характеру и события прошлого, тоже не самого радужного. В любом случае, надо быстрее отсюда валить. Что-то слегка толкнуло слева и стало вякать на меня. Поворачиваю голову к источнику шума, который тут же затихает. Сопливый пацан, тощий, с наглой миной, которая тут же меняется, когда мы встречаемся взглядами. Промямлив что-то среднее между «извините» и «совсем охренели», он трусливо сваливает в закат, по пути пнув трусящую мимо дворнягу. Собака убежала, поджимая лапу и тихо поскуливая. Говнюк, её, значит, можешь ударить, вымещая свою злость! Может, пойти выбить ему пару зубов? Да пофиг, карма — злая сука, сама найдет и выебет. Рано или поздно, так или иначе. Кого-то нежно, а таких, как он — грубо, страпоном и в… Брр. Гнать такие мысли!

 Надоело. Всё. Да ещё и курить на вокзале нельзя, понатыкали повсюду эти запрещающие знаки! В двадцать три года мне, наконец, дали в зубы заветную бумажку, позволяющую заниматься врачебной деятельностью. Осталось только самую малость — завершить обязательную летнюю практику — и баста. Можно искать место, чтобы осесть на лет пять, нарабатывая опыт и стаж. На часах раннее утро, солнце ещё только появилось за горизонтом.
 Тогда откуда такое тепло в воздухе? Облюбовав себе скамейку под ближайшей елью, с удовольствием вытягиваю ноги. Жара для меня не проблема, а совсем даже наоборот. Прожив большую часть жизни у подножия гор и леса, начинаешь ценить моменты, когда тебе не холодно, не голодно и не сыро. Оглядываюсь. Вокруг нет никого в форме охранника, а значит…

 — Тут курить нельзя, — послышался приятный девичий голос сбоку. Именно девичий, звонкий, яркий. В нем не было на капли осуждения или издевки, а только участие. Свою роль он сыграл, остановив мой палец, уже собиравшийся крутнуть колесико зажигалки.
 — Знаю, — отвечаю, доставая сигарету изо рта и потихоньку поворачиваясь к говорящей. Голос-то у меня какой хриплый, может, и правда стоит завязать с табаком? Но горячий дым — единственная вещь, которая ненадолго прогоняет невроз и холод. — Но очень хочется.
 — Правила нарушают только плохие люди, — надула губы девушка. И голос какой, будто действительно думала, что я просто не заметил знаков! Даже стыдно. Немного. Передо мной очаровательный подросток. Тоже, на первый взгляд, больше семнадцати не дашь. Только вот до чего же красивая, однако! Высокая блондинка, в легком белом платье и со спортивной сумкой на левом плече. Тело выдает в ней если не профессиональную спортсменку, то, как минимум, основательно занимающуюся собой девочку. Смуглая кожа, плоский живот, узкая талия и восхитительные ноги. Но не тело было самым красивым — тонкие черты лица, голубые глаза и необыкновенные волосы. Две длинные толстые русые косы, доходящие до самого пояса! Никогда раньше я не видел такую прическу. Девчушка будто сошла с картины русского художника восемнадцатого века. Само воплощение славянской красоты. Тем временем она не унималась, продолжая сверлить меня взглядом учительницы, поймавшей нашкодившего хулигана с поличным. Девочка, я слишком стар для этого.

 — Сдаюсь, — жестом фокусника прячу пачку с зажигалкой в карман. Странно. Очень странно. Я поговорил с ней минуту, а она не отвела взгляда, да и на душе как-то тепло. У меня уже пару лет настроение довольно паршивое, а тут такое! Солнце ещё не показалось, а небо уже начало светлеть, воздух пахнет утром и предвкушением летнего зноя. Рядом с НЕЙ теплее! Так. Стоп. Мы это уже проходили. Второй раз я ни к кому привязываться не стану. Хватит. — Больше тут курить не буду, девочка.
 — Вот и славно. Здоровье надо беречь, и окружающих, и своё тем более, — улыбка девушки могла и ослепить, она глянула на часы, и упорхнула, напоследок махнув косами. И что это за странный хмык?
 — Когда-то, наверное, каждый из нас так думал… — проворчал я, глядя, как развевается легкое платьице. Да. Надеюсь, ты не разочаруешься в людях, как один парень пару лет назад. О вреде курения медики знают не понаслышке, но я просто не могу без сигарет. Пробовал этот новомодный пар — херня. Народ с перрона плавно рассасывался. Галдеж ощутимо уменьшался. Не последним элементом хаоса на этом самом вокзале была целая армия детей, скорее всего, направляющаяся в тот же лагерь. Ребятня орала так, что не спасали даже наушники с включенным на максимум рок-н-роллом.

 Откуда у мелких демонов столько энергии с утра пораньше? Особенно старались две рыжие кометы. Одна помельче, с красно-рыжим оттенком волос, довольно редкий цвет. Поджарая девочка с голубыми глазами и веснушками на озорном лице, такое ощущение, что она не стояла на месте ни единой секунды. На локтях и коленях по пластырю, потрепанные кеды и пыльная майка, на шортах — разводы от травы. Ладно она, ей на вид лет пятнадцать, пусть бесится, а вот её подруга… У неё цвет волос напоминал расплавленную медь. Чистый, переливающийся на солнце блеск, обалденная фигура, задор в янтарных глазах. Всего две девчушки навели шороху на весь вокзал, умудрившись: обкидать репейником стайку школоты; поиграть с волейбольным мячом; включить на весь перрон музыку из переносных колонок; покормить пирожком недавно обиженную собаку. Молодцы, конечно.

 Шорох неподалеку заставил повернуться. Я столкнулся взглядами с двумя зелеными озерами глаз, на миг утонув в них, выпал из реальности, а когда пришел в себя — увидел покрасневшую девчонку с отливающими фиолетовым оттенком волосами, уложенными в причудливую прическу с хвостиками. Фиолетовый? Серьезно?! А ведь на крашенные совсем не похожи, и сейчас далеко не две тысячи седьмой, когда такое было в моде. Она тихо ойкнула и, быстро отвернувшись, засеменила дальше, опустив голову вниз. За собой она тащила довольно увесистую сумку на колесиках. Тоже едет в лагерь? На первый взгляд, ей и не дашь восемнадцать. Приятные черты лица, в меру пухлые губки, очень нежная даже на вид кожа, изящные кисти и пальцы без единого следа лака. Просто аккуратно подстриженные, милые ноготки. Она убежала, хотя наверняка собиралась подождать тут на скамейках. Неужели у меня такой тяжелый взгляд? Легкий флер духов в воздухе — вот и всё, что осталось. А вот тело… эти формы…

 Трясу головой, развеивая наваждение. Слишком много тут впечатлений, тем более, с моим-то хобби подмечать каждую деталь. Встаю. Тут мне делать нечего. Веселье, игры, радость… Детство не вернуть. На миг я ощутил дуновение холодного ветра. Мой вечный спутник. Он словно наждачной бумагой прошелся по коже, вмиг покрывшейся мурашками. Отрешиться. Сейчас не до этого. Вдох-выдох. Расслабляемся, Док. Черт! А всего-то и надо было спокойно покурить! Ну, блондинка… До моря несколько километров, надо глянуть в гугл-картах, что там из автобусов едет на пляж. И пора бы выкинуть из головы эту блондинку! Уж слишком большое впечатление произвела незнакомка, искренне улыбнувшаяся в лучах утреннего солнца. А та фиолетововолосая так вообще… Нет, Док, мы это уже проходили. К черту чувства! Ты никому не нужен. Привыкай уже.

***

 Внимательно изучив схему вокзала на одной из табличек, я прикинул, что до автобусной остановки есть короткий путь, если срезать через ближайшую рощу. Судя по тому, что в траве между сосен отчетливо петляла вытоптанная тропинка, «гениальная» мысль приходила каждому второму в этом городе. Перехватив поудобнее рюкзак с пожитками и подавив в себе мысль о том, чтобы закурить, я без особой спешки двинулся вперед. Запах хвои и тень от деревьев немного притупили летний зной. В кроне одного из них мелькнула юркая тень. Белка? Птица? Люблю животных. Больше, чем людей, если честно. Они хотя бы не предадут, когда этого совсем не ждешь…

 Я как раз был на середине пути, где тропинка проходила мимо небольшого гаража. Утро определенно не собиралось становиться спокойным. На этот раз до моих ушей донеслись взволнованные голоса. Мда. Приплыли. Давешние знакомые, да в такой компании. Блондинку и фиолетовую красавицу прижали к стенке гаража. Трое парней, примерно моего возраста, обступили их со всех сторон, а вокруг, как назло, никого.
«Как никого? А я? Нет. Меньше лезешь в чужие дела — спокойней будешь жить. Совсем как последние пару лет. Тень, безразличная ко всему. Просто пройду мимо. Даже если избить их сейчас, потом они вполне могут попробовать отомстить».

 — Ну не ломайтесь, девчата, — один из парней видимо продолжал разговор, наседая на двух подростков. А они не выглядят крепкими. Типичные хамы, уверенные в своей жалкой силе. Будь их хоть на одного меньше… Меня они пока не заметили, слишком увлеченные своим делом.
 — Да, да, крошки. Мы ведь местные, тоже в лагерь едем, — ещё один включился в дискуссию, обводя товарищей руками. — Все трое там вожатыми будем. Подкинем вас, заодно перекусим, познакомимся поближе.
 А глаза-то какие сальные! Ребята, я вас, конечно, понимаю, обе девчонки — они нереально красивые, но это же натуральное нападение! Блондинка держится молодцом. Смотрит прямо, грудь колесом, в глазах — ни капли страха. А вот вторая выглядит так, будто вот-вот расплачется. Сумку на колесиках она сжала так, будто утопающий соломинку. Зеленые глаза полны паники, а руки мелко трясутся. Нет, нельзя ввязываться в это, пройду мимо.

 — Спасибо за предложение, но мы как-нибудь сами, на автобусе, — отказалась светловолосая. Она бросила короткий взгляд в мою сторону, но тут же отвернулась, делая вид, что меня тут нет. Как благородно! Пойду, пожалуй, дальше, пока и меня не впутали.
 — Да ладно вам! — как раз в этот момент один из них навис над фиолетовой, испуганной мышкой прижавшейся к грязной стене гаража. Он был так близко, что почти касался её лица, и за секунду, прежде чем приставала успел схватить её за руку, блондинка резко шлепнула по ней ладонью.
 — Мы — никуда — с вами — не — пойдем! — четко сказала девушка, закрывая собой подругу.
 — Ну, сучки, сами, блядь, напросились! — потирая ушибленную ладонь, прошипел негодяй. — Ребята, проучим их? Папа прикроет, как обычно, можем делать, что хотим, и камер тут на тропинке нет. Ваще лафа!

 После чего блондинка получила весьма сильную пощечину, а второй начали выворачивать руки. Не знаю, почему я просто не прошел мимо. Вот честно. Романтическую и рыцарскую дурь жизнь из меня давно уже выбила. Жестоко выбила. Ещё там, на заснеженной вершине, когда мне открылась простая истина: все вокруг — потенциальные враги, и верить можно только себе, надеяться только на себя. Блондинка никак не подала виду, что заметила меня, этим и подкупила. Никогда раньше я не видел таких непокорных глаз, такого твердого и несгибаемого духа. ТАКОМУ человеку, пожалуй, помогу. Тем более, годы после того инцидента я посвятил своей силе и выносливости. Тому, что однажды уже спасло мою жизнь. В этом жестоком мире нет ничего важнее силы. Надо только контролировать себя, беречь старый секрет.

 — Эй, ребята, может, прекратите балаган и доберетесь до лагеря с целыми рожами? — Что я несу? Даже со стороны выглядит смешно. Блондинка удивленно подняла брови, на щеке девушки краснела ссадина. Её подругу так вообще перемкнуло, она застыла соляным столпом.
 — Чё? — Немногословно подметил тот, кто ударил блондиночку, делая два шага ко мне, тем самым делая ОЧЕНЬ большую ошибку. Он отошел далеко от своих друзей… — Слышь, дядя. У меня пахан губернатор города, мне поху…

 Договорить он не успел. Тот, кто учил меня драться, как-то сказал: «Если противников больше, не выебывайся и бе…» Нет, не то. Ещё что-то было. Ах, да! «Если противников больше, а бежать нельзя, то бей так, чтобы после твоего удара не встали…» Резкий размах, плюс солидная разница в опыте и весе. Скорее всего, задирать парочку девчонок — это максимум, что они могут. Прямой удар в нос. Хруст ломающихся хрящей, как музыка, прозвучал в лесу. На землю упал как пацан, так и парочка его зубов. По челюсти ручейками стекает кровь. Минус один. Мои бедные костяшки пальцев. Больно! По телу пробегает озноб. Нет, нельзя терять контроль! Я и таблетки утром не пил.
 — Мне только двадцать три. Какой нафиг дядя? — Собраться. Такие отморозки и пырнуть могут, как два пальца, хотя, вроде, на виду у них оружия нет. Сердце колотится, не дай бог, сейчас мой привычный приступ будет. Глазами показываю девочкам, что лучше бы им бежать. В идеале, пока оставшиеся двое идут на меня, они свалят, а следом сделаю ноги я. Светловолосая явно разделяла это нехитрое мнение и тащила подругу прочь. Но пурпурная девочка, видимо, окончательно вмерзла в землю от страха. Зеленые глаза бегали, часто кидая взгляд в сторону парня, стонущего на не обсохшей ещё от утренней росы траве.

 — Ну, теперь ты попал! — Меня обходят с двух сторон. О, а они хорошо умеют нападать толпой на одиночку. Не впервой, поди, ублюдки. Вот только болтают много.
 Не став тратить на время на пустые слова (а они тут не помогут, раз у них есть крыша), я пригнул колени и сделал вид, что жду в боксерской стойке. Стоило только им шагнуть, как один получил тяжелый удар сбоку. Ногой. В самое уязвимое место, даже девочки слышали хруст его коленного сустава. Минус два. Бокс? Карате? Ещё какая-нибудь спортивная фигня? Нет. Это просто банальный способ защитить себя, а никак не честное соревнование. Понадобится — рви врага зубами, кидай камнями, бей по суставам и глазам! Стук-стук. Чертово сердце. Ну реально, не сейчас! Тут свидетели!

 Сзади раздается топот шагов, приглушенный травой. Черт! Среагировать уже не успеваю. Что-то очень больно бьет в бок. По всему телу пробегает судорога боли. Давно меня не сбивали с ног, даже обидно. Кое-как поворачиваю голову. Тело ноет, в голове звенит. Стук сердца превращается в автоматную очередь.
 — Получил? — В меня плюют окровавленной слюной. Как первый противник так быстро оклемался? В руке электрошокер, которым меня и ударили. Трусы. Наверняка и девочек планировали садануть. Точно, он подходил к блондинке держа руку в кармане! Я на ногах по двум причинам: первая — тренированное тело и воля, а вторая — о нет, её лучше не знать. Никому. Стук-стук-стук. Стук-стук. Стук. Упрямый мускул. Уже начинаются перебои. Бью себя в область сердца, пытаясь отсрочить неизбежное. Так мне и дали время, щас!

 — Вот тебе ещё! — Попытавшись встать, я получил удар в спину от третьего нападавшего и снова повалился навзничь. Снова удар шокером, и ещё. Больно! Мышцы болят, из глаз сыплются искры. Стук-стук. Стук… стук… Бейся. Бейся, чертов кусок мяса! Глаза застилает синяя пелена. О нет! Стук — и оно замирает. Одна реальность наползает на другую. Подлесок исчезает, превращаясь в заснеженную гору. Вокруг стая, кольцо голодных волков, оно сжимается, всё теснее, теснее… взгляд у зверей пуст, тяжелое дыхание и вываленные языки. Облачка пара вырываются из раскрытых пастей, белые клыки остры. Я лишь добыча, которую звери сегодня убьют и съедят. Моя жизнь. Под угрозой? Ещё несколько ударов и будет худо. Я не умру!
 Биение сердца останавливается, а вместе с ним, исчезают все чувства. Страх, боль, сожаление, всё лишнее прочь. Только стремление жить. Холод. Ненавижу холод, пусть он и часть меня уже давно. Встаю, легко перехватывая занесенную руку с шокером. Как холодно! Лед во мне, лед вокруг. Лето никуда не делось, лишь я каменею. Буквально замерзаю заживо. Сердце не бьется, не вздохнуть, в ушах воет ледяная вьюга. Надо держаться. Частично возвращаюсь в реальность, прогоняя стужу, вот только полупрозрачные призраки волков, которых вижу только я, безмолвно смотрят на происходящее из-за деревьев. Ждут.

 — Что за… — испуганно проблеял обреченный. На секунду я увидел в глазах подонка своё собственное отражение. Бесстрастный ледяной взор. Обычные карие глаза стали жестокими, небесно-голубыми, а с моей кожи шел едва заметный холодный бриз, заставляющий траву вокруг жухнуть и скукоживаться. О, вы, три урода, дорого заплатите мне за этот срыв! Удар в челюсть. За покрытым инеем кулаком, в воздухе остается различимый сверкающий след, а враг падает на траву как подкошенный. В том месте, куда пришелся удар, образуется багровый синяк-след от множества мгновенно лопнувших сосудов. Призраки пожирают упавшего голодным взглядом, словно умоляя: убей, убей, убей! Волчий вой. Холодно. Голова почти не работает без притока крови. Надо скорее приходить в себя, иначе будет поздно. Тело дрожит от злости. Почему? Я же так люблю тепло! Почему только один человек мерзнет сейчас под летним солнцем?!

 Взять себя в руки. Вдох-выдох. Давай, Док, нельзя светиться. Сердце робко делает первый удар, ещё один, и ещё. Холод неохотно отпускает, а хищники дружно разворачиваются и исчезают среди стволов и кустов. Так, а почему меня не бьет третий?
 — Девочки. А-а-а… это кто его так? — изо рта вырывается предательская струйка пара, впрочем, надеюсь, они не успели увидеть. Слишком быстро всё произошло, да и на стресс можно многое списать. Блондинка придерживала свою подругу, а под ногами лежал последний из отморозков, с окровавленной головой. Кожа на черепе лопнула, щедро орошая всё вокруг брызгами. Рядом с ним валялся приличных размеров камень, край которого был весь алый. Точно! Я же слышал краем уха глухой удар. Ну пурпурная, а выглядела такой тихой и напуганной! Будь удар чуть сильнее, и он бы уже отчитывался о прибытии в аду, вымаливая котел попрохладнее.

 — Лена. Лена! Поговори со мной. Дыши, слышишь?! Леночка… Ну что ж ты… — Блондинка в ужасе металась вокруг неё, а Лена, просто смотрела на свои руки, с каким-то обреченным взглядом. Губы девушки беззвучно шептали разную чушь. Тот, кто получил удар камнем, лежал неподвижно, но хотя бы дышал. Остальные двое подвивали, баюкая травмированные части тела. Обломалось ваше нападение. Несмотря на свои недостатки, холод полностью меня подлатал, все ссадины и последствия ударов током исчезли практически без следа. Который раз уже это меня спасает. Надеюсь, удастся сохранить способность в тайне — не хочу провести остаток жизни в лаборатории или за решеткой.
 — О, полиция. Как всегда вовремя, — я смотрел, как по тропинке, тяжело дыша, бегут два толстяка в форме, а следом за ними охранник вокзала с собакой и маленькая рыжеволосая девочка.

***Пятью минутами ранее***

 — Рейс до Москвы отправляется с третьей платформы через десять минут. Повторяю. Рейс до Москвы отправляется с третьей платформы через десять минут, — звучал голос из громкоговорителя. Довольно жиденький поток людей постепенно занимал свои места.
На перрон поднимаются двое: крепкий мужик в льняной рубашке, груженый большим туристическим рюкзаком, и красивая женщина с небольшой сумочкой.
 — Ви, ты уверена? — спрашивает он свою спутницу. Немаленький вес для солдата сущий пустяк, он его даже не замечает. Да и не таскать же тяжести хрупкой девушке? — Столько времени потратила на контакт с ЮВАО, и теперь просто всё бросишь? Даже не подберешь на него кого-то из Организации?

 — А что делать, я не могу провести тут остаток своей жизни. Лагерь, бесспорно, неплохое место, но дел просто по горло. ЮВАО, как она вообще связана с этим местом? Может, любит на отдыхающих смотреть? Эта девочка неуловима! — Виолетта Церновна дышала с трудом: нечастая физическая активность, жара плюс грешок в виде курения не очень хорошо сказывались на её здоровье. — А на моё место подобрали хорошего гражданского специалиста, послужной список не хуже, чем у наших медбригад, так что лагерь не останется без помощи.
 — Зря только таскали столько оборудования, — боец тряхнул сумкой под полсотни килограмм, будто она была бумажной, и высунул из бокового кармана небольшой прибор с экраном, размером с телефон, и даже замаскированный под очередной китайский продукт, он на самом деле являлся портативным измерителем аномального излучения. — Они вообще работают, эти прототипы? Он ни разу не пискнул в лагере!

 — В ЮВАО может не быть активного фона, — пояснила темноволосая красавица, на которую бросали взгляды добрая половина пассажиров. Говорить так свободно про аномалии они не боялись — мало ли что могут обсуждать два человека? С поголовным засильем России-матушки ролевиками и анимешниками всех мастей всё можно списать на очередной ивент или игру. А затем добавила, но уже потише: — Да и что, по-твоему, аномалии встречаются на каждом шагу, да?
 В этот самый момент произошло сразу две вещи: из рощи выскочила юркая девочка, со всех ног помчавшаяся в сторону будки охранников, а прибор издал истошный писк. На сенсорном экране красовались всего две цифры: 29%.

Дубликат, часть 6

Глава 1 http://vn.reactor.cc/post/2956175
Глава 2 http://vn.reactor.cc/post/2967240
Глава 3 http://vn.reactor.cc/post/2986030

IV
Расстановка

Электроник был занят с самого утра. Настолько, что даже мысли о Жене отошли куда-то на задний план. Помочь Шурику в разработке принципиальной схемы (в основном надо было не мешать и слушать рассуждения Шурика, но пару раз тот похвалил Сергея за дельные мысли). Выпросить в музыкальном кружке вращающийся стул: «Сереженька, только обязательно позовите меня на испытания! Слышишь? Ты обещал!» И собрать вокруг стула каркас установки: круглая клетка из лыжных палок и гимнастических обручей, которые пришлось выпрашивать у Алисы. «И что? Робота делать не будете? Ну вы даете, вы не заболели там? Надо будет зайти и глянуть». Разработать конструкцию ультразвуковых излучателя и приемника (А что делать? Готовых то нет, а из всей литературы только пара подшивок журнала «Радио» в кружке, да десятка два разрозненных номеров «Моделиста-Конструктора» и «Юного техника» в библиотеке).
И, до самого обеда, Электроник, с поражающей окружающих энергией, носился по лагерю в поисках материалов; пилил, клепал, паял; прессовал из извести и сухих белил, а сначала надо было придумать — как прессовать, а потом обжигал керамические таблетки излучателя; забегал, не обращая ни на кого внимания, в библиотеку и там молча шел к стеллажу с журналами, перечитывал их на двадцать пятый раз, делал выписки и опять бежал в клуб.
Увлеченный любимой работой Электроник мог переплюнуть по энергичности и целеустремленности Ульянку, в ее лучшие годы.
Только иногда, в библиотеке, Сергей ловил спиной взгляд Жени сквозь стеллажи, замирал и оборачивался. Но Женя всегда успевала спрятать глаза в очередную книгу и лишь вздрагивала. Очень хотелось подойти, отодвинуть эту проклятую книгу и заглянуть заведующей библиотекой в глаза. Спросить: «Женька, ты что творишь? Со мной и с собой? С нами». Но не хватало смелости. Так и думалось: «А вдруг она не врет? Вдруг я, действительно, не интересен?» Сергей вздыхал и возвращался к своим журналам. Женя выныривала из-за книги и опять начинала гипнотизировать Сыроежкину спину, пока тот, не убегал в кружок, с очередной порцией знаний.
Наконец, ближе к обеду, сегодняшняя порция работы закончилась. Печатные платы травились в растворе и травиться им там до вечера, двадцать керамических излучателей остывали вместе с муфельной печью — нужно четыре штуки, но хорошо, если каждый третий заработает как надо. Принципиальная схема на листе оранжевой миллиметровки была пришпилена к дверце шкафа, поверх чертежа авиамодели, горка деталей извлеченных из ящика и выпаянных из некондиционных плат лежала на втором листе миллиметровки и сейчас Шурик раскладывал их по кучками: резисторы отдельно, транзисторы отдельно и так далее.
— Сергей, на сегодня, наверное, всё. Вечером я приду, платы из раствора достану и промою. — Шурик покачал рукой каркас установки, похожий на сегмент Шуховской башни, одобрительно кивнул. И, подтверждая собственные слова, повторил. — На сегодня всё. Ты свободен, а я — детали рассортирую до конца и тоже пойду.
Электроник еще раз сам пробежался глазами по плану работы, выходило так, что на сегодня, действительно, делать больше нечего.
— Шурик, а может я сам деталями займусь?
— Нет, иди-иди, а то мне еще подумать надо.
— Хорошо. Я на обед зайду за тобой.
— Да, спасибо. Пока.
Подумать, это святое. Нельзя никого отвлекать, когда он думает. Электроник вышел на крыльцо и на несколько секунд зажмурился от полуденного солнца. В библиотеку? Сейчас, когда голова, на время, освободилась от забот, очень захотелось увидеть Женю. «Я только возьму что-нибудь почитать», — не успел подумать Сергей, как уже оказался перед библиотекой. «А вдруг она о чем-нибудь меня спросит? Придумаю что-нибудь».
Не спросила. Вместо Жени, за столом-конторкой сидела Лена, в кресле у журнального столика, пристроился Максим и, похоже, Электроник прервал их беседу.
— П-привет. А где Женя?
— Попросила подменить ее до обеда. Ты что-то хотел взять? Возьми, я запишу. — Лена быстро глянула на кибернетика своими зелеными глазищами.
Пришлось взять, раз уж пришел, какой-то сборник фантастики. Лена записала книгу в формуляр и спросила.
— Сергей. Правда, что вы у себя машину для чтения памяти собираете? — И покраснев и опустив глаза, добавила. — Я бы хотела попробовать.
— Если доктор решит, что это безопасно, то — почему нет?
К счастью, неожиданное бегство Максима с воплем: «Ё-моё! На обед же надо сигналить, а я тут сижу!» — спасло Электроника от необходимости отвечать подробно.

Лена зашла в библиотеку без всякой глобальной цели. Просто взять что-нибудь почитать. Но зацепилась взглядом за Женю. Та грустила в углу зала, за своим столом-конторкой, чем-то напоминая нахохленную птицу под дождем. «Зря мы в автобусе тогда пошутили, — подумала Лена, — Сейчас бы Женя вовсю Сергея гоняла. Или нет, не сейчас. После обеда. Отсюда, до самого кружка. Тоже ничего хорошего, но не сидела бы так, с мутным взглядом. И Сергей не прятался бы от всех в работе». А потом еще, пока Женя записывала в формуляр книгу, выяснилось, что она, со вчерашнего дня сидит безвылазно в библиотеке, с перерывами только на еду и сон.
Понадобились все искусство убеждения и умение выдавать свои мысли за чужие желания, которыми обладала Лена, чтобы уговорить Женю просто сходить прогуляться по лагерю.
— Лена, а если кто-то придет…
— То я выдам ему нужное издание и заполню формуляр не хуже тебя.
— Я только…
— Хорошо-хорошо. Я подежурю. Только ты не долго.
До обеда оставалось еще около часа. Лена погасила верхний свет, погасила настольную лампу, отодвинула тяжелую портьеру у себя за спиной и впустила в библиотеку солнечные лучи. Взвесила в руке выбранную книжку, на пару дней чтения хватит. Бросила взгляд на библиотечные стеллажи. «А ведь рано или поздно книги кончатся. Все, что было здесь хорошего, я уже прочитала. Сейчас читаю средненькое. А потом?» Семен с Ульяной ушли сегодня утром и клятвенно обещали вернуться завтра часам к десяти. Может они еще что-то принесут? По крайней мере, та пьеса, что они принесли в прошлый раз была проглочена Леной за сутки, потом еще три раза перечитывалась, и породила массу карандашных рисунков-иллюстраций, самый доведенный до ума из которых, сейчас ехал обратно, как подарок автору пьесы. Та Мику обладала еще и литературным талантом. Интересно осознавать, что где-то есть очень похожие на тебя Лены, встретиться с которыми, по словам того же Семена, почти невозможно. Как там он сказал? «Останется только один!» Можно только во сне. Лена вспомнила обрывки сна, которым завершилась их с Алисой спасательная экспедиция. Сколько там Алис в одном месте оказалось? Три, минимум. Сон, сном, но волдыри на ладонях потом сходили до самого конца цикла. Лена грустно вздохнула и уселась на Женино место. Какая бы средненькая книга не была, но постепенно и она увлекла Лену, поэтому, когда минут через пятнадцать в дверь постучали, Лена вздрогнула от неожиданности.
— Привет. А ты сегодня за библиотекаря, что ли? — Максим удивленно разглядывал Лену, стоя в дверях.
— Наверное. Да. Подменяю Женю до обеда.
— А, ну тогда ладно. Я книжку возьму, можно? — И, не дожидаясь ответа, пошел шарить по стеллажам.
Дальше Лена уже не читала, а больше прислушивалась к звукам доносящимся из глубины зала. Что-то передвигали, что-то мягко падало, что-то шуршало, иногда невидимый Максим тихо чертыхался. Лена несколько раз порывалась вскочить и посмотреть на происходящую катастрофу, но всякий раз удерживала себя на месте. «Женя меня съест», — подумала обреченно, когда из-за стеллажей показался Максим, весь в пыли и с номерами «Знание-сила» в руках.
— Максим. — Лена подняла глаза на горниста. — Ты только что разгромил половину библиотеки ради пары журналов. Возьмешь их? Давай я запишу.
— Не, не половину. Четвертую часть в дальнем углу, куда никто не заглядывает. — Максим посмотрел на журналы, посмотрел на часы над дверью и устроился за столиком. — Я, наверное, их здесь почитаю.
Была бы тут Женя, не остался бы, конечно. А общество Лены было гораздо приятнее, тем более, сейчас пойдешь в домик, а тебе вожатая навстречу: «Максим, почему на площади бумажки? Это теперь твоя подотчетная территория. — Или. — Максим, почему бездельничаешь? Или занимайся, или марш со своим отрядом в лес, шишки и желуди для конкурса "Умелые руки" собирать!» Так что в библиотеке отсидеться выходило даже и спокойнее. Лена тоже против общества Максима не возражала, поэтому скоро тишину в библиотеке прерывало только шуршание страниц и шмыгающий нос нелегально искупавшегося вчера Максима.
— Лен, а можно спросить? — Максим решился начать разговор. — Скажи, вы нашего физрука давно знаете? Ты и Алиса.
— Давно. Не очень, но давно. — Запутанно ответила Лена. — С рождения. — Книжка была скучная, и разговаривать было интереснее. — А почему ты спросил?
— Тогда понятно. Да просто, даже Алиса никогда не будет взрослого, пусть и хорошо знакомого, человека Сенькой называть. И она всегда так пытается заботиться о Семене, а Ульяна видит это и только улыбается.
— Ты наблюдательный… — Лена думала, как закруглить разговор. В конце-концов Максим пока еще только кандидат в старший отряд, и разъяснять тонкости взаимоотношений Рыжих с Семеном постороннему человеку не хотелось. Но, кажется, Максим понял слова «с рождения» буквально, и сделал свои собственные выводы.

Шурик, отпустив Сыроежкина, закончил отбирать нужные детали, высыпал их в жестяную коробку из под леденцов и убрал в ящик стола. Посмотрел, как травятся платы, поболтал кюветой, чтобы перемешать раствор. «Ладно, азотная кислота, но хлорное железо шефы могли бы лагерю для кружка подарить. Сейчас бы полдня не теряли. Нет, потеряли бы, керамике все равно остывать до утра вместе с печью». Шурик запер клуб и, огибая здание, пошел на свое вчерашнее место. Прежде чем начинать зондировать собственный мозг, Шурику предстояло разобраться, что ему известно об этих своих сновидениях и голосе в голове, и записать данные самонаблюдения и самоанализа в рабочую тетрадь, чтобы иметь точку отсчета. Сыроежкин уже согласился быть вторым — контрольным экземпляром. Неплохо было бы, для статистики, набрать еще добровольцев, но Шурик опасался возможного риска. В любом случае, как настоящий ученый из любимых книг, Шурик твердо знал, что начнет с себя.
Председатель кружка кибернетики открыл личную рабочую тетрадь и на первой чистой странице написал: «Дневник самонаблюдения. Начат в четвертый день смены. Данные по предыдущим дням восстановлены по памяти». Перечитал. Получилось неплохо. Потом дописал в конце: «… по памяти и опросам очевидцев». Дальше следовал подзаголовок: «Необычные сны и мысли. Галлюцинации и явления». Далее следовало описать события первого дня. Шурик порылся в памяти: «Событие первое — сон в автобусе. Приснилось, что мне сорок лет и я еду в лагерь с пионерами. Почему-то называю пионеров "миксами" и "копиями". Событие второе — провал в памяти. Поздно вечером обнаружил себя стоящим на площади, спиной к лаборатории. Что делал в лаборатории не помню и восстановить свои действия не удалось». Шурик зачеркнул "лабораторию" и написал "кружок". Вроде бы всё. Но тут мысли Шурика перебили.
— Привет. А ты Сергея не видел?
Главный кибернетик вздрогнул от неожиданности и уронил карандаш. Поднял глаза. Перед Шуриком стояла девочка, лет, наверное, девяти, не больше. Светлые глаза, стрижка такая, что не понять, коротко стриженная перед тобой девочка, или обросший мальчик. Если бы не юбка, аккуратность в одежде и маленькие сережки-гвоздики в ушах. «Сергея? А! Это Сыроежкина что ли».
— Нет, занятия закончились и он ушел. Поищи его в библиотеке.
— Понятно. Если увидишь, то передай, пожалуйста, что его Оксана Зайцева искала.
И, не дожидаясь ответа, исчезла, нырнув куда-то в кусты.
Шурик повертел в руках карандаш. Синий «Картограф» сломался, после контакта с бетонной отмосткой, и теперь, чтобы его очинить для продолжения записей, нужно было возвращаться в клуб. Пришлось отклеивать спину от стены клуба, подниматься, отряхивать форму. «Здесь удивительно чисто. Ни копоти, ни глины, ни мазута. Отряхнулся и форма как новая. А чтобы найти грязь нужно специально постараться». Сигнал к обеду прервал размышления кибернетика, Шурик занес тетрадь в кружок и, встретив на крыльце пришедшего за ним Сыроежкина, отправился в столовую.

«Почему Алиса куксилась, что все, из цикла в цикл, одно и тоже? Может она просто видеть не умеет? Не знаю. И пионеры и природа, каждый цикл, но чуть-чуть разные. Вон, куст подсыхает, прошлый цикл зеленый стоял, а в этом — листья теряет. А здесь, за четыре дня, новую тропинку протоптали, интересно — приживется или нет? А уж люди как меняются... Это просто надо увидеть». — Лена шла из столовой к себе в домик и размышляла. «Я, наверное, порисую сейчас. Портрет Саши начну, а то сколько времени живем в одном домике, а так Саши у меня и нету».
Саши дома не оказалось. «Или возится с мелкими, или еще где-то, хоть у Мику в кружке». В этом цикле девочки сблизились раньше обычного. Купальный сезон официально открывался в четверг, а в следовании инструкциям Саша была чем-то похожа на Сережу Сыроежкина, так что на пляже ее точно не было. «В следующий раз», — Лене пришлось в очередной раз отложить мысль о Сашином портрете.
Взять этюдник и уплыть на остров? Причем, на малопосещаемый остров Длинный. Или уйти с этюдником на остановку и, в очередной раз, нарисовать дорогу, убегающую в поля? Лена взвесила в руке этюдник и поморщилась. Да и не очень то и хотелось. Может остаться в домике и изобразить ту сценку приручения стрекозы двумя маленькими девочками? И подарить Алисе? Лицо маленькой Алисы встало перед глазами как живое. Алиске понравится. Так, одна идея есть, и ладошка зачесалась — хороший признак. Значит результат будет удачный. А потом, без перехода Лена вспомнила, как в столовой Женя и Электроник постоянно бросали взгляды друг на друга, и как они вздрагивали, отводили глаза и зажимались, если этим взглядам случалось встретиться. Да, это оно. Лена быстро набросала сцену приручения стрекозы, чтобы поработать над ней после, когда время будет, а сама взяла карандаши, папку с бумагой, и направилась к Жене в библиотеку.
— А, это ты. Заходи.
Женя постепенно отходила от вчерашнего приступа черной меланхолии и встретила Лену почти приветливо.
— Я почитаю тут?
— Библиотека публичная. — Женя фыркнула на слове «публичная» и пожала плечами. — Читай.
Лена так и сделала, ну почти так. Выбрала книгу побольше, устроилась за одним из читательских столов так, чтобы Женя оказалась в нужном ракурсе, и, спрятав в раскрытой книге лист бумаги, начала делать зарисовки, стараясь поймать эмоции. Женя читала что-то своё, время от времени бросая взгляды за окно и на входную дверь, хмурилась, коротко поджимала губы и переворачивала очередную страницу. А после очередной страницы проскрипела, не глядя на Лену.
— Между прочим, можешь не прятаться. А если бы спросила разрешения, то и совсем хорошо было бы.
— Ой. — Лена покраснела.
— Рисуй если хочешь. Но, я не понимаю. — Женя, все так же не глядя на Лену, пожала плечами. — И, спасибо, что посидела тут вместо меня.
И еще на полчаса девочки погрузились в молчание, прерываемое шелестом бумаги и редкими вздохами. Да иногда, снаружи, доносились голоса пионеров: по Плану мероприятий у среднего отряда было сейчас свободное время, чем они и пользовались, устроив беготню по всему лагерю. «А ведь она ждет, что Сергей заглянет, — подумала Лена, — а тот боится и где-то прячется. Зря девочки посадили Сергея на моё место, и зря я на это согласилась. Нужно бы все рассказать, но не поверит, решит, что я Сергея выгораживаю. С ее то точки зрения все было так, как она увидела».
— Лена. А что за рукопись ты вчера у меня забыла? — Опять проскрипела Женя.
— Это. — Лена задумалась, как не соврать так, чтобы Женя не стала потом крутить пальцем у виска. — Это девочка одна, знакомая нашего физрука, сказку написала. И Семен попросил, чтобы я к ней иллюстрации сделала. — И, отвечая на висящий в воздухе вопрос, добавила. — Можешь взять почитать. Заходи вечером. Я Саше скажу, если меня не будет.

Женя, действительно, ждала Сыроежкина. Даже самой себе не сознавалась в этом, но ждала. Провожала взглядом пробегающих за окнами пионеров, прислушивалась, когда казалось что кто-то топчется на крыльце, вздрогнула, когда вдруг повернулась дверная ручка. «Ой!» — Ёкнуло внутри. Но, к счастью, это оказалась Лена. Или, может быть, к сожалению это оказалась Лена. Этого Женя даже под гипнозом не сказала бы. Лену Женя уже отнесла к числу безопасных, подвоха от нее не ждала, поэтому выгонять из библиотеки не стала, а разрешила остаться и посидеть-почитать. В общем-то каждый любитель посидеть-почитать был понятен Жене и не вызывал у ней ни агрессии, ни испуга. И даже то, что Лена, вместо чтения, занялась рисованием, Женю особо не раздражало. Так только, дала понять, что заметила, и всё. Только поначалу неприятно немного было оказаться в фокусе чужого внимания. Под конец даже разговорились немного, обсуждая разное.
— Женя, в субботу сбор отряда будет.
— Я не приду.
— Я, может, тоже. Я не об этом. Будем решать, принимать новенького или нет. В… — Лена чуть не ляпнула: «Вместо Ульяны». — Вот того, который горнист, Максима.
— Да мне, как-то, все равно. Если нужен мой голос можешь передать, что я — за.
Лена закончила рисовать и ушла, Женя ждала, что ей покажут, но Лена просто попрощалась, собрала бумагу и ушла. «Ну, значит, не больно-то и хотелось, значит мне и не нужно это видеть».
Женя, после ухода Лены, еще раз обвела глазами библиотеку, увидела журналы на полке с прочитанной и возвращенной литературой. «Интересно, кто брал?» — Подумала как хозяйка. Глянула в ящик с читательскими формулярами. Сверху, на коротенькой шеренге формуляров, стоящих в ящике друг за другом в алфавитном порядке, лежал свежий. «Родионов Максим, 14 лет, средний отряд». Над зачеркнутым словом «средний» рукой Лены было написано «старший». «Любит ли читать, я еще не знаю, но умеет, это точно», — проскрипела вслух заведующая библиотекой, чуть улыбаясь и пристраивая формуляр в общую шеренгу, между Персуновым Семеном и Тихоновой Еленой. Теперь осталось только вернуть журналы на место и можно запирать библиотеку на перерыв. Или не запирать — идти все равно некуда. Женя взяла журналы, подержала их в руках и положила обратно на полку. Потом взяла самый верхний и быстро пролистала его. Нет, все верно, вон и библиотечный штамп на месте. Но все же. Женя подошла к каталогу, выдвинула несколько ящичков и умело пробежалась по картотеке, потом проделала это еще раз, читая каждую карточку, вынимая карточки из ящичков и проверяя — не завалилась ли какая-нибудь карточка, выпав из общего ряда. Потом проделала тоже самое уже с каждым ящичком, а не только с теми где была периодика и издания на букву З. В каталоге библиотеки «Совенка» не числилось ни одного номера журнала «Знание-сила». Не смотря на библиотечный штамп на этих самых журналах. Женя вернулась к журналам, взяла с полки самый верхний, посмотрела на первую страницу обложки, потом перевернула и посмотрела на типографские данные «сдано в набор 06.09.1991». Женя глянула на календарик, притаившийся под оргстеклом, закрывающим ее стол. Согласно календарику на дворе стоял июнь 1987 года. «Кажется придется прийти на сбор отряда. Кажется придется спросить у новенького, где он берет журналы? Может он и книг хороших оттуда же натаскает?»

Саша, чуть-чуть разминувшаяся с Леной, сейчас сидела у себя в домике и с огромным удовольствием читала ту самую пионерскую сказку. Читала, возвращалась к началу, закрывала глаза и как живых представляла себе героинь: Анфису, Ларису, Жанну, Машу. Тем более, что и представлять особо не нужно. «Вон же они — живые. Ясно с кого их списывали. Нет, разница, конечно есть, так на то и сказка». Вот ни Святославы, ни Янки, ни Степана здесь не было. Святослава чуть походила на саму Сашу, но совсем чуть-чуть. «Янка… может быть, если бы Ульяна была помоложе лет на пять, то так она себя бы и вела. Степан? Не могу себе представить, неужели Семен был таким? Нет, в нем вовсю живет семнадцатилетний пионер, это не вооруженным глазом видно, но и двадцатипятилетний заместитель начальника лагеря тоже в нем». Саша опять вернулась к началу и посмотрела на первую страницу. «Как, когда Мику успела все это сочинить? Она же сама говорили в день приезда, когда знакомились, что она впервые в СССР, а ее папа с мамой сейчас едут на поезде из Владивостока в Москву, с остановками в крупных городах. Но вот же автор: Мику Хацуне, а вот посвящение: «Сенечке, которому… и Ульянке...», — и подпись японскими закорючками. То есть Мику знала Семена, когда тому было семнадцать? А самой Мику, получается, девять? Ничего не понимаю, надо будет спросить, для начала у Лены». Посмотрела на стену над Лениной кроватью, всю увешанную картинами. Портреты и пейзажи. «И когда успела?» Три портрета особенно притягивали взгляд. Женщина, похожая на Лену как родная мама, протягивает руки открытыми ладонями к зрителю, губы плотно сжаты, глаза чуть прищурены, как будто какую-то работу делает или спорит с кем-то, а если присмотреться, то такая бездна тоски и боли в этих прищуренных глазах… Второй портрет, парень похожий на Семена, наверное таким он и был, в семнадцать лет, только глаза не семнадцатилетние, а взрослые и какие-то уставшие, что ли, но понимаешь, что он сейчас улыбнется, этими уставшими глазами, и скажет: «Все ерунда, прорвемся!» Третий портрет, тот очень позитивный, на нем Семен и Ульяна, сидящие рядышком на крыльце этого самого домика, оба улыбаются, оба счастливы и, как раз и видно, что подросток из заместителя начальника лагеря никуда не делся.
В дверь постучали.
— Привет. — На пороге нарисовался Максим.
— Здравствуй! — Саша улыбнулась хорошему человеку.
Очень заразительно улыбнулась, так что Максим сразу разулыбался в ответ. И как-то даже и не пришлось маскировать смущение нахальством, а захотелось просто взять сразу и обратиться, к так приветливо улыбающейся девочке, со своей такой деликатной просьбой.
— Саш, ты не могла бы чуть поучить меня танцевать? К следующей дискотеке?
— Хочешь Алису удивить. — Саша не спрашивала, а просто констатировала факт. — Приходи в музыкальный кружок после ужина. С Мику я договорюсь.

Вторую половину дня Сыроежкин провел в компании милой девушки Оксаны. Показывал ей, как правильно держать нож; объяснял, когда режут от себя, а когда — к себе; ругался на нож, который она принесла, а потом объяснял, почему острый нож безопаснее тупого. «Ты, когда острым ножом режешь — рука просто идет за ножом и все, и не надо лишних усилий делать. Просто следи, чтобы пальцы напротив лезвия не оказались. А когда режешь тупым, то ты напрягаешься и у тебя нож обязательно сорвется и попадет по пальцам». Ну и все это перемежалось другими разговорами. «Вот знаешь, Сережа, мне кажется, ты ей нравишься. Если бы не нравился, она бы не стала тебя прогонять». «Эх, Оксана, твои бы слова, да богу, которого нет, в уши».
Потом искали вдвоем подходящий кусок коры и Оксана пыталась выстругать хоть что-то похожее на кораблик. «Не надоело? Ну, тогда пошли в клуб». Пошли в клуб, извинились перед Шуриком, за то что помешали, и заточили нож Оксане.
Потом опять искали кусок коры. «Стой. А теперь, прежде чем за нож браться, нарисуй, что ты хочешь. Да вот, хоть на мокром песке палочкой и нарисуй». «Вот так, да?» «Нет, смотри, как надо».
Потом разбирали проект Оксаны по косточкам. «А ты хочешь, чтобы он просто на полке стоял или, чтобы его еще и на воду спустить можно было?» И тут же: «Знаешь, напиши ему письмо, небольшое, чтобы упаковать можно было. В клубе была папиросная бумага, вот на ней завтра и напиши. Потом в полиэтилен запаяем и внутри корабля спрячем. Если все так, как ты говоришь, он обязательно полезет разбирать твой подарок. Там письмо и найдет. Может это сработает».
И снова взялись за ножи. «А почему ты все своими руками должна делать? Что значит, иначе цикл не переживет?»
А потом долгие разговоры. «Не знаю, Оксана, права ты или нет, но может, это мы уходим куда-то дальше, а вы здесь задерживаетесь».
И расстались уже перед самым ужином, договорившись о завтрашней встрече. «Знаешь Сережа… Нет, потом, в конце смены. До завтра!» — И убежала, прихватив с собой недоделанный кораблик. А Электроник еще посидел на берегу, улыбаясь и думая о том, какая это славная девочка и о ее словах, что он Жене нравится. Дождался горна и уже тогда встал, отряхнулся и пошел сперва в кружок за Шуриком, а оттуда на ужин.

Алиса оказалась в этом лагере помощницей вожатой исключительно из-за отсутствия альтернатив, и была она плохой помощницей вожатой, но какие-то привычки въелись и их уже не вытравить. Вот и сейчас, она перебирала в памяти прожитый день, анализировала свои ошибки, делала выводы и строила планы на завтра. «Что там со мной и лагерем происходило сегодня?»
Прощание с Персуновыми в пять утра. Алиса не утерпела и вскочила в такую рань, чтобы проводить своих самых близких людей, уходящих в утреннюю хмарь.
— Вы туда же, на то же место?
— Да Алис. Точка стабильная и еще долго продержится. Да не кисни, Рыжая. Завтра же придем назад!
Спать уже не хотелось, поэтому присела на крыльце спортзала, кутаясь в олимпийку. И в каком-то оцепенении провела час, пока не появилась Сашка, возобновившая свои утренние пробежки.
— Привет.
— Доброе утро, Алиса. Побежали со мной?
— Пф-ф. Я что, больная? Ты то почему одна? Катька отказалась?
— Да, не пойму я её что-то. Вчера просилась, а сегодня я за ней забежала, а та ни в какую. Еще и смотрит обиженно, и глаза красные, будто плакала. Ладно, побежала я.
И только легкие шлепки подошв о покрытие беговой дорожки еще слышны за спиной.
Чуть позже — Максим, который хотел спросить о чем-то, но так и не решился.
Еще чуть позже — линейка, слава богу, в этом цикле не военизированная.
— Алиса, а ты не в курсе, где наши физруки? Они предупредили, что появятся завтра, после завтрака, но о подробностях умолчали.
— Ольга Дмитриевна, помните, в первый день тут сестренка Ульянина отметилась, отдыхает тут недалеко. Вот, кажется ее навестить.
— Недалеко? Странно. До ближайших людей здесь километров триста. Ну ладно, Алиса, на субботу какие мероприятия запланировала?
Кибернетики затеяли что-то новое в своей берлоге. Надо будет убедиться, что это безопасно для окружающих.
И так обо всем дне. А еще, завтра открытие купального сезона и физруки на пляже были бы ох как уместны. «Надо будет на следующий цикл убедительно попросить их не уходить вдвоем. Стоп. Они же завтра к одиннадцати обещали вернуться, так что все нормально».
Алиса покосилась на бывшую Ульянкину кровать, занятую сейчас гитарой и одеждой. «Привыкаю постепенно, вот уже и ее кровать вещами занимаю, и бельем эту кровать застилать не стала. Но все равно вечерами тоскливо. Хорошо хоть Ульянка каждый вечер специально поболтать заходит. И хорошо, что она меня простила: "Алиса, если бы ты в тот раз промахнулась, то Семен прошел бы сквозь наш лагерь, мимо и дальше". А эта "сестренка" Ульянкина еще разбередила. Уговорить бы ее здесь остаться, так в ее лагере своя Алиса есть, той тогда совсем плохо будет. Хуже чем мне в прошлом цикле. А у меня уже какие-то просветы появились. Вроде Макса, того же. Правильно Мику про него сказала, что он тычется всюду с любопытством и дружелюбием, как молодой пес». Алиса улыбнулась: «Было бы ему, хоть на пару лет побольше».
Алиса посмотрела на гитару, но нет, настроения не было. «Ну, значит спать». Погасила свет и завернулась в простыню. Она уже знала, что ей приснится. Каждую ночь, с середины прошлого цикла Алисе обязательно снился один и тот же сон. Очень спокойный, ни куда не зовущий, не оставляющий после себя никаких эмоций, он просто снился. Начинался сон с того, что Алиса оказывалась заперта внутри зеркального шара — елочной игрушки. Постепенно размеры игрушки росли, стенки отдалялись, теряли четкость, горизонт становился все дальше и вдруг Алиса понимала, что она уже не внутри зеркального шара, а снаружи. А потом это шар начинал уменьшаться в размерах, горизонт опять приближался и оказывалось, что вокруг Алисы плавают, иногда соприкасаясь, а иногда слипаясь в устойчивые гроздья множество таких шаров. И внутри каждого спрятана своя Алиса, в чем-то абсолютно такая же, а в чем-то похожая только на саму себя. И можно перепрыгнуть со своего шара на соседний и проснуться уже там, рядом с двойником. И с двойником, при таком проникновении, ничего не случится. Вот только надо решиться прыгнуть. «Интересно, Ленке тоже самое сниться? — Еще успела подумать Алиса, перед тем как уснуть окончательно. — Она ведь та еще партизанка, будет молчать, пока совсем плохо не станет».