Результаты поиска по запросу «
семен(БЛ) бля(БЛ)
»
Фанфики(БЛ) Бесконечное лето Ru VN Семен(БЛ) Мику(БЛ) Славя(БЛ) Ульяна(БЛ) и другие действующие лица(БЛ) очередной бред Дубликат(БЛ) Визуальные новеллы фэндомы
1 глава http://vn.reactor.cc/post/2732304
2 глава http://vn.reactor.cc/post/2740447
3 глава http://vn.reactor.cc/post/2744500
4 глава http://vn.reactor.cc/post/2752906
5 глава http://vn.reactor.cc/post/2755836
6 глава http://vn.reactor.cc/post/2765088
7 глава http://vn.reactor.cc/post/2771649
8 глава http://vn.reactor.cc/post/2783898
9 глава http://vn.reactor.cc/post/2790955
10 глава http://vn.reactor.cc/post/2799751
11 глава http://vn.reactor.cc/post/2807427
12 глава http://vn.reactor.cc/post/2813773
13 глава http://vn.reactor.cc/post/2818846
XIV
Осколки прошлого
Семен проснулся как от толчка. Было самое начало третьего часа ночи и всякая послеотбойная жизнь в лагере уже давно затихла: уже погас свет в медпункте, уже закончилась репетиция в театральном кружке, уже обошла территорию вожатая, уже Рыжие совершили ночной набег на столовую и успели уничтожить улики. Давно уснули самые отъявленные полуночники и страдающие бессонницей. Кузнечики замолкли, а утренние птицы еще не начинали проверять голос. А Семен лежал и пытался понять – что же его разбудило. В тренерской было темно и только под дверью угадывалась сероватая полоска; стояла абсолютная тишина и только на плече уютно сопела Ульяна, что за нарушение тишины не считалось; ни спина ни зубы не болели. Казалось бы – закрывай глаза и досыпай.
А Семену не спалось. Он лежал с открытыми глазами и героически пытался ни о чем не думать, не получалось. Сам собой вспоминался прошедший вечер. Беседа с Виолой и Анатолием, особенно фраза, брошенная Виолой на прощание: «Думаешь, ты один до этого додумался?»; репетиция, на которую их деликатно, насколько это возможно со стороны Алисы, но решительно не пустили; вопросительный, нет не вопросительный, а о чем то просящий взгляд той же Алисы; высунувшася было из домика и тут же спрятавшася назад Славя, что-то было в ней не так, но она так быстро мелькнула, что Семен не понял – что именно.
Отдельно вспомнилась беседа с Артемом за ужином. Они втроем специально сели за один стол и никто, кроме мелких, не понял почему и зачем.
– Я все гадал, куда ты подевался. А ты здесь.
– А я здесь.
– А почему сразу не подошел?
– Я думал ты все забыл и не узнаешь меня, как… – Артем замялся.
– Ой, Артемка, ну я же извинилась перед тобой уже, но я и правда тебя не узнала. – Вмешалась Ульяна.
– Бывает, Рыжик, – успокоил Ульяну Семен, – мне сколько лагерей пришлось пройти, чтобы начать двойников различать.
А в ходе беседы всплыла любопытная вещь. Оказывается, мелкие тоже просыпались и засыпали как старшие, но, в отличие от старших, они верили проснувшимся, не считая их слова бредом или вымыслом. И поэтому те малыши, которые просыпались, у них не было нужды прятаться и скрываться, по крайней мере в пределах своего отряда. И засыпали они легко, потому что знали, что рано или поздно снова проснуться. И всегда, в каждом младшем отряде, в каждом лагере было не меньше двух человек, которые не спали, которые делились информацией с вновь проснувшимися. Поэтому традиция не прерывалась. «Нет, мы тоже не все помним. Смены сливаются в голове в одну, да еще и в пересказах информация теряется», – примерно так, в переводе на взрослый язык, ответил Артем на вопрос Ульяны о прошлом лагеря.
– Ты, Семен, когда сказку начал рассказывать, мы сразу всё поняли. – Артем улыбнулся чему-то своему.
– А почему не сказали?
– Так интересно-же. И потом, ты самый первый из старших, который с нами на эту тему говорил.
«Нет, так я никогда не засну, – подумал Семен, – выйти подышать?»
Он осторожно вытянул плечо из под Ульянкиной головы, Ульяна обиженно засопела, но не проснулась. Семен поцеловал жену в макушку, на мгновение втянув в себя запах ее волос, сел на стопке матов, заменяющей постель, нашарил стул с одеждой, вслепую натянул футболку и спортивные брюки, встал и, стараясь ни во что не врезаться, направился к двери. Приоткрыл дверь и в лунном свете, залившем спортзал, нашел свои кеды, обулся и вышел. Подумал об Ульяниных страхах, и, прикрыв дверь, включил в спортзале свет. Если проснется, то света, пробивающегося под дверь, ей будет достаточно. «Взрослая ведь уже, а так и боится оставаться ночью одна, в темной комнате. Что там было в ее биографии? Мнимой или реальной. Ее самой или ее оригинала.» Подумал еще написать записку, чтоб не волновалась, если проснется одна, но не стал. Это надо было возвращаться в комнату, шариться в темноте по столу и в столе в поисках бумаги и ручки, включать свет. А значит, гарантированно разбудить Ульяну. «Далеко не пойду. Так, постою на крыльце».
На крыльце было прохладно и светло от полной Луны. «Вот интересно. В каждом лагере своя фаза Луны. Всю смену. В этом – всегда полнолуние.»
Сразу, только перейти на ту сторону главной аллеи, начинался пляж, пустой, по случаю глубокой ночи. «Окунуться? Нет. Это надо возвращаться за плавками, а не хочется. Конечно, сейчас можно и без плавок, пока зрители спят, но нет». Семен вдохнул полную грудь ночного воздуха и задержал дыхание. «Все-таки это – мой мир. Не тот, с той стороны теплообменника, или откуда там приходил Пионер, а именно этот. Надо его сохранить, и как мне не жаль, но придется Виолу и Толяныча огорчать и ставить перед выбором. Интересно, что там Рыжик насчитала?» Семен зевнул, кажется можно возвращаться. «Пойти пройтись еще? Я не далеко, спортплощадку обойду по кругу и назад».
Семен, сойдя с крыльца, повернул налево, в сторону хозяйственных ворот, прошел вдоль спортзала и, по тропинке между туалетом и спортзалом вышел на футбольное поле. Прошел вдоль трибун к проходу между скамьями, вышел по нему на беговую дорожку и обошел поле по периметру. У восточных ворот белел забытый пионерами мяч. Семен огляделся – никто не видит? Разбежался и отправил мяч к центру поля.
И тут же, словно от удара по мячу, включилось остальные, дополнительно к зрению, органы чувств. Стало слышно, как ежик фыркает и топает где-то под скамьями; запахло близким лесом, Семен зачем-то вспомнил, что там, за футбольным полем, где в лагерях уже начинается лес, в поселке Шлюз стоят три пакгауза, к которым подходит железнодорожная ветка, и пахнет больше креозотом от шпал, чем грибной сыростью; легкий ветерок со стороны леса приласкал правую щеку. И Семен, больше догадался, чем услышал удары по мячу со стороны волейбольной площадки. «Интересно, кто бы это мог быть? Да еще в это время? Бадминтон это Лена. А волейбол?» Пока не торопясь шел к волейбольной площадке, обходя футбольное поле по периметру и чуть повисев на турнике, игра, видимо, закончилась. Удары по мячу стихли и стали слышны девичьи голоса. Знакомые и незнакомые, одновременно. Калитка в сетчатом ограждении волейбольной площадки открылась, и навстречу Семену вышли…
– Здравствуй, Сёмушка.
– Славя? Славяна?
И следом.
– Здравствуй... Сенечка?
– Мику...ся?
И забытый цикл с отчетливым таким щелчком занял в памяти Семена свое место. Это было… болезненно. Да что там, больно это было, настолько больно, что Семен охнул и схватился за виски. К счастью удалось устоять на ногах. Девушки подбежали к Семену, но тот уже справился с приступом. По крайней мере, руки от головы он убрал и смог посмотреть на девушек еще раз и сказать.
– Вы – не они. – Произнес это даже со злобой, хотя, вообще-то, по настоящему злился очень редко. Просто решил однажды, что его чувства слишком дорогого стоят, чтобы тратить их на бытовые мелочи.
В затылке Семена что-то пульсировало, и мир плыл перед глазами. Очень хотелось сеть, хоть прямо на землю.
– Пойдем, Сенечка, посидим.
Семена взяли под руки с обеих сторон...
– Прости, Сенечка. Я... Мы чувствуем, как тебе сейчас плохо. Но нам очень нужно было с тобой поговорить.
– И мы не они, ты прав Сёмушка. Но мы еще помним…
Славя (Или Славяна?) говорила что-то еще, но Семен ее не слышал. Он проживал тот, потерянный и возвращенный цикл. От дурашливого: «К воротам, рысью, марш-марш!», – до прощального: «Сенечка!».
Наконец острота воспоминаний стала спадать. Вернулось восприятие мира. Семен обнаружил, что сидит на волейбольной площадке, на зрительской скамье, а обе девочки сидят по сторонам от него и чего-то ждут.
– Вот так, Славечка. Говорила ты, говорила, и все зря. Сенечке же плохо и ему не до нас. Сенечка, мы действительно не они. Мы то, что осталось от них в памяти системы.
– Да, Сёмушка, можешь считать нас призраками. Это ближе всего к правде. – Славяна вздохнула, помолчала чуть, и, решившись, продолжила о наболевшем. – Не удержалась я, Семушка. Наверное я должна была умереть тогда, в душевой. Восстановиться с нуля и начать с чистой памятью. Но оказалсь слишком крепкой и выжила, а потом ты меня выдернул из кошмара, но я не смогла одна. Тридцать циклов я держалась, а меня все перекидывало из лагеря в лагерь, это Система искала мне место, но не нашла. И, когда я проснулась в Городе, я сдалась. И рассеялась. И сейчас, в одном из узлов живет просто Славя. Только кос у ней нет, просто волосы до плеч. Но что-то от меня в Системе осталось, вот как и от Мику…
– Сенечка. Мы помогали тебе, как могли. Почти-почти никак. А пришли чтобы сказать, что мы скоро больше не сможем этого делать. То, о чем догадался ты, и то, что вычислила Ульяна, навсегда изменит Систему. Уже изменило, просто, Сенечка, у ней очень большая инерция.
– Сёмушка, мы уже уходим. Нужно, чтобы девочки отдохнули. Если сумеешь, то попроси у них прощения, от нашего имени. И, Сёмушка, береги Мику и Славю. Когда мы… когда нас не… когда мы расеялись... В общем, теперь в каждой из них есть наша частичка.
Семен вымученно улыбнулся и без голоса ответил.
– Так и сказала бы: «Береги всех».
У него и тени сомнений не было, что все это правда. Только всплыли изнутри тоска и чувство вины перед этими девочками. «Не смог. Не удержал. Ни одной». «А как же Ульяна?»
– И Ульяну свою береги, Сенечка. Вы с ней вместе не просто так.
– Пора идти, Мику. Сёмушка, пока мы еще можем, мы с тобой. С вами.
– Да, Сенечка. Может у нас почти и не осталось чувств, но мы о них еще помним.
Славя поцеловала Семена, легко поднялась, подошла к рубильнику и погасила освещение на площадке.
– Пошли, Мику.
Мику встала на ноги. Семен, чуть пошатываясь, поднялся следом, девушка придерживала его под руку, не давая упасть. Подошла Славя и все трое вышли за ограждение площадки.
– Прощай, Сенечка. И, спасибо тебе за всё. За то, что сделал нас живыми.
Мику качнулась к Семену, будто хотела его обнять, но тут же отшатнулась назад и даже отступила на пару шагов. Всхлипнула: «Прощай!» И убежала, закрыв лицо руками.
– Прощай, Сёмушка. – Славя коснулась щеки Семена тыльной стороной ладони. – Девочкам сейчас снится сон о нас троих. Так что завтра не удивляйся. – Повернулась легко и ушла следом за Мику.
Семен постоял еще несколько минут, потом вернулся к себе, поцеловал так и не проснувшуюся Ульяну: «Завтра я тебе все расскажу. Надо». И уснул, как провалился в колодец.
2 глава http://vn.reactor.cc/post/2740447
3 глава http://vn.reactor.cc/post/2744500
4 глава http://vn.reactor.cc/post/2752906
5 глава http://vn.reactor.cc/post/2755836
6 глава http://vn.reactor.cc/post/2765088
7 глава http://vn.reactor.cc/post/2771649
8 глава http://vn.reactor.cc/post/2783898
9 глава http://vn.reactor.cc/post/2790955
10 глава http://vn.reactor.cc/post/2799751
11 глава http://vn.reactor.cc/post/2807427
12 глава http://vn.reactor.cc/post/2813773
13 глава http://vn.reactor.cc/post/2818846
XIV
Осколки прошлого
Семен проснулся как от толчка. Было самое начало третьего часа ночи и всякая послеотбойная жизнь в лагере уже давно затихла: уже погас свет в медпункте, уже закончилась репетиция в театральном кружке, уже обошла территорию вожатая, уже Рыжие совершили ночной набег на столовую и успели уничтожить улики. Давно уснули самые отъявленные полуночники и страдающие бессонницей. Кузнечики замолкли, а утренние птицы еще не начинали проверять голос. А Семен лежал и пытался понять – что же его разбудило. В тренерской было темно и только под дверью угадывалась сероватая полоска; стояла абсолютная тишина и только на плече уютно сопела Ульяна, что за нарушение тишины не считалось; ни спина ни зубы не болели. Казалось бы – закрывай глаза и досыпай.
А Семену не спалось. Он лежал с открытыми глазами и героически пытался ни о чем не думать, не получалось. Сам собой вспоминался прошедший вечер. Беседа с Виолой и Анатолием, особенно фраза, брошенная Виолой на прощание: «Думаешь, ты один до этого додумался?»; репетиция, на которую их деликатно, насколько это возможно со стороны Алисы, но решительно не пустили; вопросительный, нет не вопросительный, а о чем то просящий взгляд той же Алисы; высунувшася было из домика и тут же спрятавшася назад Славя, что-то было в ней не так, но она так быстро мелькнула, что Семен не понял – что именно.
Отдельно вспомнилась беседа с Артемом за ужином. Они втроем специально сели за один стол и никто, кроме мелких, не понял почему и зачем.
– Я все гадал, куда ты подевался. А ты здесь.
– А я здесь.
– А почему сразу не подошел?
– Я думал ты все забыл и не узнаешь меня, как… – Артем замялся.
– Ой, Артемка, ну я же извинилась перед тобой уже, но я и правда тебя не узнала. – Вмешалась Ульяна.
– Бывает, Рыжик, – успокоил Ульяну Семен, – мне сколько лагерей пришлось пройти, чтобы начать двойников различать.
А в ходе беседы всплыла любопытная вещь. Оказывается, мелкие тоже просыпались и засыпали как старшие, но, в отличие от старших, они верили проснувшимся, не считая их слова бредом или вымыслом. И поэтому те малыши, которые просыпались, у них не было нужды прятаться и скрываться, по крайней мере в пределах своего отряда. И засыпали они легко, потому что знали, что рано или поздно снова проснуться. И всегда, в каждом младшем отряде, в каждом лагере было не меньше двух человек, которые не спали, которые делились информацией с вновь проснувшимися. Поэтому традиция не прерывалась. «Нет, мы тоже не все помним. Смены сливаются в голове в одну, да еще и в пересказах информация теряется», – примерно так, в переводе на взрослый язык, ответил Артем на вопрос Ульяны о прошлом лагеря.
– Ты, Семен, когда сказку начал рассказывать, мы сразу всё поняли. – Артем улыбнулся чему-то своему.
– А почему не сказали?
– Так интересно-же. И потом, ты самый первый из старших, который с нами на эту тему говорил.
«Нет, так я никогда не засну, – подумал Семен, – выйти подышать?»
Он осторожно вытянул плечо из под Ульянкиной головы, Ульяна обиженно засопела, но не проснулась. Семен поцеловал жену в макушку, на мгновение втянув в себя запах ее волос, сел на стопке матов, заменяющей постель, нашарил стул с одеждой, вслепую натянул футболку и спортивные брюки, встал и, стараясь ни во что не врезаться, направился к двери. Приоткрыл дверь и в лунном свете, залившем спортзал, нашел свои кеды, обулся и вышел. Подумал об Ульяниных страхах, и, прикрыв дверь, включил в спортзале свет. Если проснется, то света, пробивающегося под дверь, ей будет достаточно. «Взрослая ведь уже, а так и боится оставаться ночью одна, в темной комнате. Что там было в ее биографии? Мнимой или реальной. Ее самой или ее оригинала.» Подумал еще написать записку, чтоб не волновалась, если проснется одна, но не стал. Это надо было возвращаться в комнату, шариться в темноте по столу и в столе в поисках бумаги и ручки, включать свет. А значит, гарантированно разбудить Ульяну. «Далеко не пойду. Так, постою на крыльце».
На крыльце было прохладно и светло от полной Луны. «Вот интересно. В каждом лагере своя фаза Луны. Всю смену. В этом – всегда полнолуние.»
Сразу, только перейти на ту сторону главной аллеи, начинался пляж, пустой, по случаю глубокой ночи. «Окунуться? Нет. Это надо возвращаться за плавками, а не хочется. Конечно, сейчас можно и без плавок, пока зрители спят, но нет». Семен вдохнул полную грудь ночного воздуха и задержал дыхание. «Все-таки это – мой мир. Не тот, с той стороны теплообменника, или откуда там приходил Пионер, а именно этот. Надо его сохранить, и как мне не жаль, но придется Виолу и Толяныча огорчать и ставить перед выбором. Интересно, что там Рыжик насчитала?» Семен зевнул, кажется можно возвращаться. «Пойти пройтись еще? Я не далеко, спортплощадку обойду по кругу и назад».
Семен, сойдя с крыльца, повернул налево, в сторону хозяйственных ворот, прошел вдоль спортзала и, по тропинке между туалетом и спортзалом вышел на футбольное поле. Прошел вдоль трибун к проходу между скамьями, вышел по нему на беговую дорожку и обошел поле по периметру. У восточных ворот белел забытый пионерами мяч. Семен огляделся – никто не видит? Разбежался и отправил мяч к центру поля.
И тут же, словно от удара по мячу, включилось остальные, дополнительно к зрению, органы чувств. Стало слышно, как ежик фыркает и топает где-то под скамьями; запахло близким лесом, Семен зачем-то вспомнил, что там, за футбольным полем, где в лагерях уже начинается лес, в поселке Шлюз стоят три пакгауза, к которым подходит железнодорожная ветка, и пахнет больше креозотом от шпал, чем грибной сыростью; легкий ветерок со стороны леса приласкал правую щеку. И Семен, больше догадался, чем услышал удары по мячу со стороны волейбольной площадки. «Интересно, кто бы это мог быть? Да еще в это время? Бадминтон это Лена. А волейбол?» Пока не торопясь шел к волейбольной площадке, обходя футбольное поле по периметру и чуть повисев на турнике, игра, видимо, закончилась. Удары по мячу стихли и стали слышны девичьи голоса. Знакомые и незнакомые, одновременно. Калитка в сетчатом ограждении волейбольной площадки открылась, и навстречу Семену вышли…
– Здравствуй, Сёмушка.
– Славя? Славяна?
И следом.
– Здравствуй... Сенечка?
– Мику...ся?
И забытый цикл с отчетливым таким щелчком занял в памяти Семена свое место. Это было… болезненно. Да что там, больно это было, настолько больно, что Семен охнул и схватился за виски. К счастью удалось устоять на ногах. Девушки подбежали к Семену, но тот уже справился с приступом. По крайней мере, руки от головы он убрал и смог посмотреть на девушек еще раз и сказать.
– Вы – не они. – Произнес это даже со злобой, хотя, вообще-то, по настоящему злился очень редко. Просто решил однажды, что его чувства слишком дорогого стоят, чтобы тратить их на бытовые мелочи.
В затылке Семена что-то пульсировало, и мир плыл перед глазами. Очень хотелось сеть, хоть прямо на землю.
– Пойдем, Сенечка, посидим.
Семена взяли под руки с обеих сторон...
– Прости, Сенечка. Я... Мы чувствуем, как тебе сейчас плохо. Но нам очень нужно было с тобой поговорить.
– И мы не они, ты прав Сёмушка. Но мы еще помним…
Славя (Или Славяна?) говорила что-то еще, но Семен ее не слышал. Он проживал тот, потерянный и возвращенный цикл. От дурашливого: «К воротам, рысью, марш-марш!», – до прощального: «Сенечка!».
Наконец острота воспоминаний стала спадать. Вернулось восприятие мира. Семен обнаружил, что сидит на волейбольной площадке, на зрительской скамье, а обе девочки сидят по сторонам от него и чего-то ждут.
– Вот так, Славечка. Говорила ты, говорила, и все зря. Сенечке же плохо и ему не до нас. Сенечка, мы действительно не они. Мы то, что осталось от них в памяти системы.
– Да, Сёмушка, можешь считать нас призраками. Это ближе всего к правде. – Славяна вздохнула, помолчала чуть, и, решившись, продолжила о наболевшем. – Не удержалась я, Семушка. Наверное я должна была умереть тогда, в душевой. Восстановиться с нуля и начать с чистой памятью. Но оказалсь слишком крепкой и выжила, а потом ты меня выдернул из кошмара, но я не смогла одна. Тридцать циклов я держалась, а меня все перекидывало из лагеря в лагерь, это Система искала мне место, но не нашла. И, когда я проснулась в Городе, я сдалась. И рассеялась. И сейчас, в одном из узлов живет просто Славя. Только кос у ней нет, просто волосы до плеч. Но что-то от меня в Системе осталось, вот как и от Мику…
– Сенечка. Мы помогали тебе, как могли. Почти-почти никак. А пришли чтобы сказать, что мы скоро больше не сможем этого делать. То, о чем догадался ты, и то, что вычислила Ульяна, навсегда изменит Систему. Уже изменило, просто, Сенечка, у ней очень большая инерция.
– Сёмушка, мы уже уходим. Нужно, чтобы девочки отдохнули. Если сумеешь, то попроси у них прощения, от нашего имени. И, Сёмушка, береги Мику и Славю. Когда мы… когда нас не… когда мы расеялись... В общем, теперь в каждой из них есть наша частичка.
Семен вымученно улыбнулся и без голоса ответил.
– Так и сказала бы: «Береги всех».
У него и тени сомнений не было, что все это правда. Только всплыли изнутри тоска и чувство вины перед этими девочками. «Не смог. Не удержал. Ни одной». «А как же Ульяна?»
– И Ульяну свою береги, Сенечка. Вы с ней вместе не просто так.
– Пора идти, Мику. Сёмушка, пока мы еще можем, мы с тобой. С вами.
– Да, Сенечка. Может у нас почти и не осталось чувств, но мы о них еще помним.
Славя поцеловала Семена, легко поднялась, подошла к рубильнику и погасила освещение на площадке.
– Пошли, Мику.
Мику встала на ноги. Семен, чуть пошатываясь, поднялся следом, девушка придерживала его под руку, не давая упасть. Подошла Славя и все трое вышли за ограждение площадки.
– Прощай, Сенечка. И, спасибо тебе за всё. За то, что сделал нас живыми.
Мику качнулась к Семену, будто хотела его обнять, но тут же отшатнулась назад и даже отступила на пару шагов. Всхлипнула: «Прощай!» И убежала, закрыв лицо руками.
– Прощай, Сёмушка. – Славя коснулась щеки Семена тыльной стороной ладони. – Девочкам сейчас снится сон о нас троих. Так что завтра не удивляйся. – Повернулась легко и ушла следом за Мику.
Семен постоял еще несколько минут, потом вернулся к себе, поцеловал так и не проснувшуюся Ульяну: «Завтра я тебе все расскажу. Надо». И уснул, как провалился в колодец.
Лена(БЛ) Славя(БЛ) Ульяна(БЛ) Мику(МашаБЛ) Алиса(БЛ) Семен(БЛ) БЛ Эротика Юля(БЛ) Попа(VN) Трусики(VN) Визуальные новеллы фэндомы Бесконечное лето Вечерний костёр(БЛ) Art VN Ru VN Ero VN Стенгазета лагеря Ольга Дмитриевна(БЛ) Скетч VN
Чего только не найдешь в этих ваших интернетах. Очередная подборка того, что скопилось за неделю.
Ульяна(БЛ) Мику(МашаБЛ) Алиса(БЛ) Лена(БЛ) Славя(БЛ) Юля(БЛ) Семен(БЛ) Скетч VN БЛ Эротика Трусики(VN) Визуальные новеллы фэндомы Art VN Ru VN Моды для Бесконечного лета Ero VN Саманта-мод Вечерний костёр(БЛ) Cosplay VN Бесконечное лето Шурик(БЛ) Стенгазета лагеря Cosplay(БЛ) Саманта(БЛ) Виола(БЛ) Женя(БЛ)
И вновь продолжается бой и сердцу тревожно в груди! И снова понедельник и опять проплывающее в интернетах целой кучей
Фанфики(БЛ) Бесконечное лето Ru VN Семен(БЛ) Алиса(БЛ) Мику(БЛ) Ульяна(БЛ) Ольга Дмитриевна(БЛ) очередной бред Дубликат(БЛ) Визуальные новеллы фэндомы
1 глава http://vn.reactor.cc/post/2732304
2 глава http://vn.reactor.cc/post/2740447
3 глава http://vn.reactor.cc/post/2744500
4 глава http://vn.reactor.cc/post/2752906
5 глава http://vn.reactor.cc/post/2755836
6 глава http://vn.reactor.cc/post/2765088
7 глава http://vn.reactor.cc/post/2771649
8 глава http://vn.reactor.cc/post/2783898
9 глава http://vn.reactor.cc/post/2790955
10 глава http://vn.reactor.cc/post/2799751
XI
Здесь записывают в артисты?
Вторую ночь подряд Алисе плохо спалось. Правда, на этот раз, причина была не в ней… Ульянка. Ульянка поднималась несколько раз, выходила куда-то, и, при этом, невольно будила соседку. Пришлось Алисе шикнуть на нее, чтобы Ульянка, проворчав что-то недовольно-жалостливое, наконец угомонилась. А Алиска так и проворочалась до самого утра и, в результате, проспала линейку и едва-едва не проспала завтрак. Так что пришлось второпях одеваться, умываться и бегом бежать в столовую, пока все не съели. Поэтому Алиса оказалась не в курсе новостей, поэтому, выйдя из столовой, она несколько удивилась небольшой толпе у информационного стенда. «Что там такое? Новый распорядок дня? Без линеек, со свободными подъемом и отбоем, и без ограничения в купании?» Протолкалась к самому стенду: все приказы, распорядок дня, правила поведения, план лагеря, – всё оказалось скрыто под листами бумаги с каким-то, напечатанным на машинке текстом. «Ульяна-большая решила пионеров порадовать?»
На самой первой странице (левый верхний угол стенда) значилось: «Мику Хатсуне – Костер (пионерская сказка)», – и ниже – «Действующие лица».
Зря Женя напечатала этот самый список действующих лиц в алфавитном порядке. Потому что самым первым действующим лицом в списке значилось: Анфиса – ранимая бунтарка.
Идиоткой Алиса точно не была, а про эту свою характеристику прекрасно знала и характеристика эта ее раздражала. Тот же Семен ее однажды так и назвал. Тот цикл давно уже канул в Лету, а вот эти два слова засели в памяти у всех причастных.
«Вот значит как!» – подумала, поиграла желваками, посмотрела еще раз – кто автор, и решила, прежде чем предъявлять претензии, прочитать до конца.
То тут, то там раздавались смешки. Остальные пионеры тоже не были идиотами и прекрасно понимали – кто скрыт под именами Анфисы, Ларисы, Жанны, Маши… Тем более, что характеристики персонажам были даны очень хлесткие и меткие. Автор не пощадила и себя, представившись публике, как «Маша – позитивная болтушка», что несколько примирило Алису с «бунтаркой». Алиса, уже успокоившись, хмыкнула и приступила к собственно тексту.
Сцена первая.
На лесной поляне вокруг костра сидят пионеры и вожатая. Одно место в круге пустует. Анфиса задумчиво перебирает струны на гитаре…
Лариса. Оксана Сергеевна, Мы кого-то ждем? Почему вы всегда просите нас сесть так, чтобы одно место у костра осталось свободным?..
Кто-то подошел и встал за левым плечом. Семен – тоже заинтересовался.
– Степан, значит. Ну, пусть будет Степан. Доброе утро, Алиса.
– … – Алиса молча кивнула в ответ.
– А очень даже здорово написано. Все-таки Мику – гениальнейшая девочка. Вот и есть альтернатива спортивному празднику, осталось только «Оксану Сергеевну» уговорить.
А «гениальнейшая девочка» в это время сидела на Ульянкином месте, то есть, в ближайшем кусте и глупо улыбалась подслушанной похвале.
На последнем листе пьесы была приписка от руки: «Желающие принять участие в постановке – запись в библиотеке. Сегодня первая репетиция, завтра вечером – премьера.»
– Пойду с Женей пообщаюсь, – сказал Семен.
– Что? В артисты запишешься?
– Нет, Алиса, не в этом случае, не пионера же мне играть. Но чем смогу – помогу. Вот сейчас, для начала, вожатую уговорю на эту авантюру. А вот ты могла бы и записаться. – Улыбнулся. – На роль Оксаны Сергеевны, а?
Улыбнулся и ушел. Алиса скептически хмыкнула, проводив Семена взглядом. Постояла еще, дочитывая текст, и отправилась к себе. А Мику осторожно, так, чтобы никто не видел, выбралась из куста и помчалась в библиотеку. Не смотря на бессонную ночь спать ей не хотелось совершенно.
– Оля, я тут подумал. Скажи, только честно и откровенно. Насколько тебе дорог твой План мероприятий?
Ольга, сидевшая на ступеньках своего домика, подняла голову, отвлекшись от чтения, и искоса глянула на откинувшегося в шезлонге Семена. Впервые за всю беседу.
– Ты меня к какому решению подвести хочешь?
– К взвешенному и ответственному, Оль. Ты тоже у стенда сегодня была. Поняла, к чему я?
Так получилось, что у стенда, кроме работников столовой, не побывало только четверо: Виола с Анатолием и обе Ульяны. Виола и Анатолий засели в медпункте, пытаясь понять, что же им нужно делать; Ульяна-большая, выгнав Семена, чтобы не мешался, валялась в тренерской на стопке матов, обложившись тетрадями, в попытке разобраться в логике бабы Глаши; а Ульяна-маленькая, набив карманы конфетами, опять умчалась в старый лагерь.
– Ну, предположим. Только не предлагай мне от Плана отказаться.
– Не отказаться, но изменить! Дай пионерам возможность проявить себя, а? Оль?
– Тебе легко говорить. А ну как они провалятся с постановкой? Вы то уйдете, а детям – провал переживать. Заклюют ведь. В общем так: наберут они труппу до обеда – пусть считают, что мое разрешение у них в кармане; не наберут, значит не судьба. Будем тогда…
– Оля, ну, сыграем в волейбол тогда. Опыт есть.
Вожатая подумав секунду кивнула.
– Хорошо. Так и сделаем. Хочешь правду, Семен? Самой интересно посмотреть – что получится.
В библиотеке ждали «артистов». Мику бегала и тараторила что-то вроде: «Женечка, а если это никому не понравилось? Нет, почему никому? Семену же понравилось, правда-правда, я сама слышала! Но вдруг, кроме Семена больше никому и не понравилось? Что тогда? Значит я написала ерунду? Совсем ерунду, которая никому не нравится, а Семен только из жалости меня похвалил». Лена заламывала руки. Женя же только неслышно рычала в ответ, перепечатывая «Костер» в третий раз (Пять копий под копирку, всего получилось пятнадцать экземпляров. Один висел на стенде, по одному уйдет каждому будущему артисту, один в библиотеку и еще пара-тройка про запас). Стук машинки, журчание Мику, общее возбуждение у всех троих… Поэтому момент, когда открылась дверь и в библиотеку вошел Семен девочки не заметили.
– Здравствуйте, барышни.
Лена вздрогнула. Женя тоже вздрогнула, напечатала не ту букву (ь вместо б) и зарычала уже вслух: «Да что это такое? Чуть страницу псу под хвост не отправила! Счастье твое, что это исправить можно! Семен! Или говори – зачем приперся, или сразу уходи! А то сейчас выгоню!» Мику же, наоборот, странным образом успокоилась.
– Здравствуй, Сенечка. Ты записаться пришел? Но у нас для тебя нет роли. Если только вожатым. Но тогда придется Оксану Сергеевну из действующих лиц убирать, а она там нужна.
– Ни в коем случае, Мику. Никого не надо убирать. Я только пришел сказать, что у тебя все замечательно получилось. И вожатая пообещала вам помочь, если вы до обеда успеете набрать труппу.
Мику покраснела от удовольствия.
– Ну что ты, Сенечка, не я же одна работала. Вот, мне девочки помогли очень.
– Одна-одна. – Женя уже успокоилась и не рычала, а, как обычно, тихо поскрипывала. – Лена только характеристики действующим лицам придумала, а я вообще – на клавиши давила.
– Я, собственно, зачем пришел, девочки. Подарите мне один экземпляр, пожалуйста.
Собственно, просьба Семена ни у кого возражений не вызвала. Один экземпляр был собран по листочкам и торжественно вручен. Правда дальнейшее действие Семена девочек несколько озадачило. Попросив у Жени ручку, он вручную пронумеровал все страницы, что было понятно, а на последней странице, уже после текста, написал: «Узел №14», – и еще несколько цифр, которые очень походили на дату, если бы не год: две тысячи седьмой. «Вот так. Теперь не пропадет», – произнес, отвечая на немой вопрос в глазах Лены.
– Ладно, пойду я дальше, девочки. Будет помощь нужна – обращайтесь. И, это, будущих артистов не пугайте. А то сразу убегут, а вам до обеда труппу набрать надо.
Семен встал, покрутил головой, углядел в одном из шкафов несколько пустых канцелярских скоросшивателей, спросил у Жени: «Можно?» И, получив в ответ взмах рукой: «Можно-можно, только проваливай.» – взял один, вложил в него текст, и направился к выходу. Открыл дверь, сделал шаг на улицу, а уже с крыльца…
– Ну, встречайте самых смелых.
Пропустил в библиотеку Катю с Викой, прикрыл за ними дверь и ушел.
Будущие звезды больших и малых академических театров несколько секунд молчали, а потом Катя, пересилив, непонятно откуда взявшееся волнение, спросила: «Здравствуйте, а кто в артисты записывает?»
Семен, по дороге в спортзал, завернул еще раз к информационному стенду, посмотрел на спины читающих пионеров, кивнул сам-себе. «Ай да Мику!» Подумал еще, что это не записка: «… не просто так!» – Это текст по убойнее будет.
В тренерской Семен, уже привычно, залег на стопку матов, глянул, вывернув шею, на сидящую за столом Ульяну. Ульяна что-то писала в своей рабочей тетради, тут-же, на столе, лежала логарифмическая линейка, тут же лежали две раскрытые тетради бабы Глаши. Полюбовался выражением Ульяниного лица: одновременно и серьезно-упрямым, и, в то же время, хитровато-озорным, как-будто она только что придумала очередную свою шкоду и сейчас работает над ее воплощением в жизнь.
– Рыжик, как освободишься, свисти.
– Хорошо, Сёмк, а пока не мешай. Тут еще гора работы. Если хочешь помочь – принеси мне обед. Пожалуйста.
2 глава http://vn.reactor.cc/post/2740447
3 глава http://vn.reactor.cc/post/2744500
4 глава http://vn.reactor.cc/post/2752906
5 глава http://vn.reactor.cc/post/2755836
6 глава http://vn.reactor.cc/post/2765088
7 глава http://vn.reactor.cc/post/2771649
8 глава http://vn.reactor.cc/post/2783898
9 глава http://vn.reactor.cc/post/2790955
10 глава http://vn.reactor.cc/post/2799751
XI
Здесь записывают в артисты?
Вторую ночь подряд Алисе плохо спалось. Правда, на этот раз, причина была не в ней… Ульянка. Ульянка поднималась несколько раз, выходила куда-то, и, при этом, невольно будила соседку. Пришлось Алисе шикнуть на нее, чтобы Ульянка, проворчав что-то недовольно-жалостливое, наконец угомонилась. А Алиска так и проворочалась до самого утра и, в результате, проспала линейку и едва-едва не проспала завтрак. Так что пришлось второпях одеваться, умываться и бегом бежать в столовую, пока все не съели. Поэтому Алиса оказалась не в курсе новостей, поэтому, выйдя из столовой, она несколько удивилась небольшой толпе у информационного стенда. «Что там такое? Новый распорядок дня? Без линеек, со свободными подъемом и отбоем, и без ограничения в купании?» Протолкалась к самому стенду: все приказы, распорядок дня, правила поведения, план лагеря, – всё оказалось скрыто под листами бумаги с каким-то, напечатанным на машинке текстом. «Ульяна-большая решила пионеров порадовать?»
На самой первой странице (левый верхний угол стенда) значилось: «Мику Хатсуне – Костер (пионерская сказка)», – и ниже – «Действующие лица».
Зря Женя напечатала этот самый список действующих лиц в алфавитном порядке. Потому что самым первым действующим лицом в списке значилось: Анфиса – ранимая бунтарка.
Идиоткой Алиса точно не была, а про эту свою характеристику прекрасно знала и характеристика эта ее раздражала. Тот же Семен ее однажды так и назвал. Тот цикл давно уже канул в Лету, а вот эти два слова засели в памяти у всех причастных.
«Вот значит как!» – подумала, поиграла желваками, посмотрела еще раз – кто автор, и решила, прежде чем предъявлять претензии, прочитать до конца.
То тут, то там раздавались смешки. Остальные пионеры тоже не были идиотами и прекрасно понимали – кто скрыт под именами Анфисы, Ларисы, Жанны, Маши… Тем более, что характеристики персонажам были даны очень хлесткие и меткие. Автор не пощадила и себя, представившись публике, как «Маша – позитивная болтушка», что несколько примирило Алису с «бунтаркой». Алиса, уже успокоившись, хмыкнула и приступила к собственно тексту.
Сцена первая.
На лесной поляне вокруг костра сидят пионеры и вожатая. Одно место в круге пустует. Анфиса задумчиво перебирает струны на гитаре…
Лариса. Оксана Сергеевна, Мы кого-то ждем? Почему вы всегда просите нас сесть так, чтобы одно место у костра осталось свободным?..
Кто-то подошел и встал за левым плечом. Семен – тоже заинтересовался.
– Степан, значит. Ну, пусть будет Степан. Доброе утро, Алиса.
– … – Алиса молча кивнула в ответ.
– А очень даже здорово написано. Все-таки Мику – гениальнейшая девочка. Вот и есть альтернатива спортивному празднику, осталось только «Оксану Сергеевну» уговорить.
А «гениальнейшая девочка» в это время сидела на Ульянкином месте, то есть, в ближайшем кусте и глупо улыбалась подслушанной похвале.
На последнем листе пьесы была приписка от руки: «Желающие принять участие в постановке – запись в библиотеке. Сегодня первая репетиция, завтра вечером – премьера.»
– Пойду с Женей пообщаюсь, – сказал Семен.
– Что? В артисты запишешься?
– Нет, Алиса, не в этом случае, не пионера же мне играть. Но чем смогу – помогу. Вот сейчас, для начала, вожатую уговорю на эту авантюру. А вот ты могла бы и записаться. – Улыбнулся. – На роль Оксаны Сергеевны, а?
Улыбнулся и ушел. Алиса скептически хмыкнула, проводив Семена взглядом. Постояла еще, дочитывая текст, и отправилась к себе. А Мику осторожно, так, чтобы никто не видел, выбралась из куста и помчалась в библиотеку. Не смотря на бессонную ночь спать ей не хотелось совершенно.
– Оля, я тут подумал. Скажи, только честно и откровенно. Насколько тебе дорог твой План мероприятий?
Ольга, сидевшая на ступеньках своего домика, подняла голову, отвлекшись от чтения, и искоса глянула на откинувшегося в шезлонге Семена. Впервые за всю беседу.
– Ты меня к какому решению подвести хочешь?
– К взвешенному и ответственному, Оль. Ты тоже у стенда сегодня была. Поняла, к чему я?
Так получилось, что у стенда, кроме работников столовой, не побывало только четверо: Виола с Анатолием и обе Ульяны. Виола и Анатолий засели в медпункте, пытаясь понять, что же им нужно делать; Ульяна-большая, выгнав Семена, чтобы не мешался, валялась в тренерской на стопке матов, обложившись тетрадями, в попытке разобраться в логике бабы Глаши; а Ульяна-маленькая, набив карманы конфетами, опять умчалась в старый лагерь.
– Ну, предположим. Только не предлагай мне от Плана отказаться.
– Не отказаться, но изменить! Дай пионерам возможность проявить себя, а? Оль?
– Тебе легко говорить. А ну как они провалятся с постановкой? Вы то уйдете, а детям – провал переживать. Заклюют ведь. В общем так: наберут они труппу до обеда – пусть считают, что мое разрешение у них в кармане; не наберут, значит не судьба. Будем тогда…
– Оля, ну, сыграем в волейбол тогда. Опыт есть.
Вожатая подумав секунду кивнула.
– Хорошо. Так и сделаем. Хочешь правду, Семен? Самой интересно посмотреть – что получится.
В библиотеке ждали «артистов». Мику бегала и тараторила что-то вроде: «Женечка, а если это никому не понравилось? Нет, почему никому? Семену же понравилось, правда-правда, я сама слышала! Но вдруг, кроме Семена больше никому и не понравилось? Что тогда? Значит я написала ерунду? Совсем ерунду, которая никому не нравится, а Семен только из жалости меня похвалил». Лена заламывала руки. Женя же только неслышно рычала в ответ, перепечатывая «Костер» в третий раз (Пять копий под копирку, всего получилось пятнадцать экземпляров. Один висел на стенде, по одному уйдет каждому будущему артисту, один в библиотеку и еще пара-тройка про запас). Стук машинки, журчание Мику, общее возбуждение у всех троих… Поэтому момент, когда открылась дверь и в библиотеку вошел Семен девочки не заметили.
– Здравствуйте, барышни.
Лена вздрогнула. Женя тоже вздрогнула, напечатала не ту букву (ь вместо б) и зарычала уже вслух: «Да что это такое? Чуть страницу псу под хвост не отправила! Счастье твое, что это исправить можно! Семен! Или говори – зачем приперся, или сразу уходи! А то сейчас выгоню!» Мику же, наоборот, странным образом успокоилась.
– Здравствуй, Сенечка. Ты записаться пришел? Но у нас для тебя нет роли. Если только вожатым. Но тогда придется Оксану Сергеевну из действующих лиц убирать, а она там нужна.
– Ни в коем случае, Мику. Никого не надо убирать. Я только пришел сказать, что у тебя все замечательно получилось. И вожатая пообещала вам помочь, если вы до обеда успеете набрать труппу.
Мику покраснела от удовольствия.
– Ну что ты, Сенечка, не я же одна работала. Вот, мне девочки помогли очень.
– Одна-одна. – Женя уже успокоилась и не рычала, а, как обычно, тихо поскрипывала. – Лена только характеристики действующим лицам придумала, а я вообще – на клавиши давила.
– Я, собственно, зачем пришел, девочки. Подарите мне один экземпляр, пожалуйста.
Собственно, просьба Семена ни у кого возражений не вызвала. Один экземпляр был собран по листочкам и торжественно вручен. Правда дальнейшее действие Семена девочек несколько озадачило. Попросив у Жени ручку, он вручную пронумеровал все страницы, что было понятно, а на последней странице, уже после текста, написал: «Узел №14», – и еще несколько цифр, которые очень походили на дату, если бы не год: две тысячи седьмой. «Вот так. Теперь не пропадет», – произнес, отвечая на немой вопрос в глазах Лены.
– Ладно, пойду я дальше, девочки. Будет помощь нужна – обращайтесь. И, это, будущих артистов не пугайте. А то сразу убегут, а вам до обеда труппу набрать надо.
Семен встал, покрутил головой, углядел в одном из шкафов несколько пустых канцелярских скоросшивателей, спросил у Жени: «Можно?» И, получив в ответ взмах рукой: «Можно-можно, только проваливай.» – взял один, вложил в него текст, и направился к выходу. Открыл дверь, сделал шаг на улицу, а уже с крыльца…
– Ну, встречайте самых смелых.
Пропустил в библиотеку Катю с Викой, прикрыл за ними дверь и ушел.
Будущие звезды больших и малых академических театров несколько секунд молчали, а потом Катя, пересилив, непонятно откуда взявшееся волнение, спросила: «Здравствуйте, а кто в артисты записывает?»
Семен, по дороге в спортзал, завернул еще раз к информационному стенду, посмотрел на спины читающих пионеров, кивнул сам-себе. «Ай да Мику!» Подумал еще, что это не записка: «… не просто так!» – Это текст по убойнее будет.
В тренерской Семен, уже привычно, залег на стопку матов, глянул, вывернув шею, на сидящую за столом Ульяну. Ульяна что-то писала в своей рабочей тетради, тут-же, на столе, лежала логарифмическая линейка, тут же лежали две раскрытые тетради бабы Глаши. Полюбовался выражением Ульяниного лица: одновременно и серьезно-упрямым, и, в то же время, хитровато-озорным, как-будто она только что придумала очередную свою шкоду и сейчас работает над ее воплощением в жизнь.
– Рыжик, как освободишься, свисти.
– Хорошо, Сёмк, а пока не мешай. Тут еще гора работы. Если хочешь помочь – принеси мне обед. Пожалуйста.
Фанфики(БЛ) Бесконечное лето Ru VN Алиса(БЛ) Ульяна(БЛ) Виола(БЛ) Толик(БЛ) Семен(БЛ) очередной бред Дубликат(БЛ) Визуальные новеллы фэндомы
1 глава http://vn.reactor.cc/post/2732304
2 глава http://vn.reactor.cc/post/2740447
III
Озеро
Прихватив по пути Алису, обе Ульяны вышли через калитку и направились к старому лагерю. И опять Ульяна-большая как-то странно себя повела: едва вышли за территорию, как встала на одной ей известном месте, так несколько секунд и смотрела куда-то себе под ноги, о чем-то вздыхая. А когда оказались у старого лагеря долго глядела на чердачное окно, опять о чем-то своем вздохнула, и, махнув рукой направо, скомандовала: «Девочки, нам туда! Следов не оставлять, фантики не бросать, траву не топтать, ветки не ломать.» И петляя между деревьями повела одной ей известной дорожкой.
Вот, кстати, о старом лагере. Столько легенд и страшилок, о той же Черной вожатой, хоть, а так туда и не выбрались до сих пор. Все другие занятия находятся.
– Девочки, а может завернем в старый лагерь?
– В лагерь, говоришь, – Ульяна-большая замерла на мгновение. – Самой интересно, но мы, вроде как, на озеро шли. На обратном пути если, и не надолго. Алиса, ты как?
– Заметано.
– Только имейте в виду, ничего там нет. Одна, как говорит мой Семка, мерзость запустения.
Озеро Ульянке понравилось. Прямо посреди леса расположилось круглое блюдце чистой воды. Небольшое, можно обойти по берегу за пять минут, со всех сторон окруженное лесом и только со стороны, обращенной к далекому «Совенку» небольшая полянка, отгороженная от воды кустарником. Там же, со стороны поляны, и удобный выход к воде, по тропинке через кусты. На поляну кто-то, еще неизвестно в какие времена, притащил три бревна и положил их треугольником, в центре которого угадывалось давнее кострище.
Искупались, повалялись на берегу, еще раз искупались и, как были в купальниках, пошли обратно, прикинув, что до старого лагеря обсохнут на ходу.
– Какое хорошее место. Спасибо, что показала.
– Точно, спасибо, сестренка. А главное, от нашего домика добираться легко. Не надо через центр лагеря идти.
– Пожалуйста. Сёмке нравится, что об этом озере почти никто не знает и тихо здесь. Ну и мне, как ему. Так что и вы не пакостите.
Да, на озере было тихо, не считая того момента, когда кто-то ломанулся от девушек через кусты. Или зверь средних размеров или крупная птица. «Может барсука спугнули? Барсуки тут точно есть, Сёмка видел», – предположила Ульяна-большая.
– А ты где с ним познакомилась? – Спросила Алиса.
– Да в лагере же. Я еще пионеркой была, а он на практике, физруком работал.
И опять Ульяне-младшей показалось, что старшая сейчас вспомнила о чем-то неприятном.
Старый лагерь разочаровал. Ожидалось большего, ожидалось какой-то тайны, может быть чуть-чуть чего-то страшного. А на деле: пыль, скрипучая лестница на чердак, готовая вот-вот провалиться, обрывки газет, книги без переплетов, сломанная мебель, ржавые скрипучие качели и заклинившая карусель на площадке.
– А я предупреждала, – прокомментировала скучные лица подруг Ульяна-большая. – Сюда нужно ночью идти в первый раз, тогда страшно. А сейчас просто грустно немножечко.
Она стояла у чердачного окна и смотрела в сторону «Совенка», опять пряча какие-то воспоминания.
– Ты чего, Ульян? – Спросила младшая.
– Нормально все, сестренка. Я просто поняла, как же далеко я от вас уже ушла. Не обращайте внимания, что-то я сейчас рассуждаю как тридцатилетняя тетка, а мне еще рано в нее превращаться, я еще маленькая. А ну, побежали до лагеря!
И, еле слышимый на таком расстоянии, сигнал горна подтвердил, что да, если девочки не хотят остаться голодными, то надо бежать. Девушки хохоча ссыпались вниз по лестнице и, где шагом, а где, действительно, бегом, не оглядываясь, заспешили на ужин. Некоторое время еще мелькали их спины: две в красных футболках и одна в оранжевом топике, а потом деревья заслонили девушек окончательно.
– Ну слава богу. А то я просто разрывался: то ли идти в столовую и ужин на вас бронировать, то ли идти к озеру и вас посиневших из воды вытаскивать.
– Сёмк, напомни мне, пожалуйста. Я уже говорила тебе, что ты зануда?
– Рыжик, знаешь поговорку: «Бачили очі, що купували...»? – Семен опять, на мгновение, продемонстрировал свою улыбку.
– Ах ты…
– Говорила тебе мама?
А Ульяна-младшая слушала эту перепалку, которая, если бы не смеющиеся глаза у обоих и то, что Семен с Ульяной как взялись за руки, так и шли держась за руки, выглядела бы совершенным скандалом, и думала, что все-таки, старшей с Семеном повезло, все-таки они что-то нашли друг в друге. «Интересно, как они ведут себя, когда нужно что-то сделать вдвоем? Вот, хотя бы в путешествии этом.»
А перепалка между Персуновыми закончилась и Семен поведал новость.
– Знаешь, куда нас поселили? В спортзал.
– Баба Глаша сказала бы про сходящиеся линии. – Ответила старшая и вздохнула. – Надо бы порядок там навести.
– Уже нет, я там последний час со Славей столы и маты двигал и пыль протирал.
– Мог бы и со мной.
– Что ты в этом спортзале не видела? А так хоть лагерь посмотрела и сама экскурсию провела.
Вся четверка разделилась уже в столовой: Ульяна-младшая и Алиса пошли к своему отряду, а гости за стол администрации. Ульяна еще услышала, как Виола произнесла, обращаясь к Семену: «После ужина ко мне. Не забыл?»
– Ну и как тебе гости, Уля?
– Странные какие-то. Но, вообще, очень понравились. С Семеном не общалась почти, а с Ульяной, как будто сама с собой разговариваю. Она еще пошутила, что мы близнецы. А что такое?
– Как бы объяснить. Ты заметила, что они, как будто что-то недоговаривают, как будто сами себя одергивают, чтобы лишнего не сболтнуть. Нет-нет, мне они тоже понравились, – Алиса, подняв ладонь, остановила собирающуюся отвечать Ульянку. – Но вот еще, не знаю как ты, а я все время пытаюсь понять, где я этого Семена могла видеть? Ясно, что не в лагере, если он на восемь лет меня старше, а где тогда?
– И Лену он знает, и про березу ее. Я днем шла за ними к медпункту и подслушала. А еще, ты знала, что Толик не дурачок, на самом деле?
Ужин уже закончился, Рыжие сидели в кустах за своим домиком и перебирали странности сегодняшних гостей, когда к ним присоединилась Ульяна-большая. Она здесь больше никого не знала, Сёмка ее лежал на животе в медпункте, укрытый простыней, и, кажется спал, Виола и Толяныч Ульяну слегка пугали, а запираться и сидеть в спортзале не хотелось.
– Девочки, можно с вами? А то Виола сейчас в спину Семке вот такие здоровенные иглы навтыкала вдоль всего позвоночника. И еще меня смотреть заставляла, говорит, что завтра я буду втыкать, а она только командовать. Никогда не думала, что я такая чувствительная. Кнопку на стул подложить – легко, паука в руки взять – да вообще, как котенка погладить, кого другого булавкой тыкать – пожалуйста, но Семку, оказывается, жалко.
– Завтра? Вы же уходите завтра, разве нет?
– Анатолий Сёмку помассировал чуть-чуть. Виола его посмотрела и сказала, что раньше воскресения никуда не отпустит, что прочие коновалы они только и могут, что таблетки пополам ломать. Так что, три сеанса еще. А еще меня научить хочет, чтобы я с Семкиной спиной сама справлялась. Добро пожаловать, говорит, в семейную жизнь.
Рыжие туземки помолчали сочувственно, а Ульяна-старшая успокаиваясь.
– Спасибо, девочки. Выговорилась, так легче стало.
А потом посмотрела на Ульяну-младшую, на Алису, улыбнулась своим мыслям и предложила сама.
– Спрашивайте. Семка ругаться будет, может и Виола ругаться будет, но спрашивайте.
И вышло так, что Ульяна с Алисой не смогли озвучить всю ту кучу вопросов, что накопилась за эти полдня в их головах. Просто язык не повернулся.
А Ульяна-большая еще раз посмотрела на девочек, вздохнула, поднялась на ноги и прощаясь сказала сама себе.
– Вот значит, как оно бывает, а я не верила, – и, обращаясь уже к подругам, добавила. – Ну, как сможете спросить – спрашивайте, три дня вам сроку. Я и Сёмка, мы точно на ваши вопросы ответим, Семка правда ворчать будет, но врать и уклоняться не станет. И, приходите в спортзал через два часа, чай пить.
И ушла вызволять Семку из лап медицины. А у Виолы у той тоже знаменательный день был, в кои-то веки ей в руки больной попался, да еще и собеседник.
– Мы же тут такие, какими себя ощущаем. Пионеры, те по программе живут, вожатые – по своей программе, а мы, получается, по своей. Ты вон взял и взлетел с семнадцати до двадцати пяти, и Ульяна твоя, до девятнадцати и так и застряли.
Семен, Виола и Анатолий сидели в медпункте, тут же, на столе, стояла литровая химическая склянка коричневого стекла и три маленьких, на пятьдесят миллилитров, лабораторных стакана.
– А баба Глаша?
– Надо обладать личностью Глафиры Денисовны, чтобы наплевать на программу и жить собственной жизнью.
– А Толя, он что, ощущает себя идиотом? Прости, Толя.
– С Толей сложнее, он еще и на систему частично завязан, вот ему и навязывается эта роль, когда вокруг посторонние – маскировка. Он сам выбрал, но, Толь, мне надоело с олигофреном жить, слышишь.
– Маскировка? А, я понял.
– Да, Сём. Я охраняю второй проход в Шлюз и, по совместительству, вот эту разноглазую особу. Думаешь, это первая попытка была, с твоим двойником? Так что, не засиживайся тут. Узел номер один – твой. И сидеть тебе там все вторые половины циклов.
Зашла Ульяна-большая, присела рядом с Семеном на кушетку, привычно прижавшись к его левому боку.
– Виола, я у вас Семку забираю.
– Забирай. Семен, тяжести не поднимать пока, и вообще не нагружаться, а если поднимать, то беречься. Но лучше не поднимать. Следи за ним, Ульяна. И, завтра после ужина жду, обоих… на сеанс.
Почему-то теперь, после того, как удалось вытащить из Виолы человека, она перестала пугать.
2 глава http://vn.reactor.cc/post/2740447
III
Озеро
Прихватив по пути Алису, обе Ульяны вышли через калитку и направились к старому лагерю. И опять Ульяна-большая как-то странно себя повела: едва вышли за территорию, как встала на одной ей известном месте, так несколько секунд и смотрела куда-то себе под ноги, о чем-то вздыхая. А когда оказались у старого лагеря долго глядела на чердачное окно, опять о чем-то своем вздохнула, и, махнув рукой направо, скомандовала: «Девочки, нам туда! Следов не оставлять, фантики не бросать, траву не топтать, ветки не ломать.» И петляя между деревьями повела одной ей известной дорожкой.
Вот, кстати, о старом лагере. Столько легенд и страшилок, о той же Черной вожатой, хоть, а так туда и не выбрались до сих пор. Все другие занятия находятся.
– Девочки, а может завернем в старый лагерь?
– В лагерь, говоришь, – Ульяна-большая замерла на мгновение. – Самой интересно, но мы, вроде как, на озеро шли. На обратном пути если, и не надолго. Алиса, ты как?
– Заметано.
– Только имейте в виду, ничего там нет. Одна, как говорит мой Семка, мерзость запустения.
Озеро Ульянке понравилось. Прямо посреди леса расположилось круглое блюдце чистой воды. Небольшое, можно обойти по берегу за пять минут, со всех сторон окруженное лесом и только со стороны, обращенной к далекому «Совенку» небольшая полянка, отгороженная от воды кустарником. Там же, со стороны поляны, и удобный выход к воде, по тропинке через кусты. На поляну кто-то, еще неизвестно в какие времена, притащил три бревна и положил их треугольником, в центре которого угадывалось давнее кострище.
Искупались, повалялись на берегу, еще раз искупались и, как были в купальниках, пошли обратно, прикинув, что до старого лагеря обсохнут на ходу.
– Какое хорошее место. Спасибо, что показала.
– Точно, спасибо, сестренка. А главное, от нашего домика добираться легко. Не надо через центр лагеря идти.
– Пожалуйста. Сёмке нравится, что об этом озере почти никто не знает и тихо здесь. Ну и мне, как ему. Так что и вы не пакостите.
Да, на озере было тихо, не считая того момента, когда кто-то ломанулся от девушек через кусты. Или зверь средних размеров или крупная птица. «Может барсука спугнули? Барсуки тут точно есть, Сёмка видел», – предположила Ульяна-большая.
– А ты где с ним познакомилась? – Спросила Алиса.
– Да в лагере же. Я еще пионеркой была, а он на практике, физруком работал.
И опять Ульяне-младшей показалось, что старшая сейчас вспомнила о чем-то неприятном.
Старый лагерь разочаровал. Ожидалось большего, ожидалось какой-то тайны, может быть чуть-чуть чего-то страшного. А на деле: пыль, скрипучая лестница на чердак, готовая вот-вот провалиться, обрывки газет, книги без переплетов, сломанная мебель, ржавые скрипучие качели и заклинившая карусель на площадке.
– А я предупреждала, – прокомментировала скучные лица подруг Ульяна-большая. – Сюда нужно ночью идти в первый раз, тогда страшно. А сейчас просто грустно немножечко.
Она стояла у чердачного окна и смотрела в сторону «Совенка», опять пряча какие-то воспоминания.
– Ты чего, Ульян? – Спросила младшая.
– Нормально все, сестренка. Я просто поняла, как же далеко я от вас уже ушла. Не обращайте внимания, что-то я сейчас рассуждаю как тридцатилетняя тетка, а мне еще рано в нее превращаться, я еще маленькая. А ну, побежали до лагеря!
И, еле слышимый на таком расстоянии, сигнал горна подтвердил, что да, если девочки не хотят остаться голодными, то надо бежать. Девушки хохоча ссыпались вниз по лестнице и, где шагом, а где, действительно, бегом, не оглядываясь, заспешили на ужин. Некоторое время еще мелькали их спины: две в красных футболках и одна в оранжевом топике, а потом деревья заслонили девушек окончательно.
– Ну слава богу. А то я просто разрывался: то ли идти в столовую и ужин на вас бронировать, то ли идти к озеру и вас посиневших из воды вытаскивать.
– Сёмк, напомни мне, пожалуйста. Я уже говорила тебе, что ты зануда?
– Рыжик, знаешь поговорку: «Бачили очі, що купували...»? – Семен опять, на мгновение, продемонстрировал свою улыбку.
– Ах ты…
– Говорила тебе мама?
А Ульяна-младшая слушала эту перепалку, которая, если бы не смеющиеся глаза у обоих и то, что Семен с Ульяной как взялись за руки, так и шли держась за руки, выглядела бы совершенным скандалом, и думала, что все-таки, старшей с Семеном повезло, все-таки они что-то нашли друг в друге. «Интересно, как они ведут себя, когда нужно что-то сделать вдвоем? Вот, хотя бы в путешествии этом.»
А перепалка между Персуновыми закончилась и Семен поведал новость.
– Знаешь, куда нас поселили? В спортзал.
– Баба Глаша сказала бы про сходящиеся линии. – Ответила старшая и вздохнула. – Надо бы порядок там навести.
– Уже нет, я там последний час со Славей столы и маты двигал и пыль протирал.
– Мог бы и со мной.
– Что ты в этом спортзале не видела? А так хоть лагерь посмотрела и сама экскурсию провела.
Вся четверка разделилась уже в столовой: Ульяна-младшая и Алиса пошли к своему отряду, а гости за стол администрации. Ульяна еще услышала, как Виола произнесла, обращаясь к Семену: «После ужина ко мне. Не забыл?»
– Ну и как тебе гости, Уля?
– Странные какие-то. Но, вообще, очень понравились. С Семеном не общалась почти, а с Ульяной, как будто сама с собой разговариваю. Она еще пошутила, что мы близнецы. А что такое?
– Как бы объяснить. Ты заметила, что они, как будто что-то недоговаривают, как будто сами себя одергивают, чтобы лишнего не сболтнуть. Нет-нет, мне они тоже понравились, – Алиса, подняв ладонь, остановила собирающуюся отвечать Ульянку. – Но вот еще, не знаю как ты, а я все время пытаюсь понять, где я этого Семена могла видеть? Ясно, что не в лагере, если он на восемь лет меня старше, а где тогда?
– И Лену он знает, и про березу ее. Я днем шла за ними к медпункту и подслушала. А еще, ты знала, что Толик не дурачок, на самом деле?
Ужин уже закончился, Рыжие сидели в кустах за своим домиком и перебирали странности сегодняшних гостей, когда к ним присоединилась Ульяна-большая. Она здесь больше никого не знала, Сёмка ее лежал на животе в медпункте, укрытый простыней, и, кажется спал, Виола и Толяныч Ульяну слегка пугали, а запираться и сидеть в спортзале не хотелось.
– Девочки, можно с вами? А то Виола сейчас в спину Семке вот такие здоровенные иглы навтыкала вдоль всего позвоночника. И еще меня смотреть заставляла, говорит, что завтра я буду втыкать, а она только командовать. Никогда не думала, что я такая чувствительная. Кнопку на стул подложить – легко, паука в руки взять – да вообще, как котенка погладить, кого другого булавкой тыкать – пожалуйста, но Семку, оказывается, жалко.
– Завтра? Вы же уходите завтра, разве нет?
– Анатолий Сёмку помассировал чуть-чуть. Виола его посмотрела и сказала, что раньше воскресения никуда не отпустит, что прочие коновалы они только и могут, что таблетки пополам ломать. Так что, три сеанса еще. А еще меня научить хочет, чтобы я с Семкиной спиной сама справлялась. Добро пожаловать, говорит, в семейную жизнь.
Рыжие туземки помолчали сочувственно, а Ульяна-старшая успокаиваясь.
– Спасибо, девочки. Выговорилась, так легче стало.
А потом посмотрела на Ульяну-младшую, на Алису, улыбнулась своим мыслям и предложила сама.
– Спрашивайте. Семка ругаться будет, может и Виола ругаться будет, но спрашивайте.
И вышло так, что Ульяна с Алисой не смогли озвучить всю ту кучу вопросов, что накопилась за эти полдня в их головах. Просто язык не повернулся.
А Ульяна-большая еще раз посмотрела на девочек, вздохнула, поднялась на ноги и прощаясь сказала сама себе.
– Вот значит, как оно бывает, а я не верила, – и, обращаясь уже к подругам, добавила. – Ну, как сможете спросить – спрашивайте, три дня вам сроку. Я и Сёмка, мы точно на ваши вопросы ответим, Семка правда ворчать будет, но врать и уклоняться не станет. И, приходите в спортзал через два часа, чай пить.
И ушла вызволять Семку из лап медицины. А у Виолы у той тоже знаменательный день был, в кои-то веки ей в руки больной попался, да еще и собеседник.
– Мы же тут такие, какими себя ощущаем. Пионеры, те по программе живут, вожатые – по своей программе, а мы, получается, по своей. Ты вон взял и взлетел с семнадцати до двадцати пяти, и Ульяна твоя, до девятнадцати и так и застряли.
Семен, Виола и Анатолий сидели в медпункте, тут же, на столе, стояла литровая химическая склянка коричневого стекла и три маленьких, на пятьдесят миллилитров, лабораторных стакана.
– А баба Глаша?
– Надо обладать личностью Глафиры Денисовны, чтобы наплевать на программу и жить собственной жизнью.
– А Толя, он что, ощущает себя идиотом? Прости, Толя.
– С Толей сложнее, он еще и на систему частично завязан, вот ему и навязывается эта роль, когда вокруг посторонние – маскировка. Он сам выбрал, но, Толь, мне надоело с олигофреном жить, слышишь.
– Маскировка? А, я понял.
– Да, Сём. Я охраняю второй проход в Шлюз и, по совместительству, вот эту разноглазую особу. Думаешь, это первая попытка была, с твоим двойником? Так что, не засиживайся тут. Узел номер один – твой. И сидеть тебе там все вторые половины циклов.
Зашла Ульяна-большая, присела рядом с Семеном на кушетку, привычно прижавшись к его левому боку.
– Виола, я у вас Семку забираю.
– Забирай. Семен, тяжести не поднимать пока, и вообще не нагружаться, а если поднимать, то беречься. Но лучше не поднимать. Следи за ним, Ульяна. И, завтра после ужина жду, обоих… на сеанс.
Почему-то теперь, после того, как удалось вытащить из Виолы человека, она перестала пугать.
