Алиса, Мику, Лена, Славя

Лагерь у моря 2. Часть 31 (продолжение в комментах)

Страничка на фикбуке. 

  Объект «Водоворот»: Запись в засекреченных информационных файлах организации.
 Тип: аномалия врат (?)
 Код: оранжевый (опасна при определенных обстоятельствах)
 Уровень регистрируемого излучения: 62%
 Примечания:
 Аномалии врат существуют тысячелетиями, сотни тысяч лет. Точный возраст большинства из них не определить никаким методом, включая радиоуглеродный. Как правило, они появились задолго до зарождения человеческой цивилизации, и, вполне возможно, переживут её.
 Аномалия «Водоворот». У побережья Восточно-Китайского моря, в районе [Доступ запрещен], два раза в год наблюдается обширная аномалия нестабильных врат. Особенность конкретно этой заключается в том, что у водоворота нет четкой геолокационной привязки, он появляется в случайном месте в случайное время, примерно на расстоянии километра от берега. Активная стадия существует примерно десять минут, создавая водоворот радиусом двести метров. После первой фазы происходит полный спад излучения, который длится ровно семь дней. По истечении срока врата появляются в том же самом месте и снова на десять минут. Циклы повторяются каждый год: появление — исчезновение — повторное появление — а затем новый цикл в новом месте.
 Приблизиться к водовороту не удается — сильнейшее электромагнитное поле гробит любую технику, а попадавшие в него люди не возвращались. Так откуда нам известно, что это именно аномалия врат? Водоворот приходит не один. С каждым его появлением из глубин воронки выплывают дельфины. Неизвестный науке вид, он больше всего похож на дельфинов рода Афалина (Tursiops truncatus), однако отличается от последних красно-оранжевым окрасом. Китайские рыбаки, испокон веков живущие в деревнях на берегу моря, говорят, что эти дельфины появлялись всегда. Прибытие умных животных во время цикла отмечали ещё во времена доисторического Китая, задолго до династии Ся. Красные дельфины, в отличие от своих собратьев, никогда не подплывают к людям, они появляются в море с первым водоворотом и исчезают со вторым. Один из жителей деревни клянется, что видел, как дельфин летал по небу, подобно птице. До сих пор непонятно, так ли это, или тем наблюдением мы обязаны обилием рисовой водки у рыбаков. Кроме того, незначительно меняется химический состав воды. В ней так же обнаружили некоторые виды микроскопических водорослей, на земле таких нет. Нигде. Красные дельфины тоже фонят, измеритель улавливает около 17% излучения на расстоянии в семьсот метров от каждой особи — ближе животные не подпускают, а ловить их не стали.

 Заключение:
 Необходимо наблюдение за аномалией в долгосрочной перспективе. Лишних человеческих и технических ресурсов сейчас нет, а самый сведущий носитель на пушечный выстрел не подходит к межмировым вратам, но тайны каждого портала — это возможности для человечества, и упускать их не следует.

Доктор В.Ц. Коллайдер.

***

 Огонь. Расплавленная толща магмы, пышущая жаром. Раскаленное сердце самой планеты. Огонь. Огонь! Всё вокруг до омерзения яркое. Лава, кровь мира, течет по венам планеты, а я — вместе с ней. Трещат кости, гложимые пламенем, жар. Огонь. В нем погибла моя семья, в нем сгорел мой дом. Всё, что любил, всё, к чему стремился. Всё! Он забрал всё! И сейчас я тоже здесь, эмоций почти нет, как и боли. Боль испытывают живые. Точно. Огонь просто стихия. Неразумная, всепожирающая. Факел просил человек… Магма окутывает то, что от меня осталось. Энергию, которая не может просто так исчезнуть. О, как я желал забвения! Сколько лет прошло? Сто? Тысяча? Огонь. Я так к нему и не привык. Давит. Как же всё вокруг давит! Вечность с ощущением того, как тело плющится и трещит в огненных тисках. Ненавижу. Ненавижу лаву! Ненавижу людей! Ненавижу… себя…

 Я уже просыпался несколько раз. Выталкивал наружу тонны магмы, раскалывая землю, сжигая города извержениями вулканов, поглощая души. Мне оставалось немного. Скоро я снова взлечу. Я потопил город атлантов, уничтожив основание, на котором он стоял. Я сжег Помпеи, сожрав душу каждого, кто задохнулся в вулканическом угаре, каждого, кто погиб под завалами, каждого, кто сгорел в огне. Катаклизмы собирали обильную жатву. Но этого мало. Пока мало! Но я терпелив. Никто не сможет меня убить, когда-нибудь, я накоплю достаточно сил и воспарю в небеса.
 Никто из живущих мне не ровня. Я непобеди… Нет. Чувствую зарождение странной силы. Она огромна! На краткий миг мой дух почувствовал наверху что-то сильное, действительно сильное, опасное для меня самим фактом своего существования. Угроза заставила меня толкнуть одну из тектонических плит. Пусть его погребет гнев цунами!

 Импульс. Сверху пришел импульс энергии. Жертва! Для меня! Принесенное в соблюдении со всеми обрядами жертвоприношение, дарует в разы больше. Какое… приятное чувство от головы до самого кончика хвоста! Волна радости в этом полном огня и боли мире. Оно сбросило вековое оцепенение. Шевелюсь. Магма мешает и не слушается. Она хоть и часть земли, но не до конца подвластна моей воле. Умереть не дала, этого достаточно. Рывок вверх. Преобразуя эманации жертвы, получаю достаточно сил, чтобы разорвать поверхность земли и взмыть в небо. Вверх, к свободе.
 Прохладно. Ветер приятно остужает веками горящее тело. Я уже забыл то чувство, когда он наполнял мои крылья силой. Кто Я? Зачем я здесь? Магма на мне твердеет, покрывая скелет прочнейшей обсидиановой чешуей. Внизу странное здание. Пирамида? Приходит образ из глубин подсознания. Там лю… Вспышка багрового света застилает глаза. Боль. Боль! Поглощающая само естество пустота! Горящий дом. Молния. Я убивал. Убиваю. Пустота внутри, на краткий миг, её может заполнить только тепло живых. Сожрать! Всех! ВСЕХ И КАЖДОГО, КТО БЕГАЕТ ПО ЭТОМУ КАМЕННОМУ МУРАВЕЙНИКУ! Мир темнеет. Краски исчезают, уступая место черно-белому аду. В сумраке зажигаются светящиеся точки, сгустки тумана, повторяющие форму своего носителя. Никому не спрятаться от глаз бога. Еда… Движение хвоста — и поток ветра несет меня выше. Взмах крыльев — и с небес срывается ураган. Я вернулся. Я здесь.

Ричард. Комната в жилых отсеках.

 Пробуждение этим… утром? Днем? Вечером? А черт его знает, по солнцу под землей не сориентируешься, а лезть из теплой постели за джоем, только чтобы посмотреть на часы, желания ноль. Так вот, пробуждение было не самым приятным, заставив меня резко привстать на кровати. Кошмары, так кстати отступившие на время, вернулись с новой силой. Как наяву, я ощущал всё, что чувствовал древний майя. Кукулькан не просто так слетел с катушек. Обхватив руками плечи, я дрожал, как осиновый лист на ветру. Каждая мышца дрожала от жутких воспоминаний. Чувствовать, как магма сжигает дотла со всех сторон… черт. Не поехала бы и моя крыша с такими реалистичными снами.
 — Мрр… — послышалось сбоку, и я ощутил мягкое тепло с левой стороны. Юля. Волшебная ушастая прелесть ещё дремала со мной под одним одеялом. Ночь она провела обнимая меня, и сейчас явно была недовольна бегством своей живой подушки. Цепкие пальчики тянули обратно к себе, а сама хвостатая тихонько мурлыкала, так и не проснувшись. Этот звук действовал умиротворяющее.
 — Я здесь, — тихо шепчу в полумраке комнаты, аккуратно поглаживая пушистую макушку между ушек. Юля расслабилась и перевернулась на спину. Светильники едва тлели, находясь в ночном режиме. Когда живешь в бункере, то больше не зависишь от стандартного цикла день-ночь. Однако, даже такого света хватало, чтобы разглядеть всё. Прекрасная гладкая кожа, упругие холмики грудей. Произошедшее вчера казалось сладким сном, но ведь мы с Юлей действительно… В груди защемило. Ричард, ты действительно счастливый чел! — Такая милая, когда спишь.
 Самым краешком пальцев глажу мех на ушках, аккуратно. Господи, как круто! Мягкие, пушистые! Мягкие, как волосы на её голове. Эта шерстка — просто нечто, она отличается от человеческих волос в лучшую сторону. С трудом подавляю зевок. Рядом с Юлей тревоги отступили. Раньше, после подобного кошмара, мне понадобилось бы полдня, чтобы прийти в себя. Ушастая дернула плечом, и одеяло сползло ещё ниже. Красивая. Безумно красивая. Кладу ладонь на плоский животик неки и слегка щекочу кожу.

 — Вставай, соня. На часах уже почти полдень, кто твою порцию кушать будет? — И правда, последнее время Юля больше бездельничала и спала почти сутки напролет, как самая настоящая кошка. А когда не дрыхла, то обедала. У них с Сашей вообще получился идеальный тандем: Саша готовит — Юля ест. Гармония.
 — Ричард! — прозвучал обеспокоенный голос Искры с джоя. Аквамариновая девочка появилась на экране КПК, который спокойно лежал на тумбочке возле кровати, и начала демонстративно оглядываться. — Куда ты делся? Мы же собирались обсудить кое-что, не забыл?
 — Тут, — подал я голос, надевая на ходу штаны, мгновение назад извлеченные из-под кровати. Нет, ну что за ночка! Хочу ещё. Однозначно хочу ещё. Вот бы всегда ночевать с Юлей! Что-то штаны с трудом налезают, смялись, наверное.
 — Кончай шутить, Ричард, я тебя не вижу! — Мику на экране наколдовала себе бинокль. — А камеры, заметь, работают нормально. Погоди. Этот размытый силуэт в центре комнаты — ты?!
 — Мда. Может, просто твои хваленые сенсоры барахлят? Сколько лет их уже не меняли? — Я пригладил волосы, ощутив на голове что-то непривычное. СТОП! — Это что?!

 Резко открываю дверь душевой и на[П]равляюсь к зеркалу возле раковины. Босые ноги шлепают по теплому полу. Отражение. Самое время ущипнуть себя. Ушки. На моей макушке красовались кошачьи ушки! Стих, блин! Шерстка под цвет волос, совсем как у Юлии. Это что, такая шутка? Сон? Или, может, кошачье оборотничество, передающееся половым путем? Штаны надевались с трудом, неужели… Спускаю их на пол. Так и есть: на месте простого человеческого копчика — роскошный кошачий хвост.
 — Искра, ты видишь то же самое, что и я? — голос всё же дрогнул, дополняя фразу нервным смешком.
 — Если ты про неко-косплей, то да. Просто твой силуэт расплывается в камере. Изображение нечеткое. Давай, надевай на запястье свой джой, мне нужна информация со всех датчиков, — голос Мику разбудил сонную хвостатую прелесть, и сейчас обнаженная Юля, лениво протирая лапкой глаза, смотрела на мужика со спущенными штанами.
 — О, доброе утро, Ричард. А что это с тобой? — спросила девушка, подняв ушки торчком. Кончик её хвоста высунулся из-под одеяла, когда Юля потягиваясь, зевнула, обнажив белоснежные зубки. Глаза хоть и выглядели удивленно, но зрачок не принимал вертикальную форму. Уже хорошо, значит, беспокоиться не о чем. Интуиция ушастой была выше всяких похвал, и раз она не считает, что произошло что-то страшное, значит, можно выдыхать.
 — Хотелось бы и мне знать, — ответил я, надевая свой п[Р]ивычный гардероб и джой. Хоть одежда бункера и была серой, стоит признать, ткань весьма удобно сидит на теле. Может, сделать дырку для хвоста? Блин! Очень странное чувство. Просто после всего, что я уже видел, особо ничего не трогает. Год назад я на стену бы полез, проснувшись утром с хвостом на жопе.
 — Они настоящие, совсем как у меня, — Юля одним рывком обняла меня и по-хозяйски усадила рядом с собой, а затем и вовсе забралась на колени. Одеваться нека не спешила, так что мне снова перепали великолепные тактильные ощущения. Груди девушки касались руки, которую она удерживала, попка приятной тяжестью грела колени, а её ловкие пальцы ощупывали мои уши. — Ведь чувствуешь, как я их касаюсь?
 — Не то… слово, Юля, — сгл[О]тнув ком в горле, я изо всех сил старался не поплыть. Касания теплых ладошек разливались по всему телу сладкой истомой, урожая вылиться в неконтролируемые позывы. Голая девушка пахла просто невероятно, хотелось прижать её к себе и вдыхать, вдыхать аромат этого тела, чувствовать щекотку её дыхания на коже! Точно! Сейчас обниму. Куда это она потя… — Х-х-хвост не трогай! От него как разряды по телу!
 — М-м-м. Понимаешь теперь? — хитро улыбнулась хвостатая, обхватив мой собственный хвост ладонью и проглаживая его. Я чуть на месте не взвыл. Приятно, черт побери, очень приятно, но чув[С]твительность хвоста уж больно сильная! — Иди сюда, мой ко-отик…
 — Юль, пого… — договорить мне не дали. Теплые губы заткнули рот влажным поцелуем, на который я охотно ответил.
 — Пойдем к остальным, там и подумаем, — предложила ушастая, слезая с моих колен, когда спустя минут двадцать мы всё же смогли оторваться друг от друга. Нека, мурлыкая, облизнула губы, точно довольная кошка, налакавшись вкусной сметаны.
 — Идите-идите, — согласилась с нами молчавшая до этого Искра. — А я пока проанализирую всё, что собрала. Хвосты, уши. Да что не так с этим миром?!

***

 Спустя небольшой отрезок време[Н]и, понадобившийся для преодоления пути из жилого отсека в большую столовую, мы встретились с Сашей и Славей.
 — Ричард. Боюсь спросить, но… — начала командир, удивленно подняв брови и показывая пальцем на хвост у меня за спиной. — Это ЧТО?!
 Мне оставалось только развести руками, давая понять, что хрен его знает, уснул-проснулся-хвост, вот такая вот фигня. Саша как шла, так и застыла с двумя запотевшими бутылками холодной колы в лапках. Глаза очень широко раскрыты, на лице недоумение. Напоминает персонажа японской анимации. Все динамики молчат, Искра пока так и не отвечает, с головой зарывшись в загадку моей метаморфозы. Одна только Юля довольна, как слон. Ушастая получила назад своё платье из химчистки и сидела за столом, блаженно зажмурившись. Нос девушки раздувался, улавливая аппетитные ароматы со стороны кухни. Ха, а я начинаю привыкать к этому бункеру. Пусть всё вокруг металлическое и серое, без дерева или уютных декораций — всё равно жить можно. И очень даже неплохо, с такой-то приятной компанией.
 — Искра, а ты тоже не в курсе? — спросила громко вслух Славя, прекрасно понимая, что Мику её услышит. — Ричард тут второй парой ушей разжился, и не только.
 — Работаю над этим, не отвлекайте. В настоящий момент вся моя гениальная система аналитики работает в режиме перегрузки, — коротко прозвучало из динамиков столовой. — Пока проанализировала только измерител[И] аномалий, погодите ещё пару минут. Попробую докопаться до истины.
 — Даааааа, — протянула Славяна, оглядывая всех собравшихся. — Кругом одни коты да кошки. Так, глядишь, и у меня вырастут. Ричард, будь добр, дай-ка потрогать ушки.
 — З-зачем это? — на всякий случай делаю шаг назад, хватаясь за уже ставший мне родным хвостик. Новоприобретенные органы слишком чувствительны. — Уши как уши, хвост как хвост.
 — Сравнить хочу с остальными, — коротко объяснила валькирия, неумолимо приближаясь со своими загребущими пальцами. В глазах девушки отражались ушки, на которые она нацелилась. Золотистые косы так и сверкали, впрочем, как и прическа следившей за эти безобразием Александры. На темных локонах даже косичка была — работа рук Слави, не иначе. Опять вместе мылись? — Сашу и Юлю я уже за ушки щупала, остался только ты.
 — И когда только успела? — покорно склоняю голову, позволяя белокурой красавице коснуться ушек. Славя своя, ей ещё и не такое можно. Да и догонит, если что. Вон Саша, стеснительная жуть насколько, а всё равно её к драгоценной шерстке подпустила. Маленькая нека тем временем села за стол, причем залезая на стул с ногами, которые аккуратно подобрала под себя. Миниатюрные размеры позволяли. Она задумчиво гладила кончик своего хвоста, украдкой поглядывая в нашу сторону. Без тапочек, которые остались на полу, лодыжки девочки казались очень хрупкими. Носков она не носила, так что я на миг залюбовался красивыми лапками. Назвать изящные ступни и кисти наших нек как-то иначе язык не поворачивался. Милые лапки.
 — Настоящие, — резюмировала девушка, разминая кончик мохнатого ушка двумя пальцами одной руки и перебирая мех хвоста другой. Черт. Приятно! Словно она касается кожи. Нежно-нежно.
 — Да уж, не искусственные, — сказал я, делая шаг назад, тем самым прерывая контакт, иначе выйдет конфуз. Прямо здесь. — Но ничего. На луну не вою, к тапкам равнодушен. Понятия не имею, как их получил, но вроде ничего страшного.

 — Зато я имею! — гордо прозвучало со стороны кухни. Искра шла к нам, задрав подбородок и явно довольная собой, вышагивала в своем кибернетическом воплощении. Шла не с пустыми руками: девушка толкала перед собой тележку с едой. Пахнет жареной курицей и горячим хлебом. Погодите. Когда моё обоняние стало настолько острым? — Еще раз просмотрев черный ящик твоего КПК, сравнив с терабайтами данных организации по различным аномалиям и добавив ко всему прочему щепотку информации, [С]обранной уже тут, в бункере, я пришла к выводу. Ты — аномалия-мимик!
 — Э? — ни на что более осмысленного меня не хватило. — Какой ещё мимик?
 — Мимик, говорю. Образно, конечно, — Мику стала раскладывать еду по тарелкам, попутно рассказывая. Аквамариновые волосы, нарушая все законы физики, прилипли на время к спине и не лезли в тарелки, когда она наклонялась. — Ты не простой человек, но и излучения, характерного для большинства носителей, от тебя не исходит. Не исходило. До тех самых пор, пока ты плотно не контактируешь с какой-нибудь аномалией, и копируя её способности. Если сравниват[Ь] плотность фона, то ты можешь повторять оригинал примерно на пятьдесят процентов от его исходной силы. И, кроме того перенимаешь некоторые индивидуальные свойства объекта: эмоции, память, форму тела.
 — Так, так, так, — серьезно посмотрела на меня Славяна. — Что там про плотный контакт? А? Ушки, значит, говоришь, само собой появились, да?
 — Ну… это… — Ричард, палево!
 — Кукулькан чуть не убил его, когда вы сражались в своем мире. Энергия древнего бога пронизывала тебя насквозь, вот ты и обрел его силу, копируя и перенимая саму суть древнего Майя. А точнее — половину её, — Мику стала говорить тоном лектора, словно вела урок. ИИ бункера увлеклась происходящим настолько, что даже не стала менять свой оптический камуфляж. При других обстоятельствах наверняка переключила бы на одежку «строгая учительница», или того похлеще. — Ну, а свойства хвостатой ты перенял вчера, когда вы там это самое.
 — «Это самое»?! — Саша покраснела, прикрывая рот ладошкой, и одним грациозным прыжком пересела на стул подальше, будто бы опасаясь моего фетиша на кошкодевочек. Положа руку на сердце, не так уж она и неправа…

Дубликат. Часть 5.

Глава 1 http://vn.reactor.cc/post/2900488
Глава 2 http://vn.reactor.cc/post/2906357
Глава 3 http://vn.reactor.cc/post/2912485
Глава 4 http://vn.reactor.cc/post/2915101
Глава 5 http://vn.reactor.cc/post/2926880
Глава 6 http://vn.reactor.cc/post/2935043

Глава 7
Срыв сопровождения

Суббота. 23-00. Алиса Двачевская. Бывший центр управления.

Заблудились. Я думала здесь будет легче ориентироваться: тут, ярусом ниже бомбоубежища, и лампочек больше уцелело, и указатели на стенах кое-где висят. Но нет мы уже два часа блуждаем по коридорам выложенным плиткой и пытаемся открыть изредка попадающиеся в стенах двери! Иногда они заперты, тогда я их взламываю фомкой, но всегда за дверями оказывается очередной пустой кабинет или лаборатория. Голые стены, распахнутые шкафы, обрывки бумажек на полу, обрезанные телефонные провода, — как будто все в одночасье собрались и уехали, забрав с собой все ценное. В голове всплыло слово: «Эвакуация», — да, похоже на то. Как спустились по ажурной металлической лесенке на этот ярус, так все ходим и ходим. Я только на перекрестках, на стенах стрелки царапаю, в том направлении, куда мы направились. Хорошо хоть лампочек достаточно и можно фонарик погасить, и включать только при необходимости.
А еще я все думаю о своих словах. О том, что мы и сами каждый цикл здесь оказываемся. Представляю себе, как мы, на негнущихся ногах, выходим из автобуса, как обводим окрестности стоянки незрячими глазами, как не издавая ни звука строимся в колонну. Как наши маленькие колонны из разных лагерей сливаются в одну большую. И опять, как вспышка-воспоминание. Я как-будто наблюдаю себя со стороны.

«Я чуть не падаю, но, сделав еще два шага вперед, удерживаюсь на ногах. Постепенно зрение приходит в норму и я обнаруживаю, что стою, уткнувшись в затылок какого-то пионера, то есть пионерки. Ночь, голубоватый свет фонарей, асфальтированная аллея, обсаженная с двух сторон кустарником, и мы стоим построившись в колонну по десять. Впереди видны бетонные параллелепипеды каких-то зданий. Я иду правофланговая в шеренге, а слева от меня шагает Лена. Через равные промежутки времени колонна делает пять шагов вперед и останавливается.
Пять шагов.
Кто-нибудь объяснит мне, что происходит? В прочем, мне, тогдашней, все равно, а я нынешняя — догадываюсь. Сектор обзора я поменять не могу, поэтому разглядываю детали, те что вижу. Мы с Леной, оказывается, среди своих: вот, впереди, Катька; вот, слева от Катьки, Сашка; вон Ульяна и, рядом с ней, Сыроежкин.
Пять шагов.
Когда колонна поворачивает я могу видеть лица. Глаза у всех открыты, но никто никого не видит. Иногда по лицам пробегают какие-то гримаса, иногда быстро-быстро человек говорит что-то одними губами.
Пять шагов.
Да какого хрена! Пытаюсь вырваться из этого видения, но не получается.
Пять шагов.
Я так и иду рядом с Ленкой. Местность вокруг кажется неуловимо знакомой, но в голову ничего не приходит. Здания впереди все ближе. Я, наконец, узнаю. Это главная аллея «Совенка». То есть не «Совенка», а поселка Шлюз и мы подходим к душевой. Колонна сворачивает и, по двадцать человек, мы заходим в здание.
Склад и санпропускник в одном месте. Пионеры укладывают свои чемоданы на прилавок и сноровисто, даром, что спят, выкидывают из чемоданов и скидывают с себя на пол грязные вещи, а Семены подтаскивают, и аккуратно укладывают в чемоданы, вещи чистые. Нет ни мальчиков не девочек, зомби не знают что такое стыд. Но я то, наблюдатель, знаю. Душевая, опять общая… Как же мне стыдно! После душевой одеваемся. Я опять оказываюсь в черных джинсах и кожаной куртке».
Кажется, от этого чувства стыда, мне наконец удается прийти в себя и оглядеться.

Вот и еще один кабинет, похоже начальник какой сидел: небольшой предбанник для секретаря и два ряда стульев вдоль длинного стола в основном кабинете. Сохранились стулья, этим надо воспользоваться.
— Ленка, давай посидим полчасика, а то с утра на ногах.
— Хорошо.
Ну и перевести дух надо, после увиденного. А ведь все это правда — я понимаю это. Я просто вспомнила то, что не должна была вспомнить. Да, прав Сенька, что никому ничего о здешних порядках не рассказывает. Хорошо, что ни его, ни Второго там не заметила, а то бы со стыда умерла. Надо будет зайти к ним с Ульяной в гости, когда все закончится.
Ленка, похоже, даже не заметила моего состояния. А Ленка мне не нравится. То есть, ее поведение. Такое же безразличие и такая же покорность, как и сегодня утром, перед ее приступом этим непонятным. Борется с собой и на это тратит все силы? Возможно. Завожу Ленку в кабинет, благо в нем лампочка уцелела, усаживаю на стул, сама сажусь на соседний, вытянув гудящие ноги.
— Ленка, ты держишься?
— Ты уже спрашивала меня об этом. Пока держусь.
— Мы далеко?
— Не знаю, где-то рядом. Алиса, — Ленке с трудом даются слова, — я обещаю, что постараюсь предупредить тебя, если мне станет плохо, как утром. Если успею.
«Ну, а я тебя не брошу. Если смогу», — я молчу эти слова, но, кажется, Ленка их улавливает, потому что кивает в ответ. Я достаю из Ленкиной сумки термос с чаем из столовой, достаю два бутерброда, завернутых в бумагу.
— Алиса, ешь одна, мне не хочется.
— Что значит, не хочется? Ешь давай, время ужинать. А то свалишься.
Ленка послушно берет бутерброд, я наливаю ей чай, используя крышку от термоса в качестве стакана.
Через двадцать минут перерыв заканчивается и мы опять выходим в коридор. Справа пришли, значит нам налево. А налево — мы упираемся в развилку. И, что-то Ленка все-таки чувствует, потому-что на развилке поворачивает налево, останавливается и вопросительно смотрит на меня.
— Алиса, завяжи мне, пожалуйста, глаза. Может быть так будет легче.

Воскресенье. 0-30. Елена Тихонова. Бывший центр управления.

Да. С завязанными глазами ориентироваться, действительно, становится легче. Мы подходим к очередной развилке, Алиса завязывает мне глаза и раскручивает меня на месте. Я делаю несколько оборотов вокруг оси, останавливаюсь, жду, когда перестанет кружиться голова. После чего, прислушиваясь к себе, машу рукой в нужном направлении. Так мы прошли уже три развилки и сейчас спускаемся по завитому широкой спиралью коридору. Все ниже и ниже, сердце колотится все сильнее. Коридор делает крутой изгиб влево, поворачивая к оси спирали, пол становится горизонтальным и мы упираемся в двустворчатые металлические ворота. Такие, что в них может пройти небольшой грузовик. Это здесь. Я кладу руки на штурвал, сейчас я начну его крутить и створки ворот поедут в стороны. Моё тело едва подчиняется мне, но у меня получается остановиться.
— Алиса. Дальше я сама.
— Ну уж нет. Столько пройти и остановиться на самом интересном месте.
Ну нет, так нет. Я словно раздваиваюсь. Какая-то часть меня боится за Алису и не хочет, чтобы она шла дальше, а другой мне, той все равно, что будет с этой «подругой детства». И то, что я закавычила эту подругу кажется совершенно нормальным.
— … имей в виду, Ленка. Я тебе что-нибудь этакое сотворить не дам. Я же вижу, что ты сама не своя ходишь. Почти как Семены наверху.
Все как в том сне. Большой зал в котором рядами стоят шкафы набитые электронными блоками. Некоторые из них никогда не включались, некоторые давно умерли, но большинство — живо. Слышно как они тихо гудят. Я иду по проходу между шкафами. На шкафах ни одной надписи, только номер выведенный наверху красным цапон-лаком, но я знаю куда мне идти. Ноги сами ведут. Вот на блоках, на тех есть надписи, и сигнальные лампочки над ними. Одни, их пока большинство, горят успокаивающим зеленым, другие тревожно мигают, третьи буравят красным или желтым глазом: «Синтез», «Рабочий цикл», «Резерв», «Активная фаза», «Потеря контакта», «Срыв сопровождения». Последняя лампочка горит всего на одной плате и я понимаю, что это Семен. Наш общий Семен, он-же Сенька и Сёмка. И еще Сенечка. Это из-за него я здесь, это я должна погасить «Срыв сопровождения» и зажечь любой другой сигнал. «А как же я? — Думаю я про себя. — Я же должна была узнать что-то важное». «Вот и узнала. — Еще одна мысль. — Аварийный эффектор системы». Вокруг все затягивает серым холодным и липким туманом, но я и в тумане знаю куда идти. Слышу, как сзади испуганно кричит Алиса. «Не обращай внимания, ты же ее предупреждала». Но первая часть меня боится за свою подругу детства. Ноги не слушаются ее, но руками она-я еще может управлять. И она-я протягивает руку, куда-то за спину и там перехватывает запястье перепуганной Алисы и чуть его сжимает, успокаивая. Перед мысленным взором появляется мой двойник, пожимающий плечами: «Ну, если тебе так хочется», — я узнаю то своё отражение из сна, которое желало мне счастья. А я понимаю, что нельзя вспоминать о наших разговорах с Алисой, о том, что мы говорили друг-другу, пока шли по коридорам верхнего яруса.
В правильных шеренгах шкафов виден разрыв. Четырех шкафов не хватает, а вместо них стоит подковообразный пульт без единой кнопки, но кнопки здесь и не нужны. Я встаю перед пультом и поднимаю вверх руки, как дирижер. И чувствую под пальцами нити тянущиеся к каждому обитателю каждого лагеря. И все-таки вспоминаю наш разговор с Алисой: «...боюсь, что с теми, кто мне дорог что-то плохое произойдет. Боюсь себя потерять, как здешние Семены. Очень боюсь, что сойду с ума и начну всех убивать».
— Нет! — Мне все-таки удается прокричать это слово.
— Почему? — Молчаливо спрашивает туман вокруг, моим собственным голосом.
— Я не хочу!
— Это не имеет значения.
Мои пальцы начинают шевелиться, поглаживая управляющие нити. Пока разминаясь. Как давно они этого не делали. Я пытаюсь сопротивляться, но сил не хватает. Я сейчас сдамся.
— Ленка, раз уж мы во сне, ты определись с обликом, а не мерцай. — Раздается сзади полузнакомый голос.
Неожиданно становится светло, и туман отступает. Я оглядываюсь на голос и первое, что я вижу, это велосипед. Старая «Украина», много раз падавшая, с, так до конца и не выправленной восьмеркой на переднем колесе. Поднимаю глаза чуть выше и вижу хозяйку. Это девочка лет одиннадцати-двенадцати: ссадины на локтях, ссадины на коленях, сбитые костяшки пальцев, золотисто-рыжие волосы и янтарные глаза; мальчишечьи шорты, стоптанные кеды и оранжевая футболка навыпуск. Девочка смотрит на меня весело и нахально.
— Алиска? А что ты тут делаешь? А мы вот переехали в Ленинград. Я тебе писала, а ты не ответила.
— Ничего не получала. — Говорит Алиска. — Наверное мама твоя письма выбрасывала.
— Да, она может.
— Не обижайся на нее. И опусти уже руки.
Я смотрю на свои руки, на худенькие руки десятилетней девочки. Хочу их опустить и не могу, что-то держит их, что-то прилипло к пальцам и дергает за них, как-будто что-то живое. Как-будто к каждому пальцу приклеено по паутине и эта паутина дергается и дрожит. Я сейчас закричу от страха и проснусь.
— Подожди Ленка, я сейчас! — Кричит Алиса.
Я оглядываюсь и вижу, как она, соскочив с велосипеда, бежит мне на помощь. Велосипед падает, привязанная к багажнику гитара улетает куда-то в сторону, а Алиса вцепляется мне обеими руками в левое плечо. Яркая вспышка на секунду ослепляет нас, а когда зайчики перестают мерцать перед глазами мы обнаруживаем, что оказались на поверхности.
Но лагеря вокруг нет. И леса нет. И реки нет. Вокруг только степь и рассыпающийся на кирпичи постамент в центре этого мира. Он оказывается слева от меня, а, прямо напротив, оказывается моё отражение. Та женщина из моего сна, что желала мне счастья. Мы смотрим друг-другу в глаза, наши руки подняты, как у двух волшебников в магическом поединке, но разница в том, что я хочу опустить свои руки, а моё отражение не дает мне этого сделать. Наши руки словно связаны невидимыми канатами, и что делает одна из нас, тут же повторяет другая. Мне помогает Алиса, но за моим отражением стоит стена непрозрачного тумана и из этого тумана ему, ей, куда-то под лопатки тянутся два серых пульсирующих жгута. Что могут сделать две одиннадцатилетние девочки против Системы?

Воскресенье. 01-00. Алиса Двачевская. Бывший центр управления.

Когда свет погас и отовсюду полез тот самый туман, так что ничего не стало видно, я испугалась. Я кричала не помня себя, пока, в паузе между воплями, не услышала Ленкин голос: «Ну что ты кричишь? Давай сюда руку и не бойся». Мы так и шли, невидимая в тумане Ленка вела меня неизвестно куда, а я уже не кричала а только вздрагивала, успокаиваясь. А потом я отключилась и увидела сон.
«Мне одиннадцать лет и у меня уже два дня, как свой велосипед. Я куда-то ехала, в дом детского творчества, кажется, где учат играть на гитаре, но заехала непонятно куда. Вокруг туман, и только на свободной от тумана площадке, спиной ко мне, стоит моя старая подружка — Ленка. Она уже год, как переехала в Ленинград и ни разу не написала, но я все равно скучаю.
"Какой хороший сон", — думаю я не просыпаясь и зову Ленку. Ленка почему-то во фланелевой пижаме, а за резинку пижамных штанов заткнута какая-то книжка. И, как когда-то давно (Почему давно? Сегодня), или, как когда-то через шесть лет (или двадцать шесть лет) в будущем, я отмечаю с нежностью: "Вот книжная душа". Мы перебрасываемся с Ленкой фразами, а потом я говорю: "Да опусти ты уже руки", — и понимаю, что Ленка не может этого сделать. Напротив Ленки стоит какая-то взрослая, очень похожая на нее женщина и их руки соединены между собой какими-то прозрачными нитями. Ленка пытается опустить руки, а эта женщина не дает. "Ленка, я сейчас!" — Кричу я, и бросив велик бегу Ленке на помощь. Едва я касаюсь ее, как нас переносит куда-то в другое место. Мы оказываемся в голой степи, только слева сложенный из камней и оштукатуренный постамент. А напротив Ленки стоит, по прежнему подняв, нет не подняв, а воздев, руки к небу та женщина. Нас окружает стена тумана и из тумана эта женщина черпает свою силу.
— Алиска, не дай мне сдаться! — Кричит Ленка.
Я смотрю на полосы тумана, касающиеся плеч этой женщины, выглядит это так, как-будто туман положил ей руки на плечи, и встаю позади Ленки сделав так же. Ленка совсем холодная и дрожит. И вытягивает из меня тепло и силы но я стою. Не знаю сколько времени это длится. Час? Два? Сутки? Кажется, о времени здесь говорить неуместно. А потом кто-то говорит мне: "Подвинься, Алиса", — и отодвигает меня влево, а Ленке, на правое плечо, ложится мужская рука. Я бросаю быстрый взгляд — Второй, ему двадцать семь, он в грязной военной форме, в правой руке у него какая-то стреляющая железяка.
— Надо же. Меня с брони сдуло, а я не бросил пока летел. — Второй перехватывает мой взгляд и знакомо виновато улыбается. — Ну, здесь то она точно не нужна! — И железка, я так и не разглядела — что это, летит куда-то в сторону.
После этого действующие лица во сне появляются одно за другим: Сенька, он практически не видим, но он здесь, встает между нами и кладет обе руки на плечи Ленке, поверх наших со Вторым. Две Ульянки, о чем-то беседующие между собой: одна — моя старая подружка, а вторую я не знаю — видимо двойник, они видят нашу группу, прерывают разговор, подбегают и встают позади нас. Две точных моих копии, эти, обе, прежде чем встать в строй, считают своим долгом подойти ко мне и ткнуть меня кулаком в бок: "Привет, сестренка!". Женя, не из нашего лагеря, три Мику, Сашка, наши Электроник и Шурик, незнакомые мне тридцатилетняя женщина и полноватый лысый мужичок лет сорока — этот пристраивается за Вторым и о чем-то с ним перебрасывается фразами. Еще две девочки похожие на Сашку, но не Сашка, очевидно та самая Славя и есть, одна из них кивает нашей Ульяне. Еще какие-то люди встают позади нас, отдавая нам свои силы. Одних людей видно отчетливо, другие почти прозрачны, но они есть. Я чувствую себя проводом, передающим энергию Ленке. Энергии столько, что я сама раскалилась и свечусь, а эти полупрозрачные нити, связывающие руки Ленки и той женщины сияют ярче Солнца. В этом свете видно, что туман неоднороден, в нем мелькают фигуры, лица. Я узнаю себя, Ленку, Семена, Ульяну, кибернетиков. Да, одни здесь, а другие там. В одном месте стена тумана вспучивается на ней формируется волдырь и когда он лопается из него выпадают две фигуры: еще одна Мику и еще одна Славя. Они сотканы из тумана, но они встают в наш строй, за нашими спинами, стараясь протиснуться поближе к Сеньке. Потом в тумане вздувается еще несколько волдырей: Ольги Дмитриевны, трое их, в том числе наша. Нашей — лет девятнадцать, и она кричит через все ряды Сеньке: "Я послушалась тебя и теперь я целая!"
И от этого крика нарушается какой-то баланс, светящиеся жгуты тянущиеся из Ленкиных рук вспыхивают совсем уж нестерпимо и перегорают, как перегорает спираль электрической лампочки. Нам в спину ударяет ветер, я еще успеваю заметить, как этим ветром сдувает туман и всех людей вокруг, кроме нас с Ленкой. И наступает темнота».

Дубликат, часть 6

Глава 1 http://vn.reactor.cc/post/2956175
Глава 2 http://vn.reactor.cc/post/2967240
Глава 3 http://vn.reactor.cc/post/2986030

IV
Расстановка

Электроник был занят с самого утра. Настолько, что даже мысли о Жене отошли куда-то на задний план. Помочь Шурику в разработке принципиальной схемы (в основном надо было не мешать и слушать рассуждения Шурика, но пару раз тот похвалил Сергея за дельные мысли). Выпросить в музыкальном кружке вращающийся стул: «Сереженька, только обязательно позовите меня на испытания! Слышишь? Ты обещал!» И собрать вокруг стула каркас установки: круглая клетка из лыжных палок и гимнастических обручей, которые пришлось выпрашивать у Алисы. «И что? Робота делать не будете? Ну вы даете, вы не заболели там? Надо будет зайти и глянуть». Разработать конструкцию ультразвуковых излучателя и приемника (А что делать? Готовых то нет, а из всей литературы только пара подшивок журнала «Радио» в кружке, да десятка два разрозненных номеров «Моделиста-Конструктора» и «Юного техника» в библиотеке).
И, до самого обеда, Электроник, с поражающей окружающих энергией, носился по лагерю в поисках материалов; пилил, клепал, паял; прессовал из извести и сухих белил, а сначала надо было придумать — как прессовать, а потом обжигал керамические таблетки излучателя; забегал, не обращая ни на кого внимания, в библиотеку и там молча шел к стеллажу с журналами, перечитывал их на двадцать пятый раз, делал выписки и опять бежал в клуб.
Увлеченный любимой работой Электроник мог переплюнуть по энергичности и целеустремленности Ульянку, в ее лучшие годы.
Только иногда, в библиотеке, Сергей ловил спиной взгляд Жени сквозь стеллажи, замирал и оборачивался. Но Женя всегда успевала спрятать глаза в очередную книгу и лишь вздрагивала. Очень хотелось подойти, отодвинуть эту проклятую книгу и заглянуть заведующей библиотекой в глаза. Спросить: «Женька, ты что творишь? Со мной и с собой? С нами». Но не хватало смелости. Так и думалось: «А вдруг она не врет? Вдруг я, действительно, не интересен?» Сергей вздыхал и возвращался к своим журналам. Женя выныривала из-за книги и опять начинала гипнотизировать Сыроежкину спину, пока тот, не убегал в кружок, с очередной порцией знаний.
Наконец, ближе к обеду, сегодняшняя порция работы закончилась. Печатные платы травились в растворе и травиться им там до вечера, двадцать керамических излучателей остывали вместе с муфельной печью — нужно четыре штуки, но хорошо, если каждый третий заработает как надо. Принципиальная схема на листе оранжевой миллиметровки была пришпилена к дверце шкафа, поверх чертежа авиамодели, горка деталей извлеченных из ящика и выпаянных из некондиционных плат лежала на втором листе миллиметровки и сейчас Шурик раскладывал их по кучками: резисторы отдельно, транзисторы отдельно и так далее.
— Сергей, на сегодня, наверное, всё. Вечером я приду, платы из раствора достану и промою. — Шурик покачал рукой каркас установки, похожий на сегмент Шуховской башни, одобрительно кивнул. И, подтверждая собственные слова, повторил. — На сегодня всё. Ты свободен, а я — детали рассортирую до конца и тоже пойду.
Электроник еще раз сам пробежался глазами по плану работы, выходило так, что на сегодня, действительно, делать больше нечего.
— Шурик, а может я сам деталями займусь?
— Нет, иди-иди, а то мне еще подумать надо.
— Хорошо. Я на обед зайду за тобой.
— Да, спасибо. Пока.
Подумать, это святое. Нельзя никого отвлекать, когда он думает. Электроник вышел на крыльцо и на несколько секунд зажмурился от полуденного солнца. В библиотеку? Сейчас, когда голова, на время, освободилась от забот, очень захотелось увидеть Женю. «Я только возьму что-нибудь почитать», — не успел подумать Сергей, как уже оказался перед библиотекой. «А вдруг она о чем-нибудь меня спросит? Придумаю что-нибудь».
Не спросила. Вместо Жени, за столом-конторкой сидела Лена, в кресле у журнального столика, пристроился Максим и, похоже, Электроник прервал их беседу.
— П-привет. А где Женя?
— Попросила подменить ее до обеда. Ты что-то хотел взять? Возьми, я запишу. — Лена быстро глянула на кибернетика своими зелеными глазищами.
Пришлось взять, раз уж пришел, какой-то сборник фантастики. Лена записала книгу в формуляр и спросила.
— Сергей. Правда, что вы у себя машину для чтения памяти собираете? — И покраснев и опустив глаза, добавила. — Я бы хотела попробовать.
— Если доктор решит, что это безопасно, то — почему нет?
К счастью, неожиданное бегство Максима с воплем: «Ё-моё! На обед же надо сигналить, а я тут сижу!» — спасло Электроника от необходимости отвечать подробно.

Лена зашла в библиотеку без всякой глобальной цели. Просто взять что-нибудь почитать. Но зацепилась взглядом за Женю. Та грустила в углу зала, за своим столом-конторкой, чем-то напоминая нахохленную птицу под дождем. «Зря мы в автобусе тогда пошутили, — подумала Лена, — Сейчас бы Женя вовсю Сергея гоняла. Или нет, не сейчас. После обеда. Отсюда, до самого кружка. Тоже ничего хорошего, но не сидела бы так, с мутным взглядом. И Сергей не прятался бы от всех в работе». А потом еще, пока Женя записывала в формуляр книгу, выяснилось, что она, со вчерашнего дня сидит безвылазно в библиотеке, с перерывами только на еду и сон.
Понадобились все искусство убеждения и умение выдавать свои мысли за чужие желания, которыми обладала Лена, чтобы уговорить Женю просто сходить прогуляться по лагерю.
— Лена, а если кто-то придет…
— То я выдам ему нужное издание и заполню формуляр не хуже тебя.
— Я только…
— Хорошо-хорошо. Я подежурю. Только ты не долго.
До обеда оставалось еще около часа. Лена погасила верхний свет, погасила настольную лампу, отодвинула тяжелую портьеру у себя за спиной и впустила в библиотеку солнечные лучи. Взвесила в руке выбранную книжку, на пару дней чтения хватит. Бросила взгляд на библиотечные стеллажи. «А ведь рано или поздно книги кончатся. Все, что было здесь хорошего, я уже прочитала. Сейчас читаю средненькое. А потом?» Семен с Ульяной ушли сегодня утром и клятвенно обещали вернуться завтра часам к десяти. Может они еще что-то принесут? По крайней мере, та пьеса, что они принесли в прошлый раз была проглочена Леной за сутки, потом еще три раза перечитывалась, и породила массу карандашных рисунков-иллюстраций, самый доведенный до ума из которых, сейчас ехал обратно, как подарок автору пьесы. Та Мику обладала еще и литературным талантом. Интересно осознавать, что где-то есть очень похожие на тебя Лены, встретиться с которыми, по словам того же Семена, почти невозможно. Как там он сказал? «Останется только один!» Можно только во сне. Лена вспомнила обрывки сна, которым завершилась их с Алисой спасательная экспедиция. Сколько там Алис в одном месте оказалось? Три, минимум. Сон, сном, но волдыри на ладонях потом сходили до самого конца цикла. Лена грустно вздохнула и уселась на Женино место. Какая бы средненькая книга не была, но постепенно и она увлекла Лену, поэтому, когда минут через пятнадцать в дверь постучали, Лена вздрогнула от неожиданности.
— Привет. А ты сегодня за библиотекаря, что ли? — Максим удивленно разглядывал Лену, стоя в дверях.
— Наверное. Да. Подменяю Женю до обеда.
— А, ну тогда ладно. Я книжку возьму, можно? — И, не дожидаясь ответа, пошел шарить по стеллажам.
Дальше Лена уже не читала, а больше прислушивалась к звукам доносящимся из глубины зала. Что-то передвигали, что-то мягко падало, что-то шуршало, иногда невидимый Максим тихо чертыхался. Лена несколько раз порывалась вскочить и посмотреть на происходящую катастрофу, но всякий раз удерживала себя на месте. «Женя меня съест», — подумала обреченно, когда из-за стеллажей показался Максим, весь в пыли и с номерами «Знание-сила» в руках.
— Максим. — Лена подняла глаза на горниста. — Ты только что разгромил половину библиотеки ради пары журналов. Возьмешь их? Давай я запишу.
— Не, не половину. Четвертую часть в дальнем углу, куда никто не заглядывает. — Максим посмотрел на журналы, посмотрел на часы над дверью и устроился за столиком. — Я, наверное, их здесь почитаю.
Была бы тут Женя, не остался бы, конечно. А общество Лены было гораздо приятнее, тем более, сейчас пойдешь в домик, а тебе вожатая навстречу: «Максим, почему на площади бумажки? Это теперь твоя подотчетная территория. — Или. — Максим, почему бездельничаешь? Или занимайся, или марш со своим отрядом в лес, шишки и желуди для конкурса "Умелые руки" собирать!» Так что в библиотеке отсидеться выходило даже и спокойнее. Лена тоже против общества Максима не возражала, поэтому скоро тишину в библиотеке прерывало только шуршание страниц и шмыгающий нос нелегально искупавшегося вчера Максима.
— Лен, а можно спросить? — Максим решился начать разговор. — Скажи, вы нашего физрука давно знаете? Ты и Алиса.
— Давно. Не очень, но давно. — Запутанно ответила Лена. — С рождения. — Книжка была скучная, и разговаривать было интереснее. — А почему ты спросил?
— Тогда понятно. Да просто, даже Алиса никогда не будет взрослого, пусть и хорошо знакомого, человека Сенькой называть. И она всегда так пытается заботиться о Семене, а Ульяна видит это и только улыбается.
— Ты наблюдательный… — Лена думала, как закруглить разговор. В конце-концов Максим пока еще только кандидат в старший отряд, и разъяснять тонкости взаимоотношений Рыжих с Семеном постороннему человеку не хотелось. Но, кажется, Максим понял слова «с рождения» буквально, и сделал свои собственные выводы.

Шурик, отпустив Сыроежкина, закончил отбирать нужные детали, высыпал их в жестяную коробку из под леденцов и убрал в ящик стола. Посмотрел, как травятся платы, поболтал кюветой, чтобы перемешать раствор. «Ладно, азотная кислота, но хлорное железо шефы могли бы лагерю для кружка подарить. Сейчас бы полдня не теряли. Нет, потеряли бы, керамике все равно остывать до утра вместе с печью». Шурик запер клуб и, огибая здание, пошел на свое вчерашнее место. Прежде чем начинать зондировать собственный мозг, Шурику предстояло разобраться, что ему известно об этих своих сновидениях и голосе в голове, и записать данные самонаблюдения и самоанализа в рабочую тетрадь, чтобы иметь точку отсчета. Сыроежкин уже согласился быть вторым — контрольным экземпляром. Неплохо было бы, для статистики, набрать еще добровольцев, но Шурик опасался возможного риска. В любом случае, как настоящий ученый из любимых книг, Шурик твердо знал, что начнет с себя.
Председатель кружка кибернетики открыл личную рабочую тетрадь и на первой чистой странице написал: «Дневник самонаблюдения. Начат в четвертый день смены. Данные по предыдущим дням восстановлены по памяти». Перечитал. Получилось неплохо. Потом дописал в конце: «… по памяти и опросам очевидцев». Дальше следовал подзаголовок: «Необычные сны и мысли. Галлюцинации и явления». Далее следовало описать события первого дня. Шурик порылся в памяти: «Событие первое — сон в автобусе. Приснилось, что мне сорок лет и я еду в лагерь с пионерами. Почему-то называю пионеров "миксами" и "копиями". Событие второе — провал в памяти. Поздно вечером обнаружил себя стоящим на площади, спиной к лаборатории. Что делал в лаборатории не помню и восстановить свои действия не удалось». Шурик зачеркнул "лабораторию" и написал "кружок". Вроде бы всё. Но тут мысли Шурика перебили.
— Привет. А ты Сергея не видел?
Главный кибернетик вздрогнул от неожиданности и уронил карандаш. Поднял глаза. Перед Шуриком стояла девочка, лет, наверное, девяти, не больше. Светлые глаза, стрижка такая, что не понять, коротко стриженная перед тобой девочка, или обросший мальчик. Если бы не юбка, аккуратность в одежде и маленькие сережки-гвоздики в ушах. «Сергея? А! Это Сыроежкина что ли».
— Нет, занятия закончились и он ушел. Поищи его в библиотеке.
— Понятно. Если увидишь, то передай, пожалуйста, что его Оксана Зайцева искала.
И, не дожидаясь ответа, исчезла, нырнув куда-то в кусты.
Шурик повертел в руках карандаш. Синий «Картограф» сломался, после контакта с бетонной отмосткой, и теперь, чтобы его очинить для продолжения записей, нужно было возвращаться в клуб. Пришлось отклеивать спину от стены клуба, подниматься, отряхивать форму. «Здесь удивительно чисто. Ни копоти, ни глины, ни мазута. Отряхнулся и форма как новая. А чтобы найти грязь нужно специально постараться». Сигнал к обеду прервал размышления кибернетика, Шурик занес тетрадь в кружок и, встретив на крыльце пришедшего за ним Сыроежкина, отправился в столовую.

«Почему Алиса куксилась, что все, из цикла в цикл, одно и тоже? Может она просто видеть не умеет? Не знаю. И пионеры и природа, каждый цикл, но чуть-чуть разные. Вон, куст подсыхает, прошлый цикл зеленый стоял, а в этом — листья теряет. А здесь, за четыре дня, новую тропинку протоптали, интересно — приживется или нет? А уж люди как меняются... Это просто надо увидеть». — Лена шла из столовой к себе в домик и размышляла. «Я, наверное, порисую сейчас. Портрет Саши начну, а то сколько времени живем в одном домике, а так Саши у меня и нету».
Саши дома не оказалось. «Или возится с мелкими, или еще где-то, хоть у Мику в кружке». В этом цикле девочки сблизились раньше обычного. Купальный сезон официально открывался в четверг, а в следовании инструкциям Саша была чем-то похожа на Сережу Сыроежкина, так что на пляже ее точно не было. «В следующий раз», — Лене пришлось в очередной раз отложить мысль о Сашином портрете.
Взять этюдник и уплыть на остров? Причем, на малопосещаемый остров Длинный. Или уйти с этюдником на остановку и, в очередной раз, нарисовать дорогу, убегающую в поля? Лена взвесила в руке этюдник и поморщилась. Да и не очень то и хотелось. Может остаться в домике и изобразить ту сценку приручения стрекозы двумя маленькими девочками? И подарить Алисе? Лицо маленькой Алисы встало перед глазами как живое. Алиске понравится. Так, одна идея есть, и ладошка зачесалась — хороший признак. Значит результат будет удачный. А потом, без перехода Лена вспомнила, как в столовой Женя и Электроник постоянно бросали взгляды друг на друга, и как они вздрагивали, отводили глаза и зажимались, если этим взглядам случалось встретиться. Да, это оно. Лена быстро набросала сцену приручения стрекозы, чтобы поработать над ней после, когда время будет, а сама взяла карандаши, папку с бумагой, и направилась к Жене в библиотеку.
— А, это ты. Заходи.
Женя постепенно отходила от вчерашнего приступа черной меланхолии и встретила Лену почти приветливо.
— Я почитаю тут?
— Библиотека публичная. — Женя фыркнула на слове «публичная» и пожала плечами. — Читай.
Лена так и сделала, ну почти так. Выбрала книгу побольше, устроилась за одним из читательских столов так, чтобы Женя оказалась в нужном ракурсе, и, спрятав в раскрытой книге лист бумаги, начала делать зарисовки, стараясь поймать эмоции. Женя читала что-то своё, время от времени бросая взгляды за окно и на входную дверь, хмурилась, коротко поджимала губы и переворачивала очередную страницу. А после очередной страницы проскрипела, не глядя на Лену.
— Между прочим, можешь не прятаться. А если бы спросила разрешения, то и совсем хорошо было бы.
— Ой. — Лена покраснела.
— Рисуй если хочешь. Но, я не понимаю. — Женя, все так же не глядя на Лену, пожала плечами. — И, спасибо, что посидела тут вместо меня.
И еще на полчаса девочки погрузились в молчание, прерываемое шелестом бумаги и редкими вздохами. Да иногда, снаружи, доносились голоса пионеров: по Плану мероприятий у среднего отряда было сейчас свободное время, чем они и пользовались, устроив беготню по всему лагерю. «А ведь она ждет, что Сергей заглянет, — подумала Лена, — а тот боится и где-то прячется. Зря девочки посадили Сергея на моё место, и зря я на это согласилась. Нужно бы все рассказать, но не поверит, решит, что я Сергея выгораживаю. С ее то точки зрения все было так, как она увидела».
— Лена. А что за рукопись ты вчера у меня забыла? — Опять проскрипела Женя.
— Это. — Лена задумалась, как не соврать так, чтобы Женя не стала потом крутить пальцем у виска. — Это девочка одна, знакомая нашего физрука, сказку написала. И Семен попросил, чтобы я к ней иллюстрации сделала. — И, отвечая на висящий в воздухе вопрос, добавила. — Можешь взять почитать. Заходи вечером. Я Саше скажу, если меня не будет.

Женя, действительно, ждала Сыроежкина. Даже самой себе не сознавалась в этом, но ждала. Провожала взглядом пробегающих за окнами пионеров, прислушивалась, когда казалось что кто-то топчется на крыльце, вздрогнула, когда вдруг повернулась дверная ручка. «Ой!» — Ёкнуло внутри. Но, к счастью, это оказалась Лена. Или, может быть, к сожалению это оказалась Лена. Этого Женя даже под гипнозом не сказала бы. Лену Женя уже отнесла к числу безопасных, подвоха от нее не ждала, поэтому выгонять из библиотеки не стала, а разрешила остаться и посидеть-почитать. В общем-то каждый любитель посидеть-почитать был понятен Жене и не вызывал у ней ни агрессии, ни испуга. И даже то, что Лена, вместо чтения, занялась рисованием, Женю особо не раздражало. Так только, дала понять, что заметила, и всё. Только поначалу неприятно немного было оказаться в фокусе чужого внимания. Под конец даже разговорились немного, обсуждая разное.
— Женя, в субботу сбор отряда будет.
— Я не приду.
— Я, может, тоже. Я не об этом. Будем решать, принимать новенького или нет. В… — Лена чуть не ляпнула: «Вместо Ульяны». — Вот того, который горнист, Максима.
— Да мне, как-то, все равно. Если нужен мой голос можешь передать, что я — за.
Лена закончила рисовать и ушла, Женя ждала, что ей покажут, но Лена просто попрощалась, собрала бумагу и ушла. «Ну, значит, не больно-то и хотелось, значит мне и не нужно это видеть».
Женя, после ухода Лены, еще раз обвела глазами библиотеку, увидела журналы на полке с прочитанной и возвращенной литературой. «Интересно, кто брал?» — Подумала как хозяйка. Глянула в ящик с читательскими формулярами. Сверху, на коротенькой шеренге формуляров, стоящих в ящике друг за другом в алфавитном порядке, лежал свежий. «Родионов Максим, 14 лет, средний отряд». Над зачеркнутым словом «средний» рукой Лены было написано «старший». «Любит ли читать, я еще не знаю, но умеет, это точно», — проскрипела вслух заведующая библиотекой, чуть улыбаясь и пристраивая формуляр в общую шеренгу, между Персуновым Семеном и Тихоновой Еленой. Теперь осталось только вернуть журналы на место и можно запирать библиотеку на перерыв. Или не запирать — идти все равно некуда. Женя взяла журналы, подержала их в руках и положила обратно на полку. Потом взяла самый верхний и быстро пролистала его. Нет, все верно, вон и библиотечный штамп на месте. Но все же. Женя подошла к каталогу, выдвинула несколько ящичков и умело пробежалась по картотеке, потом проделала это еще раз, читая каждую карточку, вынимая карточки из ящичков и проверяя — не завалилась ли какая-нибудь карточка, выпав из общего ряда. Потом проделала тоже самое уже с каждым ящичком, а не только с теми где была периодика и издания на букву З. В каталоге библиотеки «Совенка» не числилось ни одного номера журнала «Знание-сила». Не смотря на библиотечный штамп на этих самых журналах. Женя вернулась к журналам, взяла с полки самый верхний, посмотрела на первую страницу обложки, потом перевернула и посмотрела на типографские данные «сдано в набор 06.09.1991». Женя глянула на календарик, притаившийся под оргстеклом, закрывающим ее стол. Согласно календарику на дворе стоял июнь 1987 года. «Кажется придется прийти на сбор отряда. Кажется придется спросить у новенького, где он берет журналы? Может он и книг хороших оттуда же натаскает?»

Саша, чуть-чуть разминувшаяся с Леной, сейчас сидела у себя в домике и с огромным удовольствием читала ту самую пионерскую сказку. Читала, возвращалась к началу, закрывала глаза и как живых представляла себе героинь: Анфису, Ларису, Жанну, Машу. Тем более, что и представлять особо не нужно. «Вон же они — живые. Ясно с кого их списывали. Нет, разница, конечно есть, так на то и сказка». Вот ни Святославы, ни Янки, ни Степана здесь не было. Святослава чуть походила на саму Сашу, но совсем чуть-чуть. «Янка… может быть, если бы Ульяна была помоложе лет на пять, то так она себя бы и вела. Степан? Не могу себе представить, неужели Семен был таким? Нет, в нем вовсю живет семнадцатилетний пионер, это не вооруженным глазом видно, но и двадцатипятилетний заместитель начальника лагеря тоже в нем». Саша опять вернулась к началу и посмотрела на первую страницу. «Как, когда Мику успела все это сочинить? Она же сама говорили в день приезда, когда знакомились, что она впервые в СССР, а ее папа с мамой сейчас едут на поезде из Владивостока в Москву, с остановками в крупных городах. Но вот же автор: Мику Хацуне, а вот посвящение: «Сенечке, которому… и Ульянке...», — и подпись японскими закорючками. То есть Мику знала Семена, когда тому было семнадцать? А самой Мику, получается, девять? Ничего не понимаю, надо будет спросить, для начала у Лены». Посмотрела на стену над Лениной кроватью, всю увешанную картинами. Портреты и пейзажи. «И когда успела?» Три портрета особенно притягивали взгляд. Женщина, похожая на Лену как родная мама, протягивает руки открытыми ладонями к зрителю, губы плотно сжаты, глаза чуть прищурены, как будто какую-то работу делает или спорит с кем-то, а если присмотреться, то такая бездна тоски и боли в этих прищуренных глазах… Второй портрет, парень похожий на Семена, наверное таким он и был, в семнадцать лет, только глаза не семнадцатилетние, а взрослые и какие-то уставшие, что ли, но понимаешь, что он сейчас улыбнется, этими уставшими глазами, и скажет: «Все ерунда, прорвемся!» Третий портрет, тот очень позитивный, на нем Семен и Ульяна, сидящие рядышком на крыльце этого самого домика, оба улыбаются, оба счастливы и, как раз и видно, что подросток из заместителя начальника лагеря никуда не делся.
В дверь постучали.
— Привет. — На пороге нарисовался Максим.
— Здравствуй! — Саша улыбнулась хорошему человеку.
Очень заразительно улыбнулась, так что Максим сразу разулыбался в ответ. И как-то даже и не пришлось маскировать смущение нахальством, а захотелось просто взять сразу и обратиться, к так приветливо улыбающейся девочке, со своей такой деликатной просьбой.
— Саш, ты не могла бы чуть поучить меня танцевать? К следующей дискотеке?
— Хочешь Алису удивить. — Саша не спрашивала, а просто констатировала факт. — Приходи в музыкальный кружок после ужина. С Мику я договорюсь.

Вторую половину дня Сыроежкин провел в компании милой девушки Оксаны. Показывал ей, как правильно держать нож; объяснял, когда режут от себя, а когда — к себе; ругался на нож, который она принесла, а потом объяснял, почему острый нож безопаснее тупого. «Ты, когда острым ножом режешь — рука просто идет за ножом и все, и не надо лишних усилий делать. Просто следи, чтобы пальцы напротив лезвия не оказались. А когда режешь тупым, то ты напрягаешься и у тебя нож обязательно сорвется и попадет по пальцам». Ну и все это перемежалось другими разговорами. «Вот знаешь, Сережа, мне кажется, ты ей нравишься. Если бы не нравился, она бы не стала тебя прогонять». «Эх, Оксана, твои бы слова, да богу, которого нет, в уши».
Потом искали вдвоем подходящий кусок коры и Оксана пыталась выстругать хоть что-то похожее на кораблик. «Не надоело? Ну, тогда пошли в клуб». Пошли в клуб, извинились перед Шуриком, за то что помешали, и заточили нож Оксане.
Потом опять искали кусок коры. «Стой. А теперь, прежде чем за нож браться, нарисуй, что ты хочешь. Да вот, хоть на мокром песке палочкой и нарисуй». «Вот так, да?» «Нет, смотри, как надо».
Потом разбирали проект Оксаны по косточкам. «А ты хочешь, чтобы он просто на полке стоял или, чтобы его еще и на воду спустить можно было?» И тут же: «Знаешь, напиши ему письмо, небольшое, чтобы упаковать можно было. В клубе была папиросная бумага, вот на ней завтра и напиши. Потом в полиэтилен запаяем и внутри корабля спрячем. Если все так, как ты говоришь, он обязательно полезет разбирать твой подарок. Там письмо и найдет. Может это сработает».
И снова взялись за ножи. «А почему ты все своими руками должна делать? Что значит, иначе цикл не переживет?»
А потом долгие разговоры. «Не знаю, Оксана, права ты или нет, но может, это мы уходим куда-то дальше, а вы здесь задерживаетесь».
И расстались уже перед самым ужином, договорившись о завтрашней встрече. «Знаешь Сережа… Нет, потом, в конце смены. До завтра!» — И убежала, прихватив с собой недоделанный кораблик. А Электроник еще посидел на берегу, улыбаясь и думая о том, какая это славная девочка и о ее словах, что он Жене нравится. Дождался горна и уже тогда встал, отряхнулся и пошел сперва в кружок за Шуриком, а оттуда на ужин.

Алиса оказалась в этом лагере помощницей вожатой исключительно из-за отсутствия альтернатив, и была она плохой помощницей вожатой, но какие-то привычки въелись и их уже не вытравить. Вот и сейчас, она перебирала в памяти прожитый день, анализировала свои ошибки, делала выводы и строила планы на завтра. «Что там со мной и лагерем происходило сегодня?»
Прощание с Персуновыми в пять утра. Алиса не утерпела и вскочила в такую рань, чтобы проводить своих самых близких людей, уходящих в утреннюю хмарь.
— Вы туда же, на то же место?
— Да Алис. Точка стабильная и еще долго продержится. Да не кисни, Рыжая. Завтра же придем назад!
Спать уже не хотелось, поэтому присела на крыльце спортзала, кутаясь в олимпийку. И в каком-то оцепенении провела час, пока не появилась Сашка, возобновившая свои утренние пробежки.
— Привет.
— Доброе утро, Алиса. Побежали со мной?
— Пф-ф. Я что, больная? Ты то почему одна? Катька отказалась?
— Да, не пойму я её что-то. Вчера просилась, а сегодня я за ней забежала, а та ни в какую. Еще и смотрит обиженно, и глаза красные, будто плакала. Ладно, побежала я.
И только легкие шлепки подошв о покрытие беговой дорожки еще слышны за спиной.
Чуть позже — Максим, который хотел спросить о чем-то, но так и не решился.
Еще чуть позже — линейка, слава богу, в этом цикле не военизированная.
— Алиса, а ты не в курсе, где наши физруки? Они предупредили, что появятся завтра, после завтрака, но о подробностях умолчали.
— Ольга Дмитриевна, помните, в первый день тут сестренка Ульянина отметилась, отдыхает тут недалеко. Вот, кажется ее навестить.
— Недалеко? Странно. До ближайших людей здесь километров триста. Ну ладно, Алиса, на субботу какие мероприятия запланировала?
Кибернетики затеяли что-то новое в своей берлоге. Надо будет убедиться, что это безопасно для окружающих.
И так обо всем дне. А еще, завтра открытие купального сезона и физруки на пляже были бы ох как уместны. «Надо будет на следующий цикл убедительно попросить их не уходить вдвоем. Стоп. Они же завтра к одиннадцати обещали вернуться, так что все нормально».
Алиса покосилась на бывшую Ульянкину кровать, занятую сейчас гитарой и одеждой. «Привыкаю постепенно, вот уже и ее кровать вещами занимаю, и бельем эту кровать застилать не стала. Но все равно вечерами тоскливо. Хорошо хоть Ульянка каждый вечер специально поболтать заходит. И хорошо, что она меня простила: "Алиса, если бы ты в тот раз промахнулась, то Семен прошел бы сквозь наш лагерь, мимо и дальше". А эта "сестренка" Ульянкина еще разбередила. Уговорить бы ее здесь остаться, так в ее лагере своя Алиса есть, той тогда совсем плохо будет. Хуже чем мне в прошлом цикле. А у меня уже какие-то просветы появились. Вроде Макса, того же. Правильно Мику про него сказала, что он тычется всюду с любопытством и дружелюбием, как молодой пес». Алиса улыбнулась: «Было бы ему, хоть на пару лет побольше».
Алиса посмотрела на гитару, но нет, настроения не было. «Ну, значит спать». Погасила свет и завернулась в простыню. Она уже знала, что ей приснится. Каждую ночь, с середины прошлого цикла Алисе обязательно снился один и тот же сон. Очень спокойный, ни куда не зовущий, не оставляющий после себя никаких эмоций, он просто снился. Начинался сон с того, что Алиса оказывалась заперта внутри зеркального шара — елочной игрушки. Постепенно размеры игрушки росли, стенки отдалялись, теряли четкость, горизонт становился все дальше и вдруг Алиса понимала, что она уже не внутри зеркального шара, а снаружи. А потом это шар начинал уменьшаться в размерах, горизонт опять приближался и оказывалось, что вокруг Алисы плавают, иногда соприкасаясь, а иногда слипаясь в устойчивые гроздья множество таких шаров. И внутри каждого спрятана своя Алиса, в чем-то абсолютно такая же, а в чем-то похожая только на саму себя. И можно перепрыгнуть со своего шара на соседний и проснуться уже там, рядом с двойником. И с двойником, при таком проникновении, ничего не случится. Вот только надо решиться прыгнуть. «Интересно, Ленке тоже самое сниться? — Еще успела подумать Алиса, перед тем как уснуть окончательно. — Она ведь та еще партизанка, будет молчать, пока совсем плохо не станет».

Записывайтесь к нам в кружок!

Когда запутался в рутах.

Однажды у кибернетиков.

"Эй, кибернетики, пошли обедать!"

"Написано! Не входить! Идёт эксперимент!"

"Бородатые" анекдоты.

1 глава http://vn.reactor.cc/post/2732304
2 глава http://vn.reactor.cc/post/2740447
3 глава http://vn.reactor.cc/post/2744500
4 глава http://vn.reactor.cc/post/2752906
5 глава http://vn.reactor.cc/post/2755836
6 глава http://vn.reactor.cc/post/2765088
7 глава http://vn.reactor.cc/post/2771649
8 глава http://vn.reactor.cc/post/2783898
9 глава http://vn.reactor.cc/post/2790955
10 глава http://vn.reactor.cc/post/2799751
11 глава http://vn.reactor.cc/post/2807427
12 глава http://vn.reactor.cc/post/2813773
13 глава http://vn.reactor.cc/post/2818846
14 глава http://vn.reactor.cc/post/2825328


XV
Репетиция

Ольга Дмитриевна проснулась с легким беспокойством. Беспокойством от том, что что-то сегодня обязательно пойдет не так. Пробежала мысленно расписание: три репетиции у театрального кружка и спектакль после ужина; завтра приедет опоздавший пионер и уходят гости, но это завтра; и остальное — повседневная текучка. Кстати, не забыть выяснить — куда пропадает Ульяна-маленькая, и не забыть предложить гостям уехать на автобусе, все-таки неплохие люди.
Встала, натянув спортивный костюм сходила к умывальнику, вернувшись переоделась в вожатскую форму и ворча начала развешивать свою одежду в шкафу.
— Вот жили мы тут жили, никого не трогали. И вот на тебе, получи Оленька, соседа в домик. Пубертатного возраста.
Можно было все развесить и завтра, но что-то, какое-то предчувствие говорило ей, что лучше это сделать сегодня — завтра может не быть времени.
— А он же подглядывать будет. И просто стеснять. А не в спортзал же его селить и не третьим, к этим чудо-изобретателям в домик.
Отметила про себя, что нужно будет еще постель на новенького получить и комплект формы.
Оглядела домик, представила, как за каждой мелочью придется лазить в шкаф и поморщилась. Ладно, ничего не сделаешь. Где-то плавки еще были в шкафу. Вот так приезжает одинокая девушка, заселяется в домик, а в шкафу мужские трусы лежат. «Отдам новенькому, вдруг пригодятся».
Пионеры уже стояли на площади. Славя, увидев вожатую скомандовала: «Лагерь, по отрядам, становись!». Ольга Дмитриевна вышла к пионерам, обвела глазами строй, посмотрела на Славю, стоящую на правом фланге и слова утренней, как ее называл Семен, «молитвы» застряли у вожатой в горле. Захотелось закричать: «Славя! Где твои косы?!» А Славя, с непривычно-маленькой, из-за короткой стрижки, головой, стояла и без улыбки смотрела в глаза вожатой. Лишенное обычного обрамления кос лицо девочки приобрело неожиданно высокомерное выражение. «Задранный подбородок, строгий взгляд. Черт, это просто аристократка какая-то у меня в лагере.» Ольга еще представила реакцию Славиных родителей. «Что это? Подростковый бунт? Надеюсь, что не против вожатой». Захотелось, все же, разобраться и может даже наказать, но повода не было — нынешняя Славина прическа оставалась в допустимых пионерке рамках. А наличие или отсутствие кос у пионерки, это, в конце-концов, не проблема вожатой. «Но, как педагог, я с ней еще побеседую».
Ольга все-таки провела линейку, искренне надеясь, что этот сюрприз от Слави и был тем поводом для беспокойства, что тревожил ее с самого подъема.

— Ты куда-то ходил ночью? Смотри, что это со Славей?
Именно так, без паузы, спросила утром Семена Ульяна-большая, сразу о двух вещах одновременно.
— Это отдача, Уля. Помнишь, я тебе рассказывал про Славяну? Так вот, здешняя Славя, да и не только здешняя, теперь частично Славяна.
— Это как?
— Чужая память. Как у меня.
— Знаешь, Сёмка, у меня, кажется однажды так же было…
— Мне ведь не спалось ночью, Рыжик. Я и вышел подышать. А так получилось, что попрощаться. Нет больше ни Славяны, ни Мику-моей.
Ульяна вздрогнула. Они отстали от толпы пионеров, идущих на завтрак, и стояли друг напротив друга на главной аллее, там где аллея, со стороны столовой, вливалась в площадь.
— Сёмк. Ты никого и никогда не называл раньше своим, своей.
— Кроме тебя, Рыжик. Я, наверное, зря тебе это рассказываю, но кому еще, если не тебе? Помнишь, три дня назад, ты спросила меня про девочек? Так вот, я вспомнил Мику. Весь цикл, от знакомства, до прощания. И тогда, с ней, мне действительно, и взлететь хотелось и сердце болело. А еще, она, единственная, из не готовых проснуться девочек, поверила мне, и понимала, что исчезнет. И вела себя так, что я и сейчас завидую ее мужеству, и тогда завидовал. До сегодняшней ночи не помнил тот цикл, система заблокировала его в моей памяти. А сегодня ночью та Мику и Славяна окончательно простились со мной. Уже окончательно. И приказали беречь тебя.
Ульяна долго молчала, думая о чем-то, и что-то решая для себя.
— Сём. Мне нужно время, чтобы принять это. Про Мику. А потом… Обещай, что ты мне всё-всё про вас расскажешь.
— Конечно, Рыжик. По дороге домой всё расскажу.
Хлопнула дверь в столовой и первые позавтракавшие вышли на крыльцо. Кто-то, не задерживаясь, бежал по своим делам, кто-то еще некоторое время стоял на крыльце, поджидая компанию. Мимо гостей лагеря, в сторону музыкального кружка прошли Катя с Викой, пробежала туда-же Мику. Ульяна-маленькая, обогнув крыльцо, спряталась в кустах, ожидая, когда разойдутся лишние свидетели, и можно будет спокойно совершить налёт на кухню.
— Пошли завтракать, Сёмк. Может там еще не все съели.
И Семен с Ульяной пошли в столовую, навстречу потоку, теперь уже, сытых пионеров.
Столовая уже опустела, только копуша Светка из младшего отряда еще допивала кофе, да оба кибернетика, отгородившись от мира, что-то обсуждали, рисуя непонятные схемы пальцами на столе. Но уже подбиралась к ним со спины, дежурившая в тот день Алиса, из внутренней вредности своей, решившая начать протирать столы именно с этого столика.
Алиса, действительно, решила для начала шугануть засидевшихся кибернетиков, а потом уже разбираться с грязными столами. Но в столовую зашли опоздавшие гости лагеря — те, кого Алиса даже побаивалась, с некоторых пор. Конечно, не их самих побаивалась, а тех перемен, которые, она чувствовала, вот-вот придут в ее жизнь. Как-будто первый раз в первый класс идет. Нет, даже тогда так не волновалась. А тут, стоит остаться одной, как накатывает эта чертова фантазия-видение-воспоминание, с Семеном в главной роли. И сердце колотится часто-часто. Алиса еще держалась, еще сопротивлялась неизбежному изо всех сил. Даже находка на острове ее не убедила. Алиса уверила себя, что все то барахло, которое и сейчас лежит спрятанное под кустом на острове Ближний, она уже находила во время прошлого визита на остров, просто забыла об этом.

… Все вглубь, все настежь.

Алиса обнаружила, что стоит за спинами у кибернетиков, но сама смотрит на Семена с Ульяной. Даже больше на Семена, который как раз закончил читать стихотворение.
— Это и нас с тобой, Рыжик, касается. И вообще всех. — Семен поднял глаза, чуть улыбнулся Алисе, и приглашающе показал глазами на место за столиком. — Ты думаешь, что я морочу тебе голову. — Утвердительно и несколько грустно сказал, обращаясь уже к Алисе.
Можно было задавать вопросы, все, какие придут в голову и получить на них точный, простой и понятный ответ. И Алиса чувствовала, что сможет задать их без всяких для себя последствий, что непонятных этих приступов больше не будет, что вчера вместе с веревкой она выбросила в реку что-то еще, что-то, что не давало ей думать на некоторые темы. Но Алиса обещала Мику свою помощь.
— Семен, можно в другой раз? — Ответила на невысказанное приглашение, и неожиданно для себя, улыбнулась. Как старому доброму знакомому. — Только. Неужели это правда? То, что я провожала тебя на берегу?
— Ага, и еще ругалась при этом. Я уже отплыл далеко, но выражение лица и то, что у тебя губы шевелятся, я разглядел.
Алиса кивнула и вернулась к обязанностям дежурной. Наскоро вытерла столы, вымыла пол и побежала в музыкальный кружок. В голове у нее роились всяческие теории из научной фантастики, вроде путешествий во времени. Но одно было уже ясно — сумасшествие откладывается на неопределенный срок.
В музыкальном кружке репетиция уже началась. Мику крутилась вокруг актеров, пыталась донести до них свои мысли, малолетние актеры капризничали или баловались. Зрителей было поменьше, но, по прежнему, то одна, то две головы всплывали над подоконником окна, на которое не хватило портьеры. Из-за этих же зрителей, отвлекавших труппу, пришлось запереть дверь и закрыть все окна, поэтому в кружке было душно. Работа не шла. Жени не было, Женя узнав, что Алиса записалась в помощницы, с облегчением сказала: «Всё, я в библиотеке, надоело пугалом работать!». Лена тоже категорически отказалась помогать в режиссуре. Поэтому Мику, до появления Алисы, пришлось крутиться в одиночку. А еще Мику сегодня приснился очень странный и тяжелый сон, от которого в памяти остались одни обрывки, но она не чувствовала себя выспавшейся. В общем, к приходу Алисы, Мику опять успела расстроиться, как и вчера. А Алиса пришла сегодня какая-то другая. Веселая и рассеянная, одновременно. Она разогнала зрителей и утихомирила расшалившуюся труппу, одним фактом своего появления. Потом поглядела-послушала, как вяло и деревянно читают свои роли артисты…
— Не верю! Так кажется, да?
— А что же делать, Алисочка? Я просто не знаю даже. Просто руки опускаются. — Мику уже чуть не плакала. — Надо было, наверное, рассказ написать. Но я то хотела пьесу, чтобы на сцене поставить и все ее сразу увидели. Неужели я такая бездарность?
— Знаешь, Мику. Кажется я поняла в чем дело. — Алиса демонстративно не обращалась напрямую к артистам. — Давай, мы сами сейчас прочитаем отрывок и посмотрим, что у нас получится.
Да, так дело пошло. Пионеры — дети же еще, не понимали, когда им Мику пыталась словами объяснить что-то, а, видя перед глазами игру Мику с Алисой, начали втягиваться в процесс и, к середине, репетиции, наконец поняли, что от них хотят, и финальная сцена прошла уже почти без сбоев.
— Музыки в конце не хватает. — подала голос Катя.
Двойник той Кати, что бегала с Сашкой по утрам в лагере бабы Глаши, кокетливая блондинка в жизни, она играла Анфису. Причем очень хорошо играла. Алиса, наблюдая за ней, несколько раз вздрагивала: «Неужели это я? Я не такая!» — но понимала, что именно такая. «Да и черт с ним. Я такая, какая есть!»
— А кто играть будет, Катя?
— Ты, Алиса. Или Мику. Или я, только я никогда не играла со сцены. Или, можно Семена попросить. Я не знаю.
— Катечка, ну поздно уже все переделывать, всего две репетиции осталось. Запутаемся. Если только, действительно, Семена попросить.
— Правильно, Мику. Семен у тебя гитару взял — пусть теперь отрабатывает. Посадим его за ширмой, чтобы зрители не видели. Только голос.
Но неожиданно выяснилось, что и Алисе, и Мику неловко просить Семена о помощи. Обе, оказывается, стеснялись в его присутствии. Обе знали, что Семен им не откажет, но обе стеснялись, причем Мику неожиданно для самой себя. Что-то мешало ей, как будто во вчерашнем сне она сделала что-то такое, чего теперь, перед Семеном стеснялась. И ведь понимала, что это сон, а все равно стеснялась.
— Девочки, если надо, то я могу попросить. — Подала голос молчавшая до сих пор Лена. — Вы пока репетируйте, а я пойду его поищу.
А Семен с Ульяной-большой как раз в это время подходили к медпункту и оба отчаянно волновались. Им предстоял тяжелый разговор с неплохими и уважаемыми ими людьми.

Глава I. Завораживающая музыка.

Обычное солнечное утро. Прошло уже 3 дня, как я в этом лагере. И все бы не было так плохо, если бы не скукота. Тут совершенно нечего делать. Дружить не с кем - что ни парень, то механик или шахматист, или того хуже, замкнутый стеснительный ботан. А если дружить с какими-нибудь девочками, то понимаешь - через часа два их разговоры возвращаются в одно и то же русло - о парнях. Нет уж, извините. Есть конечно пара исключений, но они уже слишком странные. Одна вон углем статуи посыпает, другая жуков в котлеты кладет, третья - слишком трудолюбивая. Лучшие варианты конечно - японка, не помню как зовут, и Лена. Хотя, и они какие-то странные. Но впрочем, сейчас это уже не важно. Мне уже совершенно все безразлично.
Громкий хлопок дверью в 8 утра. Без сомнений это был мой сосед по дому.
- Вставай, там новенькая приехала!
Ого! Это уже интересно. Хотя, шансы того, что она не будет такой же скучной как и все здесь - крайне малы, но посмотреть все же стоит.
...
Спустя минут десять мы уже были у ворот. Там собрались все.
Голос нашей вожатой, Ольги Дмитриевны, словно труба пронзал воздух еще на подходе к воротам.
- Все внимание! К нам приехала новенькая - Карина. Она задержалась из-за автобуса. Она из Сургута, поэтому ехала долго. Но я уверена, она вольется в наш отряд.
Хм, а ведь девчонка то ничего. Впрочем, здесь есть и получше. Но, я же ведь не знаю чем она занимается? Стойте, рядом с ней японка? (Надо бы вспомнить как её зовут) Ничем хорошим это не кончится.
...
Обед. Пожалуй, самое лучшее время. Нас сейчас покормят, а потом и на речку поведут. Речка - пожалуй единственное что здесь представляет какой-то интерес.
Как обычно, здесь все пионеры. Впрочем ничего нового. Однако, я не вижу здесь Карины. Это странно. Но, сейчас об этом думать нельзя, а то еще засну, и какая-нибудь Ульянка мне рака в рот закинет. Почему? Да потому что она это уже делала!
Солнце приятно опаляло мое тело. И хотя на небе не было ни облачка, в этот момент мне хотелось быть на улице. Легкий ветер, идущий со стороны реки, приятный гул детей и поезда, едущего где-то вдали, все это создавало успокаивающую атмосферу. Да, здесь природа постаралась на славу. Всю эту идиллию разрушал лишь отдаленный тонкий голос японки. Стоп, значит что она тоже не на берегу? А вот это уже интересней. Новенькая небось с ней там, ерундой страдают. Может, стоит на это посмотреть?
Пока наша Оленька наблюдала за детьми в реке, я быстро выскочил в лагерь. Звуки голоса Мику (все же странное у нее имя)доносились из музыкального кружка. Хм, а ведь вместе с ними звучало и какое-то заглушенное, мягкое и нежное звучание. Не слышал раньше такого. Все ближе я подбирался к зданию. Взглянув в окно я увидел удивительную картину - Мику распевалась (как всегда), а Карина на чем-то играла. Оно отходило от ее губ куда-то в сторону. Но звучала эта странная трубка с кнопками очень нежно и мягко. Завораживает, однако!
Я решился постучаться в дверь, но вспомнил, что я в одних плавках. Неприлично так заходить в единственное культурное здание в лагере. Пришлось бежать домой, переодеваться. Я знаю, что успею, ведь если Мику кого-то запрягла, то это надолго.
Но, удивительно, я впервые не успел. Когда я подошел, там уже никого не было. И куда они могли пойти? Хм. Но мои мысли прервал хлопок по плечу.
- Чего стоишь тут, а? Подглядываешь за кем-то?
Двачевская! Такое можно ожидать только от нее.
- Нравится мне обстановка кружка. Все такое... Музыкальное?
- Ха! Дурень, так тут и должно быть!
- Прости, но мне уже надо идти.
Компания в виде этого рыжеволосого взрывника Алисы мне нравилась меньше всего. Но куда идти? Возвращаться на речку уже не хочется. Да и если Алиса не там, значит там уже и никого нет.
По дороге в свой дом я долго думал. Но так и не вспомнил названия этого инструмента. Впрочем, я его и не знал. Но, надо отдать должное, звучало оно прекрасно. Или Карина на нем так играет? Мои мысли опять обрываются. На этот раз от звука горна, призывающего к ужину.
Поужинав, я отправился домой. Но решил пойти длинным, окольным путем. Вечернее, полу красное, полу черное небо завораживает. И Луна уже показалась. Все же ночь - пожалуй лучшее время! Тишина, покой. Это единство с темнотой, заставляет о многом задуматься. А луна, нет, Луна!, кажется хочет мне о чем-то рассказать. Но увы, она не может. И все те звезды на небе - ее слезы, ведь она одинока, и только звезды - ее подруги. Но молчание угнетает, прекрасно это понимаю.
Почти дойдя до своего дома, я заметил на скамейку силуэт. И видимо, он плакал. Подойдя поближе, я разглядел Карину.
- Привет! Я Семён.
Она кажется притихла, вытерла слезы и посмотрела в мою сторону.
- Привет. Я Карина, но наверное ты это уже знаешь.
- Ну да, тебе ведь представляла Ольга Дмитриевна.
Повисла небольшая пауза. Кажется, я зря все это затеял. Но раз уж начал, то заканчивай!
- Слушай, а ты чего плачешь? Обидел кто?
Она склонила голову, вытерла слезы, и вновь посмотрела на меня.
- Нет нет, ничего такого, просто... Задумалась я. Очень мило с твоей стороны проявлять заботу, но не стоит, меня никто не обижал, просто мысли...
Кажется, я заставил ее улыбнуться. Это успех!
- Так ты не думай о плохом... Я кстати спросить хотел, а как назывался тот инструмент, на котором ты сегодня играла в кружке?
- Ты слушал мою игру? Флейта...
- Ну, вообще я сначала услышал голос Мику. Но потом... Флейта звучала просто прекрасно! Давно на ней играешь?
- Ну, лет пять. Спасибо...
Она засмущалась. Да уж, выдаешь ты, Семён!
- Может дашь когда-нибудь концерт в течении смены?
- Не думаю... Хотя, концерт для кого-то одного, близкого человека я бы дала. Но... Думаю что нет... Ладно, мне пора! До завтра!
- Ага, спокойной ночи!
Кажется, мой последний вопрос был неуместным. Опять все испортил. Как обычно...
Лежа в кровати перед сном я опять задумался. Для кого-то близкого... А мне ведь понравилось как она играла! И я хочу услышать это еще раз! Да и сама она прекрасна. Русые длинные волосы, немного полноватое, но в меру, тело, зеленые глаза... Есть в ней что-то завораживающее... Определено!
...
Утро как обычно началось с голоса моего соседа, но не будильника. Этот гад встает раньше будильника минут на десять, и не дает мне доспать мои заслуженные десять минут! Может из-за этого я и хожу весь такой расстроенный? Хотя, скорее всего нет. Но ведь надо же занять свою голову мыслями! Хоть какими-нибудь. Стоп... Карина! Именно ей и займу, нечего там лишнему находиться!
Поход к умывальникам был обычным. Пару пионеров на пути и вот они - источники обжигающего льда, привезенного будто с самой Арктики! Ну или просто умывальники. Впрочем, по ощущениям одно и тоже. Но бодрит это очень хорошо. Самое оно утром. Тем более когда просыпаешься за десять минут до будильника.
Я уже собирался идти, как вдруг решил оглянуться. Ха, все пионеры такие пугливые, хотя четвертый день здесь умываются. Да, это действительно неприятно, но ведь не настолько же. Хотя, чем я лучше?.. Хотя, Карина держится стойко. Более того, она кажется этим наслаждается. Очень странно. Это ведь может привезти к болезням? Или там в Сибири все такие устойчивые? Развеять этот стереотип поможет лишь сама Карина.
Неуверенной походкой я подошел к ней.
- Я смотрю тебе нравится этот леденящий душу ужас?
- Ну, не то чтобы... Просто, это не самая ужасная вещь которая может здесь быть. Его нечего бояться...
Она заулыбалась. Так, самое время остановится. Главное не испортить все как вчера.
- Ну, на завтраке увидимся!
- Ага.
Она продолжила умываться. Уже половина пионеров ушла. Она еще умывается. Странно...
...
Обед. Еда. Сороконожка в котлете. Ехидная улыбка Ульяны. Впрочем, ничего необычного. Всегда так было, всегда так будет. Мику и Карина сидят вместе. И они о чем-то разговаривают. И ведь флейтистка то не скучает. Мику наконец-то нашла того, кому с ней интересно. Удивительно!
Отложив поднос на место. Я направился в сторону музыкального кружка. Наверное, они опять будут репетировать.
Внезапный толчок в плечо. Двачевская!
- Чего тебе надо?
- Хей, опять подсматриваешь, и не надоело тебе?
- Тебе то какое дело? Я может, на гитаре буду играть, жду пока придет Мику!
- Ты? На гитаре?
Она начала смеяться. Ну, в реальности пару аккордов то я играть умею. Но не так, чтобы совсем. Да и вообще, аккорда два. И то, через долгую постановку пальцев.
- Ну да. Я знаешь ли, достаточно неплохо играю!
- Да? Ну тогда покажешь мастерство.
Надо что-то думать.
- Ну, я давно не играл, надо вспомнить...
- Понятно все с тобой, ничего ты не умеешь!
Она опять засмеялась. А вот это уже выводит из себя.
- Так! Я вспомню как это делается, и покажу тебе!
- Ну ну.
Кто-то окрикнул Алису сзади, и она, слава богу, ушла. Но вместо нее подошла Мику.
- Ты чего-то хотел?
- Понимаешь... Я бы хотел научится играть на гитаре.
И только после фразы до меня дошло. Я убью сразу двух зайцев - научусь играть на гитаре (удивительно), и, самое важное, буду чаще видеть Карину!
- Правда? Так это я завсегда, проходи!..
Ну вот, опять нескончаемый поток слов. Уловить что-то нужное здесь сложно.
Она дала мне в руки какую-то гитару. Сказала зажать ре мажор. Я сначала подумал что она на своем языке заговорила. Но потом она поставила мои пальцы на нужные лады.
- Это ре мажор. Запомни это! Это почти самый распространенный аккорд. Есть еще конечно ля минор...
Опять. Мику надо избавляться от этой привычки.
Наше занятие шло размеренным темпом. Она называла аккорды, я мысленно ругался на нее, но потом она показывала как надо играть его. Получалось вроде неплохо. Мое занятие прервала Карина.
- Семён? Не знала что ты играешь на гитаре.
- На самом деле, я еще только учусь.
- Да да! Он только учится. Но я уже показала ему пару аккордов.
- Да? А перебор он уже играет?
- Ой, совсем забыла. Надо тебя еще перебором научить играть!
Карина расчехлила флейту и начала разыгрываться. Даже в таком простом занятии она умудрялась издавать прекрасные звуки. Я даже на время забыл, что играю на гитаре. Но Мику не дала мне глубоко погрузится в мысли.
- Сема! Ты там спишь что ли?
Карина приостановилась.
- Может я вам мешаю?
- Нет нет, я просто... задумался. На чем мы остановились?
Она улыбнулась. Довольно неплохо. Она улыбается после некоторых моих фраз. Значит, я не так уж и далек. Наверное, я не сильно уверен.
...
Горн призывающий к ужину прервал нас всех. Карина и Мику быстро собрались и уже почти ушли, как вдруг вспомнили про меня. Нежный голос флейтистки пронзил воздух так же сильно, так и ее флейта
- Семен? Ты идешь? Можешь сесть с нами за столик. Мы будем не против.
- Да да, совсем не против!
- Ну хорошо.
И вот наше музыкальное трио "Чудак и чудачки" направилось к столовой. По правде говоря, над названием я пока не думал. Но надо! Но не сейчас.
Рыба. Почти всегда на ужин подают рыбу. Это впрочем не удивительно. Здесь рядом река! Но сейчас у меня совсем нет желания есть. Или мои мысли о Карине подавляют аппетит? Да, пожалуй именно они. И это похоже и называется - пища для размышлений! Пища. Нет, желудок все же дал о себе понять.
Я решил прервать свое молчаливое поедание вопросом.
- А почему все же флейта?
Карина похоже немного задумалась.
- Ну, никогда об этом не задумывалась... Хм, интересный вопрос.
Потом она засмеялась.
- Наверное потому что, так захотели мои родители. А потом она мне привязалась к душе. Уже не вижу себя без нее.
- И что, как сильно ты хочешь связать свою жизнь с ней?
Она немного принахмурилась, а затем и вовсе пропала в лице.
- Ну... Наверное, буду ездить с концертами.
Она попыталась спрятать слезу, буквально вывалившуюся с ее глаз. Но я уже заметил ее.
- Прости, если чем-то задел...
- Нет нет, все нормально... Просто... Все нормально.
Она начала относить свой поднос. Мику вместе с ней. Пожалуй, можно считать что я опять все сломал. Единственное что я делаю на сто процентов успешно - ломаю отношения с людьми. В этом я уж точно мастер. Без этого никуда.
...
Лежа в кровати я много думаю. А чем еще заниматься то? Не спать же. Сон - удел слабых людей. Сильные люди не спят и ведут безмолвный разговор с Луной. Но, я не достаточно сильный для этого, поэтому просто думаю. Думаю о том, как я все испортил. Я был достаточно близко, и вот я все испортил. От этой особенности мне никогда не избавиться.
Тяжелые веки были все же тяжелее моих мучений совести, и поэтому все же сон одолел меня.
...

Лагерь у моря 2. Часть 17.

Страничка на фикбуке. 

Часть 16

Док. Палуба «Ленина»

 Раннее утро выдалось прохладным, горизонт только начинает окрашиваться в цвета рассвета, а на небе ещё видны звезды. Морской ветер, пронизывающе дует прямо в спину. Качка на палубе почти не ощущается, несмотря на волны за бортом. Сегодня день отбытия. Кстати, транспорт для отряда разведки уже готов. Дирижабль. Среднего размера, хорошо оборудованный, дирижабль. На вертолетах и самолетах особо не полетаешь, нет, в хранилищах «Ленина» и не такое ещё валяется, был даже танк где-то. Но для долгих поисков дирижабль – идеальное решение. Кабину подняли краном из трюма, а каркас собрали уже наверху. Сам корпус для пассажиров, был весьма вместительным, размером с двухэтажный автобус, к тому же на порядок длиннее. На боку красовалось название аппарата «Причеши бровь»…
 "-Того, кто отвечает в организации за названия, нужно долго и упорно лечить. – Вспомнил Шиза крейсер, с созвучным именем".
 Провожать отряд, собралась настоящая мини-делегация. Состоящая из Лены, Мику, Алисы, Виолы, Седого и кибернетиков. Отдельно стояла Ямада, и дулась, как мышь на крупу. В отряд для вылазки её не взяли, справедливо рассудив, что одного меня более чем достаточно. Мику молча поддерживала подругу.
 "-Или наша мед сестричка, внимая твоему совету чувак, оставила у себя на корабле козырь. – Задумчиво проговорил на задворках сознания Шиза. – Даже один носитель, может поменять баланс сил. А Яма немало набралась опыта, за последние два года".
 -А где Ульяна? – Спросил я у девочек. Странно, мелкая конечно грустит и весьма недовольна, но провожать нас думал выйдет. Скоро мы поднимемся в воздух, и не ясно, когда ещё сможем увидится.
 -Дуется, сидит в своей комнате, и пыхтит как сердитый рыжий ёжик. – Зевнула не выспавшаяся по моей вине Алиса, хоть совсем и не скажешь, что она по этому поводу опечалена.
 -Извинишься перед ней за меня? – Обратился я к старшей рыжей. Волосы Алисы развевал ветер. девушка зябко куталась в мастерку, а кончик её милого носа, был немного красным.
 -Да Ульна не сердится, зуб даю. – Отмахнулась Двачевская. – Просто боится тут заплакать, и не она одна, между прочим!
 -Будьте очень, очень осторожны. – Вдруг заговорила Лена, которая с самого появления на палубе, не проронила ни слова. – Обязательно вернитесь все целыми, и невредимыми. Ладно?
 -А вот и остальные. – Виола посмотрела на поднимавшихся участников экспедиции. Успех операции, решили брать качеством, а не количеством. В принципе, на дирижабль влезло бы и под пятьдесят человек, но зачем столько?

 Кэп, хмуро докуривая сигару, первым поздоровался со всеми, и без лишних движений нырнул в кабину дирижабля. Следом промаршировали пять бойцов прикрытия, лучших стрелков организации, я их не особо знал, но Ви поручилась, за каждого. Затем показался Джо, чья белая улыбка резко контрастировала с темной кожей лица. Осталось дождаться аналитиков, которых припахали собирать данные, и можно вылетать, однако нас ждал сюрприз. Последней на палубе показалась…Женя.
 -Виола, ты шутишь, да? – Полушепотом спросил я у подруги. Вот только её там не хватало, а если что-нибудь случится? Кэп и его отряд, парни бывалые, да и меня уже, простым гражданским назвать сложно.
 -Она одна, заменит целый отдел этих дармоедов. – Уверенно ответила Виола, и даже бровью не повела. Шурик недовольно поморщился, услышав нелестное мнение об аналитиках в целом. – Женя отлично управляется с приборами, собирает данные, и работает с системами. Вот столкнетесь во время рейда с чем нибудь интересным, а аналитиков рядом нет. К тому же, вы ведь присмотрите за ней, и просто так на землю гонять не будете?
 -Это почему она едет, а я нет! – Возмутилась Алиса. Глаза рыжей сверкали негодованием.
 "-Мда, ситуация напряженная. – То, что в качестве ученого с нами отправят Женю, стало сюрпризом для всех, даже для Шизы. Вот ведь Виола, с импровизировала, кем себя заменить. – Думаю и сама Евгения, тоже не в бешеном восторге".
 -Не очень-то и хотелось. – Немного грубо ответила темноволосая, поправляя очки. Она осматривала всех весьма недовольным взглядом. Когда глаза девушки столкнулась со мной, Женя едва заметно покраснела, а затем опустила голову к палубе. – В общем, мне сказали, и я тут. Оборудование, надеюсь, погрузили?
 -Оружие, боеприпасы, приборы, средства коммуникации, еду, и прочие мелочи и не мелочи, погрузили ещё вчера. – Кивнула Лена. Фиолетовые хвостики дернулись в такт, а зеленые глаза с беспокойством осматривались. – В воздухе проверьте всё, если что, вернетесь и экипируетесь. Вот, здесь список того, что у вас на борту.
 -Спасибо Лен, что бы мы без тебя делали. – Сказал я, без всякого сарказма. Интендант организации из неё получился на диво хорош. Одно только плавучее хранилище аномалий, её идея.
 -Всегда рада помочь. – Довольно улыбнулась девушка. – А кстати, зачем ты вчера просил столько белой и черной краски?
 -Это тебе потом расскажет Виола. – Я спешил на борт, чем быстрее взлетим, тем лучше, до берега ещё надо добраться, и искать, искать, искать. – Ладно, передавайте привет Ульяне. Мы скоро вернемся, со Славей и Ричардом.
 -Попутного ветра. – Хрипло сказал Седой, и покинул палубу. Ему тяжело, как-никак сын пропал, черт знает где, да и жив ли вообще. Представляю, как старик переживает, хоть и не показывает этого. – Найдите там, Славю и моего мелкого.
 Я потрепал рыжую макушку Алисы, кивнул Яме, обнялся с Виолой, под внимательным взглядом янтарных глаз.
 " –Полегче милая, это просто дружеские обнимашки! Отвечаю!".
 -Подождитееее! – На палубу спешил ещё кто-то. Ан-тян, собственной персоной, в толстых защитных очках на растягивающейся оправе. Вместо неизменной маски, на шее девушки красовался камуфлированный шарф, закрывающий нижнюю половину лица. Интересно, кто нибудь в организации вообще знает как выглядит её подбородок?
 "-А может у неё их два? - Предположил Шиза. - С её то любовью к сладкому, хотя нет, слишком она стройная".
 – Вот, это тебе Док, чтоб не говорил потом, что я жадина. - С довольным видом протягивая мне длинный сверток.
 -Я никогда так не говорил! – Возмутился я, принимая довольно тяжелый продолговатый предмет из рук Ан. – Вот лентяйка, это да.
 Посмотрим, что тут у нас. В свертке оказался один из особо охраняемых артефактов. Длинный шест, заканчивающийся лезвием с одной стороны, и металлической набойкой с другой. Выглядит так, будто мастер-оружейник, только секунду назад завершил над ним работу. Гуань-дао, аномалия обладающая свойствами неразрушимости. Ох, как аналитики пытались отколоть от него хоть кусочек!
 -А не жалко? – Спросил я Виолу, догадываясь от кого исходит инициатива.
 -Его же невозможно сломать, что с ним будет? – Виола кивнула на кибернетиков. – Они утверждают, что нерушимость этой аномалии, связана с тем, что она существует одновременно в материальном, и нематериальном мире. Догадываешься, зачем она тебе?
 "-Чтобы надрать зад призраку Кукулькана, так? – Подал мысль альтер-я".
 -Таким как ты и Яма, подобное оружие подходит лучше всего. – Сказал Шурик, стараясь незаметно отодвинуться от метавшей молнии Алисы. – А из плазмометов и солдаты постреляют.
 -По коням! – Раздался поторапливающий крик Кэпа из салона дирижабля. – Если вдруг кто-то запамятовал, планировалось взлететь ДО рассвета, не спите!
 -Давай рыжик, не грусти. – Я обнял Алису, и шепнул ей на ушко, чтобы никто не слышал. – Вернемся домой, отметим шикарным барбекю на берегу моря, нет не моря, океана! Соберем всех наших, и порталом на Гавайи.

 Дирижабль медленно набирал высоту, пилотировал его сам Кэп, не доверяя это дело солдатам. В салоне почему-то сильно пахло рыбой, один из солдат захватил перекус с камбуза? Да и вентиляция шумела сильно, во всяком случае, для моего тонкого слуха.
 "-Спорим, через часа два он сам посадит за штурвал кого-нибудь другого? – Шиза неплохо изучил характер Кэпа, вне боя он тоже становится ленивым".
 -А это ещё что такое? – Задумчиво проговорил один из солдат, глядя на лайнер с высоты птичьего полета. На палубе, водостойкой черной и белой красками, был нарисован знак, в точности повторявший рисунок на моей спине. При взгляде с палубы, черные и белые линии казались хаотичными, а сверху его было видно очень хорошо.
 -Это, дружище, лучшая защита для нашего кораблика. – Ответил я бойцу, похлопав того по плечу. Тесновато тут мне, выпрямиться бы во весь рост, да не могу. – Если этот мир ещё помнит нас, то мало кто рискнет приблизиться к этому знаку, а если забыл, то и фиг с ним, рисунок красивый, пусть будет.
 "-О, да. Урок мы преподали хороший. – Вспомнил былые делишки, кровожадный Шиза. Хотя, тут я с ним солидарен, случись такая ситуация ещё раз, поступлю так же. Может я повторюсь, но прощение – удел великодушных. Меня же, кто укусит, останется без зубов! ".

Ричард.

 Полдень, как и планировалось, мы пережидали в тени скал. Сверху уже показывались деревья, самые макушки которых видно из-за склонов, а значит мы уже близко к выходу. Да и само ущелье, расширяется, река становится спокойнее и глубже, земли больше, деревья выше. Даже здесь, вдали от прямых солнечных лучей, было довольно жарко. Флора и фауна тоже менялись. Возле реки, Юля обратила внимание на следы копыт. Из зарослей то и дело взлетали утки и камышницы, которых мы с ушастой провожали голодными глазами. Славя либо не подавала виду, либо более-менее держалась, в отличии от вечно голодной аномалии, и, чего греха таить, тоже большого любителя пожрать (меня). Нет, если надо я несколько дней могу обойтись без пищи, или питаясь очень скудным рационом, но зачем? В этом мире, еда так и носится вокруг, умоляя, ну сожри меня Ричард, сожри. Мне бы ружье, или лук на худой конец. Недавно в чаще пронеслось целое стадо кабанчиков, но единственное из чего их можно было подстрелить, это оружие Слави. А есть месиво из распавшихся от плазмы тканей…Фу.
 -Духотаааа. – Недовольно мурлыкнула Юля, присаживась на один их валявшихся вокруг мшистых камней. Перед этим хорошенько его осмотрев, прошлого сюрприза хватило всем. – Может, я пойду рыбку ловить?
 -Потерпи Юль, мы с Ричардом тоже перекусили бы, но ты же видела какие следы от зубов, были на той туше? – Славя решила перестраховаться. Девушка всю дорогу держала палец на курке, не то что раньше, когда винтовка просто свободно висела на её спине.
 -Я думаю, что не стоит так нервничать. – Обратился я к девушкам. Славя переживала больше всех, вокруг шеи девушки, на костюме, четко прослеживались следы пота. Если даже чистоплотная Славя побоялась лишний раз лезть в реку, это уже о чем-то да говорит. – Следы видели? Оно размером со слона.
 -Подумаешь, да? Мелочь. – Услышал я сарказм в голосе блондинки, пожалуй, впервые с тех пор как её знаю.
 -Незаметной она к нам не подберется, габариты не те. – Ответил я, глядя прямо в голубые глаза, девушка испытывала страх перед неведомой тварью, и неудивительно. Когти оставившие на боку рыбы борозды глубиной под метр. Чем бы ни была неведомая тварь, без боя я не сдамся, девочки не должны пострадать. Да, одна из них формально мой командир, а вторая одна из самых удивительных аномалий в мире, но и я не лыком шит. В крайнем случае, есть способности, доставшиеся от Кукулькана. – Я вас защищу. «Или умру, пытаясь. Добавил я про себя».
 -Ну, тогда я за рыбкой? – Юля умилительно посмотрела на валькирию, после такого взгляда, я бы для неки горы свернул. – В чем проблема-то?
 -Проблема в том. – Задумчиво начал я. – Что Юля невидима только для разумных, ну, за редким исключением. Животные тебя видят, не так ли?
 -Да. – Кивнула ЮВАО. Зрачки девушки на миг сузились, но потом снова расслабились. В спокойном состоянии, в темноте, они выглядели как человеческие, только с изумительным желтым оттенком. И только когда зрачки сужались, принимая вертикальную форму, отчетливо понимаешь, перед тобой фактически хищница, разумная, обаятельная, сексуальная, хищница. – Но звери предпочитают не трогать меня.
 -Хорошо. – Вздохнула Славя, и стала раздавать ценные указания. – Значит так, идем вместе. Юля не возражай, пожалуйста, подруга.
 -Мр? – Ушки девушки дернулись, а хвост обвил левую ногу. Она даже немного потупилась, от удивления.
 -Представь себе, я переживаю за друга, пусть сама и слабее тебя. – Щеки девушки тоже тронул непрошеный румянец. – Ты ловишь рыбу, а мы с Ричардом тебя прикрываем, идет?
 -Конечно! – Обрадовалась ушастая, и даже подпрыгнула от нетерпения. – Рыбка, рыбка, рыбка. Мы уж идем!
 -Тебе только рыба нравится? – Спросил я девушку, пока мы двигались к берегу, хотелось узнать об этом чуде как можно больше. Мой взгляд, невольно цеплялся за маячивший впереди пушистый хвостик, и, природа сильнее меня, за то, к чему он собственно крепился… Блин! Тут форс-мажор, а гормоны настойчиво твердят одно и то же.
 -Ну почему. – Не согласилась Юля, и закатив глаза, мечтательно облизнулась. – Я много что люблю. Грибы например, сыр, парное молоко, сахар, булочки, омлет, курочку…
 -Круто. – Резюмировал я через пять минут, когда девочка закончила перечисление, остановившись на копченых ребрышках. А ушастик оказалась настоящим гурманом, или обжоркой, это как посмотреть. Если судить чисто по стройной фигуре, с изгибами во всех нужных местах, то метаболизм у неки ого-го. Перед глазами всплыл образ девушки, когда она голышом ела сырую рыбу у костра. Видок тогда был что надо, эти небольшие ямки возле позвоночника, округлые бедра, изгибы спинки, едва различимые в свете костра мышцы. Она сама, как древний и прекрасный идол. Первозданная красота и изящество, в ней сочетались очень гармонично. Вот бы она мне да… Тьфу, ну что за мысли? Да нормальные мысли, нормального мужчины! А кто бы не возбудился глядя на такое, вон даже Славя глаза скосила, а она девушка!

 Мы почти у водоема, надо перестраховаться, сосредоточься Ричард. Цвета исчезли, я снова почувствовал себя дальтоником. Вижу только серое, белое и черное, зато ни в траве, ни за облаками, ни под водой, от меня теперь не скрыться. Вот в воздухе летает орел, в кронах прыгают мелкие пернатые, в тельцах которых сверкают крохи энергии в виде серебристых искорок. С практикой, зрение охотника вызывать было не трудно, однако с каждой секундой, внутри нарастал голод. Появлялось навязчивое стремление, поглотить, эти двигающиеся вокруг сгустки энергии, желание очень сильное, подстегиваемое животными инстинктами. Примерно как если стоять с пустым желудком, возле своего самого любимого блюда, и не съесть его, но только помноженное раз в сто. Звучит просто, для того кто ни разу по-настоящему не голодал. Я пока держался на одном упрямстве и силе воли, причем непонятно чего больше. Решив, что лишняя разведка не повредит, я осматривал прибрежную зону и воду в поисках опасности. Крупных красных пятен не было, только у берега несколько подозрительных кочек, едва-едва выделяющихся алыми пятнами в сером окружении камней и песка.
 -Обождите. – Остановил я Юлю, уже собравшуюся прыгать в воду, где призывно блестели косяки разнообразной живности. И тут же об этом пожалел, ведь ушастая уже тянула руки к подолу своего платья, явно собираясь от него избавиться. Облом, сам себя лишил стриптиза, вот не дурак? Дурак. – Как насчет, перекусить сегодня ракообразными деликатесами?
 -В каком смысле? – Удивленно спросила Славя.
 -А вот в таком. – Я ловко поддел носком сапога одну из серых «кочек», которые располагались у самой воды. На первый взгляд неотличимые от мокрых камней, они оказались пресноводными крабами. Точь-в-точь как тот гигант, только размером намного меньше, так, с небольшую кастрюлю, имеющую лапы и хитиновый панцирь. Перевернутый краб, возмущенно засучил ногами, и защелкал клешнями, тщетно пытаясь достать, до моей вовремя отдернутой ноги. Пока панцирный беспомощно барахтался, моё лезвие нашло уязвимую щель возле морды. Один готов.
 -Ух ты. – Воскликнула Юля. Глаза девушки задорно блестели, ушки встали торчком, приняв боевую стойку, а хвост превратился в пушистую карусель, приподнимая платье куда выше приличной границы.
 Тут же показались и другие членистоногие. Ещё три валуна, стали выкапываться из грязи, доставая из-под себя клешни и лапы, и щёлкая ими, направились к нам.
 -Так, девчата, не стрелять в наш обед! Я сам. – Остановил я Славю, уже взявшую на мушку самого шустрого крабика. Надо замочить их старым способом, после выстрела из оружия Слави, там и есть-то, будет нечего. Не говоря уже о том, что заряды надо беречь. – Смотрите на мастер класс.
 Подняв с пола заранее присмотренный толстый сук, я ловко вставил его в клешни первого краба. Хитиновый капкан мгновенно захлопнулся, и я потянул ветку на себя. Второй краб, легко потерял равновесие, и получил удар лезвием ножа, прямо между глаз. Металлический наконечник вошел легко, и, из разом обмякшего животного засочилась кровь. Пришлось приложить немалую силу, доставая обратно застрявшее оружие. Минус один, осталось двое. Отвлекая противника на себя, я громко зашуршал, загребая сапогами речной грунт. Оставшиеся поступили так, как велели им их крохотные мозги, дружно попёрли прямо на меня, ловя каждое движение взглядом фасеточных глаз. А они довольно ловкие, для ракообразных. Отличия от земных сородичей, заключались в более выпуклом панцире, и массивных клешнях, да и ареал их обитания… пресноводных крабов такого размера, на земле просто нет. Славя, если судить по бегающим глазам, думала, справлюсь ли я сам, или всё же пальнуть разочек.
 -Так их, так. Вот хитрые гады, и пахнут как камни, я их даже не почуяла. - Юля прыгала вокруг, и чуть ли не в ладоши хлопала, подбадривая меня, и готовясь прийти на помощь, случись что.
 Третьего я достал красиво, срезав одну из клешней. Нож с треском пробил уязвимое основание, на стыке хитиновых пластин лап, и жалобно попискивающий краб попытался удрать, но тщетно, он окончил свои дни с лезвием в пасти. Последний, двигаясь бочком-бочком вокруг нас, выбирал момент для удара. Раз за разом, он пытался достать меня, не отвлекаясь ни на кого другого, большая ошибка. Азарт захлестывал, легкие горели от перенасыщения кислородом, а мышцы, двигались как налаженный механизм, тело двигалось удивительно легко, легче даже чем обычно. Но всё хорошее, рано или поздно заканчивается. Славя, ударила краба палкой, направление сверху вниз, плюс вес довольно увесистой дубинки, помноженный на неслабую приложенную девушкой силу. Удар пришелся по ногам краба, и две из них, с хрустом подломились. С прошлым гигантом такой трюк навряд ли бы прокатил, а тут, прямо загляденье. Добить подволакивающий ногами обед, стало делом пяти минут. А что, и еда, и разминка, не дурно. Единственной сложностью оказалось не впитывать энергию при ударах, прикладывая просто неимоверные усилия. Что-то в глубинах души твердило. Поглоти, иссуши, выпей до самого дна. Что такое пища для плоти, рядом с пиром духа?

 -Порыбачили, называется. – С усмешкой резюмировала Славя, на лице которой красовались брызги крабьей гемолифмы, удар у девушки что надо. – Ричард, а ты глазастый, я их от камней не отличила бы.
 -Бывает, сейчас самое главное, чтобы они оказались вкусными. – Я подобрал сразу двоих крабов, оказавшихся довольно тяжелыми. Девочки же, взяли по одному.  Вот такой первобытной толпой охотников, мы и вернулись под тень скал. Панцири так и норовили выскользнуть из рук, и нести приходилось аккуратнее, перемазаться кровью в диком ущелье, не самый умный поступок. Надо успеть поесть да заката, и пройти какое-то расстояние перед отбоем, в идеале ещё и помыться. Погода этого мира, будто решила показать нам что она не статичный элемент, и вполне себе может меняться. На небе появились тучи, сначала небольшими клочками, потом всё больше, и больше, пока всё не заволокла бело-серая пелена грузных облаков.
 -Как-то не охота мокнуть. – Задумчиво проговорила нека, почесав за пушистым ушком. – Вот бы обошлось.
 -Это да. – Согласился я с хвостатой, собирая сухих дров для костра. Намокнуть не страшно, но то, что такая река вполне может выйти из берегов, это уже не самый приятный вариант развития событий. – Смотрите, это там что, пещера?
 И правда, у самого основания скал, было природное углубление, всего метров на десять, но вполне пригодное для того, чтобы переждать дождь. Вход был широким, и вся пещера просматривалась полностью, вряд ли тут спрячется крупный хищник, но на всякий случай…
 -Чисто. – Сказал я девочкам, раздавливая сапогом единственного обнаруженного обитателя пещеры, довольно крупного паука размером с теннисный мячик. Может он и не ядовитый, но, раздавленный паук совершенно точно безопаснее, чем «может быть не ядовитый паук». Юля и Славя натаскали хвороста и разожгли костер. Пока девушки собирали ветки для ночевки, я разложил вокруг огня четыре больших камня, чтобы получился квадрат. Благо этого добра было вокруг полно, сама структура ущелья, говорит о том, что когда-то оно полностью было под водой, очень много вокруг гладких камней и отвесных скал. А может тут стоял ледник?
 Разделывать краба нетрудно, если он конечно не такого размера, самый большой был с суповую кастрюлю, остальные только самую малость уступали ему. Так что с нашим обедом пришлось повозиться, то и дело нож застревал, хорошо хоть сталь была отличного качества. С грехом пополам, я отдербанил конечности двум крабам. Можно было бы сказать, отрезал, но хитин пришлось откручивать, ломать, дергать, так что да, отдербанил. Пару раз чуть не порезался о крошечные шипы на поверхности панциря, но обошлось. В итоге, я разместил обе тушки на камнях панцирем вниз, так, чтоб под каждым находились раскаленные угли. Дрова мы пока не подкидывали, чтобы нежное мясо не сгорело, потом можно будет закидать угли ветками, вспыхнет мигом.
 -Красиво. – Проговорила Юля, сидя на корточках возле готовящихся крабов. Из отверстий в панцирях, валил пар, заполняя пещеру аппетитными запахами.  Странно, крабы обычно пахнут не очень, когда варятся, может из-за того что пресноводные, они не имеют специфического душка морских? Как бы на огонек не заглянул кто нибудь крупный, привлеченный витающими ароматами, те же волки или медведи чуют еду на очень большом расстоянии. К тому же, есть подозрение, что простые хищники, не самое страшное в этом мире.
 -Даже в животе урчит. – Улыбнулась Славя предвкушая трапезу, даже облизнулась, с видимым нетерпением проведя языком по губам. Пусть девушка и держала оружие наготове, положив винтовку у своих ног, но страха в глазах уже почти нет. Так, разумная осторожность. Уже хорошо. – Скоро будут готовы?
 -Минут пять-десять. – Прикинул я, осматривая покрасневший панцирь, и подпалины у самого его основания, где хитин уже начал обугливаться. Само мясо в принципе не подгорит, спасибо толстому слою хитина, но пропарить его надо хорошенько, на всякий случай. Славя уселась на охапку веток с листьями, которых они натаскали немало, и, выбрав несколько наиболее прямых и толщиной чуть больше карандаша, тщательно обстругала их.
 -Ты прямо мастер на все руки. – Отпустил я честный комплимент блондинке, очень ловко орудовавшей ножом чуть поменьше моего, однако из такого же сплава. – Уже догадываюсь, что именно вырезаешь.
 -Ага, времени на более изящные варианты нет, но думаю, и так сгодиться. – Славя взяла две получившиеся палочки на восточный манер, и пощелкала ими в воздухе. Пусть и грубоватый, но столовый инструмент, чтобы не есть горячее голыми руками. Интересно, китайские палочки так и появились в древности, из-за дефицита металла и хорошего сырья для ложек и вилок? Или просто азиаты любят всякие утонченности?
 -Вот как бы это снять с огня, и не обжечься, а, ладно. – Я подошел к лежанке, и вытащил два пучка листьев, чтобы защитить руки от жара. Снять обед с огня, стало минутным делом, приходилось лишь следить, чтобы между раскаленным хитином и моими ладонями всегда была прослойка их нескольких листьев, ну и, разумеется, делать всё очень быстро. Пол в пещере был каменным, а земля влажной, что стало большим плюсом, не люблю, когда в воздухе взвесью летает пыль.

 -Ну что, налетаем? – Надрезав панцирь по бокам, я с небольшим усилием оторвал нижнюю часть. Получилось своеобразное блюдо, с полукруглым дном, и заполненное ароматным крабьим мясом. Живот Слави заурчал, и девушка первой оторвала кусочек мякоти, и стала на него дуть, остужая. Что интересно, она держалась всегда естественно, ну заурчал живот, теперь краснеть что ли? Это мне в ней очень нравилось, чувство комфорта и легкости в общении.
 -Ммм. – Мечтательно пробормотала Славя, прожевывая первый кусочек, и готовясь достать второй. – Это просто великолепно, мясо тает во рту, а ещё, оно солёное!
 -Не может быть? Ну-ка. – Удивился я, даже в морских крабах недостаточно соли, для того чтобы почувствовать её на вкус. Выбрав кусочек мяса поаппетитней, я отправил его в рот, и, что удивительно, оно и правда оказалось таким, будто при готовке использовали поваренную соль. – Это, это, это…
 -Что такое, Ричард? – Славя прервала прием пищи и смотрела на удивленного меня, пришлось объяснять.
 -Так не бывает, Славя. – Ответил я девушке, наблюдая, как Юля принюхивается к мясу, не спеша его есть, и гипнотизируя обед пристальным взглядом. Нека не любила очень горячую еду, и ожидала, пока мякоть хоть немного остынет. – Понимаешь. У них в организме столько соли, что просто невозможен нормальный гомеостаз, эти крабы уникальные, изучение их обмена веществ, может открыть много нового в современной науке. А мы, едим их на обед.
 -И очень вкусно кушаем. – Мурлыкнула Юля, принимаясь за трапезу наравне с нами. Ели так, что за ушами трещало. Пусть это и открытие, но очень уж аппетитное, и, впервые за несколько дней, еда не пресная! Этот мир удивителен, и полон загадок, и самая главная, почему? Почему именно сюда, Док забросил Кукулькана, невозможность открыть портал просто так, не единственное объяснение, я больше чем уверен в этом! Должно быть что-то ещё!

 Пока мы приговаривали первую партию, на огне уже коптились два оставшихся продукта. Напор стихии нарастал. Снаружи шелестели листья деревьев, колыхаемые ветром. Большая часть живности попряталась по норам, дуплам и прочим укрытиям, неслышно было щебета птиц и возни грызунов. Несмотря на полдень, создавалось ощущение вечера, сквозь густые облака пробивалось немного света. Задумавшись, глядя на небеса, я вдруг ощутил тепло. Юля села рядом, и сыто облокотилась на мой бок, пристроив очаровательную макушку прямо на голом плече. Пользуясь привалом, я снял верх костюма, оставшись с голым торсом. Ветер приятно холодил кожу, уставшую от жары и пыли. Вроде не так и много прошли, но экстремальные условия выматывают, отнюдь даже не изнеженного, меня.
 -На здоровье. – Пожелал я девушке. Говорить приятного аппетита уже поздно, спокойно ночи, ещё рано, а сказать что-то приятное её хочется. Доброе слово, и кошке приятно, вот каламбур. – Тебе удобно.
 -Очень. - Кивнула ЮВАО. Мягкие волосы девушки щекотали кожу, а пушисты ушки, дернувшись, прочесали прямо по моей шее, вызывая щемящую нежность где-то в глубине души. Осмелев, я обнял её, слегка придержав талию рукой. Какая она мягкая, теплая, нежная. Для одинокого, большую часть жизни, Ричарда, такие моменты – настоящее сокровище.
 -Любуемся стихией? – Задала риторический вопрос Славя, присаживаясь на лежанку рядом с Юлией. Блондинка задумчиво начала перебирать её мягкие волосы. – И как у тебя в них никакой ветоши не застревает? Я свои минут десять распутывала и отряхивала от всякого.
 -Не знаю. – Честно ответила нека, откровенно наслаждаясь тому, как пальцы Слави перебирают её шевелюру. – Всегда так хожу, и ничего, сколько себя помню. Док однажды подарил мне красивое новое платье, но в нем не так удобно. Много куда меня заносило, но сейчас, я очень рада, что вы со мной. С вами хорошо.
 -Думаю, надо переждать здесь непогоду. Как считаешь? – Спрашивала у меня капитан. Ласковые руки девушки и сытость, усыпили Юлю надежнее любого снотворного. Нека уложила голову на ладони, а ладони мне на колени, и тихонько посапывала, её хвостик расслабленно обмяк.
 -Конечно. В любую минуту может ливануть, причем не слабо. Переждем под крышей, а как распогодится, выдвигаемся. – Согласился я, стараясь говорить тише, чтобы не побеспокоить хвостатую.
 -Только посмотри на неё, что ты чувствуешь сейчас? – Вдруг прошептала Славя, любуясь на дело рук своих. В волосах девушки, среди свободных прядей, появилась возле ушка аккуратная маленькая косичка, с желтой ленточкой, которую Славя достала из своего кармана.
 -Не могу точно сказать. Иногда мне кажется, что она маленькая девочка, а иногда, что Юля старше, чем весь наш мир. Странно, да? – Потянуло меня на откровенности. – Но, без разницы кто она, главное, эта малышка наша подруга.
 -Угу. – Славя сонно зевнула, потягиваясь всем телом. – Ладно. Листья и ветки мы сложили в одну кучу, спать сегодня тоже будем вместе. Прошлой ночью я просыпалась от холода, бросая на вас завистливые взгляды. Ты же не прогонишь меня?