Помоги мне расстегнуть

Продолжим?

Поправка:
- будет отдельный комментарий для тех, кто не успел "приехать" раньше - ничего, 76-го у нас много, 410-й за каждым лично гонять будем

Дубликат, часть 6

Глава 1 http://vn.reactor.cc/post/2956175
Глава 2 http://vn.reactor.cc/post/2967240
Глава 3 http://vn.reactor.cc/post/2986030
Глава 4 http://vn.reactor.cc/post/3004497
Глава 5 http://vn.reactor.cc/post/3021621
Глава 6 http://vn.reactor.cc/post/3051251
Глава 7 http://vn.reactor.cc/post/3063271

VIII
Проблески



— Ап-чхи!
— Будь здоров, Сёмк!
— Спасибо. Ап-чхи!
— Будь здоров же.
В носу свербит, а скоро потечет.
— Вот зачем под дождем бегал? Алиса бы одна справилась прекрасно.
Вот-вот, и я о том же. Зачем я бегал под дождем? Ответ: за дождевиками. Сейчас сижу на длинной скамье в спортзале, смотрю, как половина мелких перекидывает мячик через сетку, играя в игру, которую они называют пионерболом. А вторя половина окружила Ульяну и о чем-то серьезно с ней беседует. Я даже ревную чуть.
На улицу не выйти — дождь. Средний отряд оккупировал столовую, с ними там Ольга и Алиса, младший, весь целиком, а не только футбольная команда, здесь у меня. Ну а старшие, те старшие, те сами по себе. Но вот через час у старших собрание, где Максим главный герой.
— Рыжик, ты не в курсе, где собрание будет?
Тут мест-то…
— У ребят-то? У Алисы на складе. Нас, кстати, приглашали. Без права голоса.
Понятно, что без права голоса. Я уже давно потерял право на участие в отрядной жизни, наверное с тех пор, как заявил свои права на Ульяну. Или с тех пор, как Рыжик заявила свои права на меня. Вот так, сохранил прекрасные отношения со всеми, даже со спящими еще Мику и Сашкой, даже с Женей, даже с кибернетиками. А из отряда, из компании, которая, пусть изредка, но выделяет себя из общей лагерной массы, выпал. Понятно, что двадцатипятилетний заместитель руководителя лагеря по физическому воспитанию не может быть в пионерском отряде, наравне с пионерами, но обидно. Даже мелкие больше меня за октябренка держат, чем старшие — за пионера. Даже волейбол и посиделки наши с девочками теперь от случая к случаю проходят, а не каждый вечер, как раньше. У всех свои дела. Вот могли бы собрание и здесь провести, но предпочли чаепитие у Алисы на складе.
Дальше посидеть и посокрушаться у меня не получается. Одна из девочек неловко наступает, подворачивает ногу и падает, пытается встать, вскрикивает и снова падает. Ну что, подскакиваю с места и уношу Светку с площадки к себе на скамью.
— Больно? Давай гляну.
Эта мелочь развернулась в мою сторону, и протягивает правую ногу, положив лодыжку мне на колени: «На, глянь». А вот не нравится мне эта лодыжка. Растяжение, даже доктором быть для этого не обязательно, чтобы понять. Умом понимаю, что завтра девица будет в полном здравии, но сейчас ей больно и она еле сдерживается, чтоб не заплакать, только тихо поскуливает, когда я очень осторожно проверяю подвижность сустава.
— Больно. — Не спрашиваю, а просто констатирую, потому что сам вижу. — Посиди здесь, я сейчас.
Приношу из тренерской эластичный бинт и обматываю Светкину щиколотку. В принципе, можно больше ничего не делать до завтра, все равно у пионеров все повреждения восстанавливаются за несколько часов. Но пионеры же об этом не знают, девочке же страшно и больно. Надо ее в медпункт.
— Ходить ты, конечно, не в состоянии. Ну, цепляйся за шею, понесу тебя к доктору.
Ох, спина ты моя молодая! Оксана бежит, открывает передо мной двери спортзала. Ульяна смотрит на меня.
— Донесешь, Сёмк?
— Куда я денусь, тут живого весу то…
Пока играли, пока лодыжку щупали, дождь унесло куда-то на север и он поливает в районе той поляны, где есть переход в лагерь Виолы. Осторожно несу калеку в обход столовой и через площадь к медпункту, лавируя между лужами. Со спортплощадки есть прямая дорожка, по задам столовой и склада, но ну ее, она сейчас раскисла, и тащить груз, даже такой легкий, как вот эта второклассница, занятие архинеприятное. Вот и солнце показалось, сейчас все быстро высохнет.
Светка смотрит на меня снизу вверх
— Тебе не тяжело меня нести?
А я прямо сейчас понял — почему я так привязался к мелким. Все дело в их безоговорочном ко мне доверии, всего-навсего. Я еще держу в голове остатки фантомных воспоминаний, внушенных Системой мне — спящему дубликату. Так вот, в той своей фантомной биографии, я не доверял никому, вовсе. И сам вот так, как они, не смог бы, просто не хватило бы сил. И поэтому вот такое доверие, оно в моем представлении что-то настолько ценное, что просто не может существовать. Почти столь же ценное, как Ульянкина любовь ко мне. Которая тоже не должна была случиться.
— Уж, как-нибудь, мелочь, я тебя донесу.
Мелочь благодарно прижимается, насколько это возможно, в ее положении и состоянии. А вот моя спина благодарности не высказывает, моя спина высказывает свои претензии. Я все таки тормоз, Рыжик права. Надо было посадить девочку на раму, и мы прекрасно бы с ней доехали на велосипеде. Зря что ли мы их со склада забирали? А сейчас спина будет болеть, а Ульяна ворчать.
Вот и медпункт. Осторожно сгружаю Светку на крыльцо, а сам толкаю дверь.
— Доктор, я к вам пациента принес.

Семен помог Светлане допрыгать до кушетки, а сам уселся на стул и стал ждать заключения доктора. «С прошлого цикла ничего здесь не поменялось. А что и кто здесь может поменяться? Докторица? Вот интересно, я сам в конце-концов в подобного «физрука» превращусь? Или скачусь назад, в пионеры? И каково девчонкам это видеть будет?» Занавеска, вокруг второй кушетки была задернута, и кто-то иногда тихонько всхлипывал за ней, скрытый от посторонних глаз. «Надо ли мне знать, кто там?» Семен поймал взгляд доктора и кивнул головой в сторону занавески.
— Растяжение. — Доктор сделала вид, что не поняла вопроса. — Семен, дальше уже моя забота.
— Обед тебе сюда принесут, я распоряжусь. — Семен обратился к Свете. — И сам зайду перед обедом. Попросить кого, чтобы сейчас пришли?
— Да, пусть Геля придет.
Семен поставил стул на место, попрощался и уже взялся за ручку, когда из-за занавески донеслось: «Се… Сен-нечка, подожди меня». Мику выглянула одним глазом, и тут же спряталась за занавеску.
— Я буду на крыльце, Мику.
Доктор вышла следом.
— Что с нею, доктор?
— Ничего заразного. Сами же понимаете, что я не скажу. Привела ее эта блондинка с косой, можете у нее спросить.
Они еще постояли на крыльце, глядя на быстро высыхающий под солнцем лагерь.
— Редко здесь такие дожди бывают. — Нейтральным тоном продолжила доктор.
Семен хотел ответить что-нибудь столь же нейтральное, но не успел. На крыльцо вышла Мику.
— Простите за задержку. Я еще с девочкой поговорила, успокоила её. А то вы её бросили одну на кушетке, а она же маленькая. Стыдно.
Семен и Мику шли к складу длинной дорогой, опять мимо Генды, через площадь и налево по главной аллее, в сторону хозворот.
Солнце активно сушило лагерь после помывки, асфальт уже, почти везде, из черного становился серым, и обвисшие мокрые флаги уже начинали расправляться на флагштоках, обсыхая на солнце и ветерке. Воробьи вылезли из укрытий и массово принимали водные процедуры в оставшихся лужах.
— Вот представь себе, Сенечка, лабораторию, а в ней, за стеклянной перегородкой клетки с обезьянками, глупыми и шумными обезьянками. — Начала Мику. — Виварий. Сотрудники ходят, разговаривают между собой, свои проблемы обсуждают. Иногда детей своих приводят, «на обезьянок посмотреть».

Рассказ Мику

А знаешь, как делали миксов в вашей лаборатории?
Нет-нет, Сенечка, не отвечай, я знаю, что такое миксы, я знаю, что это не твоя лаборатория, что ты не оригинал и не подлинник, я многое теперь знаю. И про тебя и вообще. Про тебя, может даже больше, чем ты сам про себя. Машина у Шурика работает, работала. Он обещал ее сломать, и я ему верю.
В общем, брали такую обезьянку, помещали ее в клетку, клетку обвешивали какими-то приборами и выносили в туман. А из тумана потом к клетке шагало… Существо? Да, пусть будет существо, глупое, пустое, беспамятное и бесполое существо. Первичный организм. Оно вцеплялось в клетку и хотело дотянуться до обезьянки, но не могло. А его били током. Как это называется? Били неотпускающим током через прутья клетки, и начинали это существо «наполнять информацией», так кажется. Вот только, когда оно, это существо, нет, уже она — девочка, осознала себя и впервые посмотрела на мир осмысленно, первое, что она увидела, это вцепившаяся в прутья решетки мертвая обезьянка. И табличка на клетке: пол, возраст, вес, инвентарный номер и кличка: «Мику».
Вот у вас у всех, Сенечка, были мама и папа. Пусть у ваших оригиналов, но все равно были. А у таких как я, только обезьянка. Я не обижаюсь на твоего оригинала, это ведь была его лаборатория, если бы не он, меня бы не было на свете. Так что я считаю его своим папой. А мой оригинал — обезьянка по кличке Мику. А твой оригинал, он, действительно, хотел нам только добра и относился к нам, как к собственным детям. И у него все получилось. Но обезьянку жалко. А может, Сенечка, она не умерла? Может она во мне теперь живет? Потому что я помню все, что она видела и слышала. Все разговоры, и всех людей, которые проходили мимо. Она слышала разговоры, но не понимала. А я поняла, что смогла, ведь я, всего лишь шестнадцатилетняя пионерка, подвинутая на музыке, а не технарь, как Сережа. И помню, как обезьянке было страшно, одной в том тумане.
Сенечка, я сегодня чуть с ума не сошла. Сижу в кружке у себя, пытаюсь играть, под дождь так хорошо играется, а вижу себя обезьянкой в клетке. У меня истерика случилась, а Сашенька с доктором меня валерьянкой и еще каким-то таблетками отпаивали. Поэтому я замороженная сейчас, не обращай внимания, это пройдет. А знаешь, почему я с ума не сошла? Из-за той сказки, что ты принес. Я подумала, что если моя сестра способна творить, то, значит, и я сумею. А обезьянка — нет. А еще я за твою историю с Микусей уцепилась. Я и это тоже помню. Да, Микуси нет, она растворилась окончательно, но свою память она нам подарила. Сенечка, ведь если она была счастлива, пусть даже так коротко и такой ценой, значит и для меня где-то запасено в мире счастье?!

За разговором, хотя, говорила почти одна Мику, а Семен больше молчал, дошли до ворот склада. Где-то, напротив столовой, мимо них проскользнули Женя с Сергеем. Женя, расправившая плечи и гордая, и Электроник, с несколько обалдевшим видом.
— Какая Женечка красивая, — мимоходом отметила Мику, — Сенечка, я еще хочу сказать, что я, наверное, забуду всё между циклами. Но прежней Мику, в этом узле, уже не будет.
— Мику. Куда ты денешься? Ты и сейчас прежняя, только еще не поняла этого.
Семен, наконец дернул за ручку, и, пропустив Мику на склад, зашел сам. Восемь пар глаз смотрели на них. Пахло пылью, свежезаваренным чаем и Сашкиной выпечкой.
— Ну, наконец-то. — Проворчала Алиса. — Наливайте себе чай и начинаем.

Делать Шурику было совершенно нечего. Может быть, впервые, за все бесчисленные циклы. Он сидел в кружке, листал подшивку «Радио», не вникая в суть текста, смотрел как компьютер пытается расшифровать абракадабру, записанную на ленте видеомагнитофона. Всего-то и нужно было, что поменять местами две платы, благо они внешне были совершенно одинаковые. Александр помалкивал. Шурик чувствовал его присутствие у себя в голове, но и только. Как будто находишься в комнате, где за твоей спиной есть кто-то еще. Этот кто-то молчит, и вообще, старается никак не проявлять себя, но ты его чувствуешь. «Значит, прибор работает, то есть работал. И, в отличие от робота, этот прибор я сам сделал, без подсказок. Сам сделал, сам и сломал». Легко можно было все исправить, но Шурик точно знал, что он этого делать не будет. «Если каждый из обитателей вспомнит что-то подобное тому, что вспомнил я… Эта штука, в масштабах Сети, будет посильнее атомной бомбы. А для большинства людей, которые все вспомнят, это просто катастрофа. Александр, он бы обязательно сделал что-то подобное. Просто, чтобы посмотреть что получится. Семен верно сказал в день приезда: «Какая великолепная физика!»» В голове что-то поворочалось и опять затихло. «Интересно, что я себя с Александром не отождествляю — просто посторонний человек, делящий со мной моё тело и подаривший мне свою память».
Шурик выглянул в окно: дождь заканчивался, он еще сеял россыпью мелких капель по лужам, но небо на юго-западе уже голубело, тучу явно утягивало в сторону леса. Делать было решительно нечего, а начинать новый проект не хотелось. Пока объяснишь Сыроежкину, почему бросаем старый, пока сам поставишь себе задачу, пока, пока, пока… Так и цикл закончится. Тем более, в условиях Сети, ничего глобального, что имело бы перспективы, создать не получится.
Проще дождаться нового цикла, когда сбросится память, и начать с чистого листа, когда будешь верить, что ты, Шурик Трофимов, и, на самом деле, перспективный выпускник, за которого бьются пять ведущих вузов СССР, а не копия давно умершего человека, живущая двухнедельными циклами в пространственной ваккуоли.
А сейчас, нужно подчистить следы своих манипуляций с установкой. Сыроежкин, конечно, сейчас смотрит на Женю, но парень он умный и наблюдательный. «Микс», — мелькнуло в голове, «Человек!» — упрямо подумал Шурик. «На собрание сходить? Можно и сходить, но, сначала, еще одно дело. Кое-кому я задолжал».
Шурик вышел на крыльцо. Дождь окончательно прекратился, лужа, разлившаяся на всю ширину главной аллеи, уже стекла и сейчас асфальт быстро сох под летним солнцем. «Должна она появиться, должна. Ограничители в голове сняты, сейчас только я и Вселенная, и никаких дополнительных фильтров восприятия, кроме своих личных, тех, что у всех людей присутствуют». Шурик вынес из кружка стул и присел под навесом, внимательно глядя на крыльцо заколоченного здания напротив. «Нужно только один раз увидеть, а дальше пойдет само». Постепенно воздух над крыльцом задрожал, а пожарный щит, закрывавший входную дверь, начал мерцать, затмеваемый металлическим блеском. Область металлического блеска все сокращалась, делаясь все более непрозрачной, пока не собралась в небольшую, ростом с пяти-шестилетнего ребенка, металлическую фигурку. Потускневшая полировка панциря, исцарапанный лицевой щиток, прикрывающий фотоэлементы, кончик одного уха чуть загнут. Серая, а когда-то была черной, резиновая гофра на суставах. Положив правую руку на перила крыльца фигурка стояла абсолютно неподвижно, как умеют стоять только памятники и механизмы. И, в то же время, Шурик ясно чувствовал, что оттуда, из-за зеркального лицевого щитка, за ним внимательно наблюдают.
Шурик встал с табуретки, сделал несколько шагов, спустившись по ступенькам крыльца, и, присев на корточки, протянул руки навстречу механоиду. Почти как когда-то, множество циклов тому назад. Что-то толкалось в груди, что-то не давало говорить ровно.
— Ну здравствуй, Яна.
Зажужжали приводы, застучали каучуковые подошвы по доскам крыльца и асфальту. Подхваченный двумя руками кошкоробот взлетел к небу и плавно опустился на землю. Корпус робота иногда подрагивал и на эти единичные импульсы накладывалась еще и низкочастотная вибрация. Резиновые ладони обхватили ладони белковые, бывший алюминиевый бидон прижался к человеческим ногам, голова, когда-то выколоченная Сыроежкиным из металлического листа вокруг деревянной болванки сначала уткнулась лбом в пряжку ремня, а через минуту задралась, так, что в лицевом щитке отразились очки и мокрые глаза за ними.
— Здравствуй, па!

Не смотря на вчерашние слова Саши, что все проголосуют за него, Максим волновался. Он уже привык относить себя к старшему отряду, и если вдруг большинство проголосует против… Он, конечно, переживет, но будет обидно. А уж в среднем отряде как обрадуются. И найдутся желающие поднять свой авторитет за счет «выскочки», обязательно найдутся. Разберется, конечно, но отдых будет испорчен.
Сразу после завтрака Максим увязался за Алисой и почти три часа помогал ей наводить порядок на складе. Во-первых, чтобы не трястись от волнения. Во-вторых, от Витьки — соседа по домику, все равно никакой поддержки ждать не приходится. Витька, вообще, последнее время, изменился. Дерганный какой-то стал, как-будто Максим ему чем-то не нравится. Вчера, поздно вечером, вообще чуть не подрались по непонятному поводу: Катерину Максим у Витьки уводит. Максим пожал плечами. То что лагерь маленький и Катя все время на глаза попадается, разве Максим в этом виноват. Кто этих влюбленных поймет? В-третьих, из-за самой Алисы, конечно. Особенно, когда разглядел за насмешками и подколками живую девушку.
И Максим три часа таскал по складу тюки с грязным бельем, пересчитывал и переписывал лампочки и банки с краской на стеллажах, раскладывал по размерам комплекты пионерской формы. Ну и разговаривал с Алисой, уже без взаимных подколок, а просто, с интересом слушая девушку и рассказывая о своем. Вот только однажды случился неловкий момент. Когда после одного не очень приличного, но ужасно смешного анекдота Алиса, отсмеявшись, прокомментировала, старушечьим голосом: «Ох и молодежь нонеча пошла…»
— Алиса, ты еще скажи: «Вот я, в твои годы!»
— Вот я, помню, в твои годы… — продолжила Алиса, но неожиданно погрустнела, будто действительно что-то вспомнила, и оборвала реплику.
— Алиса, что-то не так?
— Все так Максим. Не обращай внимания. Так, вспомнила одну вещь неприятную.
А Максим сделал вывод: не провоцировать Алису на воспоминания.
Первой на склад прибежала Сашка, положила на стол пахнущий корицей пакет, тепло улыбнулась Максиму: «Привет, Максимка», — и начала что-то на ухо говорить Алисе, Максим уловил только имя Мику.
— Может, к ней вернешься? — Спросила у Сашки Алиса.
— Нет-нет, она сама меня сюда отправила, а то Максимке тут, говорит, совсем страшно будет. И сама она может быть еще подойдет.
Деятельная Сашка сразу кинулась наводить порядок на рабочем месте Алисы, превращая его в стол для чаепития и не обращая внимания на ворчание хозяйки. Складывалось впечатление, что Алису здесь, внутри отряда, не особо то и боятся. Все журналы и пачка бланков накладных были убраны на подоконник, стол застелен миллиметровкой, отмотанной от неизвестно откуда появившегося рулона, на столе появилась тарелка, а в тарелку была высыпана из пакета горка печенья: «Вот, состряпала на скорую руку». Тут же рядом был водружен чайник и выставлена батарея разномастных чашек: «Раз, два, три, четыре… девять, десять. Все, на всех хватит и никто не уйдет обиженным!»
Второй пришла Лена. Тихо, на грани шепота поздоровалась, на мгновение показала свои зеленые глаза и опять спрятала их под ресницами. Села около окна и принялась что-то то ли записывать, то ли зарисовывать в блокноте, потаскивая потихоньку печенье.
Прибежала Ульяна, принесла охапку малышовых дождевиков. «Это что, уже и дождь кончился, пока я тут пылью дышал?» — подумал Максим.
— Сёмка чуть задержится. Светка ногу подвернула, он ее в медпункт потащил.
Следом пришел Шурик, и, почти сразу за ним, Сыроежкин и Женя. Шурик сел в углу, обвел взглядом помещение и снял очки. Казалось, что он не очень понимает где находится и зачем он здесь. Сыроежкин и Женя как зашли, держась за руки, поздоровались, так и сели рядом, не отпуская рук.
Последними зашли Семен и Мику. Мику обменялась взглядами с Сашкой, Сашка встревоженным, Мику успокаивающим, взглянула на Шурика, дождалась его еле заметного кивка, и взялась за чайник. Семен устроился рядом с Ульяной, откинувшись спиной на стеллаж, как обычно с непроницаемым выражением лица.
Минуту все молчали, спрятавшись за чашками с чаем. Только девочки переглядывались и нервно пересмеивались. Все стеснялись начать. Наконец, Мику не выдержала.
— Ну давайте же, ребята. Как не стыдно, в первый раз для чего-то важного собрались. Сенечка, может ты начнешь?
— Мику, но я же, вроде как, уже не…
— Что ты? — Перебила Семена Алиса. — Сенька, ты все равно свой. Пока хоть один из нас здесь присутствует, ты свой! — Оглядела всех присутствующих. — Кто против?
— Я за. — Сразу же отреагировала Лена.
— Ну конечно, Алисочка, как же может быть иначе? — Мику уже оправилась от стресса и вернулась к своей обычной манере разговора.
— Ну хорошо, опять все свалилось на бедного меня, — Семен отхлебнул чай, — начинаю опрос. Ляксандра? Есть что сказать?
Все заулыбались, вспомнив Сашкино прозвище. Саша покачала головой, благодарно улыбаясь Семену. Что там было в памяти у этой девушки, появившейся на свет, в результате сбоя, вместо здешней Слави, знали только система и она сама.
Все, как и обещала Сашка, проголосовали за. Сыроежкин только попытался затащить Максима в кружок кибернетики, но был остановлен, к удивлению большинства присутствующих, самим Шуриком: «Сергей, мы здесь не за этим собрались, ты не находишь? И еще, зачем нам участник, которого пришлось уговаривать?»
А потом настала очередь Максима.
— Максим, а теперь скажи, согласен ли ты перейти в старший отряд?
И пионер хотел сказать, что согласен, но вдруг прервал себя, еще не издав ни звука. Вспомнились вдруг вчерашние слова Лены, в пересказе Саши, и сегодняшние — Алисы: «Ты думаешь, что в старшем отряде вся жизнь повидлом намазана? Ну-ну». Что-то Алиса хотела до него донести, сегодня, пока вместе наводили порядок на складе, о чем-то предупредить. Но едва она начинала говорить, как Максим переставал понимать, вроде и слова все знакомые, а смысл ускользает. Только ощущение тревоги Алисиной осталось в памяти. «Как там? Если внутренний голос будет против, то нужно к нему прислушаться», — вспомнил вчерашний разговор Максим.
— Может дать ему время подумать? — Видя Максимово состояние вмешалась Саша.
— Нет. — Опять вмешался Шурик. — Решать он должен сейчас. Пока мы все здесь рядом. Мы сейчас в роли экрана, понимаете? И то, что он сейчас решит, это решит он сам, а не… — Шурик споткнулся на полуслове, и только махнул рукой с зажатыми в них очками.
— Одним словом, Максим, посмотри на нас и скажи, хочешь ли ты перейти в наш отряд?
Впервые у пионера из среднего отряда спрашивали его желание. Максим оглядел собравшихся:
Сашка, улыбается радостно и чуть кивает головой, она-то в ответе не сомневается и только ждет подтверждения.
Сыроежкин и Женя, так и сидят не отпуская рук, им, кажется, нет особого дела до Максима, они заняты сами собой, но вот Женя бросила на Максима быстрый взгляд, сняла свои круглые очки, и чуть улыбнулась. И оказалось, что зря он ее побаивался, что это она сама всех боится, но готова подпустить Максима чуть поближе, переведя в круг доверенных лиц. Чего ей бояться, когда Сергей рядом?
Шурик, сидит и протирает очки с отсутствующим видом, мыслями у себя в кружке. Но те два замечания, что он подал, говорят о его внимании к происходящему.
Лена, подняла ресницы, кажется изучила всего, пока Макс барахтался в ее зеленых глазищах, и отпустила. Сделав какие-то свои выводы.
Мику, копирует Сашку, только улыбается чуть печально. Будто провожает во взрослую жизнь, которая будет далеко не мёдом.
Алиса, смотрит насмешливо, но и с надеждой, почему-то.
Семен, по лицу Семена ничего не разобрать. Вообще, непонятно, в каком он тут качестве, но что-то связывает его с отрядом, почему-то Алиса сказала про то, что он свой здесь и остальные приняли это как должное.
Ульяна, очень серьезно ждет ответа. И тоже смотрит оценивающе и почему-то чуть-чуть ревниво.
«Да что я маюсь? Не смогу я теперь в детские игры играть, хватит», — решился Максим.
— Да, я хочу перейти в старший отряд!
— Быть по сему! — Семен на мгновение улыбнулся совершенно по детски, до ушей.
Впервые пионер из среднего отряда перешел в старший по собственной воле. И мир Сети еще чуть изменился.

1 глава http://vn.reactor.cc/post/2732304
2 глава http://vn.reactor.cc/post/2740447
3 глава http://vn.reactor.cc/post/2744500
4 глава http://vn.reactor.cc/post/2752906
5 глава http://vn.reactor.cc/post/2755836
6 глава http://vn.reactor.cc/post/2765088
7 глава http://vn.reactor.cc/post/2771649
8 глава http://vn.reactor.cc/post/2783898
9 глава http://vn.reactor.cc/post/2790955
10 глава http://vn.reactor.cc/post/2799751

XI
Здесь записывают в артисты?

Вторую ночь подряд Алисе плохо спалось. Правда, на этот раз, причина была не в ней… Ульянка. Ульянка поднималась несколько раз, выходила куда-то, и, при этом, невольно будила соседку. Пришлось Алисе шикнуть на нее, чтобы Ульянка, проворчав что-то недовольно-жалостливое, наконец угомонилась. А Алиска так и проворочалась до самого утра и, в результате, проспала линейку и едва-едва не проспала завтрак. Так что пришлось второпях одеваться, умываться и бегом бежать в столовую, пока все не съели. Поэтому Алиса оказалась не в курсе новостей, поэтому, выйдя из столовой, она несколько удивилась небольшой толпе у информационного стенда. «Что там такое? Новый распорядок дня? Без линеек, со свободными подъемом и отбоем, и без ограничения в купании?» Протолкалась к самому стенду: все приказы, распорядок дня, правила поведения, план лагеря, – всё оказалось скрыто под листами бумаги с каким-то, напечатанным на машинке текстом. «Ульяна-большая решила пионеров порадовать?»
На самой первой странице (левый верхний угол стенда) значилось: «Мику Хатсуне – Костер (пионерская сказка)», – и ниже – «Действующие лица».
Зря Женя напечатала этот самый список действующих лиц в алфавитном порядке. Потому что самым первым действующим лицом в списке значилось: Анфиса – ранимая бунтарка.
Идиоткой Алиса точно не была, а про эту свою характеристику прекрасно знала и характеристика эта ее раздражала. Тот же Семен ее однажды так и назвал. Тот цикл давно уже канул в Лету, а вот эти два слова засели в памяти у всех причастных.
«Вот значит как!» – подумала, поиграла желваками, посмотрела еще раз – кто автор, и решила, прежде чем предъявлять претензии, прочитать до конца.
То тут, то там раздавались смешки. Остальные пионеры тоже не были идиотами и прекрасно понимали – кто скрыт под именами Анфисы, Ларисы, Жанны, Маши… Тем более, что характеристики персонажам были даны очень хлесткие и меткие. Автор не пощадила и себя, представившись публике, как «Маша – позитивная болтушка», что несколько примирило Алису с «бунтаркой». Алиса, уже успокоившись, хмыкнула и приступила к собственно тексту.

Сцена первая.
На лесной поляне вокруг костра сидят пионеры и вожатая. Одно место в круге пустует. Анфиса задумчиво перебирает струны на гитаре…
Лариса. Оксана Сергеевна, Мы кого-то ждем? Почему вы всегда просите нас сесть так, чтобы одно место у костра осталось свободным?..

Кто-то подошел и встал за левым плечом. Семен – тоже заинтересовался.
– Степан, значит. Ну, пусть будет Степан. Доброе утро, Алиса.
– … – Алиса молча кивнула в ответ.
– А очень даже здорово написано. Все-таки Мику – гениальнейшая девочка. Вот и есть альтернатива спортивному празднику, осталось только «Оксану Сергеевну» уговорить.
А «гениальнейшая девочка» в это время сидела на Ульянкином месте, то есть, в ближайшем кусте и глупо улыбалась подслушанной похвале.
На последнем листе пьесы была приписка от руки: «Желающие принять участие в постановке – запись в библиотеке. Сегодня первая репетиция, завтра вечером – премьера.»
– Пойду с Женей пообщаюсь, – сказал Семен.
– Что? В артисты запишешься?
– Нет, Алиса, не в этом случае, не пионера же мне играть. Но чем смогу – помогу. Вот сейчас, для начала, вожатую уговорю на эту авантюру. А вот ты могла бы и записаться. – Улыбнулся. – На роль Оксаны Сергеевны, а?
Улыбнулся и ушел. Алиса скептически хмыкнула, проводив Семена взглядом. Постояла еще, дочитывая текст, и отправилась к себе. А Мику осторожно, так, чтобы никто не видел, выбралась из куста и помчалась в библиотеку. Не смотря на бессонную ночь спать ей не хотелось совершенно.

– Оля, я тут подумал. Скажи, только честно и откровенно. Насколько тебе дорог твой План мероприятий?
Ольга, сидевшая на ступеньках своего домика, подняла голову, отвлекшись от чтения, и искоса глянула на откинувшегося в шезлонге Семена. Впервые за всю беседу.
– Ты меня к какому решению подвести хочешь?
– К взвешенному и ответственному, Оль. Ты тоже у стенда сегодня была. Поняла, к чему я?
Так получилось, что у стенда, кроме работников столовой, не побывало только четверо: Виола с Анатолием и обе Ульяны. Виола и Анатолий засели в медпункте, пытаясь понять, что же им нужно делать; Ульяна-большая, выгнав Семена, чтобы не мешался, валялась в тренерской на стопке матов, обложившись тетрадями, в попытке разобраться в логике бабы Глаши; а Ульяна-маленькая, набив карманы конфетами, опять умчалась в старый лагерь.
– Ну, предположим. Только не предлагай мне от Плана отказаться.
– Не отказаться, но изменить! Дай пионерам возможность проявить себя, а? Оль?
– Тебе легко говорить. А ну как они провалятся с постановкой? Вы то уйдете, а детям – провал переживать. Заклюют ведь. В общем так: наберут они труппу до обеда – пусть считают, что мое разрешение у них в кармане; не наберут, значит не судьба. Будем тогда…
– Оля, ну, сыграем в волейбол тогда. Опыт есть.
Вожатая подумав секунду кивнула.
– Хорошо. Так и сделаем. Хочешь правду, Семен? Самой интересно посмотреть – что получится.

В библиотеке ждали «артистов». Мику бегала и тараторила что-то вроде: «Женечка, а если это никому не понравилось? Нет, почему никому? Семену же понравилось, правда-правда, я сама слышала! Но вдруг, кроме Семена больше никому и не понравилось? Что тогда? Значит я написала ерунду? Совсем ерунду, которая никому не нравится, а Семен только из жалости меня похвалил». Лена заламывала руки. Женя же только неслышно рычала в ответ, перепечатывая «Костер» в третий раз (Пять копий под копирку, всего получилось пятнадцать экземпляров. Один висел на стенде, по одному уйдет каждому будущему артисту, один в библиотеку и еще пара-тройка про запас). Стук машинки, журчание Мику, общее возбуждение у всех троих… Поэтому момент, когда открылась дверь и в библиотеку вошел Семен девочки не заметили.
– Здравствуйте, барышни.
Лена вздрогнула. Женя тоже вздрогнула, напечатала не ту букву (ь вместо б) и зарычала уже вслух: «Да что это такое? Чуть страницу псу под хвост не отправила! Счастье твое, что это исправить можно! Семен! Или говори – зачем приперся, или сразу уходи! А то сейчас выгоню!» Мику же, наоборот, странным образом успокоилась.
– Здравствуй, Сенечка. Ты записаться пришел? Но у нас для тебя нет роли. Если только вожатым. Но тогда придется Оксану Сергеевну из действующих лиц убирать, а она там нужна.
– Ни в коем случае, Мику. Никого не надо убирать. Я только пришел сказать, что у тебя все замечательно получилось. И вожатая пообещала вам помочь, если вы до обеда успеете набрать труппу.
Мику покраснела от удовольствия.
– Ну что ты, Сенечка, не я же одна работала. Вот, мне девочки помогли очень.
– Одна-одна. – Женя уже успокоилась и не рычала, а, как обычно, тихо поскрипывала. – Лена только характеристики действующим лицам придумала, а я вообще – на клавиши давила.
– Я, собственно, зачем пришел, девочки. Подарите мне один экземпляр, пожалуйста.
Собственно, просьба Семена ни у кого возражений не вызвала. Один экземпляр был собран по листочкам и торжественно вручен. Правда дальнейшее действие Семена девочек несколько озадачило. Попросив у Жени ручку, он вручную пронумеровал все страницы, что было понятно, а на последней странице, уже после текста, написал: «Узел №14», – и еще несколько цифр, которые очень походили на дату, если бы не год: две тысячи седьмой. «Вот так. Теперь не пропадет», – произнес, отвечая на немой вопрос в глазах Лены.
– Ладно, пойду я дальше, девочки. Будет помощь нужна – обращайтесь. И, это, будущих артистов не пугайте. А то сразу убегут, а вам до обеда труппу набрать надо.
Семен встал, покрутил головой, углядел в одном из шкафов несколько пустых канцелярских скоросшивателей, спросил у Жени: «Можно?» И, получив в ответ взмах рукой: «Можно-можно, только проваливай.» – взял один, вложил в него текст, и направился к выходу. Открыл дверь, сделал шаг на улицу, а уже с крыльца…
– Ну, встречайте самых смелых.
Пропустил в библиотеку Катю с Викой, прикрыл за ними дверь и ушел.
Будущие звезды больших и малых академических театров несколько секунд молчали, а потом Катя, пересилив, непонятно откуда взявшееся волнение, спросила: «Здравствуйте, а кто в артисты записывает?»

Семен, по дороге в спортзал, завернул еще раз к информационному стенду, посмотрел на спины читающих пионеров, кивнул сам-себе. «Ай да Мику!» Подумал еще, что это не записка: «… не просто так!» – Это текст по убойнее будет.
В тренерской Семен, уже привычно, залег на стопку матов, глянул, вывернув шею, на сидящую за столом Ульяну. Ульяна что-то писала в своей рабочей тетради, тут-же, на столе, лежала логарифмическая линейка, тут же лежали две раскрытые тетради бабы Глаши. Полюбовался выражением Ульяниного лица: одновременно и серьезно-упрямым, и, в то же время, хитровато-озорным, как-будто она только что придумала очередную свою шкоду и сейчас работает над ее воплощением в жизнь.
– Рыжик, как освободишься, свисти.
– Хорошо, Сёмк, а пока не мешай. Тут еще гора работы. Если хочешь помочь – принеси мне обед. Пожалуйста.

Позволь почуять, твой страх...

 Страница на фикбуке.

 Отряд двигался собранно, слаженно и практически бесшумно, пересекая убранное пшеничное поле. Ни единого лишнего движения или шороха — призраки в наступающих сумерках. Семь оснащенных самым современным оборудованием солдат и командир приближались к стоящей на отшибе ферме. Черные костюмы и шлемы с приборами ночного видения, легкие, но с армированной прошивкой, прочнее кевлара и легче льна. Вооруженные до зубов: крупнокалиберное огнестрельное оружие у семерых и модифицированный штурмовой девастатор у темнокожего бойца. Экспериментальное устройство ещё не прошло проверку, было довольно громоздким, но ситуация нестандартная, весьма нестандартная. Сами бойцы не уступали оборудованию, каждый являлся единичным экземпляром, сплавом силы и опыта.
 Отряд быстрого реагирования во главе с опытным командиром, не раз и не два выходившим живым из схваток с самыми страшными монстрами нашего и не нашего мира. Остальные солдаты — тоже элита, так или иначе обратившая на себя внимание глав организации. И сейчас эти люди шли по следу аномалии, очень явному следу. Огромные отпечатки пятипалых лап на влажной земле, размером почти с канализационный люк, возле каждого — пальцы, в грязи четко прослеживалась глубокая ямка — след от когтей…

 — Думаю, скоро доберемся до цели, — сказал боец с устройством для поиска, наружу из шлема не послышалось даже шепота, внутренняя связь и звукоизоляция работали на высоте. Измеритель аномалий, который нес один из солдат, способен улавливать излучение особой частоты, оставляемое объектами, не то чтобы прямо малейшее… но тварь, у которой они сидели на хвосте, фонила на мили вокруг. — Остаточное излучение становится интенсивнее.
 — Если только до нас не доберутся раньше. Почти уверен, что нас ведут в ловушку, слишком явный след. Слишком! — мрачно ответил ему лидер. Самый главный в отряде носил кодовое имя Кэп, плотно сложенный мужчина с волевым подбородком и внимательными глазами. Он двигался полупригнувшись с оружием в руках, как взведенная пружина, готовая в любой момент бросить тело в сторону. — Эта образина очень умная, не смотрите, что выглядит, как крокодил-переросток. Как-то же выползла из защищенного бункера, предварительно разбив резервуар с кислотой. А уж сколько охотников отправленных следом перебила, я вообще молчу.
 — Блин, такая аномалия, и здесь ни одного носителя! — возмущенно проворчал темнокожий. Джо последнее время и так был не очень оптимистичным парнем, а тут ещё и миссия по перехвату монстра, которого держали в ванне из серной кислоты. — Не хочу разделить судьбу прошлых столкнувшихся с ним отрядов. Хоть бы Яму с нами отправили.
 — Она на важной миссии, а из боевых носителей нам кого-нибудь пришлют, главное — установить дислокацию аномалии, — успокоил его другой боец. — Нам ведь не придется самим с ним бодаться, да, Кэп?
 -Посмотрим. Не хотелось бы, — честно ответил лидер. — Не зевать!

 Стояла глубокая осень, влажный холодный воздух чувствовался даже через утепленную ткань. Пшеничное поле уже убрано, лишь хаотично разбросанные по нему валики из скатанного сена говорили о том, что здесь когда-то посеяли. Солдаты пересекли дорогу, сплошь состоящую из слякоти и грязи. Фонари на покосившихся столбах не работали уже давно, и обочина дороги утопала в темноте. Единственным источником света на многие мили вокруг оставались огни в домике фермера.
 — Обстановка, — спокойно спросил Кэп, и лишь едва заметное напряжение рук и ног, выдавало, насколько он на самом деле нервничает. Прошлое столкновение с опасной аномалией запомнилось надолго. Одно радует: эта цель не так опасна, как Кукулькан.
 — На тепловизорах ничего. Но датчики аномалий зашкаливают, — Резюмировал один из вояк, вглядываясь в портативный прибор с экраном.
 — Следы ведут на ферму, а с фермы следов нет. Клиент здесь, — голос Джо дрогнул: именно он сейчас наблюдал за обстановкой с верхушки ближайшего столба. — Там месиво, Кэп. Куча мертвой скотины.
 — Покажи, — мигом сориентировался глава. И Джо начал трансляцию со своего визора. Данные поступали как на экраны в шлемах солдат, так и на мониторы отдела аналитиков организации.

 На лужайке возле фермы, огороженной под загон, валялись растерзанные животные. Мертвые коровы с зияющими ранами на боках, из которых видны ребра, мутные глаза удивленно открыты, будто они не успели понять, что произошло. Буквально вмятые в землю овцы, похожие на смесь фарша, шерсти и чернозема. Отдельно лежала лошадь, с распоротым брюхом и кишками на сырой земле, видимо, успела немного ускакать, прежде чем убийца настиг её.
 — Не ест, мясо животных не тронуто, — озвучил общую мысль солдат, сам не заметив того, как покрылся холодным потом. — Только убивает. Как и говорили на брифинге, оно просто ненавидит жизнь как данность, в любой форме.
 — Господи! — сказал Джо, сняв оружие с предохранителя.
 — Отставить мольбы, солдат, — Раздраженно буркнул Кэп. Происходящее ему нравилось всё меньше и меньше. — Сейчас не время.
 — Ладно-ладно. Только страшно, командир, — смирился Джо, и никто не посмеялся над ним. Страх — неотъемлемая часть агента, она помогает выжить.
 — Значит, он тут. Передавайте в штаб, пусть высылают ударную группу. Отходим. Наблюдать за периметром, если что-то вылезет наружу, то сначала изрешетите его к ебене матери, а затем уже светите фонариком и спрашивайте, кто там. — Капитан отряда уже разворачивался, как тишину ночи прорезал детский крик.
 — Кэп! — Раздался обеспокоенный женский голос из динамиков в шлемах. — Подкрепление будет через пять минут, не лезьте.
 — Там ребенок, Ви! — хрипло выдохнул мужчина в ответ на слова аналитика. — Я знаю, что не раз и не два попадал впросак, но не могу не пойти, понимаешь: Вдруг его ещё можно спасти?
 — Хорошо, — спустя пару секунд согласилась Виолетта Церновна, руководящая операцией с другого конца света, она прониклась, но всё же предупредила: — Перестрахуйтесь, пять минут, Кэп, пять минут — и подмога будет.

 Отряд осторожно приблизился к крыльцу большого дома, бежать наобум нецелесообразно. Смогут спасти ребенка — хорошо, нет — значит, такова судьба. Глупо гробить почти десяток профессионалов — расточительство. Старое кирпичное сооружение, колодец и амбар рядом — вот и все, что было на небогатой ферме. Входная дверь выбита, а возле ступеней лежал мертвый волкодав с неестественно вывернутой шеей.
 — До последнего стерег дом, да, мальчик? — задержался один из бойцов возле ещё теплой собаки, прикоснувшись ладонью к загривку. — Позвоночник перебит. Очень точным ударом.
 — И очень сильным, — добавил второй солдат, осматривая окна, в которых горел свет. — Обрати внимание, какая вмятина под ним.
 Внутри дома стоял накрытый стол, на скатерти которого лежала недоеденная индейка и бутылка вина. Видимо, фермер с семьей только приступил к трапезе, как его мирная жизнь рухнула. Вот и он, лежит в прихожей, седой уже дедок, с разорванным горлом. Рубашка мужика пропитана кровью, взгляд потух, а на боку зияет огромная откушенная рана. Видимо, неведомая тварь предпочитает человечину, нежели животное мясо. Рядом на полу брошена изогнутая двустволка. Возле лестницы на второй этаж видны женские ноги, а на полу разлита целая лужа крови. Темно-алая жидкость, ещё не свернувшаяся, только-только пролитая кровь. Воздух ещё пахнет порохом.

 — Следы дроби на стенах, — заметил Джо. Слава внутренней связи, позволяющей свободно говорить, не опасаясь лишнего шума. Приборы ночного видения пришлось выключить чтобы они не ослепили бойцов. — Он успел выстрелить, а может, даже задеть его.
 — Вам от этого ни холодно, ни жарко, — прозвучал голос Виолетты в динамиках. — Этот товарищ может новую голову отрастить за пару минут, что ему свинцовая дробь?
 — Тогда куда МЫ-то лезем? — под нос буркнул темнокожий, однако нехотя двинулся за остальными в сторону подвала.
 Погреб был добротным, с широким деревянным входом, толстыми стенами и каменными ступеньками. Внизу вялилось мясо, стояли бочки с вином, ящики с сыром, множество других мелочей, обычных для сельского подвала. А вот света не было, лампочка не зажигалась, лишь приборы ночного видения помогали ориентироваться, светить никто не рискнул.
 — Помогите мне. Пожалуйста. Пожалуйста. Умоляю. Помогите! — раздался сдавленный тоненький голос. Прямо в проеме между двух стеллажей стоял маленький мальчик, с опущенной головой, и плакал. Всхлипы и мольбы чередовались, но сам ребенок только стоял, не делая попыток приблизиться.
 — Стоять!!! — буквально прошипел Капитан, положив руку на плечо Джо, уже шагнувшего к ребенку. А затем, слегка заикнувшись, добавил: — Я что единственный, бл-лядь, кто догадался включить тепловизор?!

 Спины солдат покрылись мурашками, когда в термальном спектре оказалось, что тело мальчика такой же температуры, как окружающие банки и стены… холодное тело трупа! А вот ЗА ним что-то слегка отсвечивало, очень-очень слабо. Что-то огромное, занимающее прорву пространства.
 — На счет три вырубаете ПНВ — и на всех парах к выходу. Раз… Двааааа… ТРИ! — заорал глава отряда, бросая в сторону ребенка свето-шумовую гранату. Раздался грохот, и вспышка света на миг озарила подвал. Мальчика уже было не спасти, никак. Сзади он был нанизан на длинный коготь, протыкающий хлипкую детскую грудь, который удерживал тело как марионетку. Огромная тварь взревела от неожиданности, моталась ослепленной, сбивая стеллажи с продуктами и круша дрожащие от ударов стены.
 — Умные, да? Придется побегать, — писклявый детский голос сменился под конец фразы страшным, глубоким и злобным. Тварь имитировала детский крик и слова, меняя натяжение голосовых связок.
 Аномалия расправила плечи и аккуратно, где-то даже эстетично, съела ненужную больше наживку — сняла языком с когтя, как гурман свежее канапе, и проглотила. В темноте, наощупь, лапа с легкостью схватила одну из бочек и бросила в сторону лестницы, ориентируясь чисто по памяти. Чудом никого не задев, деревянная тара лопнула с такой силой, что забрызгала вином половину подвала. Отряд с завидной скоростью уносился прочь, успев покинуть дом-ловушку, но оторваться от врага такого уровня непросто.

 Монстр был воплощением кошмара. Рептилоподобная тварь размером с грузовик и мордой с костяными пластинами, отдаленно напоминающей крокодилью, чешуя, покрывающая удлиненное тело, длинный хвост, и очень умные для зверя зеленые глаза. Аномалия втянула когти, не оставляя следов пробралась в подвал и, подражая голосу ребенка, почти подловила охотников. Она даже догадалась замедлить метаболизм, слившись с температурой погреба, и втянуть когти, чтобы не выдать себя царапинами на полу. Хотя, тут спорный вопрос, кто именно на кого охотится — именно этот объект был чрезвычайно разумен.
 Передвигаясь на четырех лапах, монстр уже не таился, он играючи вынес входную дверь в щепки вместе с крыльцом и частью стены. В воздух полетели кирпичи вместе со строительным мусором. Тело монстра весило больше тонны, и скорость он развивал отнюдь не маленькую, дом фермера для него был подобен картонной коробке. Почти всё это, происходило в зловещем безмолвии, аномалия не тратила время на разговоры или рык. Обожженная светом сетчатка монстра мгновенно регенерировала, и к нему вернулось зрение.
 — Огонь! — отряд вовсе не собирался бездумно погибать, расположившись в линию, в нескольких метрах от врага, они стали поливать его из всех орудий. Композитные пули со смещенным центром тяжести превращали плоть и кости рептилии в фарш. Сталкиваясь с кожей, металл раскрывался, подобно адскому цветку, и начинал блуждать по телу, перемалывая внутренности и сокрушая кости. Пули разорвали сердце, легкие, даже мозг, зеленая кровь фонтанами била во все стороны, перемешиваясь с костяным крошевом и обрывками чешуи, из жабр на шее потекла густая слизь. Монстр затих.
 — Он всё? — спросил Джо, единственный, кто пока берег снаряды. Девастатор бил не разбирая свой-чужой, и десяток метров — это не то расстояние, где его можно безопасно использовать.
 — Бегите! Блин! — крикнула Виола из наушников, явно намереваясь добавить еще что-нибудь нецензурное. — Вас же предупреждали, он неуязвим!

 Стук. Ещё один. Первым начало биться сердце. Тело аномалии регенерировало на глазах, ткани срастались, а пролившаяся кровь испарялась, источая зловоние. Кости, подобно твердеющему воску, поднимались из месива, затем на них регенерировали мышцы, быстро покрываясь свежей, темно-зеленой чешуей. Вернувшаяся к жизни аномалия шумно вздохнула и с явной злобой посмотрела на солдат, которые успели прилично разорвать дистанцию, рысью мчась по осенней грязи.
 — Теперь уже можно молиться?! — спросил Джо, направляя на рептилию девастатор. Несмотря ни на что, дыхание солдата было ровным, а руки не дрогнули. Опыт.
 — СТРЕЛЯЙ!!! — одновременно перебили темнокожего Кэп, Виола и добрая половина солдат.
 Громкий звук выстрела, и вырвавшаяся из дула капсула на огромной скорости врезалась в морду твари. Жидкость из неё расплескалась на много метров вокруг, задев и монстра, и траву, и часть домика фермера, покрыв их маслянистой пленкой.
 — И это всё? — спросил темнокожий. Подобное оружие явно было у него в руках первый раз. Спустя миг, когда аномалия сделала первый шаг вперед, намереваясь прикончить ненавистных двуногих, жидкость вступила в химическую реакцию с кислородом в воздухе, и… загорелась черным пламенем.
 — Твою ж матушку! И это я таскал в руках! — Джо смотрел, как пламя, в несколько раз горячее огня доменных печей, превращает тело аномалии в обугливающийся пепел. Температура была настолько сильной, что на много метров вокруг с земли повалил пар, а бойцы, стоящие на приличном расстоянии ощутили жар, будто грелись возле костра. Трава выгорела мгновенно, а на земле оседал светящийся кратер. Дом фермера тоже занялся пламенем, где среди черных языков огня мелькали обычные, от сгорающего дерева.

 — Валите, говорю же, его не-у-бить! — повторила Виола, и бойцы охотно побежали прочь. А у них за спинами пепел собирался в кучу…
 — Если мы выживем! — на бегу говорил Капитан, вспахивая землю сапогами. Оглядываться никто не спешил, все мчались на пределе сил. — То я лично выпрошу нам неделю в «Совёнке» — отдых, выпивка, шашлыки!
 — Ура! Мы спасены! — обрадовался Джо, глядя на поджидающий их на поле вертолет. Пилот уже запустил двигатели и махал им, стараясь перекричать звук лопастей, и почему-то тыкал пальцем в сторону пожара.
 — Сзади! — раздался оклик по голосовой связи. Пилот успел предостеречь всех, и даже выпрыгнуть из кабины, прежде чем в вертолет врезалось вырванное с корнем дерево, которое раньше росло на окраине поля.
 Взрыв — и в разные стороны летят ошметки искореженного металла. Оторванные лопасти прокатились по земле и упали изогнутым хламом. А за спинами отряда стояла аномалия, оскалившись голым черепом, на котором на глазах нарастала регенерируемая плоть. Лапы твари имели большие пальцы, позволяя хватать предметы, а втягивающиеся, как у кота, когти не мешали броску. Не став ждать следующей атаки, солдаты открыли беглый огонь по врагу.
 — А, нет, мы все умрем, — печально усмехнулся Джо, готовясь дорого продать свою жизнь. Болтовня являлась его способом справиться с паникой, и темнокожий боец, несмотря на разговоры, оправдывал статус элиты. — Кэп, ну ты и жлоб, знал что так будет, да?
 — Ви! Какого хрена?! — капитан смотрел на аномалию широкими от удивления глазами. Если раньше пули рвали его как губку, то постепенно, они лишь пронзали плоть, а затем и вовсе стали оставлять просто глубокие царапины.
 — Адаптивная броня, — пришел ответ от Виолы. До побега из лаборатории аномалию успели худо-бедно изучить. Никто не знал, как и откуда появилась рептилия, ей даже небезосновательно приписывали инопланетное происхождение. — Чем больше однотипных повреждений он получает, тем сильнее к ним сопротивление, вплоть до полного иммунитета на определенный срок. Приспосабливается, выживает, превосходит, это не просто форма жизни, это венец эволюции. Именно так он вылез из кислоты.
 — Этот венец эволюции хочет нас убить! Тогда вот! — Джо выстрелил так хорошо сработавшей в прошлый раз капсулой с горючим, но стоило только ей разбиться, как аномалия, буквально разорвав лапами почву под собой, закопалась в землю. Жидкость снова загорелась, только в этот раз монстр был вне досягаемости. При закапывании счистилась большая часть горючего, да и кислорода в почве немного, так что зверь почти не получил повреждений, а если и получил, то тут же восстановился.

 — А теперь можно помолиться? — сказал побледневший Джо, чувствуя, как дрожит земля под его ногами.
 — Можно, — обреченно сказал капитан, вытаскивая из обломков едва живого пилота, когда возле отряда в воздух взлетела добрая тонна земли, выпуская на поверхность грязного, обожженного в нескольких местах и злого, как черт, демона.
 Аномалия заносила лапу для удара, целясь сразу по всем. Когти выдвинулись вперед, хищно блеснув в сполохах пламени догорающего вертолета, но атаковать не успели. Солдаты не разглядели, что произошло, просто поливали рептилию беглым огнем, который перестал наносить ей хоть какой-то урон. Пули со свистом рикошетили от шкуры зверя, не причиняя вреда. Просто в какой-то момент тело аномалии с громким треском унеслось в сторону, будто её сбило локомотивом. Рептилию протащило по земле, раздирая на кусочки и размазывая тонким слоем, как по терке. А неподалеку стоял высокий человек, под два метра ростом, в камуфлированном костюме. Раскрытая ладонь правой руки указывала на то место, где секунду назад находилась аномалия, а вокруг запястья обвивалась двигающаяся татуировка, точь-в-точь похожая на живую черную змею, хвост которой терялся в рукаве. За спиной вновь прибывшего сверкала рамка портала, овальное окно человеческого роста с бегающими по краям золотыми искрами. В рамке портала видно было заснеженные горы, а из самого проема ощутимо тянуло холодом и вылетали крупные снежинки.
 — А-а-а-лилуйя! — всё-таки помолился Джо. — Мы спасены!
 — Два ЧП за один день, — усталым басом сказал камуфлированный. У него не было ни оружия, ни брони, только устройство связи на левой руке и кожаный наруч с металлическими штырями на правой. А за спиной, совсем не к месту, висел футляр с гитарой. — Черт, ещё и резкий перепад давления после Альп, бедная моя голова, другой бы и коньки отбросить мог! Ладно, время. Все целы?
 — Почти, Генда, — Кэп оттащил пилота поближе к остальным. К союзнику он обращался по позывному, стараясь в такой обстановке лишний раз не называть его Доком. — Не поверишь, как я рад тебя видеть.
 — Ууу, неслабо тебя нашинковало, приятель. Легкие и позвоночник — плохая комбинация ран, — носитель аномалии склонился над едва дышавшим пилотом, положив левую руку ему на грудь. Из рукава появилась белая змея, близнец черной, но сверкающая в полумраке, как лампочка. Аномалия нырнула в пострадавшего, заставив того с криком выгнуться. Энергия перетекала к пострадавшему, ускоряя метаболизм. Кровь перестала течь, а сердцебиение нормализовалось, ценой этого было истощение жировой клетчатки и резервов организма, но жизнь была спасена. Носителю не нужно было оборудование, чтобы это понять, все его рецепторы работали в сотни раз сильнее, чем у простого человека. — Так, больше помочь ничем не могу, осколки пусть из тебя на базе вытаскивают, коньки, во всяком случае, не откинешь пока.

 Док поднялся и провел рукой над пилотом. С пальцев сорвались знакомые искры, открывая портал прямо под ним. Сполохи просто закружились хороводом, сливаясь в золотое кольцо, и уже в проеме появился проход. Тело упало прямо на носилки в медицинском крыле организации, после чего разъем мгновенно схлопнулся.
 — Это, может, и нам того, домой? — спросил один из бойцов, глядя, как вдалеке поднимается груда плоти, принимая прежнюю форму. — Я не трус, но я боюсь.
 — Запросто, — согласился с ним Док, уже собираясь открывать путь для эвакуации, как его прервали.
 — Погоди, пусть останутся! — раздался женский голос в наушниках из устройства на левой руке аномального. Виола всё ещё была напряжена: — Враг очень умен, но им движет ненависть, чем больше вокруг живых, тем эта ненависть сильнее…
 — А чем он агрессивнее, тем более предсказуемыми будут атаки, — закончил за неё Кэп. — Ребята, эвакуация отменяется, рассредоточиться по полю, прикрываем основной калибр.
 — Нашли, блин, основной калибр. На, держи, если это сломается — Алиса меня убьет, не тратить же энергию на портал для простой гитары, — Док отдал Кэпу футляр, разминая руки. Глаза человека, наблюдавшего, как рептилия отряхивается от грязи и нетерпеливо бьет хвостом по земле, менялись. Радужка перетекала из карего цвета в ярко-желтый, а круглый зрачок становился вертикальным, как у хищника. — Как же не хочется мне с ним махаться, кто бы знал!
 — Так порталом его, в жерло вулкана или космос, — подсказал Джо, впрочем, не прекращая бег. Темнокожий агент явно присмотрел себе самый отдаленный участок в поле.
 — Думаешь, ты первый такой умник? У этой аномалии нестабильная структура, он просто игнорирует порталы, по необъяснимым причинам проходит сквозь них, как через голограмму, — ответила Виолетта Церновна. — Помни, Док, адаптивная броня, не используй одно и то же. К транквилизаторам и ядам у него уже стойкий иммунитет, так что надежда на вас и только на вас. Нельзя дать ему добраться до массовых скоплений народа.
 — Знаю, — спокойно сказал боец. Сейчас было заметно, что он не стоит ногами на земле, а будто парит в пере сантиметрах от грязи. Одной из его особенностей являлось создание кинетических полей, плотной, практически непробиваемой пленки, разного размера и формы. На такой он как раз и балансировал.

 — Эй, костомордый, помнишь меня? — Док намеренно дразнил рептилию, чтобы отвлечь внимание от менее защищенных солдат. — О, смотрю — узнал.
  -Ты-ы! Аргх! — завыл зверь, вытягивая когти и пригибаясь. Сейчас его голос был хриплым и клокочущим. Он практически полностью регенерировал, лишь на груди ещё оставались несколько участков рваной кожи с просвечивающим зеленым мясом.
 — Что он собирается де… — начал было говорить Джо, но тут аномалия прыгнула, целясь в Дока, не вверх, не вбок — вперед, с ужасающей скоростью, подобной артиллерийскому снаряду. Рептилия обладала нереальными для органического существа силой и скоростью. На земле, откуда враг совершил рывок, остались глубокие борозды, и взлетели комья осенней грязи. До этого аномалия просто играла с бойцами, справедливо полагая, что им от неё не спастись.
 Бах! Такой звук бывает, когда лопается плоть и трещат кости. Рептилия на огромной скорости врезалась в невидимое кинетическое поле, окружающее союзного носителя плотным коконом. Док даже не пошелохнулся, а зверь рухнул на землю в двух шагах от него. Отряд тоже внес свою лепту, успев сделать несколько удачных выстрелов. Пусть они и не наносили почти никакого урона, но зато здорово бесили тварь, мешая ей думать.
 — Мало приятного, да? — сочувствующе спросил он у чудовища. Рептилия переводила взгляд с него на остальных бойцов, шея у неё осталась вывернута под неестественным углом, глаза аномалии с кровавыми прожилками лучились искренней ненавистью. — Вот тебе еще!
 Удар сжатой энергией с близкого расстояния был страшен. Великан не стал ждать ответа врага, он просто хорошенько ему врезал. Черная змея обвила правую руку и многократно усилила напор. Собравшись вокруг кулака Дока, кинетическое поле буквально взорвало рептилию, отбросив её и раскидав обрывки смрадной плоти по земле. Звуковая волна от атаки громом пронеслась на много метров вокруг, заставляя почву дрожать, а уши звенеть. Кроме того, неподалеку появился глубокий разрез на земле в форме креста, оставленный кинетическим полем.

 — Может, хоть теперь всё? Прибил урода? — спросил один из солдат, дуло винтовки которого успело накалиться, от постоянной стрельбы.
 — Вряд ли, ваша цель — измотать объект. Аномалия практически бессмертна, но даже у его регенерации есть предел. Повредите его ткани больше чем на девяносто процентов — и хоть на час получится вывести его из строя, а дальше что-нибудь придумаем. Есть идея держать его под напряжением особой частоты, чтобы нарушить реполяризацию тканей, — сообщила Виолетта. Из-за близости сразу двух аномалий связь слегка барахлила. — Док, всё готово, орудия заряжены, стреляем по команде.
 После второго удара полем он оклемался ещё быстрее. Сказывалась адаптация, скоро оно вообще будет игнорировать урон от основного оружия Генды. Рептилия тряхнула головой, напряглась и атаковала повторно, только в этот раз угодив в настоящий капкан из энергии. Замерев на месте, будто её поймали огромные невидимые руки, бессмертная гадина извивалась в тщетной попытке выбраться.
 — А как тебе такое? — Док говорил с трудом, видно было, что использование аномалии истощает его силы. По лбу защитника катился пот, руки дрожали, пока он держал их перед собой, словно что-то сжимая, а кинетическая клетка сдавливала рептилию в смертоносном захвате. Хруст — раздался звук ломающегося позвонка, всплеск — полилась зеленая кровь из лопнувших глаз врага. Одна аномалия, давила другую, но недолго…
 Лапы с когтями резко взмахнули, послышался звон, как от лопающегося стекла, и рептилия обрела свободу, волочась, но упорно продолжая ползти к солдатам организации и постоянно перемещающемуся Доку. Пробить кинетическое поле мало что могло, но враг не лыком шит. На ходу срастались его кости, а пролитая на землю кровь кипела, так же как и плавились куски его мяса. Нестабильная структура не могла долго поддерживать форму, оторвавшись от основного тела. Такова была цена за бессмертие.

 Док являлся одним из самых осторожных людей в организации, первым делом он разорвал дистанцию, буквально отлетев от места боя, пригнувшись и левитируя на энергетическом потоке. Несмотря на мощную защиту и прочие способности его аномалии, он оставался рассудительным и всегда предпочитал перестраховаться.
 — Ладно, раз своими силами тебя не побить… План Е! — Док хрустнул шеей и раскинул руки в стороны. Наступившую уже почти ночь раскрасило всполохами золотистых искр. Как тысячи светлячков, они парили вокруг складываясь в большие кольца. Одно, два, три… семь. На несколько минут стало светло как днем, а затем сразу открылось семь порталов, направленных как раз на тот крест, заранее отпечатанный на земле, на котором сейчас стояла рептилия. В каждом проеме солдаты увидели кусочек моря с плывущими по нему кораблями. — Ебашьте!
 Канонада корабельной артиллерии, заранее предупрежденной и готовой к огню, накрыла временно замедленную рептилию. Враг стоял именно там, где и планировалось. Это был самый знакомый способ сражения Дока — заранее просчитать врага, загнать его в ловушку, при этом имея путь к отступлению. В организации уже ходила поговорка, что если на поле боя появляется Генда, то враг УЖЕ обречен. Кинетическое поле защищало как солдат, так и самого Дока от случайных осколков и взрывных волн, а вот враг превращался в месиво. Фугас буквально взрыл пшеничное поле, оставляя глубокие кратеры, снаряд за снарядом. Один из них пробил череп зверя, и тот треснул, как спелый арбуз. Через минуту, когда порталы погасли, перед отрядом была лишь выжженная земля. В небо поднимался дым, медленно оседала пыль. Холодный воздух наполнился запахом пороха и напалма. Кэп даже вспомнил Вьетнам. Среди языков пламени внезапно появился звериный череп, скалящийся обгорелыми зубами.

 — Отвратительные твари! Ненавижу! НЕНААААВИЖУУУУ!!! — рептилия плевалась собственной кровью, поднимаясь из пепла. Миг — и с неё начал идти пар, а на чешуе появлялись фосфоресцирующие зеленые волосы, светящимися лохмотьями свисающие со шкуры. Тварь не стала полностью восстанавливаться, вместо этого направив все ресурсы на основные мышцы. Пульсирующие жгуты мяса и сосудов оплели конечности и грудь, метаболизм ускорился настолько, что они буквально кипели. Аномалия напоминала скелет, обтянутый канатами мускул. — Сожру! Каждого!
 Это было жутко. Правда. Даже у много чего повидавших солдат поджилки тряслись от ужаса, когда порождение кошмара бросилось на них, оставляя светящийся след, как зеленая молния. Враг сейчас был легче обычного, не став наращивать много мышц, лишь самое необходимое для убийства… Маневренность многократно возросла, при этом острые когти и зубы никуда не делись. Налитые кровью глаза бешено вращались в орбитах, когти лязгали по высохшей от жара земле. Брошенное в него кинетическое копье, пробивающее насквозь метр стали, просто бессильно скользнуло по бокам. А от выстрела с девастатора рептилия грациозно увернулась, плавно и даже как-то лениво пригнувшись к земле.

 — Док, — спокойно сказал Капитан. — Я не хочу тут помирать!
 — Аналогично, — согласился носитель аномалии, стоя с закрытыми глазами. — Мне ещё гитару возвращать, да и дома ждут.
 — Тогда валим? — спросил замерший солдат, не способный отвести глаз от врага, который в настоящий момент рвал окружающее его поле. Лишь тонкая пленка отделяла его от желанной добычи, сдерживала стремление растерзать, вонзить когти и рвать, рвать, рвать мягкую человеческую плоть! Прыжок твари смазался в воздухе, сравнившись по скорости с реактивным снарядом, и лишь во время атаковавший Генда успел спасти ситуацию, ударив локтем прямо в бок твари, переламывая кинетической энергией позвоночник и ребра как труху и очередной раз откидывая аномалию прочь. В этот раз она регенерировала просто за секунду, как разливающаяся вода в обратной перемотке — настолько усилился метаболизм рептилии.
 — Нет, его надо остановить сейчас, — Док вздохнул, потирая локоть, и медленным шагом направился прямо к твари. Перестав расходовать силы, он просто шел по земле, увязая в грязи и пепле. — Его надо остановить сейчас, пока вокруг безлюдно. Не хотел этого делать, но…
 — Ясно, — коротко бросил Кэп, и, не стесняясь, ломанулся прочь, подавая пример союзникам. Кто-кто, а он знал последний козырь Дока. — Тикайте, хлопцы, сейчас тут наступит локальный армагеддец!

 Вдруг потемнело, простая ранняя ночь осени сменилась мраком. Вся связь накрылась, а электрические приборы солдат погасли. Из-под ног Дока поднимался плотный черный туман, окутывая пространство, затмевая звезды и луну. Он распространялся, покрывая землю и воздух на сотни метров вокруг, пока две аномалии не оказались в его эпицентре. Впервые рептилия замешкалась, почувствовала незнакомое ощущение, страх… Темный туман навевал ужас, действуя на нервную систему. Ему был нипочем ветер и материальные преграды, он являлся аномальной способностью, нарушающей законы физического мира.
 — Ты разумен, и это, пожалуй, единственная уязвимая в тебе часть, — голос Дока звучал отовсюду, а само тело человека не было видно. Рептилия металась в поисках, желая разорвать и сожрать его, но всюду вокруг был лишь туман, который к лезвиям когтей оставался безразличен. — Тобой движет ненависть и жажда крови. Извращенные желания, но не инстинкты. Ты убиваешь намеренно, наслаждаясь и осознавая свои поступки. Как человек, а не зверь. Между нами больше общего, чем ты себе представляешь. И пока тобой движет разум, пока он источник и мотивация твоей злобы, ты в ловушке. Я обращу твою ненависть против тебя, — сказал незримый человек, и туман начал собираться, сгущаться, превращаясь во что-то длинное. — Я обращу твою жажду крови против тебя. — В тумане появились два огромных светящихся глаза, поднимаясь наверх. — Все твои темные мысли, все твои темные чувства, всё твоё Я станет личным врагом и кошмаром!
 В тумане появилась змея, буквально из ниоткуда, она соткалась из воздуха бесшумным призраком. Огромная, вставшая на дыбы, змея, с антрацитово-черной чешуей, напоминала оживший поезд. Бросок! Пасть сомкнулась на замершей рептилии, погрузив в неё клыки, подняла наверх и с треском обрушила на землю. Весь разлитый туман воронкой втянулся в содрогающееся тело зверя. Рептилия застыла, не в силах шелохнуться.

 — Всё-таки тебе придется нас угощать, Кэп, — прервал молчание Джо, наблюдая, как из исчезающих клубов тумана появляется медленно идущий человек, за спиной которого лежит неподвижный монстр. Рептилия валялась, закрыв лапами глаза и мелко подрагивая. Монстр попал в ловушку собственного кошмара.
 — Пусть и ненадолго, это его сдержит, — устало вздохнул Док. — Слишком сильная аномалия, говорил Виоле — отправьте его на луну, так нет!
 — Мгновенная молекулярная регенерация, Док. Без единой генетической ошибки, рака или ограничений в типе ткани, — прозвучало в наушниках — с исчезновением тумана Виолетта снова могла говорить. — Если разгадаем её секрет, то сможем лечить все болезни. Оно того стоит.
 — Как знать, Виола, как знать, — Док сел прямо на землю. Раз уж даже такой чистюля устало плюхнулся в грязь, значит, он и правда ужасно устал. А стоящий рядом капитан смотрел на догорающие руины фермерского домика и много, очень много думал.

 — Кстати, у кого гитара? — вдруг поинтересовался Док, и все солдаты стали переглядываться. — Ммм?
 — Оу, — вспомнил Кэп и посмотрел на груду струн и дерева неподалеку — в горячке боя все как-то забыли про музыкальный инструмент, даже не заметили, от чего именно прилетело многострадальной гитаре.
 — Кэээээп! — сказал Док, поднимаясь на ноги. — Ты в курсе, что Алиса мне устроит? Это была её любимая акустика, я полдня её таскал, боясь оставить без присмотра, и хоть бы хны.
 — Ну, мы это, — Кэп замялся: с Дока станется отомстить. Калечить, конечно, не будет, но всё же. За спинами солдат открылся портал, в котором отражались переулки с иероглифами.
 — Виола, раньше чем через два часа их не забирай, — мрачно сказал Док, подталкивая бойцов к проему кинетическим полем, тем было некуда деваться. Один за другим они попадали в портал.
 — Окей, — согласилась обрадованная Виолетта. Аномалия поймана, сейчас за ней прибудет спецотряд и перетащит в оборудованное хранилище. Одной проблемой меньше.
 — Генда! Это не смешно, забери нас отсюда! — активно возмущался Джо, оглядываясь с опаской на окружающие дома. Незнакомое место, красные фонари и тайский язык… — Мы что, в Таиланде?!
 — И, по-видимому, в самых злачных местах, — согласился Кэп, он уже успел разжиться в ближайшем ларьке сигаретой, пусть и дрянной, но табак, и с наслаждением затягивался, обращая внимание, как из окружающих заведений на них с интересом смотрят девушки, намекая жестами, что не прочь развлечься за пару долларов, или черт их тут разберет, может, и не девушки… — Главное — живые остались. Вот погоди, вернемся, расскажу Алисе, какие он знает координаты…

Были ли у вас такие моменты после прочтения печального рута,что просто хотелось встать сесть на подоконник и смотреть на ночной город с наушниками в ушах.Я так после неудачного рута с Ханоко в 3 часа ночи сидел у окна, да и лучший друг в тот момент чет резко перестал общаться со мной и эта концовка вогнала меня в депрессию.Знаю что картинка боян, просто она хорошо подходит к теме поста. И вообще как вы боретесь с депрессией,онанизм не считается.Я вот например как писал в начале поста.