сам руки из

Дорога цветов.

Долго меня не было, но теперь я с вами! 

Технически, это развилка, где то между событиями второй главы "Анабасиса" и его третьей главой.

***

I
Маньяк

Я уже привык просыпаться в автобусе. Меня перестали снабжать зимней одеждой и телефон куда-то запропал, но зато оставляют рюкзак с барахлом и, самое главное, с сухим пайком. Вот и сейчас, проснувшись, и даже еще не открыв глаза, первое, что я проверяю, это наличие рюкзака, а уж потом визуально убеждаюсь, что остановка с воротами на месте.
К сожалению, это не те ворота и не та остановка. Была бы та – мы бы сейчас стояли напротив ворот, лицом к лицу со Славяной, держали бы друг-друга за руки и разговаривали бы без слов, одними уголками глаз.
– Как ты?
– Теперь хорошо. Ты приехал, теперь все замечательно.
– Ты знаешь…
– Ты знаешь…
Но Славяны здесь нет, значит, остается только Славя, которая не выйдет, пока я не окажусь совсем рядом с воротами. Кстати, для разнообразия, в этом лагере ворота откатные, а не распашные, как в предыдущих, и исчез навес на автобусной остановке. Так что, это явно не тот лагерь, из которого я убежал в прошлом цикле.
Меня давно мучает вопрос, что делает Славя, в промежутке между прибытием автобуса и моим демаршем в сторону ворот, как узнает о том, что пора выходить? Неужели подглядывает в щелку, чертыхается (Славя и чертыхается?) и ждет, когда, наконец, я соизволю? Или занимается своими делами, а у ней просто зуммер в голове срабатывает? И ведь, что интересно, иду я к воротам сразу же, по приезду, или через пару часов, но Славя всегда выходит мне на встречу, когда до ворот остается двенадцать метров, ну, плюс-минус, конечно, но где-то так. Иногда я думаю, что ее просто телепортируют. В нужный момент и прямо к воротам.
Итак, что мы имеем: во-первых, меня опять закинуло в незнакомый лагерь, скажем так, в незнакомый стандартный лагерь, во-вторых… Во-вторых, Славяны здесь нет, в-третьих, кажется надо менять методику поиска. Шестой лагерь уже… Или седьмой? Да – седьмой, в седьмой лагерь уже я приезжаю, проживаю в нем цикл максимально аккуратно и ни с кем не сближаясь, убегаю в конце смены, а раньше не получается, на лодке, с тем, чтобы заснуть в поезде, а проснуться в автобусе в следующем лагере. Алгоритм прохождения цикла отработан до автоматизма, и результат всегда одинаков – перемещение в очередной лагерь «Совенок». Ладно, у меня, получается, целый цикл на размышления, а сейчас, хочешь не хочешь, а надо сдаваться.
Встаю, пробираюсь к выходу, прыгаю с подножки, закидываю рюкзак обеими лямками на одно плечо и – к воротам, рысью, марш-марш! Рысью, потому что засиделся. Здравствуй, пионерский рай, здравствуй, голубоглазый апостол Петр, которого здесь зовут Славя. Двадцать пять метров до ворот, двадцать, пятнадцать и…
– Привет. Ты, наверное, только что приехал?
Я не знаю, почему, но, вот не надоедает мне этот момент. Перед тем, как выйти из автобуса часто хандрю, думаю: «Опять, мол, тоже самое», но стоит шагнуть к воротам, как пульс подскакивает до ста двадцати ударов, а появление Слави, это, как знак, что все в порядке. И Славя, как она все-таки мила, даже такая упрощенная, что ли. Палач часто стирал пощечиной эту улыбку, что делает Пионер я не знаю, нет этого момента в доступной мне части его памяти, скорее просто игнорирует. А я не могу, мне вот хочется, чтобы меня любили, а не боялись, пусть даже это будут здешние обитатели, с их искалеченными волей и разумом. «Человек, который добивается любви ботов», – хорошее название для чего-нибудь. Но надо отвечать, посмотрим, как ребенок выкрутится.
– Привет, а как ты догадалась?
Автобус – вот он, у меня за спиной, и, пока я остановку не покину, он никуда не денется. Просто готовая подсказка, размером с Икарус… Так, ребенок что-то отвечает.
– Ой, тебе к вожатой надо, она все объяснит, вот смотри…
Понятно, вопрос непредусмотренный программой, поэтому ищем наиболее универсальный ответ, и пусть вожатая отвечает – как это Славя догадалась, что я только что приехал. В родном моем лагере, кстати, Славя бы сразу сообразила, что ответить, смотря по настроению: пошутить или построжиться, а эти лагеря, похоже, населены, беженцами с планеты Шелезяка, причем неудачными экземплярами, каковые экземпляры на родине ждет переплавка. Ощущаю себя персонажем комедии дель арте: также заданы маски персонажей, также задан сценарий и также персонажам разрешена некоторая импровизация, конечно в рамках сценария и масок. И, оставаясь в рамках этого сценария и масок, Славя никогда не будет воровать конфеты, Лена не будет взрывать памятник, Мику не пошлет меня из музыкального кружка в пешее путешествие. Вот стоило убегать ради такого общества? Задал себе вопрос и тут-же ответил – конечно стоило, потому что есть еще и Славяна.
– … ну ты все понял? А мне надо бежать, извини, дела.
– Понятно – до памятника, а там спросить, где домик Ольги Дмитриевны. Пока.
Попросить проводить? Нет, зависнет еще, чего доброго, а где у аборигенов трехкнопие «Alt-Ctrl-Del», я так и не знаю. Еще раз улыбнулась и убежала. Эх, Славя-Славя, что-ж вы такие, даже не тупые, а механистичные, что-ли? Шаг вправо-влево считается неправильным и подлежит игнорированию. А может, по резче шаги вправо-влево делать, пусть они сами ко мне приспосабливаются? А то, как со Славяной расстался, так и попадаю вот к таким вот, в кукольный театр. Ну, здравствуй, очередной «Совенок».
Клубы и Леночка, ах эти чертовы глазищи. Еще подразнить аборигенов и спросить, где домик Ольги Дмитриевны? А что? Помощница вожатой велела спросить – так я спрошу, а прекрасная туземка пускай отвечает. Кстати – что все таки делает Леночка в клубах в день моего приезда? Ну вот, пока размышлял, прилетела Ракета, показала кузнечика и обе барышни убежали, но как же это все по любительски было сыграно! Не верю! Идем дальше.
Издеваюсь сейчас мысленно над аборигенами, а, на самом деле, – грустно. И Славяны здесь нет, и аборигенов жалко – что же такое случилось, что они вот в таких картонных персонажей превратились? Сейчас дойду до вожатой, на учет встану и… А может, подождет вожатая? Вот сейчас возьму да сверну к музыкальному кружку, час у меня есть. За этот час я должен, по порядку: «челюсть с пола подобрать», к пристани выйти, пополоскать ноги в воде и познакомиться, наконец, со Славей. Ну а я пойду к Мику в клуб, а оттуда уже, Ульянкиной тропой, мимо домика Лены, к вожатой. Почему я так раньше никогда не делал? Лень и инерция мышления.
Сворачиваю на поперечную аллею, к музыкальному кружку, прохожу шагов двадцать, оглядываюсь и, отойдя в тень, с сочувствием, но и с некоторым даже злорадством, наблюдаю растерянно оглядывающуюся Алису. Нету Семена, должен быть, и вдруг нету. Ну, думай бунтарка своей головой, тут программа тебе не подсказчица, а я иду знакомиться с девочкой-пулеметом.
Всегда мне общение с Мику тяжело давалось, всегда от нее убегал, так что, уж если радикально меняться, то начинать с чего-то трудного. Интересно, что я скажу Мику? Хотя, какая разница, что-нибудь придумаю, может мне и говорить то ничего не придется, только слушать и кивать? Негромко стучусь и волнуясь, действительно волнуясь – в первый раз я, с первого дня, пытаюсь именно поломать что-то в здешней машине, осторожно открываю дверь. А перед этим минуту стоял на веранде музкружка, всё размышлял: надо или не надо.
В музыкальном кружке тихо, пусто и грустно. Я не сразу замечаю Мику, сидящую в углу на стуле и задумчиво грызущую ручку над школьной тетрадкой, раскрытой у ней на коленях. Здравствуй Мику.
Я не сразу замечаю Мику, а Мику не сразу замечает меня. На секунду ее брови взлетают вверх, а глаза, от удивления, делаются уж совсем огромными, Мику вскакивает со стула, ручка с тетрадкой при этом летят на пол, а она сама делает шаг мне навстречу. Ну, а я делаю шаг навстречу ей и мы оба замираем, глядя друг на друга. Что то еще мелькает в ее глазах, но Мику уже активировалась.
– Привет, ты, наверное, новенький. – Медленно набирая обороты, словно пересиливая себя, начинает Мику. – Меня Мику зовут. Правда-правда, Мику Хацуне, Мику это имя, а Хацуне – фамилия. У меня мама японка а папа русский инженер, он…
К середине фразы Мику входит в привычный темп речи, я теряюсь в ее монологе, перестаю слушать, а сам всё пытаюсь сообразить – что так поразило меня на пороге музыкального кружка?
– … и я сижу здесь целый день одна, и ко мне никто не заходит и не хочет записываться, и ты тоже сейчас подпишешь у меня обходной лист и больше не появишься.
И вот тут я понимаю, то что меня зацепило – расстроенная Мику. Надо же, один обитатель, похожий на нормального человека, нашелся. Не в том смысле, что грустить, это нормально, а в том, что ведет она себя неожиданно. Лучше бы, конечно, она была веселая, но хоть какая-то незапланированная эмоция. Две незапланированных эмоции, потому что сейчас Мику сердитая, была расстроенная, а сейчас сердитая.
– Здравствуй Мику, а меня зовут Семен. Персунов Семен, Семен это имя, а Персунов – фамилия. – Не могу удержаться, чтобы не подразнить девушку, поэтому стараюсь говорить много и в ее темпе. – Ты знаешь, у меня нет обходного, я ведь только что приехал, прямо совсем только что, на автобусе, а до этого ехал на поезде, сошел в райцентре, сел на автобус и приехал в лагерь. А сюда, к тебе, заглянул сейчас просто из любопытства. С обходным я приду к тебе только завтра и вот в кружок твой, я не обещаю, что запишусь, но заходить к тебе буду обязательно, а сейчас мне к вожатой надо. Пока.
Конечно буду заходить, наверное, кроме тебя здесь и зайти то не к кому будет.
Чувствую, что Мику сейчас смотрит мне вслед, поэтому, не оборачиваясь, поднимаю правую руку, разворачиваю ее ладонью к Хацуне и чуть покачиваю вправо-влево. Обязательно, мол, приду.
Ну вот, с музыкальным кружком пообщался, теперь можно и место для сна застолбить. Пробираюсь Ульянкиной тропой, выхожу на аллею, иду мимо домика Лены и Мику и подхожу к своему будущему домику, как раз вовремя, чтобы услышать вечное: «хватит издеваться над Реной!». Кстати, вожатая, действительно, всегда оговаривается и произносит Рена вместо Лена – нечаянный анахронизм для 1987 года. Бросаю рюкзак на крыльцо, бросаю свою тушку в шезлонг и жду своей очереди аудиенции. Пока жду – подходит Славя, пугается от неожиданности, улыбаемся друг-другу и, наконец, знакомимся.
– Меня Славя зовут. Вообще-то, полное имя – Славяна, но все зовут Славей, и ты зови.
Ну а я, понятно, Семен, о чем и докладываю.
Дальнейшие события развиваются по стандартной схеме: из домика выскакивает Ульяна и убегает, показав мне язык; выходит Лена, видит меня, вспыхивает и тоже убегает; я захожу в домик, где мне разрешают оставить вещи, а самого отправляют прогуляться до ужина и познакомиться с лагерем.
Далеко, сначала, не ухожу, устраиваюсь там же, в шезлонге, хочу обдумать свое дальнейшее поведение в лагере, но мысль переключается на то, чем занять себя до ужина. Тем более, вспоминаю, что сейчас появится Сыроежкин и потащит меня показывать лагерь. Программа Сыроежкин-тура: знакомство с Леной и презентация ДваЧе с последующим бегством. Не то, чтобы мне было жалко Сыроежкина, синяк – дело житейское, но, при длительном близком общении вне мастерских, Электроник утомляет.
Удивительно, насколько преображает парня инструмент в руках и любимое занятие, Женя, жаль, не видела его за работой, а посмотреть есть на что: или что-нибудь напевает в пол-голоса, или подожмет пухлые губы, глаза прищурит и смотрит на предмет своего труда, как через прицел, ни одного лишнего движения, а из под рук выходят удивительно красивые вещи и не важно: голову кошкоробота из алюминиевого листа Электроник на деревянной оправке выколачивает или розу клеит из стружки, оставшейся от изготовления той-же оправки. И смотреть на это можно, как на танец, и всегда кажется, что нет ничего проще, чем взять и повторить то же самое и с тем же результатом, но только кажется.
Ну ладно, отвлекся я. Собственно, дойду-ка я, короткой дорогой, до сцены, там сейчас никого быть не должно, и ни вожатая, ни кибернетик мешать не будут. Поднимаюсь с шезлонга, оглядываюсь, не видит ли кто, и ныряю в кусты, на короткую тропинку.
Не люблю Рыжих, обеих. Нет, не так – недолюбливаю. Недолюбливаю их в здешнем, примитивно-утрированном, варианте. В родном моем лагере, там, довольно часто из под программной маски, проглядывала их человеческая составляющая, весьма неплохая и симпатичная, и, если бы не эти их дурацкие двухнедельные жизненные циклы, когда каждый раз приходится начинать все с начала… Когда мы были со Славяной, мне было не до них, откровенно говоря. Но здесь, в этих лагерях, все подчинено программе, а в программе записаны шутки, в стиле «тортом по физиономии», с соответствующим фундаментом, эмоциональным и интеллектуальным. Так вот, на подходе к сцене слышу музыку – кто-то играет на электрогитаре, и не надо догадываться кто. Мику в клубе и кроме Алисы больше некому. Усилитель выкручен на минимальную громкость, а звучит все та же «Тридцать первая весна». Надо же, прижилась песня-то. Во всех лагерях, оказывается. Думаю, не свернуть ли к библиотеке, но оставляю как есть. Все равно мне с Алисой пересекаться, и не раз, в этом лагере, так пойду послушаю, тем более, что играет более, чем хорошо.
– Нравится?
Это, кажется, так, для затравки вопрос. Мне было бы очень интересно пообщаться с ней настоящей, без этих программных направляющих в голове, но сейчас она включит свой привычный режим, и мне придется отправить ее в игнор. Кстати, мы же еще не знакомы.
– Ты играешь лучше меня. Тебя ведь Алиса зовут?
– А может, сам сыграешь что-нибудь?
Пока все хорошо, но попытку знакомства мы игнорируем. А сыграть – весь твой репертуар, сама же учила, но – не сейчас.
– В другой раз.
Сейчас скажет, что я играть не умею.
– Да ты и играть-то поди не умеешь.
– Девушка, а потом ты предложишь мне спор: сыграю я что-нибудь простенькое, на трех аккордах, или не сыграю? Я угадал? И какая будет ставка с твоей стороны?
Что я к ней приставал, это тема завтрашнего спора. А сегодня то что? Ну же, придумай хоть что-нибудь. Алиса даже испугалась на секунду.
– Я… Ты… Если я выиграю, то ты… Ты до конца смены будешь учиться у меня играть на гитаре!
Ох… Понравился, что ли? Нет, ну мне приятно, конечно, и девушка красивая, хоть и вредная. А мне, в общем то, от ДваЧе ничего не надо, поэтому…
– М-м-м… А если выиграю я, то ты, безымянная девушка, скажешь, как тебя зовут! Ну что, принимаешь ставку?
Независимо от того, выиграю я спор или проиграю знакомиться нам все равно придется. Интересно, дойдет до Алисы или нет, что я над ней просто прикалываюсь, над ее азартом и желанием спорить? Но принять ставку Алисе не дают – звучит горн и нас зовут на ужин.
– Между прочим, это ты виноват. Мог бы и представиться.
Ну хорошо. Хотя, как мы теперь будем спорить, я не знаю.
– Алиса, это Семен, Семен, это Алиса.
– Унесите Семена. – Как ни странно, продолжает цитату Алиса, и, как ни странно-же, протягивает мне руку для пожатия. – Пошли ужинать. Меня, действительно Алиса зовут, но должок все равно за тобой.
Я приятно удивлен, тем, как Алиса подхватила цитату, поэтому не спрашиваю, когда это я успел должком обзавестись? Про должок, правда, произносится с улыбкой. Вот, а всего то, что стоило – начать цикл не стандартно.
– Нравится Кэрролл?
– Пришлось прочитать, с таким-то именем.
– Значит и Булычева читала.
Собственно, на этом общие темы для разговора заканчиваются, и дальше мы просто неловко молчим по пути к столовой. Алиса про меня не знает ничего, я про лагерь и про Алису знаю почти все и узнавать по новой то, что еще не успел забыть не хочу. Боюсь сфальшивить, боюсь, что искреннего интереса в моих вопросах не будет, Алиса это почувствует и начнет хамить, а мне тогда придется все таки отстраниться от нее до конца цикла. Ну а Алиса, мне хочется думать, что она молчит потому что стесняется, а не потому что наш диалог не предусмотрен сценарием. Сейчас, на крыльце столовой, чтобы не приумножать неловкости, мне надо бы распрощаться, тем более, что Ульяна уже машет из-за стола рукой Алисе, но меня перехватывает вожатая.
– Ну как, прогулялся по лагерю? – И, не дожидаясь ответа. – Садись вон… С девочками.
Ну конечно, с рыжими, я и забыл об этом моменте, что меня Дмитриевна к ним за стол отправит. Алиса, кстати, спрятавшись за меня, проскочила мимо вожатой в своем бунтарском варианте формы.
А сейчас, боюсь, мне предстоит решать задачу о волке, козе и капусте. Простите, об Ульяне, котлете и сколопендре. Беру поднос с ужином на раздаче, иду к рыжим. Рыжие о чем то шепчутся, поглядывая на меня, и хихикают.
– Приятного аппетита.
– И тебе, новичок. – Это Ульяна.
Меня провоцируют? Очевидно же, что да, а то сколопендра пропадает. Ай! Угу. Кнопка, канцелярская кнопка на стуле, как отвлекающий маневр. Ничего нового. Ну и исчезновение котлеты, конечно. Как там? «Мелкая пакость не придумывается при взгляде на ближнего, она приходит в голову сама по себе!» Не дать мне заметить подложенную кнопку, назвав «новичком» и украсть котлету, пока я разбираюсь с кнопкой. Сейчас мне, за две секунды, нужно решить, какой вариант поведения разыгрывать, а мне вдруг становится все безразлично, и пионеры, крутящиеся в этих бесконечных циклах и воображающие, что проживают свою уникальную жизнь, и хитрая мордочка Ульяны, и Алиса с интересом ждущая развития событий. Не хочу и не буду я ничего менять, и я здесь чужой и они для меня чужие – пусть сами с собою разбираются, а мне бы с собой разобраться и Славяну найти.
Черт, видимо я отключился слишком надолго и Ульяна, устав ждать продолжения спектакля, сама пошла по второму варианту.
– Ой, а где твоя котлета? Подожди, я сейчас!
Да жду-жду, неси свою сколопендру уже и покончим с этим.
– У тебя сейчас такой вид… – Подключается Алиса.
– Какой? Скучающий?
Нет, я не собирался вас веселить, прости меня подлого. Я себя то, последнее время, развеселить не могу.
– … просто, ничего нового сейчас не будет. Все уже придумано сто лет назад. Котлета и сколопендра.
– Нет, перед этим. Ладно, не важно.
Сейчас я зарабатываю репутацию провидца, но мне все равно. Мне только одно интересно – как Ульяна успела за две секунды утилизовать котлету. Нет, был бы пес под столом – вопроса бы не было, пес бы смог. Представил себе прячущуюся под столом несуразную здоровую дворнягу. Серого, похожего на овчарку, но с торчащими тут и там из гладкой шерсти отдельными жестким волосами, доставшимися от дедушки – эрдельтерьера, добрейшего и умнейшего пса. Звать его должны непременно Вулкан, дети должны кормить всем лагерем, а персонал усиленно делать вид, что не замечает это четверолапое воплощение антисанитарии. Даже показалось, как мокрый нос, холодный и твердый, тычется мне в колено. Улыбнулся, а рука сама-собой сделала гладящее движение, повторяя воображаемый контур лобастой головы. Все хорошо, но этот понимающий взгляд Алисы…
– Любишь собак?
Можно ответить в Ленином стиле: «Не то, чтобы очень, но они вкусные.» И разговор закончится, но ведь, это же не правда.
– Не всех и не всяких. Я готов любить собачью личность, а не умиляться четырем лапам и хвосту каралькой. Понятно?
Почему то решил ответить развернуто.
– Понятно. Ты приходи к нам вечером, часам к девяти, подкормим. А на Ульяну не обижайся, скучно ей, и новичков проверять положено.
– Вот я и говорю, что ничего нового, да и спектакль еще не закончен. Передашь ей потом, что она переигрывает.
Подходит Ульяна и с серьезным видом ставит передо мной тарелку с новой порцией
– На ешь, голодающий.
Ставит и предусмотрительно делает шаг назад. Нет, все равно я не буду за тобой гоняться. Демонстративно переворачиваю котлету и говорю, обращаясь к Алисе.
– Вот, я именно про это сейчас говорил. Твое приглашение, оно еще действует?
– Приглашение? Ну да, конечно.
– Тогда я не буду это есть, если никто не против.
Выпиваю компот, и отношу несчастную, почти утонувшую в пюре, сколопендру на мойку. Прямо в тарелке, естественно.

***
Продолжение в комментарии.

Позволь почуять, твой страх...

 Страница на фикбуке.

 Отряд двигался собранно, слаженно и практически бесшумно, пересекая убранное пшеничное поле. Ни единого лишнего движения или шороха — призраки в наступающих сумерках. Семь оснащенных самым современным оборудованием солдат и командир приближались к стоящей на отшибе ферме. Черные костюмы и шлемы с приборами ночного видения, легкие, но с армированной прошивкой, прочнее кевлара и легче льна. Вооруженные до зубов: крупнокалиберное огнестрельное оружие у семерых и модифицированный штурмовой девастатор у темнокожего бойца. Экспериментальное устройство ещё не прошло проверку, было довольно громоздким, но ситуация нестандартная, весьма нестандартная. Сами бойцы не уступали оборудованию, каждый являлся единичным экземпляром, сплавом силы и опыта.
 Отряд быстрого реагирования во главе с опытным командиром, не раз и не два выходившим живым из схваток с самыми страшными монстрами нашего и не нашего мира. Остальные солдаты — тоже элита, так или иначе обратившая на себя внимание глав организации. И сейчас эти люди шли по следу аномалии, очень явному следу. Огромные отпечатки пятипалых лап на влажной земле, размером почти с канализационный люк, возле каждого — пальцы, в грязи четко прослеживалась глубокая ямка — след от когтей…

 — Думаю, скоро доберемся до цели, — сказал боец с устройством для поиска, наружу из шлема не послышалось даже шепота, внутренняя связь и звукоизоляция работали на высоте. Измеритель аномалий, который нес один из солдат, способен улавливать излучение особой частоты, оставляемое объектами, не то чтобы прямо малейшее… но тварь, у которой они сидели на хвосте, фонила на мили вокруг. — Остаточное излучение становится интенсивнее.
 — Если только до нас не доберутся раньше. Почти уверен, что нас ведут в ловушку, слишком явный след. Слишком! — мрачно ответил ему лидер. Самый главный в отряде носил кодовое имя Кэп, плотно сложенный мужчина с волевым подбородком и внимательными глазами. Он двигался полупригнувшись с оружием в руках, как взведенная пружина, готовая в любой момент бросить тело в сторону. — Эта образина очень умная, не смотрите, что выглядит, как крокодил-переросток. Как-то же выползла из защищенного бункера, предварительно разбив резервуар с кислотой. А уж сколько охотников отправленных следом перебила, я вообще молчу.
 — Блин, такая аномалия, и здесь ни одного носителя! — возмущенно проворчал темнокожий. Джо последнее время и так был не очень оптимистичным парнем, а тут ещё и миссия по перехвату монстра, которого держали в ванне из серной кислоты. — Не хочу разделить судьбу прошлых столкнувшихся с ним отрядов. Хоть бы Яму с нами отправили.
 — Она на важной миссии, а из боевых носителей нам кого-нибудь пришлют, главное — установить дислокацию аномалии, — успокоил его другой боец. — Нам ведь не придется самим с ним бодаться, да, Кэп?
 -Посмотрим. Не хотелось бы, — честно ответил лидер. — Не зевать!

 Стояла глубокая осень, влажный холодный воздух чувствовался даже через утепленную ткань. Пшеничное поле уже убрано, лишь хаотично разбросанные по нему валики из скатанного сена говорили о том, что здесь когда-то посеяли. Солдаты пересекли дорогу, сплошь состоящую из слякоти и грязи. Фонари на покосившихся столбах не работали уже давно, и обочина дороги утопала в темноте. Единственным источником света на многие мили вокруг оставались огни в домике фермера.
 — Обстановка, — спокойно спросил Кэп, и лишь едва заметное напряжение рук и ног, выдавало, насколько он на самом деле нервничает. Прошлое столкновение с опасной аномалией запомнилось надолго. Одно радует: эта цель не так опасна, как Кукулькан.
 — На тепловизорах ничего. Но датчики аномалий зашкаливают, — Резюмировал один из вояк, вглядываясь в портативный прибор с экраном.
 — Следы ведут на ферму, а с фермы следов нет. Клиент здесь, — голос Джо дрогнул: именно он сейчас наблюдал за обстановкой с верхушки ближайшего столба. — Там месиво, Кэп. Куча мертвой скотины.
 — Покажи, — мигом сориентировался глава. И Джо начал трансляцию со своего визора. Данные поступали как на экраны в шлемах солдат, так и на мониторы отдела аналитиков организации.

 На лужайке возле фермы, огороженной под загон, валялись растерзанные животные. Мертвые коровы с зияющими ранами на боках, из которых видны ребра, мутные глаза удивленно открыты, будто они не успели понять, что произошло. Буквально вмятые в землю овцы, похожие на смесь фарша, шерсти и чернозема. Отдельно лежала лошадь, с распоротым брюхом и кишками на сырой земле, видимо, успела немного ускакать, прежде чем убийца настиг её.
 — Не ест, мясо животных не тронуто, — озвучил общую мысль солдат, сам не заметив того, как покрылся холодным потом. — Только убивает. Как и говорили на брифинге, оно просто ненавидит жизнь как данность, в любой форме.
 — Господи! — сказал Джо, сняв оружие с предохранителя.
 — Отставить мольбы, солдат, — Раздраженно буркнул Кэп. Происходящее ему нравилось всё меньше и меньше. — Сейчас не время.
 — Ладно-ладно. Только страшно, командир, — смирился Джо, и никто не посмеялся над ним. Страх — неотъемлемая часть агента, она помогает выжить.
 — Значит, он тут. Передавайте в штаб, пусть высылают ударную группу. Отходим. Наблюдать за периметром, если что-то вылезет наружу, то сначала изрешетите его к ебене матери, а затем уже светите фонариком и спрашивайте, кто там. — Капитан отряда уже разворачивался, как тишину ночи прорезал детский крик.
 — Кэп! — Раздался обеспокоенный женский голос из динамиков в шлемах. — Подкрепление будет через пять минут, не лезьте.
 — Там ребенок, Ви! — хрипло выдохнул мужчина в ответ на слова аналитика. — Я знаю, что не раз и не два попадал впросак, но не могу не пойти, понимаешь: Вдруг его ещё можно спасти?
 — Хорошо, — спустя пару секунд согласилась Виолетта Церновна, руководящая операцией с другого конца света, она прониклась, но всё же предупредила: — Перестрахуйтесь, пять минут, Кэп, пять минут — и подмога будет.

 Отряд осторожно приблизился к крыльцу большого дома, бежать наобум нецелесообразно. Смогут спасти ребенка — хорошо, нет — значит, такова судьба. Глупо гробить почти десяток профессионалов — расточительство. Старое кирпичное сооружение, колодец и амбар рядом — вот и все, что было на небогатой ферме. Входная дверь выбита, а возле ступеней лежал мертвый волкодав с неестественно вывернутой шеей.
 — До последнего стерег дом, да, мальчик? — задержался один из бойцов возле ещё теплой собаки, прикоснувшись ладонью к загривку. — Позвоночник перебит. Очень точным ударом.
 — И очень сильным, — добавил второй солдат, осматривая окна, в которых горел свет. — Обрати внимание, какая вмятина под ним.
 Внутри дома стоял накрытый стол, на скатерти которого лежала недоеденная индейка и бутылка вина. Видимо, фермер с семьей только приступил к трапезе, как его мирная жизнь рухнула. Вот и он, лежит в прихожей, седой уже дедок, с разорванным горлом. Рубашка мужика пропитана кровью, взгляд потух, а на боку зияет огромная откушенная рана. Видимо, неведомая тварь предпочитает человечину, нежели животное мясо. Рядом на полу брошена изогнутая двустволка. Возле лестницы на второй этаж видны женские ноги, а на полу разлита целая лужа крови. Темно-алая жидкость, ещё не свернувшаяся, только-только пролитая кровь. Воздух ещё пахнет порохом.

 — Следы дроби на стенах, — заметил Джо. Слава внутренней связи, позволяющей свободно говорить, не опасаясь лишнего шума. Приборы ночного видения пришлось выключить чтобы они не ослепили бойцов. — Он успел выстрелить, а может, даже задеть его.
 — Вам от этого ни холодно, ни жарко, — прозвучал голос Виолетты в динамиках. — Этот товарищ может новую голову отрастить за пару минут, что ему свинцовая дробь?
 — Тогда куда МЫ-то лезем? — под нос буркнул темнокожий, однако нехотя двинулся за остальными в сторону подвала.
 Погреб был добротным, с широким деревянным входом, толстыми стенами и каменными ступеньками. Внизу вялилось мясо, стояли бочки с вином, ящики с сыром, множество других мелочей, обычных для сельского подвала. А вот света не было, лампочка не зажигалась, лишь приборы ночного видения помогали ориентироваться, светить никто не рискнул.
 — Помогите мне. Пожалуйста. Пожалуйста. Умоляю. Помогите! — раздался сдавленный тоненький голос. Прямо в проеме между двух стеллажей стоял маленький мальчик, с опущенной головой, и плакал. Всхлипы и мольбы чередовались, но сам ребенок только стоял, не делая попыток приблизиться.
 — Стоять!!! — буквально прошипел Капитан, положив руку на плечо Джо, уже шагнувшего к ребенку. А затем, слегка заикнувшись, добавил: — Я что единственный, бл-лядь, кто догадался включить тепловизор?!

 Спины солдат покрылись мурашками, когда в термальном спектре оказалось, что тело мальчика такой же температуры, как окружающие банки и стены… холодное тело трупа! А вот ЗА ним что-то слегка отсвечивало, очень-очень слабо. Что-то огромное, занимающее прорву пространства.
 — На счет три вырубаете ПНВ — и на всех парах к выходу. Раз… Двааааа… ТРИ! — заорал глава отряда, бросая в сторону ребенка свето-шумовую гранату. Раздался грохот, и вспышка света на миг озарила подвал. Мальчика уже было не спасти, никак. Сзади он был нанизан на длинный коготь, протыкающий хлипкую детскую грудь, который удерживал тело как марионетку. Огромная тварь взревела от неожиданности, моталась ослепленной, сбивая стеллажи с продуктами и круша дрожащие от ударов стены.
 — Умные, да? Придется побегать, — писклявый детский голос сменился под конец фразы страшным, глубоким и злобным. Тварь имитировала детский крик и слова, меняя натяжение голосовых связок.
 Аномалия расправила плечи и аккуратно, где-то даже эстетично, съела ненужную больше наживку — сняла языком с когтя, как гурман свежее канапе, и проглотила. В темноте, наощупь, лапа с легкостью схватила одну из бочек и бросила в сторону лестницы, ориентируясь чисто по памяти. Чудом никого не задев, деревянная тара лопнула с такой силой, что забрызгала вином половину подвала. Отряд с завидной скоростью уносился прочь, успев покинуть дом-ловушку, но оторваться от врага такого уровня непросто.

 Монстр был воплощением кошмара. Рептилоподобная тварь размером с грузовик и мордой с костяными пластинами, отдаленно напоминающей крокодилью, чешуя, покрывающая удлиненное тело, длинный хвост, и очень умные для зверя зеленые глаза. Аномалия втянула когти, не оставляя следов пробралась в подвал и, подражая голосу ребенка, почти подловила охотников. Она даже догадалась замедлить метаболизм, слившись с температурой погреба, и втянуть когти, чтобы не выдать себя царапинами на полу. Хотя, тут спорный вопрос, кто именно на кого охотится — именно этот объект был чрезвычайно разумен.
 Передвигаясь на четырех лапах, монстр уже не таился, он играючи вынес входную дверь в щепки вместе с крыльцом и частью стены. В воздух полетели кирпичи вместе со строительным мусором. Тело монстра весило больше тонны, и скорость он развивал отнюдь не маленькую, дом фермера для него был подобен картонной коробке. Почти всё это, происходило в зловещем безмолвии, аномалия не тратила время на разговоры или рык. Обожженная светом сетчатка монстра мгновенно регенерировала, и к нему вернулось зрение.
 — Огонь! — отряд вовсе не собирался бездумно погибать, расположившись в линию, в нескольких метрах от врага, они стали поливать его из всех орудий. Композитные пули со смещенным центром тяжести превращали плоть и кости рептилии в фарш. Сталкиваясь с кожей, металл раскрывался, подобно адскому цветку, и начинал блуждать по телу, перемалывая внутренности и сокрушая кости. Пули разорвали сердце, легкие, даже мозг, зеленая кровь фонтанами била во все стороны, перемешиваясь с костяным крошевом и обрывками чешуи, из жабр на шее потекла густая слизь. Монстр затих.
 — Он всё? — спросил Джо, единственный, кто пока берег снаряды. Девастатор бил не разбирая свой-чужой, и десяток метров — это не то расстояние, где его можно безопасно использовать.
 — Бегите! Блин! — крикнула Виола из наушников, явно намереваясь добавить еще что-нибудь нецензурное. — Вас же предупреждали, он неуязвим!

 Стук. Ещё один. Первым начало биться сердце. Тело аномалии регенерировало на глазах, ткани срастались, а пролившаяся кровь испарялась, источая зловоние. Кости, подобно твердеющему воску, поднимались из месива, затем на них регенерировали мышцы, быстро покрываясь свежей, темно-зеленой чешуей. Вернувшаяся к жизни аномалия шумно вздохнула и с явной злобой посмотрела на солдат, которые успели прилично разорвать дистанцию, рысью мчась по осенней грязи.
 — Теперь уже можно молиться?! — спросил Джо, направляя на рептилию девастатор. Несмотря ни на что, дыхание солдата было ровным, а руки не дрогнули. Опыт.
 — СТРЕЛЯЙ!!! — одновременно перебили темнокожего Кэп, Виола и добрая половина солдат.
 Громкий звук выстрела, и вырвавшаяся из дула капсула на огромной скорости врезалась в морду твари. Жидкость из неё расплескалась на много метров вокруг, задев и монстра, и траву, и часть домика фермера, покрыв их маслянистой пленкой.
 — И это всё? — спросил темнокожий. Подобное оружие явно было у него в руках первый раз. Спустя миг, когда аномалия сделала первый шаг вперед, намереваясь прикончить ненавистных двуногих, жидкость вступила в химическую реакцию с кислородом в воздухе, и… загорелась черным пламенем.
 — Твою ж матушку! И это я таскал в руках! — Джо смотрел, как пламя, в несколько раз горячее огня доменных печей, превращает тело аномалии в обугливающийся пепел. Температура была настолько сильной, что на много метров вокруг с земли повалил пар, а бойцы, стоящие на приличном расстоянии ощутили жар, будто грелись возле костра. Трава выгорела мгновенно, а на земле оседал светящийся кратер. Дом фермера тоже занялся пламенем, где среди черных языков огня мелькали обычные, от сгорающего дерева.

 — Валите, говорю же, его не-у-бить! — повторила Виола, и бойцы охотно побежали прочь. А у них за спинами пепел собирался в кучу…
 — Если мы выживем! — на бегу говорил Капитан, вспахивая землю сапогами. Оглядываться никто не спешил, все мчались на пределе сил. — То я лично выпрошу нам неделю в «Совёнке» — отдых, выпивка, шашлыки!
 — Ура! Мы спасены! — обрадовался Джо, глядя на поджидающий их на поле вертолет. Пилот уже запустил двигатели и махал им, стараясь перекричать звук лопастей, и почему-то тыкал пальцем в сторону пожара.
 — Сзади! — раздался оклик по голосовой связи. Пилот успел предостеречь всех, и даже выпрыгнуть из кабины, прежде чем в вертолет врезалось вырванное с корнем дерево, которое раньше росло на окраине поля.
 Взрыв — и в разные стороны летят ошметки искореженного металла. Оторванные лопасти прокатились по земле и упали изогнутым хламом. А за спинами отряда стояла аномалия, оскалившись голым черепом, на котором на глазах нарастала регенерируемая плоть. Лапы твари имели большие пальцы, позволяя хватать предметы, а втягивающиеся, как у кота, когти не мешали броску. Не став ждать следующей атаки, солдаты открыли беглый огонь по врагу.
 — А, нет, мы все умрем, — печально усмехнулся Джо, готовясь дорого продать свою жизнь. Болтовня являлась его способом справиться с паникой, и темнокожий боец, несмотря на разговоры, оправдывал статус элиты. — Кэп, ну ты и жлоб, знал что так будет, да?
 — Ви! Какого хрена?! — капитан смотрел на аномалию широкими от удивления глазами. Если раньше пули рвали его как губку, то постепенно, они лишь пронзали плоть, а затем и вовсе стали оставлять просто глубокие царапины.
 — Адаптивная броня, — пришел ответ от Виолы. До побега из лаборатории аномалию успели худо-бедно изучить. Никто не знал, как и откуда появилась рептилия, ей даже небезосновательно приписывали инопланетное происхождение. — Чем больше однотипных повреждений он получает, тем сильнее к ним сопротивление, вплоть до полного иммунитета на определенный срок. Приспосабливается, выживает, превосходит, это не просто форма жизни, это венец эволюции. Именно так он вылез из кислоты.
 — Этот венец эволюции хочет нас убить! Тогда вот! — Джо выстрелил так хорошо сработавшей в прошлый раз капсулой с горючим, но стоило только ей разбиться, как аномалия, буквально разорвав лапами почву под собой, закопалась в землю. Жидкость снова загорелась, только в этот раз монстр был вне досягаемости. При закапывании счистилась большая часть горючего, да и кислорода в почве немного, так что зверь почти не получил повреждений, а если и получил, то тут же восстановился.

 — А теперь можно помолиться? — сказал побледневший Джо, чувствуя, как дрожит земля под его ногами.
 — Можно, — обреченно сказал капитан, вытаскивая из обломков едва живого пилота, когда возле отряда в воздух взлетела добрая тонна земли, выпуская на поверхность грязного, обожженного в нескольких местах и злого, как черт, демона.
 Аномалия заносила лапу для удара, целясь сразу по всем. Когти выдвинулись вперед, хищно блеснув в сполохах пламени догорающего вертолета, но атаковать не успели. Солдаты не разглядели, что произошло, просто поливали рептилию беглым огнем, который перестал наносить ей хоть какой-то урон. Пули со свистом рикошетили от шкуры зверя, не причиняя вреда. Просто в какой-то момент тело аномалии с громким треском унеслось в сторону, будто её сбило локомотивом. Рептилию протащило по земле, раздирая на кусочки и размазывая тонким слоем, как по терке. А неподалеку стоял высокий человек, под два метра ростом, в камуфлированном костюме. Раскрытая ладонь правой руки указывала на то место, где секунду назад находилась аномалия, а вокруг запястья обвивалась двигающаяся татуировка, точь-в-точь похожая на живую черную змею, хвост которой терялся в рукаве. За спиной вновь прибывшего сверкала рамка портала, овальное окно человеческого роста с бегающими по краям золотыми искрами. В рамке портала видно было заснеженные горы, а из самого проема ощутимо тянуло холодом и вылетали крупные снежинки.
 — А-а-а-лилуйя! — всё-таки помолился Джо. — Мы спасены!
 — Два ЧП за один день, — усталым басом сказал камуфлированный. У него не было ни оружия, ни брони, только устройство связи на левой руке и кожаный наруч с металлическими штырями на правой. А за спиной, совсем не к месту, висел футляр с гитарой. — Черт, ещё и резкий перепад давления после Альп, бедная моя голова, другой бы и коньки отбросить мог! Ладно, время. Все целы?
 — Почти, Генда, — Кэп оттащил пилота поближе к остальным. К союзнику он обращался по позывному, стараясь в такой обстановке лишний раз не называть его Доком. — Не поверишь, как я рад тебя видеть.
 — Ууу, неслабо тебя нашинковало, приятель. Легкие и позвоночник — плохая комбинация ран, — носитель аномалии склонился над едва дышавшим пилотом, положив левую руку ему на грудь. Из рукава появилась белая змея, близнец черной, но сверкающая в полумраке, как лампочка. Аномалия нырнула в пострадавшего, заставив того с криком выгнуться. Энергия перетекала к пострадавшему, ускоряя метаболизм. Кровь перестала течь, а сердцебиение нормализовалось, ценой этого было истощение жировой клетчатки и резервов организма, но жизнь была спасена. Носителю не нужно было оборудование, чтобы это понять, все его рецепторы работали в сотни раз сильнее, чем у простого человека. — Так, больше помочь ничем не могу, осколки пусть из тебя на базе вытаскивают, коньки, во всяком случае, не откинешь пока.

 Док поднялся и провел рукой над пилотом. С пальцев сорвались знакомые искры, открывая портал прямо под ним. Сполохи просто закружились хороводом, сливаясь в золотое кольцо, и уже в проеме появился проход. Тело упало прямо на носилки в медицинском крыле организации, после чего разъем мгновенно схлопнулся.
 — Это, может, и нам того, домой? — спросил один из бойцов, глядя, как вдалеке поднимается груда плоти, принимая прежнюю форму. — Я не трус, но я боюсь.
 — Запросто, — согласился с ним Док, уже собираясь открывать путь для эвакуации, как его прервали.
 — Погоди, пусть останутся! — раздался женский голос в наушниках из устройства на левой руке аномального. Виола всё ещё была напряжена: — Враг очень умен, но им движет ненависть, чем больше вокруг живых, тем эта ненависть сильнее…
 — А чем он агрессивнее, тем более предсказуемыми будут атаки, — закончил за неё Кэп. — Ребята, эвакуация отменяется, рассредоточиться по полю, прикрываем основной калибр.
 — Нашли, блин, основной калибр. На, держи, если это сломается — Алиса меня убьет, не тратить же энергию на портал для простой гитары, — Док отдал Кэпу футляр, разминая руки. Глаза человека, наблюдавшего, как рептилия отряхивается от грязи и нетерпеливо бьет хвостом по земле, менялись. Радужка перетекала из карего цвета в ярко-желтый, а круглый зрачок становился вертикальным, как у хищника. — Как же не хочется мне с ним махаться, кто бы знал!
 — Так порталом его, в жерло вулкана или космос, — подсказал Джо, впрочем, не прекращая бег. Темнокожий агент явно присмотрел себе самый отдаленный участок в поле.
 — Думаешь, ты первый такой умник? У этой аномалии нестабильная структура, он просто игнорирует порталы, по необъяснимым причинам проходит сквозь них, как через голограмму, — ответила Виолетта Церновна. — Помни, Док, адаптивная броня, не используй одно и то же. К транквилизаторам и ядам у него уже стойкий иммунитет, так что надежда на вас и только на вас. Нельзя дать ему добраться до массовых скоплений народа.
 — Знаю, — спокойно сказал боец. Сейчас было заметно, что он не стоит ногами на земле, а будто парит в пере сантиметрах от грязи. Одной из его особенностей являлось создание кинетических полей, плотной, практически непробиваемой пленки, разного размера и формы. На такой он как раз и балансировал.

 — Эй, костомордый, помнишь меня? — Док намеренно дразнил рептилию, чтобы отвлечь внимание от менее защищенных солдат. — О, смотрю — узнал.
  -Ты-ы! Аргх! — завыл зверь, вытягивая когти и пригибаясь. Сейчас его голос был хриплым и клокочущим. Он практически полностью регенерировал, лишь на груди ещё оставались несколько участков рваной кожи с просвечивающим зеленым мясом.
 — Что он собирается де… — начал было говорить Джо, но тут аномалия прыгнула, целясь в Дока, не вверх, не вбок — вперед, с ужасающей скоростью, подобной артиллерийскому снаряду. Рептилия обладала нереальными для органического существа силой и скоростью. На земле, откуда враг совершил рывок, остались глубокие борозды, и взлетели комья осенней грязи. До этого аномалия просто играла с бойцами, справедливо полагая, что им от неё не спастись.
 Бах! Такой звук бывает, когда лопается плоть и трещат кости. Рептилия на огромной скорости врезалась в невидимое кинетическое поле, окружающее союзного носителя плотным коконом. Док даже не пошелохнулся, а зверь рухнул на землю в двух шагах от него. Отряд тоже внес свою лепту, успев сделать несколько удачных выстрелов. Пусть они и не наносили почти никакого урона, но зато здорово бесили тварь, мешая ей думать.
 — Мало приятного, да? — сочувствующе спросил он у чудовища. Рептилия переводила взгляд с него на остальных бойцов, шея у неё осталась вывернута под неестественным углом, глаза аномалии с кровавыми прожилками лучились искренней ненавистью. — Вот тебе еще!
 Удар сжатой энергией с близкого расстояния был страшен. Великан не стал ждать ответа врага, он просто хорошенько ему врезал. Черная змея обвила правую руку и многократно усилила напор. Собравшись вокруг кулака Дока, кинетическое поле буквально взорвало рептилию, отбросив её и раскидав обрывки смрадной плоти по земле. Звуковая волна от атаки громом пронеслась на много метров вокруг, заставляя почву дрожать, а уши звенеть. Кроме того, неподалеку появился глубокий разрез на земле в форме креста, оставленный кинетическим полем.

 — Может, хоть теперь всё? Прибил урода? — спросил один из солдат, дуло винтовки которого успело накалиться, от постоянной стрельбы.
 — Вряд ли, ваша цель — измотать объект. Аномалия практически бессмертна, но даже у его регенерации есть предел. Повредите его ткани больше чем на девяносто процентов — и хоть на час получится вывести его из строя, а дальше что-нибудь придумаем. Есть идея держать его под напряжением особой частоты, чтобы нарушить реполяризацию тканей, — сообщила Виолетта. Из-за близости сразу двух аномалий связь слегка барахлила. — Док, всё готово, орудия заряжены, стреляем по команде.
 После второго удара полем он оклемался ещё быстрее. Сказывалась адаптация, скоро оно вообще будет игнорировать урон от основного оружия Генды. Рептилия тряхнула головой, напряглась и атаковала повторно, только в этот раз угодив в настоящий капкан из энергии. Замерев на месте, будто её поймали огромные невидимые руки, бессмертная гадина извивалась в тщетной попытке выбраться.
 — А как тебе такое? — Док говорил с трудом, видно было, что использование аномалии истощает его силы. По лбу защитника катился пот, руки дрожали, пока он держал их перед собой, словно что-то сжимая, а кинетическая клетка сдавливала рептилию в смертоносном захвате. Хруст — раздался звук ломающегося позвонка, всплеск — полилась зеленая кровь из лопнувших глаз врага. Одна аномалия, давила другую, но недолго…
 Лапы с когтями резко взмахнули, послышался звон, как от лопающегося стекла, и рептилия обрела свободу, волочась, но упорно продолжая ползти к солдатам организации и постоянно перемещающемуся Доку. Пробить кинетическое поле мало что могло, но враг не лыком шит. На ходу срастались его кости, а пролитая на землю кровь кипела, так же как и плавились куски его мяса. Нестабильная структура не могла долго поддерживать форму, оторвавшись от основного тела. Такова была цена за бессмертие.

 Док являлся одним из самых осторожных людей в организации, первым делом он разорвал дистанцию, буквально отлетев от места боя, пригнувшись и левитируя на энергетическом потоке. Несмотря на мощную защиту и прочие способности его аномалии, он оставался рассудительным и всегда предпочитал перестраховаться.
 — Ладно, раз своими силами тебя не побить… План Е! — Док хрустнул шеей и раскинул руки в стороны. Наступившую уже почти ночь раскрасило всполохами золотистых искр. Как тысячи светлячков, они парили вокруг складываясь в большие кольца. Одно, два, три… семь. На несколько минут стало светло как днем, а затем сразу открылось семь порталов, направленных как раз на тот крест, заранее отпечатанный на земле, на котором сейчас стояла рептилия. В каждом проеме солдаты увидели кусочек моря с плывущими по нему кораблями. — Ебашьте!
 Канонада корабельной артиллерии, заранее предупрежденной и готовой к огню, накрыла временно замедленную рептилию. Враг стоял именно там, где и планировалось. Это был самый знакомый способ сражения Дока — заранее просчитать врага, загнать его в ловушку, при этом имея путь к отступлению. В организации уже ходила поговорка, что если на поле боя появляется Генда, то враг УЖЕ обречен. Кинетическое поле защищало как солдат, так и самого Дока от случайных осколков и взрывных волн, а вот враг превращался в месиво. Фугас буквально взрыл пшеничное поле, оставляя глубокие кратеры, снаряд за снарядом. Один из них пробил череп зверя, и тот треснул, как спелый арбуз. Через минуту, когда порталы погасли, перед отрядом была лишь выжженная земля. В небо поднимался дым, медленно оседала пыль. Холодный воздух наполнился запахом пороха и напалма. Кэп даже вспомнил Вьетнам. Среди языков пламени внезапно появился звериный череп, скалящийся обгорелыми зубами.

 — Отвратительные твари! Ненавижу! НЕНААААВИЖУУУУ!!! — рептилия плевалась собственной кровью, поднимаясь из пепла. Миг — и с неё начал идти пар, а на чешуе появлялись фосфоресцирующие зеленые волосы, светящимися лохмотьями свисающие со шкуры. Тварь не стала полностью восстанавливаться, вместо этого направив все ресурсы на основные мышцы. Пульсирующие жгуты мяса и сосудов оплели конечности и грудь, метаболизм ускорился настолько, что они буквально кипели. Аномалия напоминала скелет, обтянутый канатами мускул. — Сожру! Каждого!
 Это было жутко. Правда. Даже у много чего повидавших солдат поджилки тряслись от ужаса, когда порождение кошмара бросилось на них, оставляя светящийся след, как зеленая молния. Враг сейчас был легче обычного, не став наращивать много мышц, лишь самое необходимое для убийства… Маневренность многократно возросла, при этом острые когти и зубы никуда не делись. Налитые кровью глаза бешено вращались в орбитах, когти лязгали по высохшей от жара земле. Брошенное в него кинетическое копье, пробивающее насквозь метр стали, просто бессильно скользнуло по бокам. А от выстрела с девастатора рептилия грациозно увернулась, плавно и даже как-то лениво пригнувшись к земле.

 — Док, — спокойно сказал Капитан. — Я не хочу тут помирать!
 — Аналогично, — согласился носитель аномалии, стоя с закрытыми глазами. — Мне ещё гитару возвращать, да и дома ждут.
 — Тогда валим? — спросил замерший солдат, не способный отвести глаз от врага, который в настоящий момент рвал окружающее его поле. Лишь тонкая пленка отделяла его от желанной добычи, сдерживала стремление растерзать, вонзить когти и рвать, рвать, рвать мягкую человеческую плоть! Прыжок твари смазался в воздухе, сравнившись по скорости с реактивным снарядом, и лишь во время атаковавший Генда успел спасти ситуацию, ударив локтем прямо в бок твари, переламывая кинетической энергией позвоночник и ребра как труху и очередной раз откидывая аномалию прочь. В этот раз она регенерировала просто за секунду, как разливающаяся вода в обратной перемотке — настолько усилился метаболизм рептилии.
 — Нет, его надо остановить сейчас, — Док вздохнул, потирая локоть, и медленным шагом направился прямо к твари. Перестав расходовать силы, он просто шел по земле, увязая в грязи и пепле. — Его надо остановить сейчас, пока вокруг безлюдно. Не хотел этого делать, но…
 — Ясно, — коротко бросил Кэп, и, не стесняясь, ломанулся прочь, подавая пример союзникам. Кто-кто, а он знал последний козырь Дока. — Тикайте, хлопцы, сейчас тут наступит локальный армагеддец!

 Вдруг потемнело, простая ранняя ночь осени сменилась мраком. Вся связь накрылась, а электрические приборы солдат погасли. Из-под ног Дока поднимался плотный черный туман, окутывая пространство, затмевая звезды и луну. Он распространялся, покрывая землю и воздух на сотни метров вокруг, пока две аномалии не оказались в его эпицентре. Впервые рептилия замешкалась, почувствовала незнакомое ощущение, страх… Темный туман навевал ужас, действуя на нервную систему. Ему был нипочем ветер и материальные преграды, он являлся аномальной способностью, нарушающей законы физического мира.
 — Ты разумен, и это, пожалуй, единственная уязвимая в тебе часть, — голос Дока звучал отовсюду, а само тело человека не было видно. Рептилия металась в поисках, желая разорвать и сожрать его, но всюду вокруг был лишь туман, который к лезвиям когтей оставался безразличен. — Тобой движет ненависть и жажда крови. Извращенные желания, но не инстинкты. Ты убиваешь намеренно, наслаждаясь и осознавая свои поступки. Как человек, а не зверь. Между нами больше общего, чем ты себе представляешь. И пока тобой движет разум, пока он источник и мотивация твоей злобы, ты в ловушке. Я обращу твою ненависть против тебя, — сказал незримый человек, и туман начал собираться, сгущаться, превращаясь во что-то длинное. — Я обращу твою жажду крови против тебя. — В тумане появились два огромных светящихся глаза, поднимаясь наверх. — Все твои темные мысли, все твои темные чувства, всё твоё Я станет личным врагом и кошмаром!
 В тумане появилась змея, буквально из ниоткуда, она соткалась из воздуха бесшумным призраком. Огромная, вставшая на дыбы, змея, с антрацитово-черной чешуей, напоминала оживший поезд. Бросок! Пасть сомкнулась на замершей рептилии, погрузив в неё клыки, подняла наверх и с треском обрушила на землю. Весь разлитый туман воронкой втянулся в содрогающееся тело зверя. Рептилия застыла, не в силах шелохнуться.

 — Всё-таки тебе придется нас угощать, Кэп, — прервал молчание Джо, наблюдая, как из исчезающих клубов тумана появляется медленно идущий человек, за спиной которого лежит неподвижный монстр. Рептилия валялась, закрыв лапами глаза и мелко подрагивая. Монстр попал в ловушку собственного кошмара.
 — Пусть и ненадолго, это его сдержит, — устало вздохнул Док. — Слишком сильная аномалия, говорил Виоле — отправьте его на луну, так нет!
 — Мгновенная молекулярная регенерация, Док. Без единой генетической ошибки, рака или ограничений в типе ткани, — прозвучало в наушниках — с исчезновением тумана Виолетта снова могла говорить. — Если разгадаем её секрет, то сможем лечить все болезни. Оно того стоит.
 — Как знать, Виола, как знать, — Док сел прямо на землю. Раз уж даже такой чистюля устало плюхнулся в грязь, значит, он и правда ужасно устал. А стоящий рядом капитан смотрел на догорающие руины фермерского домика и много, очень много думал.

 — Кстати, у кого гитара? — вдруг поинтересовался Док, и все солдаты стали переглядываться. — Ммм?
 — Оу, — вспомнил Кэп и посмотрел на груду струн и дерева неподалеку — в горячке боя все как-то забыли про музыкальный инструмент, даже не заметили, от чего именно прилетело многострадальной гитаре.
 — Кэээээп! — сказал Док, поднимаясь на ноги. — Ты в курсе, что Алиса мне устроит? Это была её любимая акустика, я полдня её таскал, боясь оставить без присмотра, и хоть бы хны.
 — Ну, мы это, — Кэп замялся: с Дока станется отомстить. Калечить, конечно, не будет, но всё же. За спинами солдат открылся портал, в котором отражались переулки с иероглифами.
 — Виола, раньше чем через два часа их не забирай, — мрачно сказал Док, подталкивая бойцов к проему кинетическим полем, тем было некуда деваться. Один за другим они попадали в портал.
 — Окей, — согласилась обрадованная Виолетта. Аномалия поймана, сейчас за ней прибудет спецотряд и перетащит в оборудованное хранилище. Одной проблемой меньше.
 — Генда! Это не смешно, забери нас отсюда! — активно возмущался Джо, оглядываясь с опаской на окружающие дома. Незнакомое место, красные фонари и тайский язык… — Мы что, в Таиланде?!
 — И, по-видимому, в самых злачных местах, — согласился Кэп, он уже успел разжиться в ближайшем ларьке сигаретой, пусть и дрянной, но табак, и с наслаждением затягивался, обращая внимание, как из окружающих заведений на них с интересом смотрят девушки, намекая жестами, что не прочь развлечься за пару долларов, или черт их тут разберет, может, и не девушки… — Главное — живые остались. Вот погоди, вернемся, расскажу Алисе, какие он знает координаты…

Улька

Законченная часть одного незаконченного арта :)
Ссылочки:
ДА: http://fav.me/dbckuor
Моя группа в ВК (там конкурс): https://vk.com/artistpioneer