7 дней лета ульяна

Лагерь у моря часть 10. Выбрана летняя кухня.

1 часть
2 часть
3 часть
4 часть

5 часть

6 часть

7 часть

8 часть

9 часть

Солнышко светит, птички поют. Теплый ветер с моря колышет траву. А ты идешь умытый, свежий, ощущая легкость во всем теле.

Кра-со-та. И никаких тебе кошмаров, теней, змей. Лагерь только просыпался, редкие отдыхающие и вожатые - жаворонки, выползали из зданий, и щурясь от яркого света спешили к умывальникам. Повара что то таскали со склада в столовую. Повара в лагере обладали удивительным талантом, из съедобных вроде бы продуктов приготовить такой лютый пи...сец, что печень вешалась, а поджелудочная умоляла добить её, чтоб не мучилась.

Пойду что ли тоже загляну в свой холодильник. Поздоровавшись со снующими туда-сюда поварами, я попал в царство полок и доисторических рефрижераторов. О, а вот и наш, в углу скромно стоял агрегат, в котором хранили нехитрую снедь я и один мой друг - вожатый. Накидав в пакет все необходимое, я отправился к следующему пункту своего маршрута.

На главной площади, под надзором одной из вожатых, дежурный отряд убирал двор, дружно сметая сор в кучи. Две бойкие девчушки с совками и ведрами собирали их, и утилизировали в ближайшие мусорные урны. Там же была вчерашняя атлетка, помогая убирать площадь, хотя и состояла в другом отряде.

"-Альтруизм, неизлечимая стадия"-поставила диагноз шиза.

Славя помахала мне ручкой в знак приветствия. На ней была та же обтягивающая черная спортивная форма, и молодая девушка невольно притягивала восхищенные взгляды всех вокруг. Я конечно мог понять парней и вожатых, но почему и девушки тоже смотрят на нее с таким обожанием?

"-Милая,добрая, красивая, голубоглазая блондинка с обалденной фигурой,тут и не надо думать долго"

А вот и летняя кухня, которая располагалась на отшибе лагеря, недалеко от пляжа. Несколько печек с духовками, мангал, которым правда редко пользовались, разделочные столы и два шкафа с кухонной утварью. Всё это добро располагалось под большим навесом, и стенами было закрыто лишь с двух сторон, так что и пространства было много, и никакой вытяжки не надо. Правда пол был пыльным, за ночь надуло, ну да и фиг с ним, не в футбол сюда играть пришел,просто буду ходить аккуратно, чтоб не поднимать её.

Протерев стол салфеткой из шкафа, я достал необходимый себе инвентарь и приступил к готовке. Продукты из пакета отправились на  доску, и были безжалостно и быстро разделаны. Куриная грудка нарезана кубиками, смешана с солью, перцем, ложкой меда и розмарином. Картошка очищена от кожуры, и отправлена в растопленную духовку. Когда жарящийся на сковороде лук покрылся хрустящей корочкой, я высыпал туда же грудку, и хорошо обжарив щедро приправил это дело сметаной. Продукты были свежие, сам покупал большую часть, в ближайших к лагерю торговых пунктах, как делали кроме меня ещё несколько пока не в конец обленившихся вожатых, которые тоже не особо жаловали местную стряпню.

На часах было почти семь утра, когда я груженый посудой, кастрюлькой с завтраком, и добытым в столовой только что привезенным хлебом поднимался к себе. При этом за мной тянулся шлейф из аппетитного запаха, от которого некоторые отдыхающие, мимо которых я проходил, ненадолго застывали, с интересом принюхиваясь.

-Ульян, открывай - постучал я в дверь кабинета.

"-Медведь пришел" - процитировала шиза бессмертный мультфильм.

Открыли мне не сразу, а когда дверь открыла улыбающаяся Ульяна, постель на обоих кушетках была аккуратно заправлена. А Алиса сидела на моем стуле и пялилась в окно.

-Доброе утро док - хором поздоровались рыжие.

-Приветы.

Не знаю почему, но с этими бандитками я постепенно начинал вести себя всё более свободно. Да и они, видимо приняв меня за эти пару дней в свой круг общения, даже не пробовали обращаться ко мне на вы.

Когда я закончил сервировать завтрак.

"-Чувак меньше пафоса" - передразнила шиза - "ты просто еду по тарелкам разложил"

 И пригласил девушек позавтракать с собой. То Ульянка без всяких лишних движений села на кушетку, и с аппетитом стала уплетать содержимое своей тарелки, аж за ушами трещало. А вот Алиса попробовала потихоньку смыться, но увидев мой настаивающий взгляд тоже составила нам компанию. При этом пристально и вопросительно на меня взглянув.

"-Между прочим Штирлиц, ты припер три тарелки и вилки"

-И что с того шиза?

"-А то что теперь рыжая задумается не только о том когда она успела укрыться одеялом, но и о том откуда ты знал что тут кроме мелкой заночевал ещё кто-то"

Аккуратно поднеся ложку с едой ко рту, она сняла первую пробу, потом недоверчиво подняла брови, попробовала ещё, и ещё.

-Неужели сам готовил? - спросила она. - это нереально вкусно.

-А ты думаешь наши вивисекторы такое состряпают? - улыбнулся я рыжей, приятно черт побери когда тебя хвалит такая девушка, да и что то я в их кампании за пару дней улыбаюсь больше, чем за последний год.

-А фифисектолы это фто? - пробубнила Ульянка.

-Не разговаривай с набитым ртом - сказала Алиса, вытирая указательным пальцем струйку соуса, которая была у угла губ её младшей подруги.

Я уже хотел было дать ей салфетку, но Алиса одним ловким движением слизнула белую субстанцию с пальца.

"-Вау, но лучше бы язычком прямо со щеки" -мечтательно произнес внутренний голос.

Закончив с завтраком и поблагодарив меня за всё, рыжие отправились по своим делам. Ульянка выглядела бодрой и здоровой, от отравления не осталось и следа.

А я просидел в кабинете до обеда, в принципе лагерь хоть и большой, но торчать тут круглыми сутками в четырех стенах я не обязан. Даже более того многие вожатые удивлялись, видя меня тут с утра до вечера. Если что случиться - мне позвонят, телефон мой есть на двери, прямо под графиком,да и скорую никто не отменял, если будет совсем уж что-то из ряда вон, и я с удивлением заметил что мне хочется куда то сходить, проветриться, прогуляться.

Пионерский Куш

пересмотрел значит на праздниках классику...

Лагерь у моря 2. Пролог.

Страничка на фикбуке.

Описание:

Больше года прошло, после событий первой части. Герои нашли своё место, вписались в мир, ведь каждый из них - особая личность. Док живет занятой жизнью, занимаясь делами организации. И единственными отдушинами для него, остаются любимые рыжики и лагерь. Лагерь, созданный стать мечтой. Организация, всё так же, защищает людей от аномалий, а иногда наоборот. Но ход событий не всегда гладок. Мир катится в пропасть, и он уже у самого края. Идеалы, добро и зло? Нет...Только люди, их стремление. Жить.

Примечания:

Это второй фанфик автора, и если хотите его понять, то лучше начать с первой части https://ficbook.net/readfic/4983930 ( да да, лодку мне). Постепенно стараюсь не делать много ляпов. Тут будет своеобразный рут, уже с другой девушкой (опять таки, кто читал первую часть - поймет). Он, возможно, будет писаться медленнее. И да, отрыв от канона тут очень большой, те кто хочет стандартные 7 дней лета, столовую, линейки, и.т.д. Вынужден разочаровать. Так же будет новый ГГ ( Док однолюб, и для нового рута, на сцену выходит...увидите!), дайте ему шанс, и он вам обязательно понравится. Приятного чтения.

Док

 Я си­дел на тра­ве, и за­дум­чи­во ку­сал спе­лое крас­ное яб­ло­ко, све­жее и соч­ное. Собс­твен­но, как и вся еда, ко­торую пос­тавля­ли в ла­герь, здесь это кон­тро­лиро­валось стро­го. Сей­час, кос­тро­вая по­ляна пус­то­вала. Вок­руг лишь де­ревья, по­ляны, да кус­ты. При­лега­ющую к ла­герю часть, ос­та­вили как есть. Не ста­ли да­же ска­мей­ки стро­ить, от­ды­ха­ющие тут мог­ли по­сидеть на по­вален­ных ство­лах де­ревь­ев, ко­их бы­ло не­мало, а вмес­то ас­фаль­то­вых до­рог – вы­топ­танные тро­пин­ки. Бли­же к при­роде, чем не ло­зунг? Пи­оне­ры пе­ри­оди­чес­ки при­ходи­ли сю­да, раз­жи­гали кос­тры, пе­ли пес­ни. Всё это пре­иму­щес­твен­но ве­чером, под ро­ман­ти­чес­кий лун­ный свет и ак­компа­немент жуж­жа­ния ко­маров с со­сед­не­го озе­ра. Мож­но бы и осу­шить его к чер­тям, но ат­мосфе­ра уже бу­дет не та.

 В пос­тро­ен­ном мною ла­гере, от­ды­хала уже да­леко не пер­вая сме­на. Де­ти вы­бира­лись слу­чай­но, и би­леты прак­ти­чес­ки ни­как нель­зя бы­ло ку­пить, или по­лучить по бла­ту. Со­венок стал воп­ло­щен­ным угол­ком ми­ра и по­коя. Боль­шая тер­ри­тория ла­геря, на­деж­но ох­ра­нялась, да и от­сутс­твие поб­ли­зос­ти на­селен­ных пун­ктов, то­же ска­зыва­лось бла­гопо­луч­но. Ни пи­оне­ры не бе­гали в со­сед­нее се­ло, ни гос­ти не тас­ка­лись к ним. Два ро­дитель­ских дня в сме­ну, и всё. Боль­ше пос­то­рон­ние лич­ности в пи­онер­ла­герь Со­венок ни но­гой.

 Ды­шалось лег­ко, ве­сен­ний воз­дух, не­сущий с со­бой аро­маты трав и цве­тов, слов­но на­пол­нял из­нутри теп­лом. Осо­бен­но яр­ко, чувс­тво­вал­ся за­пах цве­тущих оду­ван­чи­ков, чьи жел­тые вер­хушки бы­ли прак­ти­чес­ки вез­де. Жив­ностью ок­рес­тнос­ти то­же не бы­ли об­де­лены. Чут­кий слух улав­ли­вал ко­поша­щих­ся в тра­ве мы­шей, до ко­торых ещё не ус­пе­ла доб­рать­ся од­на моя хвос­та­тая зна­комая. В кро­нах рас­ту­щих не­пода­леку со­сен пры­гали бел­ки, слыш­но как их ко­гот­ки сту­чат по дре­вес­ной ко­ре. Это всё бы­ло на фо­не птичь­их тре­лей, и жуж­жа­ния раз­но­об­разных на­секо­мых.

 Моё вос­при­ятие бы­ло неп­ростым, бла­года­ря сво­ей ано­малии, я мог ви­деть, слы­шать, чу­ять, ося­зать: нам­но­го луч­ше, чем боль­шинс­тво жи­вых ор­га­низ­мов. Мож­но ска­зать, ано­малия пос­те­пен­но уси­лива­ла моё те­ло и ра­зум. А так, как она из­на­чаль­но за­роди­лась в мо­ём я, вре­да не на­носи­ла. На­обо­рот, гар­мо­нич­но улуч­ша­ла все ор­га­ны и сис­те­мы. Ви­ола рас­ска­зыва­ла про но­сите­лей, что пос­тра­дали от сво­его же собс­твен­но­го да­ра, или от при­об­ре­тен­но­го. Ко­му-ко­му, а мне та­кое точ­но не гро­зило.

 В кон­це вто­рой сме­ны, мы с Али­сой пе­ре­еха­ли сю­да, в "Со­венок". В ад­ми­нис­тра­тив­ном кор­пу­се, бы­ла пос­тро­ена спе­ци­аль­ная жи­лая часть. По­нача­лу, ор­га­низа­ци­он­ных проб­лем на­вали­лось не­мало, на­чиная от пос­та­вок про­дук­тов, и за­кан­чи­вая отоп­ле­ни­ем и про­чими хо­зяй­ствен­ны­ми ме­лоча­ми. Ви­ола и ана­лити­ки здо­рово по­мог­ли с пла­ниров­кой.

 Ла­герь стал мно­гофун­кци­ональ­ным, как и тот в ко­тором я поз­на­комил­ся с Али­сой. Спор­тивные пло­щад­ки, му­зыкаль­ный клуб, тен­нисный корт, при­чал: в Со­вен­ке име­лось всё, че­го толь­ко ду­ша по­жела­ет. Толь­ко, в не­боль­шом объ­еме. В от­ли­чие от мор­ско­го ла­геря, в ко­тором на­ша кам­па­ния и пе­рез­на­коми­лась, Со­венок вме­щал не мно­го лю­дей. Де­сять от­ря­дов на сме­ну, во­жатых, ох­ра­ну и па­ру по­варов. Все у­ют­но, лам­по­во, и со вку­сом.

 Единс­твен­ной проб­ле­мой ста­ла та, что на­ходи­лась здесь с не­запа­мят­ных вре­мен. Воз­можно за­дол­го до че­лове­ка. Я прик­рыл гла­за, от­да­ва­ясь лег­ко­му май­ско­му ве­тер­ку, слу­шая ше­лест листь­ев и стре­кота­ние куз­не­чиков, па­мять вновь про­маты­вала не­дав­ние со­бытия…

***

 Ста­рый кор­пус. Ла­герь, сто­яв­ший тут за­дол­го до Со­вен­ка. Об­ветша­лое, заб­ро­шен­ное уже мно­го лет, но ещё до­воль­но проч­ное зда­ние. Сте­ны креп­кие, пос­тро­ен­ные в да­лекое со­вет­ское вре­мя, ког­да ра­боту де­лали на ве­ка. Раз­бе­ри это зда­ние, и из ос­новных строй­ма­тери­алов мож­но не­бос­креб стро­ить, та­кое ка­чес­тво! Од­на­ко. Во всем свои ню­ан­сы. Хоть фун­да­мент и сте­ны поч­ти не пос­тра­дали, без­жа­лос­тные вре­мя и кор­ро­зия сде­лали своё де­ло. Це­лых окон не бы­ло, боль­шинс­тво две­рей ви­село на доб­ром сло­ве, ос­таль­ные ва­лялись на по­лу, упав­шие с ржа­вых пе­тель. Об­лу­пив­ша­яся мно­го где крас­ка и шту­катур­ка. По тол­сто­му слою пы­ли, я шел в соп­ро­вож­де­нии Ви­олы и Юли.

 Юлю прос­ты лю­ди не мог­ли ви­деть, да­же ес­ли де­воч­ка про­гуля­ет­ся у них под но­сом, гор­до зад­рав хвост ( учи­тывая что платье она но­сит до­воль­но ко­рот­кое – зре­лище по­луча­ет­ся ух…). Од­на­ко это не ме­шало Ви­оле, да и не­кото­рым дру­гим де­воч­кам, об­щать­ся с не­видим­кой. Слыш­но то её бы­ло прек­расно, ну, ког­да ушас­тая не под­кра­дыва­лась. Пом­ню. Уль­яна од­нажды уго­вори­ла хвос­та­тую, сво­дить её в дру­гой мир. Про­гулять­ся за­хоте­лось, ви­дите ли. И толь­ко мое сво­ев­ре­мен­но вме­шатель­ство не поз­во­лило им скрыть­ся в пор­та­ле, охот­но соз­данном Юлей. По се­бе знаю, не все ми­ры оди­нако­во спо­кой­ные…Да и пор­та­лы у ушас­ти­ка, не са­мые бе­зопас­ные для всех, кро­ме неё...

 -Зна­ешь Док, - ска­зала Ви­олет­та Цер­новна, но для ме­ня прос­то Ви­ола. За пос­ледний год мы силь­но сдру­жились, об­щие це­ли и ин­те­ресы сбли­жа­ют лю­дей. Дош­ло да­же до рев­ности со сто­роны Али­сы. – Ты ме­ня пря­мо за­ин­три­говал.
 За пос­ледний год, она со­вер­шенно не из­ме­нилась. Всё то же том­ное вы­раже­ние на ум­ном ли­це. Вы­рази­тель­ные ге­терох­ромные гла­за с длин­ны­ми чер­ны­ми рес­ни­цами , и груд­ной го­лос с при­дыха­ни­ем. Ма­нера ук­ла­дывать во­лосы в кон­ский хвост, ос­тавляя шею соб­лазни­тель­но-от­кры­той, и пош­лые шу­точ­ки. Обо­жаю эту да­му. Нет, прав­да.

 Ви­ола бы­ла в по­ход­ном сна­ряже­нии. С со­бой, она зах­ва­тила из­ме­ритель ано­малий, и нес­коль­ко дат­чи­ков поп­ро­ще. Сво­бод­ные шта­ны и си­няя хлоп­ко­вая май­ка, не мог­ли скрыть её боль­шую грудь и строй­ную та­лию. Сю­да мы шли с ла­геря, без пор­та­ла. Ви­ола за­хоте­ла раз­мять­ся, из-за дли­тель­ной ис­сле­дова­тель­ской ра­боты, док­тор дол­гое вре­мя не мог­ла нор­маль­но дви­гать­ся. Это ска­зыва­лось на её вы­нос­ли­вос­ти, все­го-то не­боль­шая про­гул­ка, а она уже тя­жело ды­шит, об­ли­ва­ясь по­том. Не­боль­шие мок­рые пят­на на май­ке де­вуш­ки, зас­тавля­ли мои чут­кие ноз­дри неп­ро­из­воль­но тре­петать, и ды­шать глуб­же. Ви­ола, прек­расно зная осо­бен­ности мо­ей ано­маль­ной фи­зи­оло­гии, на­роч­но об­ма­хива­лась ру­ками, нап­равляя драз­ня­щий за­пах пря­мо в мою сто­рону. За­раза.

 Вто­рой наш спут­ник - Юля. Уди­витель­ная де­воч­ка-ано­малия, от прос­то кра­сивой ми­ни­атюр­ной ша­тен­ки, её от­ли­чали нас­то­ящие ко­шачьи уши и хвост. Пок­ры­тые гус­той шерстью пред­ме­ты гор­дости сво­ей хо­зяй­ки. Ли­цо у Юли, от че­лове­чес­ко­го от­ли­чалось толь­ко гла­зами. Зрач­ки у неё вер­ти­каль­ные, хищ­ные, а ра­дуж­ка не­ес­тес­твен­но яр­кой и на­сыщен­ной жел­той ок­раски. Но да­же не это са­мое не­веро­ят­ное. Юля - не­видим­ка, за­печат­леть её не мог­ли ни гла­за, ни ка­меры. Лишь но­сите­ли ано­малий, мог­ли уз­реть её об­лик, да не­кото­рые жи­вот­ные. Мы­ши, нап­ри­мер, сра­зу дра­пали, сто­ило на го­ризон­те по­явить­ся пу­шис­то­му хвос­ту. Хо­рошо хоть слы­шать де­вуш­ку мог лю­бой, не­зави­симо от спо­соб­ностей, бла­года­ря это­му она и об­ща­лась с людь­ми.

 В сво­ем не­из­менном, слег­ка пот­ре­пан­ном платье, она шла на­лег­ке, ес­ли не счи­тать за груз не­боль­шой па­кетик с чип­са­ми, чес­тно ском­му­низ­женный из Уль­ян­ки­ных за­пасов. Хо­тя ушас­тая и не раз на­веды­валась в до­мик к но­во­ис­пе­чен­ной во­жатой, ры­жая вов­се не про­тес­то­вала. Уль­яну все от­ря­ды обо­жали, нес­мотря на по­каз­ную стро­гость в об­ще­нии, с по­ручен­ны­ми под её от­ветс­твен­ность пи­оне­рами она ос­та­валась всё той же ша­лопай­кой. Тем не ме­нее, её по­допеч­ные всег­да бы­ли об­разцо­выми, на ли­ней­ки не опаз­ды­вали, в клу­бах ак­тивно за­нима­лись. Али­са по­доз­ре­вала, что про­винив­шимся ре­бятам она под­ки­дыва­ет жу­ков. В су­губо вос­пи­татель­ных це­лях.
Сей­час уш­ки, во­лосы и хвост Юли, лос­ни­лись осо­бым блес­ком и объ­емом. На сол­нце и при­роде, кош­ко­девоч­ка бук­валь­но рас­цве­тала. Или де­ло в шам­пу­нях с кон­ди­ци­оне­рами, ко­торые в боль­шом ко­личес­тве пре­зен­то­вала не­видим­ке Али­са? Да­же ша­гала Юля слег­ка вприп­рыжку, что-то мур­лы­кая се­бе под нос. Толь­ко ког­да мы заш­ли в са­мо зда­ние ста­рого кор­пу­са, она нем­но­го при­тих­ла, под­жав пу­шис­тые ло­като­ры к го­лове. Да­же при­пасы пе­рес­та­ла грызть, кро­ме то­го от неё яв­но пах­ло шо­кола­дом…

 "-По­доз­ре­ваю, - вме­шал­ся внут­ренний го­лос, - что де­воч­ки ус­тро­или в ла­гере не­закон­ный бар­тер, из вкус­ностей. Уль­яна хоть и ста­ла стар­ше, а ди­тя ди­тем".
 Моё аль­тер-я, ко­торый от­зы­вал­ся на "Ши­за", был прав. Я не­воль­но хмык­нул, пред­ста­вив эту кар­ти­ну. Под дож­дем, встре­ча­ют­ся две мел­кие де­воч­ки в чер­ных пид­жа­ках и брю­ках, ук­рывшись боль­ши­ми чер­ны­ми зон­ти­ками, и с тем­ны­ми оч­ка­ми на ли­цах. По­чему чер­ны­ми? А фиг его, клас­си­ка жан­ра.
 -Где то­вар? – Су­рово спро­сит Юля, не­тер­пе­ливо дер­гая хвос­том. Ко­шачьи ге­ны в ней, друж­но про­тес­то­вали про­тив на­хож­де­ния под дож­дем.
 -Сна­чала день­ги. – Ух­мыль­нет­ся наг­лая ры­жая мось­ка, за­жимая в од­ной ру­ке руч­ку от зон­ти­ка, а в дру­гой па­кетик кон­фет.
 "-Кон­фетно-бу­лоч­ная ма­фия, ха! – Ши­зу то­же по­заба­вила кар­тинка, воз­никшая в мо­ей го­лове. На пра­вах род­но­го пси­хичес­ко­го расс­трой­ства, он раз­де­лял все мои мыс­ли и ощу­щения".
 "-А впро­чем, - вдруг ска­зал Ши­за, - Уль­яна не та­кая уж и мел­кая ста­ла, хвос­та­тая во­об­ще не ме­ня­ет­ся, а ры­жик под­росла в нуж­ных мес­тах. Ммм. Ска­жешь нет?"
 -Ты опять за ста­рое? – по­думал я про се­бя. Хо­тя черт по­дери, он был прав, мел­кая бан­дитка, гро­за жу­ков и пер­вая не­посе­да, из ми­лой ма­лень­кой дев­чонки, вы­рос­ла в нас­то­ящую кра­сави­цу.

 Воз­ле лю­ка в под­вал, Юля в не­реши­тель­нос­ти зас­ты­ла. За­пах мно­голет­ней сы­рос­ти и пы­ли, силь­но чувс­тво­вал­ся её и мо­им обо­няни­ем. Он бук­валь­но да­вил на нос! Ви­оле в этом пла­не бы­ло лег­че. Ес­ли не счи­тать вы­да­юще­гося ума, она в от­ли­чие от нас бы­ла прос­тым че­лове­ком.
 -Од­на, я бы ту­да ни за ка­кие ши­ши не по­лез­ла, - фыр­кну­ла Юля, гля­дя на ухо­дящую вглубь лес­тни­цу.
 Прод­ви­гать­ся бы­ло неп­росто, мы под­све­чива­ли се­бе до­рогу в ка­таком­бах с по­мощью фо­нари­ков. Пол был не­ров­ным, мно­го где по­пада­лись кус­ки об­ва­лив­ше­гося бе­тона. Юля не­доволь­но мор­щи­лась, ког­да бли­ки по­пада­ли ей в гла­за, мы с ней мог­ли обой­тись и без ис­кусс­твен­но­го ос­ве­щения, но Ви­ола бы не оце­нила. На­конец мы доб­ра­лись до про­лома в по­лу, он вел ещё глуб­же. Я спрыг­нул в не­го пер­вым, и зем­ля под но­гами не­доволь­но дрог­ну­ла, ког­да на неё об­ру­шил­ся вес поч­ти двух­метро­вого здо­ровя­ка. Но бы­ли и плю­сы, я лег­ко пой­мал си­ганув­ших сле­дом Юлю и Ви­олу.

 -Даль­ше, стро­го за мной, - пре­дуп­ре­дил я свой не­боль­шой от­ряд, - шаг в шаг, и не взду­май­те от­хо­дить.
 Ког­да-то, тут бы­ла шах­та. Шах­те­ры раз­ра­баты­вали её в со­вет­ское вре­мя, ко­пали, ко­пали, и до­копа­лись... Под но­гами про­ходи­ли рель­сы, в нес­коль­ких мес­тах, да­же ва­лялись бро­шен­ные ва­гонет­ки с не­об­ра­ботан­ной ру­дой и зем­лей. Зат­хлый воз­дух и ти­шина, ощу­тимо дей­ство­вали на нер­вы. Луч фо­нари­ка Ви­олы вы­рывал из тем­но­ты зем­ля­ные сво­ды, ук­реплен­ные бал­ка­ми. Я уве­рен­но вел нас к це­ли, точ­нее МЫ ве­ли… Ши­за об­ла­дал сверхъ­ес­тес­твен­ной фо­тог­ра­фичес­кой па­мятью, вов­ре­мя под­ска­зывая ку­да сво­рачи­вать.
 -Вот мы и у це­ли, - я об­вел ру­ками ко­нец ко­ридо­ра. – Про­шу лю­бить и жа­ловать.

 В кон­це под­земно­го тун­не­ля, зи­ял про­вал в ре­аль­нос­ти. Прос­то обыч­ная штоль­ня об­ры­валась, а за ней на­чина­лась бес­ко­неч­ность, буд­то шах­та ве­ла в от­кры­тый кос­мос. Не прос­то пор­тал, не прос­то ано­малия. Это был клу­бящий­ся сгус­ток то­го, че­му не бы­ло наз­ва­ния в на­шем ми­ре. Во вре­мя мо­его вы­нуж­денно­го ски­тания, ког­да во­шед­ший в ре­зонанс с ано­мали­ей пор­тал от­пра­вил ме­ня в ни­куда, я ви­дел та­кую ма­терию. Из неё сос­то­яла са­ма ткань меж­ду­мирья, то, что яв­ля­ет­ся бес­ко­неч­ным ис­точни­ком энер­гии. Го­ды, или ве­ка, не знаю точ­но, вре­мя вне ми­ров стран­ная шту­ка, я блуж­дал в том мес­те. Это аб­со­лют – суть ми­роз­да­ния, ис­ток все­го су­щего. И вот та­кой ку­сочек на­ходит­ся в ре­аль­ном ми­ре. В каж­дом ми­ре где я по­бывал, есть та­кой пос­то­ян­ный про­ход, всег­да единс­твен­ный.

 -Не­веро­ят­но, - Ви­ола с при­дыха­ни­ем ос­матри­вала раз­лом в ре­аль­нос­ти. Я го­товил­ся под­хва­тить её, в слу­чае ес­ли лю­бопытс­тво муд­рей­шей, пе­реси­лит её здра­вый смысл. Ви­ола пе­рево­дила взгляд с раз­ло­ма, на ме­ня и об­ратно. – Док. А это не то…
 -Имен­но, про что я и рас­ска­зывал. – Я по­ложил ру­ку на изящ­ное пле­чо де­вуш­ки, от­таски­вая её по­даль­ше. Раз­лом ма­нил сво­ей глу­биной. Ис­си­ня-чер­ный, в нем ка­залось, от­ра­жа­ют­ся звез­ды, и ко­мичес­кие ту­ман­ности.
 -Твоя ано­малия, - Ви­олу осе­нило, так что она хлоп­ну­ла се­бя по лбу. Про­яв­ле­ние столь бур­ных эмо­ций для нее бы­ло ред­костью. – Змеи при­об­ре­тали та­кой же цвет, ког­да ты вос­ста­нав­ли­вал ла­герь.
 -По­хоже на яс­ное ноч­ное не­бо, толь­ко без лу­ны, - вме­шалась в раз­го­вор Юля, из нас всех, единс­твен­ная со­вер­шенно рав­но­душ­но смот­ревшая на раз­лом. Она пу­тешес­тво­вала меж­ду ми­рами с лег­костью, с ко­торой Уль­яна тас­ка­ла кот­ле­ты из мо­его хо­лодиль­ни­ка в ла­гере. Нет, я раз­ре­шал ей брать, что хо­чет и в лю­бое вре­мя, но ры­жику это бы­ло не ин­те­рес­но. Про­падал дух аван­тю­риз­ма, обя­затель­но на­до ста­щить. В про­вале си­яли мел­кие звез­ды, сто­ило про­тянуть ру­ку, и ка­залось, мож­но бы­ло их кос­нуть­ся.

 Но раз­лом нес опас­ность. За го­ды ски­таний, я за­метил, что это прос­транс­тво тя­нет­ся ко мне, стре­мясь пог­ло­тить. Од­но де­ло прос­то пор­тал в пре­делах сво­его ми­ра, за мгно­вение ни­чего не про­ис­хо­дит. Но в дру­гие ре­аль­нос­ти, Док боль­ше не пу­тешес­твен­ник. Сто­ит мне за­дер­жать­ся в меж­пространс­тве, оно ре­аги­ру­ет на чу­жое при­сутс­твие и тя­нет­ся ко мне. Толь­ко ко мне! Юля спо­кой­но гу­ля­ет в нем! Как та кош­ка из муль­ти­ка, ко­торая са­ма по се­бе. Хвос­та­тую, оно счи­та­ет за свою. Мо­жет за дол­гое вре­мя, я на­до­ел ему, и бес­ко­неч­ность прос­то от­верга­ет са­мо моё при­сутс­твие? Жаль, боль­шей частью сво­их спо­соб­ностей, я обя­зан этой Без­дне. Бес­ко­неч­но­му ды­ханию все­лен­ной, пу­ти - свя­зыва­юще­му ми­ры.

 -Для ла­геря она бе­зопас­на, - на­рушил я во­царив­ше­еся мол­ча­ние. Раз­лом как та­ковой, не из­да­вал зву­ков, по­ка не оку­нуть­ся в не­го. – Эта брешь в ре­аль­нос­ти здесь дав­но, и по­ка ве­дет се­бя ти­хо. Ви­ола. Из всей ор­га­низа­ции, про раз­лом те­перь зна­ют толь­ко ты, и я. Юля не фыр­кай, ты офи­ци­аль­но там не сос­то­ишь. Ис­сле­довать его нель­зя, са­ма ви­дела на из­ме­рите­ле глу­хо. Про­ходить внутрь то­же, смер­тель­но опас­но. Знаю, ор­га­низа­ция на­ходи­ла мно­го ано­малий-пор­та­лов, но этот осо­бен­ный.
 -За­чем тог­да ты его по­казал? – Воз­му­щение Ви­олы, бы­ло срод­ни ре­бен­ку, ко­торо­му да­ли в ру­ки торт, боль­шой, вкус­ный и кра­сивый. А по­том ска­зали, что у не­го об­на­ружи­ли ди­абет.
 -За­тем, что ес­ли со мной что-то слу­чит­ся, эта шту­ка дол­жна быть под над­зо­ром. Вхо­ды я за­печа­таю, шах­ту за­валю, но ра­но или поз­дно раз­лом рас­чистит к се­бе путь. Он как жи­вой, ждет, че­го-то или ко­го-то. Толь­ко те­бе, я до­веряю аб­со­лют­но под­ру­га, как до­верил од­нажды жизнь. Ес­ли я не смо­гу, ты по­забо­тишь­ся, что­бы ник­то пос­то­рон­ний не по­пал в не­го? И ещё…
 -И ещё, - пе­реби­ла она ме­ня, в гла­зах кол­ле­ги све­тилось по­нима­ние, - это пор­тал, он как дверь. А в дверь…
 -Мож­но вой­ти, и с той сто­роны, - спо­кой­но за­кон­чил я.

 Спус­тя дол­гую ми­нуту тяж­ких раз­ду­мий, она кив­ну­ла. Прос­то ки­вок, не обе­щание, не клят­ва. Но я по­верил. Для Ви­олет­ты Цер­новны это бы­ло неп­ростое ре­шение, от­ка­зать­ся от ис­поль­зо­вания ав­то­ном­но-су­щес­тву­юще­го про­хода меж­ду ми­рами. От ку­соч­ка веч­ности, ря­дом с ко­торым все на­ши ис­сле­дова­ние – ко­поше­ние му­равь­ев.
 -А во­об­ще, ты про­бовал зак­рыть его? Спе­ци­алист по пор­та­лам. – Спро­сила вдруг Ви­ола.
 -Этот раз­лом воз­ник сам. Он, впол­не ве­ро­ят­но, су­щес­тво­вал ты­сяче­летия, по­ка его не от­ко­пали. Один та­кой всег­да по­падал­ся мне в каж­дом из ми­ров. Кто я та­кой что­бы на­рушать за­коны ми­роз­да…-На­чал бы­ло я тол­кать речь, но вновь был пе­ребит.
 -Он пы­тал­ся, - Вы­дала хвос­та­тая пре­датель­ни­ца. – Мно­го раз про­бовал, но ни­чего не выш­ло.
 "-Так. С ушас­той в раз­ведку не хо­дить. – Сде­лал за­мет­ку Ши­за".

***

 Вос­по­мина­ния прер­ва­ли мяг­кие ла­дош­ки, зак­рывшие мне гла­за. Их хо­зяй­ку я за­метил уже дав­но, она ста­ралась дви­гать­ся бес­шумно, но ше­лест при­мятой тра­вы и за­пах – вы­дава­ли её.
 -Уль­яна, - од­но лов­кое дви­жение кор­пу­сом и ру­ками, и пис­кнув от удив­ле­ния, ры­жая де­вуш­ка па­да­ет мне на ко­лени. – Под­кра­дывать­ся ко мне труд­но, зна­ешь же. И по­чему ты не с от­ря­дом? Бу­дешь от­лы­нивать от обя­зан­ностей во­жатой – уво­лю.
 -Ти­хий час же, - по­жала она пле­чами, без на­мека на рас­ка­яние, - мел­кие спят, по­обе­дать я ус­пе­ла. Дай ду­маю про­гуля­юсь, а тут как раз ты си­дишь.
 Нас­тро­ение при по­яв­ле­нии Уль­яны, уже при­выч­но по­пол­зло вверх. Где я толь­ко не по­бывал, а пос­ледний год вка­лывал как прок­ля­тый, за­час­тую пач­кая ру­ки в кро­ви по ло­коть. Но, по­ка мы мо­жем об­нять лю­бимых, по­ка мо­жем за­щищать их бу­дущее, бу­дем дер­жать­ся. Та­ков уж че­ловек, дай ему сти­мул – он го­ры свер­нет, и ска­жет что так и бы­ло.

 Пор­ха­ющие вок­руг ба­боч­ки, со всей по­ляны на­чали сле­тать­ся к нам с Уль­яной. Не то что­бы у них был вы­бор, прос­то я нак­рыл всё вок­руг ки­нети­чес­ким ку­полом, и пос­те­пен­но су­жал его. Во­об­ще имен­но эта спо­соб­ность мо­ей ано­малии, бы­ла очень мно­гог­ранной и ис­клю­читель­но по­лез­ной. Ки­нети­чес­кий пок­ров, из­на­чаль­но за­щищав­ший те­ло при ус­ко­рении, мог быть и щи­том, и инс­тру­мен­том, а в са­мое тя­желое вре­мя – он прев­ра­щал­ся в удар­ную вол­ну, сно­сящую всё вок­руг. Сей­час. На­секо­мым и при­роде это не вре­дило, прос­то не ка­са­ющий­ся зем­ли по­лук­руглый по­лог, ед­ва за­мет­ный по ря­би в воз­ду­хе. Но мел­кой пон­ра­вилось. Она с удо­воль­стви­ем наб­лю­дала за раз­ноцвет­ны­ми крыль­ями, мель­те­шащи­ми вок­руг. Прав­да ско­ро приш­лось ку­пол раз­ве­ивать, на по­ляне бы­ли ещё и пче­лы, а слу­шать их на­зой­ли­вое жуж­жа­ние – то ещё удо­воль­ствие. Ещё и уку­сить мо­гут.
 "-Пче­лы не ку­са­ют, - буд­нично вста­вил пять ко­пе­ек Ши­за, - пчё­лы-жа­лят."

 Идил­лия, си­деть на теп­лой тра­ве, и об­ни­мать кра­сивую де­воч­ку. Хо­тя за про­шед­шее вре­мя, де­воч­кой её те­перь на­зываю толь­ко я. Ры­жик ста­ла очень кра­сивой, нас­толь­ко, что прос­то страш­но! Ни при­веди гос­подь, её кто-то оби­дит. Сож­ру. Живь­ем. Уг­ло­ватость фи­гуры ис­чезла, Уль­яна мог­ла пох­вастать­ся вто­рым раз­ме­ром, и ши­кар­ны­ми ок­руглы­ми бед­ра­ми. При всём при этом, её яс­ные го­лубые гла­за, в ко­торых сей­час от­ра­жалось не­бо, не ут­ра­тили ни кап­ли озорс­тва. Та­лия ос­та­лась тон­кой, кис­ти и ло­дыж­ки хоть и бы­ли лов­ки­ми, смот­ре­лись хруп­ко. Неж­ная ко­жа и звон­кий го­лос, до­пол­ня­ли кар­тинку: эда­кого взрос­ло­го ре­бен­ка. Да и во­жатая из нее по­лучи­лась неп­ло­хая, дру­гих в со­вен­ке не дер­жим. Та же Оль­га, хоть и ти­ран в юб­ке, но ис­крен­не за­ботит­ся о де­тях в "Со­вен­ке". По­пут­но с обя­зан­ностя­ми во­жатой, ры­жая ко­мета, шту­диро­вала пе­даго­гичес­кую ли­тера­туру, за­нима­лась спор­том, и со­бира­лась сда­вать эк­за­мены в пе­даго­гичес­кий. Уль­яна - учи­тель! На­до же…

 -От­пускать не бу­дешь? – За­дала она ри­тори­чес­кий воп­рос. А са­ма по­ер­за­ла, ус­тра­ива­ясь по­удоб­нее на ко­ленях, сор­ва­ла тра­вин­ку с бли­жай­шей коч­ки и на­чала за­дум­чи­во её же­вать, смот­ря на ве­сен­нее не­бо. С ут­ра оно бы­ло пол­ностью го­лубым, а сей­час уже бы­ло вид­но нес­коль­ко пол­зу­щих по не­му ку­чевых об­ла­ков. Мед­ленно и ле­ниво плы­вущих по не­бу, как па­руса над оке­аном.
 -Нет, мне и так хо­рошо, не час­то пос­леднее вре­мя уда­ет­ся те­бя по­тис­кать. – Я улыб­нулся, гля­дя как дви­га­ющи­еся те­ни листь­ев, иг­ра­ют её ли­це. И де­монс­тра­тив­но по­щеко­тал без­за­щит­ные бо­ка, зас­та­вив ры­жика из­ви­вать­ся и тон­ко хи­хикать. – Али­са го­товит­ся к кон­церту, ты во­зишь­ся с от­ря­дом, да и у ме­ня, пос­леднее вре­мя ку­ча дел.

 Что прав­да – то прав­да, но поч­ти каж­дую сво­бод­ную ми­нуту, мы ста­рались про­водить вмес­те. Иног­да, к не­боль­шой кам­па­нии, при­со­еди­нялись и дру­гие на­ши друзья. Сла­вя, ко­торая ста­ла не­отъ­ем­ле­мой частью ор­га­низа­ции, цен­ным кад­ром. Блон­динка мно­го тре­ниро­валась и учи­лась, вык­ла­дыва­лась по пол­ной прог­рамме на ра­боте. Валь­ки­рия уже во­дила от­ря­ды на по­левые опе­рации, уче­ния, раз­ве­дыва­тель­ные вы­лаз­ки, и да­же на спа­сатель­ные мис­сии. Од­на­ко она на­ходи­ла вре­мя, что­бы про­вес­ти его с друзь­ями. Ей очень нра­вились за­каты на мо­ре, час­то кра­сави­ца бра­ла с со­бой дос­ку для сер­финга. Али­са и Сла­вя пос­леднее вре­мя ста­ли да­же со­рев­но­вать­ся, кто изящ­нее осед­ла­ет вол­ну, и у ко­го кру­че ку­паль­ник.

 Ле­на, ста­ла ин­тендан­том. В пря­мом смыс­ле это­го сло­ва, де­вуш­ка от­ве­чала за кон­троль и обес­пе­чение ре­сур­са­ми по­лови­ны ор­га­низа­ции. Втя­нулась она быс­тро, да и де­вать­ся бед­ня­ге бы­ло не­куда. Она сво­ими гла­зами ви­дела ло­гию, аб­со­лют­ную ано­малию. Под­писка о не­вы­ез­де, не­раз­гла­шении и все де­ла. А тут ещё Ви­ола, взя­ла её в обо­рот. Но, Ле­на вро­де и не про­тив, обус­тро­ила се­бе ка­бинет, за­име­ла хоб­би. Ри­су­ет, и весь­ма неп­ло­хо. Вот толь­ко час­то грус­тит, без ви­димой на то при­чины. В от­ли­чии от Сла­ви, она боль­ше лю­била ти­хие ле­са, го­ры. Мог­ла по­дол­гу си­деть спи­ной к кос­тру, и смот­реть в тем­но­ту, по­ка бли­ки от ог­ня тан­це­вали на её спи­не. Ле­на, Ми­ку и Сла­вя зна­ли про ано­малии, их пос­вя­тили в тай­ну. По­это­му пу­тешес­тво­вать с ни­ми и ры­жей бра­ти­ей мож­но бы­ло сво­бод­но. Пор­та­лы ру­лят! Жал­ко, что меж­ми­ровые пе­реме­щения та­бу, мне бы­ло что по­казать де­вуш­кам.

 Ми­ку всё на­бира­ла по­пуляр­ность, по­ка, в один прек­расный день, в Япо­нии она не ста­ла "идо­лом". Ме­га-по­пуляр­ной звез­дой эк­ра­на и ра­дио, с це­лой ар­ми­ей фа­натов. За­тем. Её пес­ни ра­зош­лись по все­му ми­ру как эпи­демия. Мы ста­рались по­сещать каж­дый кон­церт. А по­рой, в сво­бод­ное вре­мя, за­бира­ли пе­вицу с со­бой. И тог­да, где-ни­будь на при­роде, воз­ле кос­тра у реч­ки или мо­ря... По­лу­япон­ка с ак­ва­мари­новы­ми во­лоса­ми, в ком­па­нии с Али­сой иг­ра­ли чис­то для нас, прек­расное чувс­тво. И эта её ми­лая при­выч­ка та­рато­рить, уже не раз­дра­жала, а толь­ко под­черки­вала ха­рак­тер хо­зяй­ки. Зна­ли бы фа­наты, что она нас­толь­ко близ­ка к ко­му-то, уда­вились бы от за­вис­ти.

 Яма­да, пос­ле ла­гер­ных прик­лю­чений, уда­рилась в су­ровые тре­ниров­ки. И да­же ста­ла нам­но­го луч­ше уп­равлять сво­ей ано­мали­ей. Прав­да по­худе­ла ещё силь­нее… На­до бу­дет по­дарить ей хо­роший меч. Пом­ню, нат­кнул­ся как раз на один не­обыч­ный, сов­ре­мен­ной нин­дзе пон­ра­вит­ся. Пусть он и был час­тично сло­ман, но все рав­но – ар­те­факт осо­бен­ный.

 Кэп и Се­дой хо­тели за­вязать с во­ен­ной де­ятель­ностью, и при­нять по­чет­ные мес­та в Со­вен­ке. Но сей­час за­менить их бы­ло прос­то не­кем, так что му­жики ис­полня­ли свой долг. Из­редка вы­бира­ясь от­ды­хать в ла­герь. Кэп да­же про­водил ми­ни - ивен­ты: ори­ен­ти­рова­ние на мес­тнос­ти, пей­нтболл,"охо­та на лис". Бы­ло вид­но – ему нра­вит­ся.

 Жизнь идет сво­им че­редом. Она те­чет как пол­но­вод­ная ре­ка, где-то спо­кой­ней, где-то бур­но и неп­ред­ска­зу­емо. У неё свои под­водные кам­ни и ому­ты. И нес­мотря ни на что, я нас­лажда­юсь ей, вмес­те со сво­ими лю­бимы­ми и под­ру­гами. Но, лишь од­но не да­ет по­коя, ни мне, ни ор­га­низа­ции. Бу­дущее Зем­ли. Мир ка­тит­ся в про­пасть, мед­ленно и не­от­вра­тимо. В од­ной из ре­аль­нос­тей, я ви­дел что нас ждет, и под­робно всё опи­сал гла­вам ор­га­низа­ции, так ска­зать, по­делил­ся го­лов­ной болью. Те­перь толь­ко она, сто­ит меж­ду на­ми и гря­дущим апо­калип­си­сом. Мир­ное го­лубое не­бо, и мил­ли­ар­ды жиз­ней, вот что мы обя­заны убе­речь. И ес­ли это пот­ре­бу­ет ра­дикаль­ных мер – так то­му и быть.

 За эти­ми мыс­ля­ми, я не за­метил как Уль­яна при­тих­ла. Так и есть… Дрых­нет. Не знаю по­чему, моё при­сутс­твие иног­да дей­ству­ет на неё усып­ля­юще, ещё со вре­мен пер­во­го зна­комс­тва. При­ят­но осоз­на­вать, что та­кое неж­ное и ми­лое су­щес­тво, чувс­тву­ет се­бя в бе­зопас­ности ря­дом с то­бой. Ус­тро­илась по­удоб­нее, и спит без зад­них ног. Ти­хое со­пение сом­левшей от теп­ла де­воч­ки, дей­ство­вало уми­рот­во­ря­юще. Часть жи­вого ри­сун­ка на мо­ей ле­вой ру­ке, приш­ло в дви­жение. Бе­лая змей­ка под­пол­зла к ли­цу Уль­яны, слов­но про­веряя, что это тут ле­жит? Ано­малия яв­ля­лась частью ме­ня, и то­же не­осоз­нанно тя­нулась к ры­жикам, она ни­ког­да, и ни при ка­ких об­сто­ятель­ствах, им не нав­ре­дит. Пог­ла­див мяг­кую ры­жую ше­велю­ру, я при­лег на тра­ву, ста­ра­ясь не раз­бу­дить мел­кую. Для ме­ня она всег­да бу­дет имен­но "мел­кой", ма­лень­ким до­рогим сер­дцу бе­сен­ком. Де­лая пол­ный вдох, от че­го Уль­ян­ка, свер­нувша­яся на мне слег­ка при­под­ня­лась, го­лову по­сети­ла все­го од­на мысль.
 Хо­рошо, ког­да есть та­кие мо­мен­ты…за это мож­но и по­бороть­ся. Али­са и Уль­яна. Да­же ес­ли весь мир бу­дет счи­тать До­ка чу­дови­щем, мне го­раз­до до­роже теп­лая ще­ка этой де­воч­ки, что удоб­но рас­по­ложи­лась в мо­их объ­яти­ях, и би­ение её ма­лень­ко­го сер­дца.

Дубликат, часть 6

Глава 1 http://vn.reactor.cc/post/2956175
Глава 2 http://vn.reactor.cc/post/2967240
Глава 3 http://vn.reactor.cc/post/2986030
Глава 4 http://vn.reactor.cc/post/3004497
Глава 5 http://vn.reactor.cc/post/3021621
Глава 6 http://vn.reactor.cc/post/3051251
Глава 7 http://vn.reactor.cc/post/3063271
Глава 8 http://vn.reactor.cc/post/3073250

IX
Системные ошибки

— Шурик, как же так? — Сыроежкин огорчался совершенно искренне. Столько работы и все зря. — Ты ведь не мог ошибиться. И я за тобой все проверял. И схема работает, сигналы то, вот они, — Сергей кивнул на колечко на экране осциллографа.
— Сергей, я думаю, что просто мы еще слишком мало знаем о мозге, — Шурику было не удобно перед товарищем, но он старался не показывать виду, — и ошибка закралась в самом начале. — Сказывался опыт Александра, которому случалось представлять неудачи в экспериментах, как запланированные результаты.
В окно открывался вид на заброшенное здание напротив, логово Яны. Она и сейчас где-то там, внутри. Или еще где-то. Существование Яны напрочь игнорировалось системой, поэтому уверенно видели ее только те, кто знал об ее существовании и уже необратимо проснулся, а таких было, только один Семен и вот, где-то в полушаге к этому состоянию, Ульяна. Да еще Шурик и Мику, ударившие по своим мозгам, сначала модулированным ультразвуком, потом — двадцать пятым кадром. Но Мику про Яну ничего не знала и, поэтому, пока отпадала.
«Я могу, с большой вероятностью, отключиться, в следующем цикле. Я еще не готов к активации, нужно оценивать объективно. Даже не знаю, должен ли я огорчаться этому. — Размышлял Шурик. — Но вот Яну жалко. Надо попросить Семена, чтобы приглядывал за ребенком, пока меня не будет. Правда он и так приглядывает».
Сыроежкин поднял взгляд от принципиальной схемы установки на спину напарника. Что-то с ним было не так. Вот и сейчас Шурик стоял замерев, уткнувшись лбом в засиженное мухами стекло, и только легкое шевеление при каждом вдохе выдавало в нем живого человека. «Переживает, — подумал Сергей, — неудачу переживает. Мне простительно ошибаться, я всего лишь школьник и дальше городского кюта меня не знают, а вот Шурику тяжело. Он парень не плохой и большую часть работы на себя брал, но, наверное, привык только к победам».
— Саша, да черт с ним, с этим прибором. — Электроник подошел и встал рядом. — Зато мы теперь знаем, что эта схема не работает! Давай подумаем, чем мы можем еще заняться до конца смены. Может, робота доделаем? Или просто отдохнем? Или… Тебе же поступать в этом году. Может будешь готовиться? У Жени есть кое-какие учебники, как раз на этот случай. Но тебе, наверное, они и не нужны.
«Добрая и наивная душа. Никогда не высовывавшаяся за пределы «Совенка» и Сети, потому добрая и наивная. Но он еще что-то говорит».
— … я со вчерашнего вечера вижу, что с тобой что-то не так, Саша, и дело не в нашей установке. Я могу чем-то помочь?
«Конечно, добрый волшебник. Всего лишь верни назад старого Шурика. Или верни Александра и сделай так, чтобы однажды в автобусе проснулась Яна-человек. Это, правда, убьет Яну-робота и нынешнего Шурика, но кому они нужны, кроме друг-друга? Они так, побочный результат сбоев в экспериментах. Но то, что дело не в нашей установке, ты ошибаешься, дело именно в ней».
— Спасибо, Сергей. Дело именно в установке, что бы ты не думал. Я справлюсь, не переживай. Так что, давай, в самом деле, отдыхать. До конца цикла всего неделя, а что там дальше будет, никто не знает. Давай разберем этот агрегат и объявим всем, что факир был пьян и фокус не удался.
— Хорошо, Шурик. И, знаешь, если тебе сегодня вечером нечем будет заняться, приходи в библиотеку. Женя на чай приглашала.
«Я сказал «цикла», но Сергей, кажется, ничего не понял. А Александр бы сейчас проворчал: «С кем я связался!? С миксами! — Или так. — Дожили! Два влюбленных микса!»». В голове у Шурика опять кто-то поворочался, но опять промолчал.

Лена наблюдала за Максимом. «Действительно, как дружелюбный щен, тычется носом всем под колени и приглашает поиграть. А вот сейчас, взял лодку, приплыл следом за мной на остров и, стоя лицом к мосту, замер. Наверное и глаза закрыл».
— Чем пахнет ветер, Максим?
Максим вздрогнул и быстро обернулся.
— Лена. Я не… То есть, лодку то я видел, но думал, что ты где-то на другом конце острова. Иначе не стал бы тебе мешать. — Максим смутился. Вот только что еще, по инерции смотрел куда-то сквозь Лену за горизонт и улыбался чему-то своему, а сейчас опустил глаза и чуть-чуть покраснел. — Понимаешь, Лена, я сейчас вышел из столовой, встал на крыльце и вдруг понял, насколько он маленький, наш лагерь. А я даже на территории еще побывал не везде. — Максим еще помялся и выдохнул. — Простором ветер пахнет.
Лена подняла глаза на Максима, опустила, показав глазами на место рядом с собой, по другую сторону от бумажного кулька с земляникой, и приглашая сесть.
— Хочешь? Она вкусная. — Дождалась, пока Максим сядет, и продолжила. — Ну, неделю еще поживешь тут...
«Семен будет доволен, — подумала Лена, — Максиму еще расти и расти, но, кажется, когда проснется, он в лагере, на одном месте, сидеть не будет».
— … а потом закончится смена и делай что хочешь.
— Да какое там, что хочешь… Школа, родители и все решают за тебя. И в лагерь я ехать не хотел. Сейчас не жалею о том, что поехал, но не хотел же.
— Ну вот, ты же сам в горнисты вызвался, никто тебя не просил, никто тебя не назначал.
— Да. Вдруг захотелось сделать что-то, что-то своё, чего до меня не было. Вот я и соврал, что умею на горне играть. Думал Мику покажет. А Мику только теорию знает, а у самой не получается. А оказалось, что не соврал. Оказалось, что это легко, когда поймешь как. Завтра пойду к вожатой и к Мику, извинюсь за обман.
Легкий ветерок шевелил волосы, слышно было, как шлепают волны о берег. Лена наблюдала за охотящейся скопой, как она парит над водой, на уровне вершин сосен, как скопа, увидев рыбу, пикирует и входит в воду, выставив перед собой ноги, как она появляется на поверхности и, сделав сильный взмах, тяжело отрывается, с рыбой в когтях, от воды и несет ее куда-то на остров Длинный.
Максим привалился плечом к дереву и, кажется, задремал. Лена осторожно встала, подняла с земли альбом, отошла подальше и, присев на прибитый к берегу и облизанный волнами ствол, начала делать зарисовки спящего Максима. Голова, фигура, улыбка. Подумала: «А ведь Семен его вместо себя оставить хочет. Сам еще не знает об этом, но уже хочет. Подтянет его, оставит вместо себя, а сам уйдет. Даже не важно, физруком будет Максим или кем-то еще, просто кем-то, на кого можно оставить лагерь, потому что вожатая не всесильна. А сам уйдет и Ульяну с собой уведет. Жалко, очень жалко. А позже и Максим уйдет. И Алиска уйдет, рано или поздно. Может, вон, вместе с Максимом и уйдет. И я уйду, когда мой Семен готов будет, это еще не скоро, но я подожду. Потому что нельзя вечно жить в детской. Будем заглядывать иногда, невидимые пионерами. Да, если между сменами попадем, будем с Ольгой общаться. Ну и между собой нельзя связь терять. А кто-то и останется: доктором, поваром, водителем, да хоть и физруком. А вот куда уйдем, я не знаю. В Шлюз? В пустые узлы? В материнские миры? Ульяна говорила, что выход туда через теплообменник скоро закроется, но ведь есть же еще точки перехода в пещерах. Что-то я запомнила из прошлого цикла, из того, что не хотела запоминать, никуда не денешься».
Воздух задрожал и, прямо перед Леной, материализовалась Ульяна-маленькая.
— Привет! — Увидела спящего Максима и продолжила вполголоса. — Выбрали? И он согласился? А наш еще — теленок-теленком, хотя, в спектакле сыграл неплохо.
— Это потому что у вас в отряде для него места нет. — Серьезно ответила Лена. — Переходи в физруки — появится.
— Не, я еще не нагулялась. — Ульянка улыбнулась так, что захотелось улыбнуться ей в ответ. — Вот, держи, принесла.
Лена взяла протянутые ей листки с текстом, листки, с ее собственными рисунками и с какими-то пометками на обратной стороне. Просмотрела, кивнула. Достала из альбома такие же листки, вручила Ульянке.
— Спасибо, ты прямо как почтальон. Ну что, поплыли в лагерь?
— Поплыли. Точка перехода то у музыкального кружка. Вот только к сестренке забегу еще. Этого будить?
— Нет, пусть спит. Лодка у него своя, не потеряется.

Женя сияла. Приветливо улыбалась, не ругалась, даже поскрипывала уютно так, как будто знакомая половица в родительском доме, где тебя всегда ждут и куда вернулся через много лет. И при этом порхала по библиотеке как мотылек.
— Женя, а правда, что от любви люди глупеют?
— Ты это к чему? — Женя-новая мгновенно превратилась в Женю-прежнюю, но, заметив улыбку Семена, отыграла назад. — Да, случается. А что, заметно?
«Где та Евгения, которая орала на Сережу в автобусе неделю назад?» — мысленно спросила у себя Женя и, скосив глаза на Семена, склонившегося над журнальным столиком и что-то пишущего, подмигнула своему отражению.
— Вы уже думали, что будете делать после лагеря?
Женя открыла рот чтобы ответить, но их прервали. Открылась дверь и в библиотеку зашла, опасливо косясь на Женю одна из мелких, прошептала: «Здрасьте», — подбежала, прошлепав по половицам босыми ногами, к Семену и что-то спросила у него на ухо. Семен улыбнулся, достал из кармана ключи, отцепил от один от связки: «Справа, на второй или третьей полке. И, там на столе журнал лежит, запишите сами, что взяли. А то меня Ульяна съест, а вами закусит». Мелкая улыбнулась в ответ, часто-часто закивала, качнулась к Семену, будто хотела то ли еще о чем то спросить, то ли прижаться, но застеснялась и передумала. Опять зыркнула на Женю, сказала так же тихо, как в первый раз: «До свидания», — и убежала. Семен проводил девочку взглядом, кивнул своим мыслям, и опять уткнулся в бумагу.
Женя носила книги со стеллажей на выставочный стенд, завтра по плану «День русской классической литературы». И вот Александр Сергеевич, Иван Сергеевич, Лев Николаевич и прочие занимали свои места на стенде. Зачем это нужно — непонятно, все равно придут те же полтора человека, которые на стенд даже не посмотрят. Но вот, должен быть оформлен стенд, значит его нужно оформить. А послезавтра будет «День Маяковского», значит русские классики отправятся на свои места, а их место займет классик советский. Но Маяковского в библиотеке мало, поэтому верхнюю полку на стенде закроет полоса ватмана с текстом: «Партия – рука миллионопалая, сжатая в один громящий кулак!» «Надо же, подобрали текст», — подумала Женя и поморщилась. А вот раннего Маяковского Женя любила и, на секунду отключилась от окружающего, вспоминая: «Я смазал карту будня...» Поэтому, когда Семен отчетливо пробормотал, комментируя что-то в собственных записях: «Ах, закройте, закройте глаза газет!», — Женя вздрогнула. «Надо же, совпадение».
— Напугал.
— Прости. Так что там у вас с «после лагеря»? Решили?
— Конечно. Мы, оказывается, живем в соседних городах, пять часов на поезде. Я приеду к нему в гости на каникулы, а на следующий год Сережа приедет поступать в наш университет. Он хотел в Бауманку, но передумал и решил в наш университет, на мехмат…
Женя остановилась на полпути, между полкой сданной литературы и стеллажами. Блеснула очками и продолжила своим обычным скрипучим голосом, но без сварливых интонаций. Как она обычно говорила с людьми, которым доверяла настолько, что разрешала заходить в библиотеку без дела.
— Я не обманываю себя, Семен. И не думаю, что наши отношения продлятся намного дольше, чем эта смена. До следующего лета они точно не доживут. Есть миллион девушек значительно более похожих на девушку, чем я. Думаешь я не знаю своего прозвища? Так получилось, что первая девушка, которую увидел Сережа, подняв голову от паяльника, оказалась жужелица. Вот и всё. Он очень порядочный и благородный, он, конечно, будет мучиться. Но лучше мне его отпустить и на всю жизнь превратиться обратно в жужелицу. — Тут заведующая библиотекой, улыбнувшись, снова превратилась в Женю-влюбленную. — Но в жужелицу, в которую были влюбленны, как минимум две недели, а это — большая разница с прежней.
Семен посмотрел очень серьезно, чуть наклонил голову, как бы не со всем соглашаясь.
— Ну, кто же тебя в насекомых держит? На общественное мнение тебе плевать, Сыроежкин в тебе дыру вот-вот проглядит, значит остаешься только ты сама. — И подвел итог беседе. — Я всегда считал, что это дело двоих. И ответственность, и право двоих — решать сколько им быть вместе. Даже если один из них внезапно убегает, решение об этом всегда принимают вдвоем, может не замечают этого, но вдвоем.
И замолчал. А через три минуты, перечитав еще раз написанное, сложил листки бумаги пополам, спросил у Жени, есть ли у той в хозяйстве конверты, получил конверт из оберточной бумаги, спрятал в него написанное, заклеил. И, написав что-то на конверте, но явно не адрес, сунул его в карман, попрощался и вышел со словами: «Пойду спасать спорткомплекс от малолетних варваров. Улька добрая, она мелких не тронет, она меня схарчит». Женя еще пару минут думала: «Интересно, что такого физрук писал?» Но вспомнила, что в пять часов придет Сережа, а у нее еще чайник не поставлен, и отбросила этот вопрос, как несущественный.

Из записей Семена Персунова.

Вот уже давно, наверное, половину всей моей активной фазы, а с того самого эпического побега на лодке, это точно, меня не оставляет ощущение взгляда в спину. Нет, не в спину, а через плечо. Кто-то наблюдает за мной, за моими поступками. Наблюдает, стараясь не выдавать себя. Только иногда я улавливаю тени его мыслей и эмоций. Не сами мысли и эмоции, а их тени. Вот они были, а вот их уже нет.
Раньше я думал, что так проявляет себя личность — коллега Пионера, подсаженная мне из одного из материнских миров. Тем более, что, после отправки Пионера через теплообменник, этот наблюдатель очень долго себя не проявлял никак. И вот, пару циклов назад, во время нашего визита к Виоле, он опять появился. Так вот, судя по симпатии, то есть по тени симпатии, которую я иногда улавливаю от наблюдателя, это явно не подсаженная из мира Пионера личность. Не сознание-наездник, как его назвали в начале всей этой истории. В конце прошлого цикла Алиса рассказала про разум, возникший и погибший в Системе, но, опять же, нет. Ощущение, что за мной наблюдает именно человек. Просто кто-то следит за тем, что я делаю и иногда одобрительно кивает, или хвалит вслух, или хлопает в ладоши. И вот я не слышу самого хлопка, но чувствую легкий ветерок от движущихся ладоней. Примерно так это выглядит, если попытаться привести какие-то понятные аналогии.
Этот наблюдатель сопровождал меня после побега на лодке первый цикл, что я был со Славяной. Сопровождал в цикле Микуси, сопровождал первые два цикла здесь, в этом узле. Сопровождает в этом цикле и сопровождал в предыдущем. Никак не вмешивается, исчезает в интимные моменты, за что ему отдельное спасибо. Но иногда я думаю: «А как бы я поступил, если бы наблюдателя не было». А еще, хоть мне почему-то приятна тень его молчаливого одобрения, но мысль о том, что мы здесь всего лишь компьютерная симуляция меня тревожит. А иначе, зачем за нами наблюдать? Ну, может не компьютерная, может просто лаборатория или зоопарк. Ведь компьютер можно выключить в любой момент, сохранить в памяти результаты, если нужны, и выключить. Или сбросить все и запустить симуляцию заново. А зоопарк можно закрыть, питомцев пристроить в другие зоопарки, а кого не удалось — усыпить гуманно и безболезненно.
Возможно, что у меня с головой не все в порядке, но недавно Ульяна пожаловалась мне, что стесняется. Что за ней иногда кто-то наблюдает, а она стесняется этого. А на мой вопрос, когда это началось? Надолго задумалась и сказала, что, пожалуй, с нашего знакомства. Потом наблюдатель исчез, а в прошлом цикле опять появился. Так что, с некоторых пор, в нашем лагере стало уже два параноика, я и Рыжик. К сожалению, посоветоваться уже не с кем: ни Глафиры Денисовны, ни Виолы. Вчера задал Лене вопрос, не ли у той ощущения, что за ней наблюдают? Потому что, если что-то нужно почувствовать, то лучше Лены с этим никто не справится. Но Лена была не в настроении и отреагировала в своей обычной, в таких случаях, манере, подняла глаза и ответила вопросом на вопрос: «А оно должно быть? Ощущение?» Вот только невербальные сигналы сказали что, да, есть такое ощущение. Читаем мы с Леной друг-друга. Очень неудобно иногда от этого, ни соврать, ни уклониться от ответа. Так что, комиссией из трех голосов, была принята гипотеза, что мы все находимся под колпаком у Мюллера. Мыши в лабиринте.
Не знаю, кажется важным все это записать. После ужина отнесу в пещеру и спрячу. Там же где лежит моя записка-маячок. Кажется, если что и уцелеет здесь, когда экспериментаторы соберутся перезагрузить здешний мир, то это только пещера. Ни разу, со времен своего первого цикла здесь, не был в пещере и вот понадобилось. А еще надо будет поговорить об этом с девочками, мы все таки собираемся вместе, впервые за цикл: Алиса, Лена, Ульяна, теперь с нами еще и Мику. Приглашать ли Шурика, вот вопрос.

Надпись на конверте: «Ульяна, если конверт не вскрыт, прочти обязательно. СП».

— Привет, Мику.
— Здравствуй, Сережа. Ты из клуба?
Мику вынырнула с боковой аллеи, от музыкального кружка, и сейчас шла вместе с Электроником в сторону площади.
— … как там машина ваша?
Электроник грустно вздохнул.
— Никак, Мику. Что-то записали, а расшифровать не смогли. Шурик так расстроился, что взял и стер всю программу дешифровки. И машину мы размонтировали.
— Сережа, а может и правильно, что размонтировали? Представь, вдруг мы бы узнали о себе что-то такое, что… Ну, лишило бы нас радости.
Электроник задумался. Отметил про себя: «Что за место такое? Вчера я здесь с Сашей о нас с Женей беседовал, сегодня с Мику о… Вообще, непонятно о чём».
Мику и Электроник, за разговором, дошли до площади и стояли недалеко от начала аллеи, ведущей к библиотеке. Так же, как и вчера, отбрасывал тень памятник, так же сидела Лена на лавочке с большим блокнотом или, может, с небольшим альбомом на коленях, так же бегали малыши. Так же маршировал, где-то напротив лодочной станции, средний отряд, играя в свою всегдашнюю игру с Ольгой Дмитриевной. Стоило той отвлечься, как Витька, вместо уставной отрядной речевки-кричалки, выдавал: «Пионерский наш отряд! Выходи топить котят!» А отряд хором отвечал: «Раз, два! Левой, правой! Мы идем топить котят!» Понятно, что никаких котят никто топить и не собирался, если бы в лагере оказался хоть один котенок, его бы скорее зацеловали, загладили, закормили и затискали. А за намек на «утопить» намекнувший сам оказался бы на самом дне. Но подразнить вожатую, заставившую отряд маршировать вместо пляжа, это святое. А всего то, не спали в тихий час. Ольга Дмитриевна рычала, грозила сгноить в нарядах по столовой, и раздавала эти наряды направо и налево, но опять и опять, вместо «Кто шагает дружно в ряд?» звучали «Котята». И только Лена, делавшая зарисовки, иногда замечала улыбку в глазах вожатой.
— Не понимаю, Мику. Как всплывшее воспоминание, даже старательно забытое перед этим, может лишить нас радости? Если это какое-то событие, оно уже в прошлом, а мы живем сейчас, если это какой-то наш проступок, то, я не знаю, надо попросить прощения за него и заслужить, чтобы тебя простили.
— А если ничего не исправить уже?
— А тогда остается только двигаться дальше, а не стонать и ныть. Ты узнала о себе что-то новое, значит пользуйся этим. Я бы так поступал. Да что говорить: установку разобрали, программу стерли, — теперь никто ничего не вспомнит. Побегу я по делам. До вечера.
— До вечера, Сереженька. — Мику впервые улыбнулась за всю беседу. — Жене привет передавай.
Электроник убежал, его ждала Женя и уже закипающий чайник. «В этом лагере что-то можно долго хранить в секрете?» — пришла ему в голову запоздалая мысль, но он отмахнулся от нее, как от несущественной.

Семен и Ульяна, как и позавчера, сидели на крыльце спорткомплекса, смотрели на звезды, на блестевшую за аллеей и пляжем реку, на темную массу острова Длинный, закрывающую горизонт. Было тихо, до отбоя оставалось еще около часа, но пляж уже опустел. Прохладный ветерок с реки забирался Ульяне под футболку, и девушка зябко вжималась в теплый Семенов бок.
— Может, внутрь зайдешь?
Но у Ульяны была другая идея.
— Не, Сём, я сейчас ветровку накину и мы пойдем погуляем.
Они легко сбежали с крыльца, пересекли аллею и чуть зарываясь в песок ногами дошли до уреза воды. Ульяна присела на корточки и что-то написала на мокром песке подобранной щепкой. Глянула на Семена смотрящего в небо, лукаво улыбнулась и стерла надпись. Только одна буква «У» и осталась видна.
Не сговариваясь Семен с Ульяной повернули вдоль берега, сначала по заросшему березами и кустарником участку между пляжем и пристанью, вдоль невысокого, по колено, обрывчика. Заглянули на пристань. Так и ушли бы, но Ульяна услышала чьи то всхлипывания.
— Сёмк, погоди, кажется плачет кто-то.
«Мику?» — первое, что подумалось Семену. Но это оказалась Катя. Она сидела на палубе дебаркадера, спрятавшись за надстройку, и всхлипывала, прижавшись лбом к стойке ограждения и свесив ноги в воду. «Подожди, Сём, я сама», — к облегчению мужа сказала Ульяна и, стараясь, не шуметь ушла. «Это хорошо что сама, потому что я не силен в любовной тригонометрии».
Ульяны не было довольно долго, Семен прошел по мосткам и спрыгнул в ближайшую лодку. Развалился там, вытянув ноги на кормовой банке, и прикрыл глаза. Спать не хотелось, хотелось слушать вечернюю тишину: плеск воды о дебаркадер, поскрипывание мостков, перестук бортов лодок, тихие девичьи голоса, шелест листвы близких берез.
Голоса смолкли и послышалось шлепанье двух пар босых ног, сперва по палубе дебаркадера, потом по мосткам.
— Вот, Катя с нами погуляет, Сём.
Катя пряталась за Ульяну, стесняясь.
— Почему нет? Пойдем, Кать. Ты до домика с нами?
— Нет, я тоже по лагерю. Ольга Дмитриевна ругается, когда мы поздно гуляем, а сейчас, с вами, можно.
Семен выбрался из лодки, поддержал девушек, пока они обувались, и необычная компания продолжила обход лагеря. Ульяна посередине, Семен справа, и слева, чуть в стороне, Катя. Дорога шла вдоль берега, справа за деревьями показался домик Алисы. Можно было разглядеть хозяйку, сидящую на крыльце и что-то пишущую в тетрадь.
— Последнюю ночь у себя ночует. Сём, я забегу ещё к ней после прогулки.
Семен только молча кивнул, думая: «Интересно, когда-нибудь Алиса решится показать содержимое своей тетрадки?»
— Почему последнюю? — Вмешалась Катя.
— Кать, завтра опоздавший пионер приезжает. Его надо где-то разместить, и Максим с сегодняшнего дня официально в старшем отряде, его тоже переселять из вашего отряда нужно. А вожатая и Алиса живут по одной в домике. Вот, скорее всего, Максима и новенького в Алисином домике поселят, а Алиса будет жить с вожатой.
Катя, при упоминании о Максиме, каждый раз вздрагивала, но терпела. «Ничего, через восемь дней все забудешь, — подумал Семен, — а потом Максим окажется в старшем отряде и для тебя, считай что просто исчезнет».
В самом узком месте лесного перешейка они вышли по тропке на поперечную аллею, ведущую к клубам.
— Здесь, оказывается, столько тропинок. Я и не знала. — Катя начала потихоньку оживать.
— Узнаешь еще, какие твои годы. — Проворчал Семен. Впрочем, проворчал достаточно добродушно чтобы не отпугнуть Катю.
«Интересно, какая она будет, когда попадет в старший отряд? Макс начал меняться буквально на глазах, и из клоуна и шалопая превращаться в Славю мужского пола. Что-то там переключает Система в их поведении. Гадко это, но, чтобы проснуться, им наверное придется пройти и через это». Ульяна и Катя говорили о чем-то, а Семен все думал. Как раз тот случай, за которые Ульяна и обзывала его тормозом.
— Знаете, я, наверное, не пойду дальше с вами. Спасибо за компанию. Правда спасибо. И, можно я, — Катя смутившись сделала паузу, — можно я буду к вам в гости заходить.
И, дождавшись кивка от Семена и: «Конечно можно, Катя», — от Ульяны забежала на крыльцо своего домика. Помахала рукой с крыльца и скрылась за дверью.
— Сёмк, ей всего то и нужно было, чтобы кто-то с ней поговорил и ее выслушал. А у них в отряде некому, раз уж она там… — Ульяна замешкалась, подбирая определение.
«Альфа-самка», — мысленно продолжил реплику Семен.
Они стояли на перекрестке у клубов и смотрели, как от ворот идет Шурик, держа Яну за руку. Яна заметила Персуновых, что-то сказала Шурику и помахала им рукой. Шурик солидно кивнул Семену и Ульяне, достал из кармана ключи от кружка и спросил: «Зайдете?» «Нет, мы еще погуляем, — ответил Семен, — спокойной ночи».
— Я не знаю, что там вспомнил Шурик, но он нашел для себя якорь. — Сказал Семен, глядя на дверь клубов, закрывшуюся за Шуриком и Яной.

Продолжение

1 глава http://vn.reactor.cc/post/2310619
2 глава http://vn.reactor.cc/post/2336203
3 глава http://vn.reactor.cc/post/2344710
4 глава, часть 1 http://vn.reactor.cc/post/2360187
4 глава, часть 2 http://vn.reactor.cc/post/2363608
4 глава, часть 3 http://vn.reactor.cc/post/2367158
5 глава http://vn.reactor.cc/post/2381587
6 глава http://vn.reactor.cc/post/2397063
7 глава http://vn.reactor.cc/post/2425682
8 глава http://vn.reactor.cc/post/2452127
9 глава http://vn.reactor.cc/post/2482636

X
Запрещенная зона

Просыпаюсь утром от того, что в тренерской кто-то есть. И, не открывая глаз, уже знаю – кто. По звукам дыхания, по запахам, по поскрипыванию стула.
– Привет Рыжик.
– Доброе утро Сёма.
Открываю один глаз и, вывернув шею, удостоверяюсь – действительно Ульяна. Сидит и читает одну из тех книжек, что я так и не вернул бабе Глаше. Чуть опустила книжку и точно так-же, одним глазом, смотрит на меня.
– Если позволишь – я хочу встать и одеться.
– Ладно, уговорил.
Ульяна кладет раскрытую книжку корешком вверх, встает и уже собирается выйти, когда я ее останавливаю.
– Имей в виду, в этом лагере привилегия на мысленные пошлые шуточки только у меня.
– Ты… телепат?
– У тебя вздрогнули губы, в удержанной улыбке, и ты очень хитро прищурилась, но промолчала. Все, а теперь свободна.
Быстро натягиваю шорты, расправляю одеяло на кровати, беру умывальные причиндалы и, перед тем как выйти, гляжу одним глазом на книгу: мягкий переплет из белого картона, бумага, по качеству чуть лучше газетной, и называется фолиант сей «Горизонтальный транспорт в многомерной сети», за авторством неких Г. Д. Андрейко и М. Н. Колокольцева. На обложке штамп: «Для служебного пользования». Заинтересовавшись, открываю последнюю страницу книги, там, где печатают выходные данные, – так и есть: Глафира Денисовна Андрейко. Ну вот и познакомились. Смотрю на даты: сдано в набор и подписано в печать в 1985 году. Тираж 200 экземпляров. Аккуратно кладу книгу, где взял, и тут в дверь заглядывает Ульяна.
– Ну, ты уже встал?
– Ага, заходи, а я – умываться.
Выхожу в спортзал и направляюсь в душевую.
– Не ходи, там девочки в душе, после пробежки. – Ульяна кричит мне в след.
Действительно, дверь в душевую открывается и оттуда выходят все трое. Я только ворчу.
– Между прочим, могли бы предупредить. Я бы на крыльце подождал.
– А что такого-то? Дверь же закрыта на шпингалет, да и Ульяна проследила, чтобы ты к нам не ломился. – На последней фразе Саша улыбается.
– Ты хочешь сказать, что я, как дурак, две недели топтался каждое утро на крыльце, а мог бы спокойно и со вкусом валяться на кровати, пока вы там плещетесь?
– А мы все эти две недели удивлялись, что ты там топчешься на крыльце, а не валяешься на кровати.
– Девки, когда-нибудь я вас отшлепаю.
И улыбки до ушей у всех. Улыбки хорошие, но глаза Саши, мне все же не нравятся, похоже – плохо спала. Жаль, я не могу угадать ее настроение, как с Ульяной и разговор на языке мимики и жестов, как с Леной, у нас тоже не получается. На всякий случай пробую вопросительно поднять брови, нет – меня не поняли. Ладно, шутила, действительно, искренне, поэтому пусть живет.
Проспал я сегодня приход Ульяны с Сашей, поэтому быстро-быстро умываюсь, запираем с Ульяной спортзал и идем на линейку.
А Ульяна в спортзале капитально обустроилась, пользуясь служебным положением. Я так и не понял – где, но где-то здесь у нее хранится комплект пионерской формы, в который она, выгнав меня, и переоделась, подозреваю, что и купальник, где-то здесь же. Так пойдет дальше и из тренерской меня выживет. В домике Ольги живет Второй, а я пойду в домик к Алисе. М-м-м, вспоминаю эротический волейбол, заманчивый вариант, кстати...
– Ты чего улыбаешься?
– Да так, мысленной пошлой шутке, которую я никогда не озвучу.
– Чтобы не стала правдой? Я понимаю.
Хочу еще спросить Ульяну про книгу, но уже некогда, уже подошла Ольга и пионеры образовали привычное подобие строя. Опять я засыпаю стоя, под голос вожатой, опять, чтобы не заснуть и не свалиться ко всеобщему веселью, начинаю разглядывать пионеров, пока не натыкаюсь взглядом на Второго. Вот аккуратный парень – ни разу, в отличие от меня-пионера, линейку не пропустил, а еще стоит в строю так, как будто это ему знакомо и привычно, снисходительно поглядывая на томящихся пионеров. Интересно, где он такому выучился? А сейчас еще интереснее – Второй, оказывается, столь же, чуть иронично и снисходительно, поглядывает и на нас с Ольгой. Впрочем, не обидно поглядывает, а потом наши взгляды пересекаются, он понимает, что попался и коротко улыбается извиняющейся улыбкой. Я даже подумал, что он тоже проснувшийся, как и я, но только умело это скрывает, как и я же, но нет, это я бы почувствовал. Очень интересный двойник. Наконец, доходит очередь и до меня: быстро сообщаю о тренировке, о вечернем походе, о том, что мальчиков из среднего отряда ждет костровая площадка. Всё, линейка закончена.
До завтрака есть немного времени – присаживаюсь на скамейку. Наблюдаю за Вторым, а Второй застыл посреди площади и ищет кого-то взглядом, наконец, кивает и отправляется с площади в сторону главных ворот. Ищу глазами Лену, нет, Лена здесь, вон она у памятника Генде, и тоже смотрит вслед Второму, потом оглядывается, почувствовав мой взгляд, улыбается, но тут же прячет улыбку и подходит.
– Привет.
– Привет.
И всё. Я уже начал забывать, как Лена может отстраняться от окружающих, так вот она мне сейчас это напомнила. Стоит и разглядывает пряжки на своих босоножках, а мне гадай, то ли это демарш Второго ее сейчас расстроил, то ли это я где накосячил.
– Лен, садись, или на завтрак уже пойдем?
Лена просит меня прогуляться с ней до домика, а уже оттуда идти в столовую. Ну как просит, в своей обычной манере старой Лены скажет два слова, а мне догадывайся. Будет всю дорогу молчать, а потом, у домика, спросит, что я хочу ей сказать, раз напросился к ней в компанию. А я сам, в свою очередь, скажу ей, что это она меня сама в свою компанию пригласила, на эту мою реплику Лена обидится, виду не покажет, но еще больше уйдет в себя. Вот так незаметно отношения и портятся.
– Лена, только не заставляй меня догадываться, я человек не чуткий и в таких вещах плаваю. Попробуй вспомнить, как мы до сих пор общались.
– Хорошо, я попробую.
А я, оказывается, под подозрение попал после вчерашнего ЧП с Сашкой. Плакала Александра ночью, когда Лена в домик вернулась, за слезами было ничего не понять, Александра объяснять категорически отказывалась, только некоего Семена упомянула, что он, Семен, знает. Поскольку Семенов в лагере два, и Семен-второй с Сашей практически не общается, а вчера весь день был на глазах, остается только ваш покорный слуга. А памятуя про откровенность Лены о чувствах Саши к этому Семену, картина выстраивается совершенно в духе любовного романа. Так-как на роль казановы я, по общему мнению женской половины лагеря, не гожусь, то Лена, прежде всего, решила, что я, где-то допустил грубость, по отношению к Саше.
– До вечера Саша держалась, значит, а ночью проняло. Лен, в общем-то, это, прежде всего, Сашкина тайна, ну, раз уж она ко мне тебя отправила…
Ну и посоветоваться мне с кем-то надо. Не с вожатой же.
– ...тебе никогда не хотелось встретиться с собой? То есть со своим двойником из другого лагеря?
– А при чем тут…? Ну ладно, я, до сих пор, не верю, что лагерей больше одного. То есть, тебе я верю, и вас Семенов я вижу, но в голове не укладывается. Наверное хотелось бы.
– Вот. А я двух своих двойников лично знаю, но с одним, хоть и живем в одном лагере, но никак поговорить не получается, а второму, как вижу, так хочется по лицу ударить, а после вчерашнего боюсь, что, при встрече, лицом не ограничится. Но вот беда: видеть его – каждый цикл вижу, а встретиться не могу.
Рассказываю Лене о встрече Саши с Пионером, о своей вчерашней встрече с Сашей, о том как Саша плакала без слез, о ее шоке. Лена, какое-то время обдумывает мои слова.
– Знаешь Семен, наверное это как заноза.
– В смысле?
– Ну вот ты предложил нам, две недели назад, оставить записку на банке с вареньем. И сказал, что это для тех, кого поселят после нас. А мы приехали и я эту записку сама же и прочитала. – Лена молчит какое-то время, а потом добавляет. И посадила занозу, куда-то сюда.
И показывает на себя, неопределенно водя рукой, где-то между галстуком и босоножками.
– … а потом эта заноза болела, болела и вот, закончилось тем, что я… В общем, закончилось со мной тем, что я изменилась и вот такая стала, как сейчас. И ты, наверное, тоже себе такую занозу когда-то посадил. Ну и ты был готов, и я, получается, была готова, и сил нам хватило, чтобы измениться. А Саша – еще нет, потому она измениться пока не может, а от этого ей и больно так. И этот твой «двойник», он еще и нарочно хотел сделать Саше больнее. Может он, только того и хотел, чтоб ей больнее было. Или хотел, чтобы она исчезла, а ты помешал.
Лена, безусловно, или права, или близко к истине подобралась, но что нам теперь делать?
– Лен, и что нам теперь с Сашей делать.
– Не знаю, мы и так о ней заботимся, вот как сейчас.
– Ага, заботимся, прямо как папа с мамой.
На «папу с мамой» Лена улыбается.
– Скажешь тоже, папа с мамой. Я шестнадцатилетняя пионерка.
Пока так беседовали, естественно, опоздали в столовую. Ну что же, кто приходит поздно – тому кости. В данном случае костями считаются: каша гречневая без подливы, хлеб без масла и жидкая составляющая от вчерашнего вечернего компота – последнее, скорее, плюс, не знаю, как для Лены, но для меня-то точно. Садимся за один столик, пока дежурные протирают остальные и я спрашиваю Лену.
– Как там мой двойник? Книгу то похвалил вчера?
– Нет, мы сидели и звезды рассматривали.
Ну, тоже хорошее занятие.
– А сейчас он куда?
– Его вожатая в помощь Алисе отправила.
– Устанет, как будет сахар таскать?
– Какой еще сахар?
Рассказываю про свое отношение к мешкам с сахаром, Лена улыбается.
– Пиво, говоришь, в медпункте, в левом ящике стола? Надо Алисе сказать, а то вдруг пить захочет после костровой площадки.
Смотрю на время – через пятнадцать минут уже тренировка. Быстро доедаю, прощаюсь с Леной и прошу, чтобы она ко мне Сашу отправила. Переживания переживаниями, но завтра отчетная игра у моих мелких, вот и надо же кому-то грамоты надписать, ну а кому подписывать, кроме обладательницы лучшего почерка в лагере?
Выхожу из столовой и быстро-быстро на площадку. Так, вся команда уже здесь, стоят у крыльца меня дожидаются. Время? Нет, еще не опоздал, но все-же… неудобно.
– Простите ребятушки, задержался я.
Ребятушки аплодируют моему финишному рывку – лоботрясы, никакого почтения! Так и заявляю им об этом, а Серега-заяц мне отвечает в том духе, что я сам их так воспитал. И, мол, умных к умным, а меня к тебе. Да, на секунду пробивает грусть, этих оболтусов мне тоже будет не хватать.
– Все помнят, что послезавтра отъезд?
Хор: «Д-а-а-а-а!»
– Все догадались, что завтра отчетная игра?
Ну, уже не хор, а так – отдельные голоса.
– Поэтому, сегодня, после разминки попробуем полчаса поиграть, а потом ошибки разберем. Разбивайтесь на команды и Гриш, ты как себя чувствуешь?
Гришка уже и забыл про медпункт, и это радует. Отправляю его провести разминку, а сам присаживаюсь на лавочку рядом с Васей, наконец то я подгляжу, что он там читает. Вася, при моем появлении, переворачивает записями вниз какие-то листики, а журнал «Катера и Яхты» не спрятать, поразительно знакомый журнал. Настолько знакомый, что знаю я его наизусть. «Катера и Яхты», номер двадцать пять, за семидесятый год. Статья: «Вспомогательные паруса на моторной лодке».
Вот так, еще кто-то встал на мою скользкую дорожку. Есть, правда, одна проблема – Васе не перетащить в одиночку лодку через заграждение, я вот, большенький мальчик, и то чуть не умер прямо там, пока перетаскивал. А еще я понимаю, что можно было и не убегать. Правда, я тогда много хороших людей не встретил бы, но и те, кого я оставил – ничуть не хуже, я уверен. Начни я сейчас об этом говорить, Вася, все равно, меня не услышит. Но единственное, что я говорю Васе по этому поводу…
– Вась, с инструментом работать умеешь?
– Немножко.
– Вась, я ничего этого не видел, пока ты сам не дозреешь. – Киваю на листики. Но, сначала, запишись в кружок к кибернетикам. Делают они всякую ерунду, но Электроник тебя научит работать «множко». И освой технику гребли.
А сам беру у Васи карандаш и на обратной стороне его записей схематически рисую мачту с рейковым парусом, потом, подумав, проставляю все размеры. Выражение ошалелых глаз Васьки бесценно! Но я к Васе не за этим, сейчас Сашка придет, собственно, вон она уже идет.
– … сейчас Саша придет, будет в тренерской грамоты для участников завтрашней игры надписывать. У меня к тебе просьба, побыть с ней, пока она не закончит. Скажешь, да хоть то, что тебе голову на солнце напекло и я отправил тебя на кровати полежать. Понимаешь, она одна сейчас оставаться очень боится, но гордая – никому об этом не говорит. Так что я рассчитываю на твою деликатность и молчаливость.
Васька деликатно и молчаливо утекает в тренерскую, а я перехватываю заинтересованный взгляд зайца-Оксаны. Любофф? Ну, как минимум, обоюдный интерес, а то – зачем Ваське сюда ходить каждое утро? Я, помнится, журналы в библиотеке читал.
Пока не закончилась разминка быстро объясняю Саше ее задачу, объясняю, где найти грамоты и отправляю следом за Васькой.
– Найдешь?
– Да, найду?
– Все в порядке?
– Лена беспокоилась? Да, все в порядке.
Ну, я, правда, по паузе, улавливаю, что не совсем в порядке, но отпускаю Сашку работать, а сам переключаюсь на тренировку.
Мелкие делятся на команды, я, наконец, достаю из под футболки свисток.
– Обратите внимание на исторический момент! Впервые за смену физрук взялся за свисток. Монетка есть у кого?
Монетка находится у Артема – советский двугривенный. Она висела у Артема под футболкой на шнурке, продетом в просверленное в монете отверстие. На несколько секунд замираю и пытаюсь вспомнить тогдашнюю неформальную детскую моду – нет, не помню я монет на шнурках: куртки от школьной формы с отпоротыми рукавами помню, октябрятские звездочки, с которых сошлифован весь рельеф, так, что остается белая гладкая звезда, помню, резистор в петлице помню, а монету на шее не помню, видимо – личная Артемова заморочка. Двадцать копеек: буханка хлеба, два билет на детский сеанс в кино, обед в школьной столовой, стаканчик пломбира, молочный коктейль в буфете кинотеатра и еще сдача останется. Хватит ностальгировать, снимаю монету со шнурка и спрашиваю Артема
– Орел, решка?
– Орел!
Боже, как давно я этого не делал! Кладу монету на сгиб указательного пальца и подбрасываю ее щелчком ногтя. И… орел.
– Угадал, выбирай ворота.
– Спасибо. И, пусть монета у вас до завтра останется, завтра же все равно еще раз кидать.
– За что спасибо то, чудак-человек?
Пока есть еще чуть времени до свистка цепляю монету обратно на шнурок и пытаюсь одеть ее себе на шею – не лезет. Моя голова несколько больше, чем у десятилетнего Артема и в петлю шнурка не лезет никак: нос и уши мешают – тогда связываю шнурки монеты и свистка вместе.
– Все готовы?
Все готовы.
– Первый тайм!
Свисток, и можно не путаться у октябрят под ногами. Два тайма по пятнадцать минут не получилось, получилось два по двадцать. Счет – по нулям. И разбор полетов после игры, в итоге: «Все всё поняли? Все свободны, кто хочет еще поиграть – могут остаться. Завтра не осрамитесь.» Черт, с соседним лагерем бы сыграть, но как?
В тренерской сюрприз – Васька не подвел, не подвел, а просто уснул у меня на кровати. Саша сидит, подперев подбородок кулачком и этак, по матерински, смотрит на Василия. Хорошо, что без шума зашел.
– Все сделала? – шепчу.
Александра кивает и показывает на стопку грамот. Я беру надписанные грамоты, читаю одну, улыбаюсь и киваю Сашке. Прячу грамоты в шкаф и показываю на чайник: «Ты как?», – кивает. Показываю на Васю – тоже кивает. Ставлю чайник на плитку, полчаса у нас есть, как закипит – мы услышим, показываю головой на спортзал и выходим.
– Ф-фу. Теперь можно нормально разговаривать.
Садимся на ближайшую к тренерской скамью.
– Ты решила не выделять завтрашних победителей?
Текст на всех грамотах одинаковый: «Самой лучшей футбольной команде от пионеров «Совенка»
– Нет конечно. Они, с самого мокрого праздника, итак делятся между собой на золотых и серебряных. Зачем их еще искусственно делить.
Так и делятся вот, а я не замечал, но ладно.
– А русалки Саша и Мику тоже в этом разделении участвуют?
– А то! Мику, кстати, тебе благодарна. У нее теперь настоящий кружок, в котором целых два человека, кроме нее.
– И которые могут вытерпеть ее болтовню.
– Смешно. Но зачем ты так, знаешь же, что чем человек ей ближе, тем она больше молчит.
Знаю, прости Мику, я совсем не хочу тебя обидеть. Но все равно, первый момент общения с тобой нужно перетерпеть. Как и со мной, впрочем, и с другими, кроме, может быть, той же Александры.
– Знаю, и то, что она со мной перестала трещать, как сорока, мне очень приятно.
Тут происходит два события: начинает петь чайник и выходит из тренерской заспанный Васька.
– Я заснул! – сообщает он, адресуясь, в основном, ко мне.
Угу, а то я не понял.
– Вась, я заметил. Чай будешь пить?
Вася почти соглашается, но в спортзал заглядывают зайцы и Ваське становится не до нас.
– Прихожу, а он спит на твоей кровати, журналом прикрылся еще. Ну я и не стала его будить. А то они вчера допоздна домик вылизывали.
– Я так и подумал, вся четверка сегодня сонная.
Чайник, наконец, перестает петь и начинает призывно бренчать крышкой.
– Пошли, нас зовут, – реагирует Саша.
Чай, варенье, последние сухари из бомбоубежища, так и не пополнил запас. Чай и варенье, кстати, тоже кончаются. Ну, вареньем меня, я надеюсь, обеспечат, а вот за чаем придется в столовую самому идти. Смотрю на пачку, нет, до конца цикла, даже на всю ораву хватит с запасом, а что будет потом – пусть система сама беспокоится.
Сашка уже хозяйничает: заварила чай, достала сахар, открыла банку с вареньем, распечатала упаковку с сухарями и сидит ждет меня. Я разливаю заварку по кружкам, доливаю их кипятком
– Тебе полную, Саша?
– Да, конечно.
Ну вот, сели, попиваем чаек и молчим. Надо бы поговорить о важном, а я боюсь и черт бы побрал эту репутацию психотерапевта. Физрук я, а в прошлой жизни – пионер, а до того – эникейщик, если верить памяти.
– Все так плохо, Саш?
– Я, я не знаю, иногда нормально, а иногда пробирает, кажется, что вот-вот опять начну исчезать.
– То-то ты Лену вчера напугала, а она на меня черти-что подумала. Но ты держишься?
– Держусь. И, пожалуйста, давай больше не будем об этом.
– Если обещаешь не исчезать, то не будем.
– Уговорил. Честное пионерское, я никуда не исчезну!
Допили чай, и я понимаю, что до вечера мне делать совершенно нечего. Сходить помочь Алисе? Но нет, еще решит, что я ей не доверяю и обидится.
– Саша, вы за ягодой не собираетесь?
Ну кто тянет меня за язык? Ягода, потом мука с сахаром. Вот только пива в медпункте, скорее всего, нет – здешняя докторица это не Виола.
– Все ты знаешь! Лена тебя позвать просила, как освободишься.
– Ну, тогда на пристани встречаемся.
Кстати, почему меня? Почему не Второго? Он, правда, на другой работе занят, но можно же договориться.
В этом цикле я очень много гребу. Раз в пять больше, чем обычно – надоело. Поэтому работаю веслами, смотрю на Лену с Сашей, сидящих на корме, и мечтаю: а не посадить ли девочек на весла, сразу обеих, а не развалиться ли самому на кормовой банке. И представляю себе, как футболки обтягивают девочек, при каждом гребке… Тьфу, срамота! Тем более они и не в футболках вовсе.
– Ты чему улыбаешься? – Лена выдергивает меня из грез.
– Честно? Приятной компании.
Лена, без выражения, смотрит на меня, опускает глаза себе на грудь, а потом опять поднимает взгляд, чуть приподняв левую бровь, но я успеваю заметить мелькнувшее, на доли секунды, лукавство в ее глазах: «Ну-да, ну-да… А в каком смысле «приятной»?» Я и забыл, что мы можем читать друг-друга. На секунду опускаю веки и потом улыбаюсь: «Именно в этом».
– Лена, Семен, прекратите загадочно перемигиваться!
– Саш, присоединяйся.
Но Саша только вздыхает.
– Вы знаете, я не верю вашим рассказам, что все повторяется, каждые две недели, но когда вы сговорились? Как Лена знала, что ты согласишься на остров поплыть? Откуда ты знал, что мы за ягодой собрались.
– А вот так, поперемигивались в столовой и договорились на языке мимики.
– Да врете вы все. Утром перед завтраком и договорились.
– Ну, считай так, если тебе так легче.
Остров Ближний и земляника. Есть вещи, которые не меняются.
– Лен, вы ведь вдвоем с ягодой справитесь? А я так, похожу.
Девочки разбегаются на разные концы острова и я остаюсь, условно, один, правда это «условно» мне не мешает. Хожу между березами, клюю землянику, я почти не бывал на острове, гораздо меньше, чем в той же шахте, но вот под землю меня не тянет, а здесь, на Ближнем, память, сволочь, что-ж ты делаешь? Все события всех циклов всей моей здешней биографии: вот у этой березы Славя дарила мне платок, а Лена спала у меня на плече, а вот там я ночью объяснялся с той же Леной, здесь мы высаживались на берег с Алисой. Выхожу на противоположную сторону острова: вот кривая береза, на которой мы сидели с Леной две недели назад, и где, еще не доверявшая мне Лена, пыталась вызвать меня на откровенность, а вот тут мы купались с Мику. Стоп! Мы не купались с Мику, я уверен, но… Привет из заблокированной части памяти? Из предыдущих пробуждений? От кого-то из двойников? Я не знаю, но воспоминания, вот они, хорошие такие воспоминания, не мои, но все равно, теперь и мои. Иду на восточную оконечность острова, мимо Саши, к бетонному блоку. Саша работает с целеустремленностью комбайна и не замечает меня вовсе, ну и я, не мешая ей, осторожно прохожу мимо. Вот он бетонный блок, вот тут я перетаскивал лодку, один и с Славяной. Представляю – каково будет Васе повторять мой подвиг, но захочет – придумает что-нибудь. Сажусь на песок вытянув ноги и прислонившись спиной к теплому блоку. Вода блестит на солнце и приходится щуриться, чтобы что-то рассмотреть. Остров Дальний, знал бы – обязательно сплавал бы туда, в один из «пионерских» циклов, и вообще – за Дальний, на тот, материковый берег. Интересно, периметр там продолжается или можно уйти пешком? И куда попадешь в этом случае? В параллельный лагерь? Или будешь идти бесконечно?
– Прощаешься?
Лена тихо подошла ко мне и присела рядом, поставив корзинку между нами.
– Прощаюсь.
– Грустно?
– Грустно, что столько вещей, людей и событий прошло мимо меня. А уходить, оказывается, не грустно, я ведь надеюсь вернуться. Да, кого я обманываю? Грустно конечно, Лен, обещай, что не будете дальше ко мне относиться, как к убогому.
– В этом-то можешь не сомневаться. Мы готовы, поплыли назад?
Да, амазонки предложили бы искупаться, а Лена с Сашей, те нет, они на это пойтить не могут. Дисциплина, самодисциплина у Саши и больше показная у Лены, но дисциплина. Размышляю о Саше, о том, что если бы не ее доброта – получился бы страшный человек, и надо сделать все, чтобы эту доброту сохранить, хотя бы в целях безопасности окружающих.
– Поплыли.
– Семен, я вот думаю. А вот то, что мы сейчас с тобой на острове? И две недели назад были на острове. Значит циклы нами все равно управляют?
– Лена, не парься, главное, что ты осознаешь все происходящее. А если для нас удобно пользоваться циклами, то почему нет?
Причаливаем, привязываю лодку, отношу весла в сарай, отношу корзинки девочкам в домик и идем на обед все втроем.
Обеденное меню – стандартное для этого дня цикла: суп гороховый, картофельное пюре с зеленым горошком и минтай жареный и какао. Даже баба Глаша не парится по поводу повторяемости циклов, о чем и говорю Лене, в продолжение нашего разговора.
Вот не пойму я здешних поваров во главе с бабулей. Одни и те же люди, из одних и тех же продуктов, в одних и тех же котлах иногда готовят едва съедобную бурду, иногда кулинарные шедевры, такие, что хочется проглотить их вместе с тарелкой, а иногда – стандартные блюда казенного общепита, которые съедаешь без удовольствия, хотя и без отвращения, а исключительно с целью насытить организм. Или это гребля мой аппетит так подстегнула, или сегодняшний обед находится, где-то между второй и третьей категориями, но я даже половину минтаины съел. Обедаю с Ульяной, Алиса с помощниками еще не пришла с поляны и надо бы предупредить кухню, чтоб обед на шестерых оставили. Гляжу в окно раздачи, встречаюсь взглядом с бабой Глашей, киваю ей и тут вспоминаю про утреннее чтение Ульянки.
– Уля, ты утром у меня книжку читала, это от скуки, или понравилось?
– Объяснил бы мне кто, что там написано. А то интересно – про путешествия между лагерями, как перемещаться между ними и не потеряться в циклах, а столько формул, что я понять не могу. Хочется разобраться, но мне же только тринадцать лет, я и знаков то таких не видела никогда.
Ульяна проводит рукой в воздухе зигзаг.
– Хочешь, с автором познакомлю? Она, конечно, бабушка сложная, но если общий язык найдете, то всему научит. Только, если согласишься, то не прогуливай, иначе обидится и вся наука закончится.
– Ы?
Рыжик мотает головой в сторону кухни.
– Она самая. Думай до послезавтра.
Потому что потом я помочь уже не смогу, и придется тебе самой договариваться.
– А что думать? Веди, я научиться хочу, а то я, я, в общем, сейчас я понимаю, почему ты убежать хотел. Вот только… Все равно веди.
– Что только?
– Это тебе рано знать, ты еще маленький!
Как скажешь. Рано, значит рано.
– Тогда, через полчаса, у заднего входа в столовую.
Встаем, чтобы разбежаться, я направляюсь на кухню – предупредить об опозданцах, и тут, как раз и заходят все шестеро: потные, грязные, съеденные паутами и уставшие. Судя по гордому и довольному виду Алисы – все хорошо и даже более чем.
– Все сделали?
– В лучшем виде! Вечером посмотришь.
Но взгляд с хитринкой, значит есть еще какая-то опция, сверх программы.
– Ох Алиска, надеюсь, что в лучшем.
Все, теперь добежать до тренерской, поправить постель, а то, как Васька на ней заснул, так и не расправил за собой, взять книжку «Горизонтальный транспорт...» и к автору в гости.
Ульяна уже там. Топчется у входа, зайти не решается, увидела меня – обрадовалась. А ведь следующее твое решение, Рыжик, определит твою судьбу.
– Ну что, готова? Пошли?
– Ох. Пошли.
И вцепляется в меня обеими руками.
Глафира Денисовна удивления не высказывает, только нацепляет маску препода. Ну и я ей чуть подыгрываю.
– Здравствуйте, Глафира Денисовна, а я вам Ульяну привел.
– Вместо себя что-ли, Семен? Это называется «заместительная жертва». Но я не ем маленьких девочек, Виола запретила.
И уже обращаясь к Ульяне.
– Ульяна, зачем пожаловала? За конфетами вход с другой стороны, а с этого входа тебя ждут одни неприятности.
Ульяна, наконец, справляется с собой, отпускает мою руку, вытаскивает из другой моей руки книгу, кладет ее на стол и пищит.
– Вот! Там написано, что за два-три дня можно дойти пешком до любого лагеря! Я хочу знать, как это делать!
Баба Глаша разглядывает Ульяну и бормочет про себя
– Математика, физика, спецкурс, оборудование, организм крепкий…
При слове «организм» я демонстративно рычу и скалю зубы, баба Глаша это видит, но не обращает на меня внимания и продолжает.
– ...второй цикл – времени полно, ну, этим сеть не разрушить.
Наконец, вердикт вынесен.
– Со следующего цикла приходи заниматься, каждый день, в это же время. Хоть одно опоздание и мы расстаемся. А сейчас забирай эту писанину и выметайся.
Ульянка что-то опять пищит, хватает книжку и исчезает.
– Баба Глаша, ну тебе же удовольствие доставляет – учить тому, что знаешь, я же вижу.
– Много ты видишь. У меня, вообще, к тебе разговор. Хочешь выбраться отсюда?
– Отсюда это куда? В другой лагерь? Так я там уже был и тем более в моих обстоятельствах смысла не вижу.
– Отсюда – это отсюда, это наружу.
Оказывается все эти годы контакт с внешним миром поддерживался. Оказывается эта река, на которой стоит Совенок, это не просто река. Оказывается это теплообменник, через который во внешний мир сбрасывается избыточное тепло. Пять больших рек СССР: Днепр, Дон, Волга, Нева и Обь – остальные реки слишком холодные и появление там больших масс относительно теплой воды может быть замечено со спутников. На несколько секунд открываются шлюзы и происходит замещение части нашей нагревшейся воды, водой одной из этих рек. Снаружи никакого оборудования нет, все стоит здесь, река выбирается случайно, место открытия шлюзов тоже не имеет жесткой привязки – плюс-минус два километра от базовой точки. Все, что мне нужно, это сесть в лодку, уйти в протоку за остров Дальний и плыть по течению, кстати Дальний так и называется, а перед этим принять снотворное, с таким расчетом, чтобы перед выходом из этой протоки я спал. Риски есть: я могу на выходе попасть под пароход, я могу перевернуться и утонуть, у меня не будет никаких документов, я могу просто потерять память или впасть в кому или сразу, или в процессе акклиматизации, но в последнее баба Глаша не верит – уж слишком я независимо себя веду. Причем уходить нужно завтра или послезавтра, именно в последние два дня моей активной фазы, почему так – вопрос к Виоле.
– Получается и к нам сюда можно так же проникнуть?
– Если угадаешь время и место открытия шлюзов, если не боишься, как минимум частичной, потери памяти. Не боишься наплодить здесь своих двойников, которые, как минимум, не слабее тебя, со своей, а частично с твоей памятью и сознанием, и неизвестно, кто из них окажется главным. Так что, только случайно, с вероятностью… Ну, метеориты тоже людей убивают. Хотя, именно ты, с твоими двойниками у меня под подозрением. Потому и предлагаю вернуться обратно, потому и надеюсь, что с тобой там все будет хорошо.
– А ты почему здесь тогда, баба Глаша?
– А я здесь в эмиграции, как и Виола, кстати. А остальные о теплообменниках не знают – здешние энергетики эвакуировались одними из первых, а больше никому по должности знать было не положено. А от таких любопытных, как ты – я, пока моложе была, всю литературу собрала и уничтожила.
– А я ведь находил себя в журналах, да и сны бывают.
– Вот потому ты только под подозрением, Семен. Потому и уверенности нет. Ну, что ты решил? Хотя, не важно. Все, что тебе нужно, я рассказала, а дальше сам. Снотворное возьмешь в медпункте. Да, когда пойдешь – скажи мне, я письмо напишу и несколько адресов дам. Письмо личное, а адреса для тебя, может быть те люди и помогут, если живы еще.

1 глава http://vn.reactor.cc/post/2732304

2 глава http://vn.reactor.cc/post/2740447

3 глава http://vn.reactor.cc/post/2744500

4 глава http://vn.reactor.cc/post/2752906

5 глава http://vn.reactor.cc/post/2755836

6 глава http://vn.reactor.cc/post/2765088

7 глава http://vn.reactor.cc/post/2771649

8 глава http://vn.reactor.cc/post/2783898

9 глава http://vn.reactor.cc/post/2790955

10 глава http://vn.reactor.cc/post/2799751

11 глава http://vn.reactor.cc/post/2807427

12 глава http://vn.reactor.cc/post/2813773


XIII

Деформация сдвига

Славя повесила сушиться купальник и пляжное полотенце на веревке, натянутой между двумя деревьями за домиком (Кто-то, когда-то натянул. Явно именно для этого). Обошла домик со стороны обращенной к библиотеке, кивнула проходящему мимо Артему.

– Как нога?

– Все хорошо, Славя. Все уже зажило.

И зашла, наконец, к себе. «Ну приехал этот Артем из другого лагеря. В прошлую смену отдыхал там, а в эту здесь. Что тут такого?» Еще раз, уже не боясь никого обидеть, улыбнулась малышовой фантазии. Подошла к шифоньеру, открыла дверцу и глянула на себя в зеркало – все ли в порядке. Захотелось посмотреть – а как она будет выглядеть, если обрежет косы? Исхитрялась, исхитрялась, но все-таки сумела прикрыть их так, что в зеркале казалось, будто кос нет вовсе. Получилось неплохо, но с такой прической нужно выглядеть строже. Убрала улыбку. Теперь к внешнему виду, не шло имя Славя. Да, Славяна было бы уместнее. Вспомнила, что послезавтра ей встречать опоздавшего пионера, «который ничего не помнит». Представила, как выходит к нему из ворот, смотрит внимательно и строго. Сказала несколько раз, глядя на себя в зеркало и варьируя интонации, мимику и выражение глаз: «Здравствуй, это ты только что приехал? Добро пожаловать в «Совенок». Я Славяна, помощник вожатой, пойдем я проведу тебя по лагерю.» И все это серьезным голосом. Получалось или забавно, или чопорно. Славя представила себя со стороны, улыбнулась, закрыла шкаф и пошла на ужин.


Когда Семен вернулся перед ужином в тренерскую, там ничего не изменилось. Его Ульяна все так же сидела за столом, поджав под себя одну ногу, все так же грызла колпачок ручки, все так же периодически запускала пятерню в свои волосы. Только количество исписанных листов в тетради выросло, а одну тетрадь бабы Глаши сменила другая. И еще одна деталь изменилась – во взгляде Ульяны пропали озорные искорки. Теперь за столом сидела девушка чем то потрясенная. Например, свалившимся на нее известием.

– Что-то случилось, Рыжик?

– Случилось? Нет Семк. То есть да, но не сегодня. Давно. Очень давно.

– Что-то плохое?

– Еще не знаю, еще не разобралась. Семк, я поняла, почему баба Глаша не стала подробно расписывать эту часть своей работы.

Ульяна не моргая смотрела на мужа.

– Сёмка, я, кажется, знаю про Систему всё.

Семен, чуть отстранившись, внимательно посмотрел в глаза Ульяне. И, чтобы успокоить ее, начал рассказывать их давнюю семейную сказку: «Жила-была одна маленькая девочка. У нее были рыжие волосы и голубые глаза, одеваться она любила в красную футболку и шорты, и еще у нее был плюшевый медведь…»

– Сёмк?

– Что?

– Все хочу тебя спросить. А дальше что было?

– А дальше мы идем ужинать. Не я тебе сюда ужин несу, а мы идем в столовую вместе. А оттуда к Виоле, где ты меня будешь в спину иголками тыц-тыц.

– Сёмк. Ты придурок. В спинку ему тыц-тыц.

В глазах Ульяны мелькнули веселые огоньки. Она соскочила со стула, превращаясь в прежнюю задорную и жизнерадостную девчонку. И это было правильно, потому что у Семёна тоже были свои мысли. И про систему и про Виолу с Анатолием, и он боялся не то что вывалить их на Ульяну, но даже полностью проговорить их самому себе, оставляя пока на уровне ощущений и образов.


Алису сигнал к ужину застал дома. Она мучила гитару, устроившись на кровати, и опять проживала в своем воображении тот момент бегства Семена на украденной лодке. Есть не хотелось совершенно, к тому же соседка опять пропала в Старом лагере, а идти одной, значило нарваться на вопросы вожатой о той же Ульянке. Почему-то ни врать, ни хамить вожатой не было настроения, но и подставлять подругу не хотелось также. Нужно было встряхнуться и отвлечься. «В крайнем случае, сделаем ночной набег на столовую», – решила Алиса и, оставив гитару в домике, пошла в музыкальный клуб. Репетиции внезапно возникшего театрального кружка шли там и Алисе было интересно. Всем было интересно, но посторонних не пускали. Алиса только надеялась, что ее, как человека не чужого в музыкальном кружке все-таки не выгонят. «Мику за режиссера. Может, тогда, им музыкальное сопровождение понадобится?»

В музыкальном кружке, по случаю ужина, оставалась одна Мику. Редкий для Мику момент – она была сердитая и расстроенная.

– Здравствуй, Алисочка. А мы вот, репетируем, только ничего толком не выходит. Я хочу одного, а ребята или хотят своего, или не понимают. Мы спорим, спорим, а время идет. Через сутки премьера, а еще ничего не готово. Совсем ничего. А еще пионеры, те которые не записались в кружок. Ходят, подглядывают, отвлекают. Когда Женя здесь была – она их гоняла, но Жене в библиотеке нужно быть, а я не умею ругаться. Мы уже дверь запираем и окна занавесили. А одной портьеры не хватает, вот все любопытные у того окна и толпятся.

– Ну, насчет поругаться и погонять любопытных я тебе помогу, Мику. Если хочешь. – задумчиво ответила Алиса, разглядывая портьеры.

– Алисочка, а ты правда хочешь помочь? Тогда сегодня еще одна репетиция и завтра до обеда две, и после обеда еще одна.

Мику даже вспыхнула от удовольствия, мгновенно меняя настроение от текущей подавленности на свой повседневный сверхпозитивный оптимизм.

Алиса только кивнула, разглядывая портьеры. Сто раз она их видела и никогда, особо, не разглядывала – ну висят себе и висят. А тут обратила внимание. На портьеры, на цвет, на их количество. Опять вспомнился последний кадр из собственной фантазии, с лодкой, чуть накренившейся, с набравшим ветер таким же небесно-голубым, как эти портьеры, парусом (Семен сидит на планшире правого борта, глядя вперед по курсу лодки, лицо серьезное, правая рука на рулевом весле, на мгновение бросил взгляд на провожающих, переложил шкот в правую руку, а освободившуюся левую вскинул вверх в прощальном салюте).

– Скажи, Мику. А ты не знаешь, где пятая портьера?

– Пятая? – Мику смутилась неизвестно от чего. – Не знаю, Алисочка. Их так и было четыре, когда мы приехали. Вчера, когда Семен за гитарой приходил, он тоже все смотрел на эти портьеры. Мне так неудобно было, будто это я сама пятую портьеру потеряла.

– А ты не теряла?

У Алисы начала слегка кружиться голова. В ушах появился пульсирующий шум. Чтобы не упасть, она оперлась о фортепиано.

– Алисочка, ну о чем ты говоришь? Мы же шесть дней, как приехали. – Мику пожала плечами и сказала, как о какой-то незначительной сплетне. – Говорят, когда-то давно, один мальчик сделал из нее парус и уплыл из лагеря на лодке… Алиса! С тобой все хорошо?!

– Нет-нет. Все хорошо Мику. Если тебе нужна помощь, я помогу. – Алиса смогла, на этот раз, удержаться на ногах.

– Тогда, через полтора часа репетиция. Не опаздывай! А сейчас – на ужин!

Алиса отпустила Мику вперед, а сама, дойдя до главной аллеи, свернула к пристани. Оставалась последняя проверка, на которую у Алисы было полтора часа времени.


– Пришли на процедуру… молодожены? – Кажется Виола нашла эквивалентную замену «пионерам». – Семен, как самочувствие? Сейчас третий сеанс проведем и, если утром будешь себя хорошо чувствовать, то можешь нагружаться по полной программе. Ульяна, не трясешься больше?

– Трясусь, Виола. Но давайте уже приступать. Раньше начнем – раньше закончим.

Виола передала Ульяне стальную коробочку с иглами, самодельный атлас по акупунктуре, а сама устроилась на стуле, всем своим видом показывая, что намерена вмешаться только в самом крайнем случае.

– Инструмент и атлас теперь твои, Ульяна. Владей. Троих человек покалечишь, а четвертого уже на ноги поставишь.

– Кстати, Семен, то, что твоя спина не восстановилась сама по себе, говорит о том, что ты отключен от системы. Как тебе такая мысль? – В беседу вмешался Анатолий. – Что нибудь накопали в тетрадках Денисовны?

Ульяна и Семен посмотрели друг на друга и девушка показала взглядом: «Говори ты».
Час назад, перед ужином, они все-таки решились и успели пожаловаться друг-другу на жизнь.

– Сёмка. Я, кажется, знаю про Систему всё, но не могу выразить словами. Пока только формулами.

– Рыжик, ты не поверишь. Словами тоже никак. Умел бы музыку сочинять или рисовать – передал бы эмоцию, а вот слов пока не подобрал. Вижу к чему все идет, а по полочкам разобрать, что-то не выходит. Ключевого элемента не хватает.
Сёмка вздохнул.

– Виола, Анатолий. Мы накопали. Ульяна и я, каждый по отдельности. Можно завтра, после спектакля? Просто, пока не все проверили. Скажу только, что вы двое тут тоже не просто так и все, кажется завязано на вас. И вы тут… В общем, вас тут не должно быть. Так или иначе.

– Сёмка прав. Я пока не знаю, что будет, еще не проверила, но до завтра доделаю.


Алиса, кажется, научилась переживать приступы. По крайней мере сейчас не было ни спазмов в гортани, ни тошноты, ни головокружения, ни пульсирующего шума в ушах. Только легкий звон в голове, какой издает надоедливый ночной комар. Ноги держали, но Алиса все равно села на траву – там, где стояла.

Перед ней лежала пригоршня ржавых гвоздей; алюминиевая проволока, свернутая в бухту, и десяток метров альпинистской веревки, свернутые в бухту же; пассатижи; пила-ножовка и топор с пожарного щита. Искать ничего не пришлось. Все это барахло лежало именно там, под тем кустом, куда его сунула в своих, как она считала, фантазиях Алиса. «Алиса, пожалуйста, собери инструмент, незачем ему тут валяться», – скомандовала тогда, нет не скомандовала, а попросила, каким-то упавшим голосом Ольга Дмитриевна. И стало понятно, что в вожатой, под маской функционера, спрятана девушка. Глубоко несчастная в данный момент девушка. «Не удержали. Теперь повезет не нам».

Алиса, чуть дрожащими руками, спрятала находку назад под куст, потом подумала, вытащила веревку и так, с бухтой веревки в руках, пошла на противоположную сторону острова – обратно к лодке. Через полчаса начиналась репетиция и надо было помочь Мику, а еще надо было решить: считать себя сумасшедшей или поверить в правоту гостей лагеря.


Славя вернулась с ужина в домик и опять встала перед зеркалом. Пришла Женя, достала из тумбочки распечатку, глянула на соседку.

– Ради кого прихорашиваешься?

– Женя. Ты можешь мне помочь?

– А что нужно? Только побыстрее, мне через час еще на репетицию идти.

И, неизвестно почему, ведь не хотела же. До ужина еще не хотела и сама посмеялась этой бредовой идее, но Славя ответила.

– Женя, я хочу отрезать косы, а одна я не справлюсь.

Выбор

Пролог и первый день: http://vn.reactor.cc/post/2379959

День второй(ч.1)

Ах, это прекрасное утро нового дня! Только здесь, вместо лучшего друга - будильника, его старшие братья - горн и бодрая песня, разносящаяся по всему лагерю. Время 7:00. Мы с Толей заправили постели, оделись и отправились совершать утренние процедуры. Вода в умывальниках ещё не успела нагреться и была обжигающе холодной. Ничего, Артём, ты сильный, ты будешь закаляться! По крайней мере, это бодрит сильнее, чем кофе. Тем более, что пионерам кофе не положен. Умывшись, я отнес «мыльнорыльные», переоделся в спортивный костюм. Так, до зарядки есть еще немного времени. Стоит повнимательнее покопаться в чемодане со “своими” вещами. Сменные рубашки и брюки, очень похожие на пионерскую форму, кеды, куча носок и трусов, пара плавок и несколько футболок, да так, всякая необходимая мелочевка. Оу, духи Lauder For Men! Учитывая наличие модной рубашки, чёрных классических брюк и остромысых туфель, я могу покорить любую девушку на местной дискотеке.

На стадион уже пришла добрая половина всего лагеря, в том числе вожатые и даже директор. Наверное, подает правильный пример. Физрук дождался, пока все соберутся и скомандовал построение.

Вдох глубокий. Руки шире.
Не спешите, три-четыре!
Бодрость духа, грация и пластика.
Общеукрепляющая,
Утром отрезвляющая,
Если жив пока еще -
гимнастика!

Да, молодость, спорт и здоровье-это волшебно! На юных пионерок можно было любоваться до крови из носа. Но зарядка у Владимира Викторовича была весьма интенсивной, и уже через 30 минут я думал не о прекрасном, а о том, как добежать круг и не упасть.

Ну наконец-то, всё закончилось. До завтрака еще минут 20 и можно успеть переодеться в форму. Я выходил со стадиона и столкнулся с какой-то девушкой. Кажется это Женя, соседка Слави. Вот блин, даже не извинилась! Толик переоделся быстрее, и когда я подходил к домику, он уже шагал в сторону столовой. Снимая шорты, я заметил в кармане записку:

Всё страньше и страньше! Всё чудесатее и чудесатее! Желудок предложил «заправиться», прежде, чем отправляться на встречу приключениям.

На завтрак была манная каша, какао и печенье. Неплохо, осталось выбрать, куда сесть. Чтение и уничтожение записки потребовало некоторого времени и в итоге выбор места оказался небольшим. Столик, за которым одиноко сидела Лена Синявцева или «истинно мужская» компания Серёги, Вити и Толика. Выбор, разумеется, пал на Лену. Тем более с ней я ещё не перекинулся и парой слов.

-Привет. Прости тут занято, можно присесть? Приятного аппетита тебе. - я широко улыбнулся и посмотрел на вполне себе красивую девушку. Она и личиком, и фигуркой была хороша - этого не скрыть.

Лена подняла глаза, скромно улыбнулась, слегка покраснев.

-Да, присаживайся. И тебе приятного аппетита.

-Спасибо. Прости за вопрос, если что то не так, но почему ты сидишь тут одна, а не с кем-нибудь еще? Надеюсь, я не буду тебе мешать - я улыбнулся и сел рядом, поставив еду перед собой.

-Нет, ты мне не мешаешь – Лена опустила взгляд и продолжила кушать.

Я тоже принялся за еду, задумавшись о своем. Особенно о том, кто же подбросил мне эту записку.Толик вряд ли это мог видеть, но почему-то стало жутко интересно и появилось желание разгадать эту тайну. Ага, эту то тайну хочу разгадать, а вот как выбраться отсюда домой не интересует, и я на это забил. Кажется, я медленно схожу с ума…

Пару минут мы сидели в полном молчании, думая о своём. Но тут на стол с грохотом опускаются две ладони.

- Воркуете, голубки? – Алиса, с ехидной ухмылкой поочередно посмотрела сначала на Лену, потом на меня. Краем глаза я подметил, что Лена сильно, до белых костяшек, сжала ложку, но продолжала молчать.

- Ай-да после линейки на пляж! С удовольствием посмотрю, как ты плаваешь… «топориком». – Алиса резко взъерошила мне волосы, развернулась на каблуках и пошла к выходу.

- А что, сегодня можно будет искупаться на озере? – спросил я у Лены.

- Не знаю! – резко бросила она, глядя в след Алисе, но потом вдруг покраснела и виновато опустила глаза. – Прости…я…мне пора. Она встает и относит свой поднос.

Проклятая Алиса! Ну ничего, я ей покажу, кто из нас плавает «топориком»!

Я допиваю какао, отношу поднос и направляешься к выходу. Скоро линейка на площади – опаздывать нельзя, а то можно упустить важную информацию. По пути меня догоняет «истинно мужская» троица.

- А вот идет наш герой! – заявляет Серёга, и хлопает тебя по плечу.

- Очень смешно…

- Как раз совершенно не смешно, – спокойно отвечает Витя – Алиса втюрилась в тебя.

- Издеваетесь?!

- Ни разу. Мы её давно знаем, она с нашего двора. Поверь, если бы ты был ей безразличен, то Алиса даже не взглянула в твою сторону.

- Ага, а тут вон как взглянула. До сих пор нос и спина побаливают.

Ребята дружно рассмеялись.

- Да, это она может! Мы с Витьком тоже когда-то проходили такое «боевое крещение».

- Только вот хлюпиков она не любит точно. Так что тебе бы подкачаться. Хочешь, давай вместе на стадионе заниматься? Или в секцию по плаванию вместе с Толяном?

- Да, я вот собираюсь пойти записаться после линейки, давай вместе?

-Я подумаю над вашим предложением ребят. Спасибо что сказали мне про Алису. Черт, не было печали! Почему Алиса? Почему не Славя, не Лена, не Таня, на худой конец?

Началась линейка. И на середину площади первым вышел Максим Николаевич. Он всем представился, поздравил с тем, что мы попали именно в «Совёнок», такой замечательный советский лагерь, и задвинул пламенную речь! Следом за директором вышла Ольга Дмитриевна и на правах старшей вожатой, пояснила программу на предстоящий день. Итак, важная информация:

Сегодня «банный день». Все отряды идут мыться по очереди в строго определенный промежуток времени. Время первого отряда с 18:15 до 19:30. Девушки и парни моются одновременно, но в разных помещениях бани.

После линейки и до обеда можно купаться на озере. Работает лодочная станция, где можно взять на прокат весельные лодки и катамараны.

До 18:00(до полдника) можно посетить библиотеку или записаться в кружки и секции. Доступно: спортивные секции: плавание, легкая атлетика, бокс, футбол, волейбол(пионербол); кружки: музыкальный, художественный, оригами, кройка и шитьё, столярное дело, радиоэлектроника, шахматы(шашки).

После ужина, в 21:00 – «кинотеатр на воздухе». Премьера «Человек с бульвара Капуцинов»

После линейки пионеры разбежались по домам, чтобы переодеться и дружной гурьбой отправиться на пляж. Что ж, поддадимся всеобщей радости и веселью, а “Великий Поиск Ответов” подождет. В конце концов, надо воспользоваться неожиданным отпуском по полной!

На пляже уже собрался весь лагерь, кроме четвертого отряда – у них «банное время». Солнце щедро одаривало «Совёнок» своим теплом. Я шел по пляжу и высматривал знакомые лица. Таня и Алиса, стоя по колено в воде, играли в мяч с девчонками из второго отряда. Мокрые от брызг, раскрасневшиеся от солнца и игры, они визжали, кричали и веселились от души. Серега и Витя красовались своими мышцами перед «фанатками». Толя и Маша играли в карты на щелбаны. Толя явно поддавался, и Маша, высунув язычок, примеривалась отвесить ему очередной “штрафной” в лоб. Лена читала книжку в тени зонтика. Кажется, она даже ни разу еще не искупалась. Славя и Женя только что выйдя из воды, прогуливались вдоль берега. Я разместился на свободном месте, разделся и побежал в воду. Внезапно захотелось риска и адреналина, и прыгнув между Таней и Алисой, я украл мячик и поплыл подальше пока они не успели опомнится.

- Хей! От нас тебе не уплыть! – в один голос выкрикнули Алиса и Таня и бросились в погоню.

Алиса, мощным брасом, неуклонно приближалась, а вот Тани было не было видно. И это напрягало. Тут моё тело испытало на себе «закон Архимеда» во всей красе и в полной мере.

- Не бойся, не утоплю, - Таня поддерживала меня на плаву, давая прокашляться.

- А ты смельчак! – Алиса уже была за моей спиной.

Обе девушки были не более, чем в двадцати сантиметрах от тебя. У них на лицах расцветали игривые улыбки, а в глазах заблестели недобрые огоньки. Я почувствовал под водой на себе их руки, которые медленно и нежно скользили по спине, животу, ниже, ниже…

Твою ж №%@. Как банально. Так, теперь надо выяснить, у которой из них сейчас мои плавки.

- Эй, смельчак, давай за нами до буйков! – прокричала Таня, а Алиса победно махала над водой плавками.

Делать нечего, пришлось совершить этот заплыв. К тому времени как я с трудом дотянул до буйков, девочки уже нежились на солнышке, плавая на спине.

- Неплохо, - похвалила тебя Таня – как насчет секции плавания? Будем вместе заниматься.

- Держи, одевай. – Алиса протянула тебе плавки и улыбнулась, на этот раз приветливо и ласково - Отдохнем на буйке и можно плыть назад.

Через несколько минут мы отправились к берегу. Мяч уже перехватила ребятня помладше. Ульянка снова была центром внимания, показывая небольшой группе пионеров свежевыловленного рака. Электроник и Шурик тоже пришли к озеру, но даже здесь продолжали обсуждать и спорить про свою радиотехнику.

- Ну, мы пойдем обсохнем - сказала Алиса, направляясь к расстеленным полотенцам.

А я вернулся к своему месту, сел на полотенце и опустил лицо на руки. Теперь уже и голым успел засветится сразу перед двумя девушками. Несправедливо! Как же отомстить? Благо они сняли плавки в отдалении от пляжа. Я глубоко задумался, размышляя над планом мести.

- Привет Артём.

Я поднял глаза, чтобы посмотреть, кто поздоровался. Женя. Неожиданно.

- Привет. Как дела? Что-то случилось? - я улыбнулся, пытаясь быть более вежливым.

- Нет, ничего не случилось. Просто Славе срочно понадобилось в медпункт по своим…делам. Я заскучала и решила попросить тебя покатать меня на катамаране. Пожалуйста.

Не будь дураком, я понял, что имела ввиду Женя, поэтому не стал лезть с излишними расспросами.

-Хорошо. Идем на станцию.

Мы пошли к лодочной станции, где "старый морской волк" дядя Лёша отшвартовал от причала катамаран для нас.

Женя почему-то молчала, смотрела себе под ноги и выглядела очень напряженной. Странно, попросила покатать её, а сама молчит и словно прогулка по воде ей не в радость. Когда отплыли от берега метров на сто, она вдруг повернулась ко мне.

- А теперь отвечай на мои вопросы, спокойно и четко, чтобы не привлекать лишнего внимания. Записку уничтожил?

-Уничтожил, порвал на мелкие кусочки и раскидал по разным урнам. Никто не видел, никто не узнал об этом. - спокойно проговорил я и посмотрел серьезно на Женю, ожидая объяснений. Я убрал ноги с педалей катамарана, позволив ему свободно дрейфовать, и приготовился к рассказу.

- Для начала, подробно расскажи то, что успел увидеть ты.

- Практически ничего. Шел в сторону площади, Увидев толпу пионеров, я ринулся туда, но пробиться не смог. Еще и Ольга Дмитриевна оттолкнула.

Женя одобрительно кивнула.

- А теперь слушай, что произошло. Мы с Леной сидели на лавочке и обсуждали разные книжки. Время уже подходило к ужину, и мы стали собираться в столовую. Тут я заметила, что у неё болтается значок на рубашке. «Лен, у тебя значок сейчас оторвётся». Но, она не успела. Он упал и откатился за лавку. И вот тут началось странное. В глазах у Лены застыл ужас, она побледнела, опустилась на колени и начала судорожно искать значок, что-то бормоча себе под нос, но через пару секунд схватилась за голову, сжалась вся, затряслась и через секунду потеряла сознание. Как раз в это время вы все шли в столовую. Ольга Дмитриевна ещё издалека увидела, что на площади твориться что-то неладное и быстро подбежала к нам. «Женя, что здесь случилось?!». Я коротко объяснила. «Где значок? Найди его, быстро!». Я очень удивилась и полезла под лавку. Достала его и отдала вожатой. Тут подошел директор. Дальше ты сам знаешь. Но на этом странности не закончились. Как ты, наверное, заметил, ни во время ужина, ни после него никто не говорил об этом. Лену я тоже до сегодняшнего утра не видела. Я еще вчера после ужина сразу пошла в медпункт, ведь её должны были туда отвести, но медпункт оказался закрыт. Около десяти вечера вернулась Славя. Я дала ей кефир и пару булочек, а то ведь она не попала на ужин, и стала рассказывать, что произошло с Леной. Славя упомянула, что ты тоже говорил про это. Мы легли спать, а утром я предложила Славе подойти вместе к Ольге и спросить, что с Леной и как она себя чувствует. Славя посмотрела на меня непонимающим взглядом. «Жень, ты о чем?» Пришлось придумать нелепую отговорку про дурной сон… Ну, что ты на ЭТО скажешь?

-Так я сегодня завтракал вместе с Леной за одним столиком, и она вроде была в порядке. Интересно и чего она так переживала из-за значка? Особенные они здесь что ли какие? И как это связано с её обмороком? Кажется, у этого лагеря есть свои тайны.

- Согласна, мне тоже от этого всего не по себе. Только вот правду узнать не у кого. Если только у самой Лены. Мы с ней вроде сдружились, да и в библиотеке будем часто видится – меня назначили помощницей библиотекарши. Но тебе тоже стоит попробовать с ней пообщаться. Только будь осторожен! Я не думаю, что у Слави плохая память, а ведь она на утро не помнила нашего разговора. Кто знает, что случиться с тем, кто будет слишком настойчив. Ладно, капитан, правь к берегу.

Я развернул катамаран и налег на педали. Женя решила играть роль отдыхающей принцессы до конца, закинула свои стройные ножки на перекладину и нежилась на солнышке. Через пять минут я уже вместе с дядей Лёшей, вязал швартовые, а Женя стояла в задумчивости скрестив руки на груди. Мы закончили, смотритель в очередной раз закурил трубку и отправился на станцию. Женя подошла ко мне вплотную и строго посмотрела прямо в глаза.

- Итак, надеюсь ты понимаешь, что это всё только между нами.

- Конечно.

Женя расслабленно вздохнула и спокойно опустила руки.

- Ну, я еще поплаваю немного, а тебе советую заглянуть к Славе. Она жаловалась, что первый день у неё проходит очень болезненно, поэтому наверняка сейчас лежит в кровати.

Женя рассказала мне, как дойти до их домика и убегает к другим девчонкам играть в мяч.

Помахав ей рукой, я пошел по указанному пути к Славе. И что она имела ввиду про первый день и болезненно? Не спутала ли она меня с кем-то? Или я не то подумал? За этими мыслями я не заметил как дошел до домика и осторожно постучался.

- Войдите.

Славя сидела на кровати, поджав под себя ножки, и вышивала крестиком узор на белом носовом платочке.

- О, Артём, привет.

- Привет. Я решил тебя навестить. Как ты себя чувствуешь, все в порядке? - я улыбнулся и прошел в домик, прикрыв за собой входную дверь.

- Да, ничего страшного, как всегда – Славя обреченно вздохнула, вдруг опомнилась и густо покраснела, как земляничка – ой, а ты откуда знаешь?

- Мне Женя сказала, и попросила тебя навестить. Не думаю, что в этом есть что-то плохое - если все так как я и думал, то сейчас выгляжу не в лучшем свете, а хотя нет ничего плохого в том, что ты поддерживаешь девочку даже в эти дни и моменты.

- Может я могу тебе чем-нибудь помочь?

Славя от души рассмеялась.

- Ну, если только поменяешься со мной телами на ближайшие пять дней! Эх, мальчишки…Я действительно очень рада, что ты зашел. Присядь ко мне на кровать, побудь рядом.

Я присел рядом. В присутствии Слави тянуло на откровенности. Почему, я не знал. Но решил рассказать о том, что было на пляже.

-Знаешь, после того, что я сделал, меня теперь будут называть камикадзе. Отобрал мяч у Таньки с Алисой и поплыл от них прочь. Как результат - остался висеть на буйке без плавок. Затем, катал Женю на катамаране, а она почему-то посоветовала к тебе заглянуть, сказав что твой первый день проходит очень болезненно.

Когда я говорил Славе про приключения с мячом и плавками, мы вместе смеялись и Славя даже удивилась тому, что я такой рисковый. А когда рассказ перешел к Жене, она погрустнела и потом долго сидела молча, продолжая что-то вышивать крестиком.

- Я что-то не так сказал? Извини, я не хотел тебя обидеть! - начал я быстренько исправлять ситуацию, одновременно пытаясь понять в чем же накосячил.

- Всё нормально. Тебе не за что передо мной извиняться. Ты лучше поспеши на обед, а я посплю. Женя мне потом занесет из столовой что-нибудь поесть.

Славя отложила вышивку, легла на бок, отвернулась к стенке и свернулась калачиком.

-Слушай, а давай я зайду в медпункт и возьму что-нибудь от боли и спазмов для тебя? И тогда после обеда занесу.

- Спасибо, но я стараюсь принимать как можно меньше всякой химии. К тому же, к вечеру уже должно пройти.

-Хорошо. Ты вечером пойдешь гулять? Или я навещу тебя - я смущенно улыбнулся. И что я творю? Это с каких пор я зову девочек на свидания, а? Даже странно, но ничего не поделаешь. Слово, как говориться, не воробей...

- Пока не знаю...для начала мне хотелось бы всё-таки поспать.

Протрубил сигнал на обед. Я попрощался со Славей и пошел строиться для похода в столовую.

На этот раз я стоял в «паре» с Кириллом Петровым. Кирилл был единственным парнем в отряде, которому уже исполнилось 17 лет. Я с ним почти не общался, поэтому и поговорить в пути было не о чем. На обед давали гороховый суп, гречку с котлетой и яблочный сок. Народ запаздывал с пляжа, поэтому мест было достаточно. Я занял свободный столик.

- Можно? – Кирилл стоял с подносом около моего стола и ожидал ответа.

-А? Да, Садись! Приятного аппетита! - сказал я и принялся есть. Желудок неумолимо урчал. Сам я думал о Славе, Алисе и Тане, только зачем и почему понять не мог.

Кирилл сел и тоже принялся за обед.

- Тём, ты сам откуда будешь?

- Подмосковье, город Воскресенск.

- Земляки! Я с Лопатино. Мой дед «Воскресенские минеральные удобрения» строил. Мама с папой на «Фетре» познакомились. А ты, видать, городской. Кем родители работают?

-Отца у меня нет. Мама трудится в котельной. И бабушка там же. - тихо проговорил я, опасаясь сказать что-нибудь лишнее и нарваться на анахронизм. - А ты на кого учишься, Кир?

- Я - на электрика! – Гордо ответил Кирилл. – Нужная профессия, где угодно пригодится.

- А что это у тебя на руке? – спросил я, глядя на красную повязку у Кирилла на правом плече.

- «Дежурный». Это я вроде заместителя нашей Ольги. Так что не боись, земляка в обиду не дам. – Кирилл дружески потрепал меня по плечу, собрал посуду и понес сдавать её на кухню.

Да уж, такой точно в обиду не даст. Невысокого роста, но крепкого телосложения с натруженными руками - сразу видно, что на земле работать умеет.

Обед подошел к концу. Теперь надо подумать чем занять себя дальше в этом паранормальном «Совёнке». Думал не особо долго - бурлящая внутри энергия требовала выплеска наружу. Я решил пойти погонять мяч на площадке.

На стадионе было многолюдно. Владимир Викторович и ещё двое мужчин сидели на трибуне в окружении толпы пионеров и вели запись в секции. Я снова стал искать знакомые лица. Таня и Алиса нарезали круги на беговой дорожке. Серёга и Витя, как и следовало ожидать, "зависали" на тренажерах и турниках. А вот и то, что нужно! Ульянка собирала команды для футбольного матча.

-Эй, Ульянка! Запиши меня в команду. Хочется растрястись.

- А не боишься? - Ульяна хитро прищурилась.

- Я ничего не боюсь. Играть умею, голы буду забивать. А ты сама не боишься, что я всех обыграю?

- Бросаешь вызов? Ну хорошо, ты принят. Как раз в их команде не хватает нападающего. Только сходи переоденься, а то физрук не разрешает играть в пионерской форме. У тебя 20 минут.

- Хорошо. Я сейчас приду.

Так, сбегать в домик переодеться, и на стадион! Интересно, что же получится из этой игры?

На поле обе команды уже заняли свои позиции. Мне машут, указывая на место центрального нападающего. Черт, судить будет Алиса! "Ну ничего, я обеим Двачевским покажу" Я прошел на центр поля. Напротив встала Ульянка.

- Решил растрястись? Смотри не развались! - выкрикивает она достаточно громко, чтобы слышали обе команды и шепотом добавляет - Только чур не поддаваться.

Свисток. Мяч в игре!

Я резко ринулся вперед, взял мяч и повел его через поле. Видя как меня окружают, отдаю пас между ногами игроков одному из своей команды. Игрок отдал пас обратно и я протиснулся к воротам и ударил по мячу. Гол! Я, под аплодисменты, вернулся на свою часть поля. Матч продолжался недолго, и вскоре он превратился в противостояние Ульянки и меня. И вот счет 4-4. Последние минуты. Дыхалка сдохла и бежать дальше не было сил. Пара защитников закрыли мне дорогу и я рискнул пробить мяч из центра поля, он ударился в штангу и рикошетом залетел в сетку. Раздался свисток.

Хорошая игра! Пионеры бросились поздравлять друг друга. Парни жали друг другу руки, девчонки обнимались. Все стали потихоньку расходиться и тут ко мне подошла Ульянка.

- Ну что, Пеле, смотрю, не развалился. Горд небось, что обыграл маленькую беззащитную девочку?

Маленькую и беззащитную?! Начинаю «закипать» и уже готов сказать что-то обидное, но Ульянка глядя на мою физиономию звонко рассмеялась.

- Да ладно тебе. Это была отличная игра. Честно, мне понравились твои голы, финты и пасы. Дай «пять»!

Мы ударили ладонями, и тут заработал громкоговоритель: ТРЕТИЙ ОТРЯД. ПОШЛИ ВСЕ В БАНЮ. ПОВТОРЯЮ, ТРЕТИЙ ОТРЯД, ИДИТЕ В БАНЮ. Если смех дарит здоровье, то Тамара Николаевна сейчас подарила всем нам бессмертие! Ну мне-то в баню попозже, а сейчас можно просто поваляться на травке – ноги «гудели». Я заложил руки за голову и закрыл глаза. Через минуту кто-то закрыл солнечный свет, присев над моей головой.

- Так-так…плаваешь ты неплохо, в футбол играть умеешь – Алиса присела на корточки и с нескрываемым любопытством щелкнула по твоему значку – интересно, а что ты еще умеешь?

И тут я открыл глаза.

Немая сцена. Пощечина. Алиса разворачивается и уходит со сцены. Занавес. Зрители аплодируют стоя!

- Кажется судья выдал тебе «красную карточку» - смеясь, ко мне подходит Серёга и протягивает руку.

- Уверен, оно того стоило – с видом ценителя заявил Витя, глядя вслед уходящей Алисе.

- Ух, ну и удар у нее! - потирая щеку, я поднялся - Ребят ну вы же видели, что она сама так села - начал я оправдываться, но парни лишь смеялись, говоря, что я удален с поля. Посмеявшись с ними от души, я задумался над всей ситуацией. Зачем Алиса встала в такую пикантную позу? Эх, Тёма, разучился ты понимать женский пол.

С этими размышлениями, я отправился в душевые - ждать баню было уже выше моих сил, футболка липла к телу, всё зудело и требовало водных процедур.

Спокойно приняв душ, я отправился в домик, чтобы переодеться в форму. Толика не было. Наверное, в музыкальном кружке, бренчит на гитаре. Блин, и почему парни с гитарой так нравятся девчонкам. Вон, вокруг Толика, тогда на крыльце сколько их кружилось… и даже Алиса. Перестегивая значок с футболки на форменную рубашку, я задумался: «Интересно, что такого в этом значке? Лена так переживала, да и Ольга Дмитриевна тоже…Даже Алиса была неравнодушна к моему «Всегда готов!».